Язык тела

Давайте мы сейчас окунёмся в немного другой мир, отличный от нашего. Мир, в котором у тебя нет право выбрать, с кем ты проведёшь эту жизнь. Мир, в котором правит не любовь, а лишь судьба, которая за тебя распоряжается тем, с кем ты проведёшь остаток своей жизни. Каковы будут твои чувства, если тебя вдруг уведомят об этом? Как изменится твоя жизнь? В худшую или лучшую сторону? Задумайся над этим, ведь это и правда важно. Ведь мир, в котором у каждого есть соулмейт, он не такой яркий и красочный, как может показаться на первый взгляд, как его описывают в фанфиках. Давайте же мы взглянем правде в глаза. Давайте же мы поговорим о том, что не все соулмейты на самом деле подходят друг другу и бывают счастливы в отношениях. Не у всех оказываются одинаковые вкусы в одежде, еде, одинаковые предпочтения в фильмах. Соулмейты — это лишь романтизация, которая идёт к нам из фанфиков. Иногда бывает так, что люди похожи до такой степени, что это и становится причиной всех ссор и конфликтов, бывает, что они настолько различны, что ужиться друг с другом просто невозможно. Бывает, что соулмейты находятся на разных частях планеты, не говорят на одном языке. Единственное, что правда в этом всём, они обязательно встретятся. Не важно, сколько времени пройдёт. И Сычен, зная всё это, уже перестаёт надеяться, что его соулмейт найдётся так просто и быстро. Ведь все его друзья уже нашли своих соулмейтов. Некоторые даже в школьном ещё возрасте. А его татуировка на предплечье так и остаётся не законченной наполовину. Кажется, овечка на его коже никогда не найдёт своего волка, а японская надпись «Я твоя судьба» так и останется надписью «…твоя судьба». Ежедневно смотря на отметку, Сычён грустит всё больше и больше, ведь как ему не хватает любви, ласки и заботы. Его жизнь не такая сладкая, как обычно описывается в дорамах про любовь. Эта жизнь вообще «хуйня какая-то» по словам Сычена, и «если бы не ты и Кун, я бы уже давно выпилился», говорил Дун своему лучшему другу. Янян был лучшим другом Сычена и ему даже казалось, что на самом деле Янян его соулмейт, а не Куна. Ведь никто не понимал Дуна так хорошо, как Лю. Когда Сычен общался с Яняном, он на время забывал о своих проблемах в университете, проблемах в личной жизни, его проблем со здоровьем (глупая астма) и чувствовал себя намного лучше. И Янян был одним из тех людей (второй человек — Кун), которые помогали Сычену найти свою вторую половинку. Еженедельно они собирались вместе у кого-то дома и проводили расследования, выдвигали свои теории и выстраивали планы, как будут искать и ловить соулмейта. Но за несколько месяцев непрерывных поисков они ни к чему не пришли. — Может, Сычен просто набил эту татуировку сам и сейчас пудрит нам мозги? — говорит Кун, попивая свой уже второй стакан бабл ти, пока Янян пытается сдержать Сычена, который уже готов врезать этому Куну, — Нет, ну, а что? Мы уже несколько месяцев ищем и эти поиски обернулись ничем. — Я недавно прочитал кое что, — Ян берёт свой ноутбук и ставит на колени, открывая закреплённую в браузере вкладку с информацией, которую уже неделю держал у себя в голове, — Соулмейт может жить не только в другом районе или городе, но ещё и в другой стране или на другом континенте, а так же в совершенно другую эпоху. Так же, он мог уже давно умереть или даже ещё не родиться. — Я обречён, — Сычен закрывает лицо руками и обессилено падает на головой на подушку. Интересно вообще, как троица вообще поместилась на этом старом и почти разваленном диване, что достался Куну и Яняну от прошлой владелицы квартиры. — Ничего страшного, подумаешь, твой соулмейт может уже давным давно лежать и гнить в земле, — Кун, казалось бы, вовсе не был заинтересован в этом всём. Янян же снова и снова перечитывал написанный текст в статье, перебирая всевозможные варианты, кем может быть соулмейт его друга. — Покажи татуировку, — вдруг вскрикивает Янян и тянет Сычена за рукав толстовки с такой силой, что кажется ещё пару секунд и шов не выдержит. — Что на тебя нашло? Ты видел её уже миллион раз, — говорит Дун, но рукав толстовки закатывает и показывает предплечье, — Овечка без волка, если это вообще должен быть волк, а не вторая овца. — Надпись. Это же японский, да? — Да. «Твоя судьба» написано. — Нет, я не об этом. Почему она на японском, если ты китаец? — Японский красивый язык? — Ты идиот или притворяешься? — Хочешь сказать, что мой соулмейт японец? — Именно это я и хочу сказать. Янян снова вбивает в переводчик фразу и перечитывает её несколько раз, после чего улыбается победно и смотрит вновь на Сычена. Хочет что-то сказать, но Кун его опережает: — А что, если у твоего соулмейта будет продолжение фразы? На китайском. Чтобы вы оба понимали, что написано на татуировке. — Ты пытаешься казаться гениальнее, чем я? — говорит Ян и слабо ударяет Куна по коленке ладонью, — Но да, это именно то, что я только что хотел сказать. И это будет не продолжение фразы, а её начало. — «Я твоя судьба?» — Сычен скептически смотрит на своих друзей, на что получает кивок. На самом деле, на данный момент это единственная более менее логическая зацепка. Поэтому Сычен начал в это верить. — Наш круг поиска сужается и теперь мы должны просматривать только японцев, — Ян закрывает крышку ноутбука и откладывает его в сторону, наконец-то беря в руки стаканчик со своим бабл ти и делает глоток. — А ты попробуй в Китае японцев найти, — говорит Кун и отставляет уже пустой стаканчик, — Так говоришь, будто каждый второй на улице — это японец. — Да и у них на лице не написано, что они японцы. Вся троица глубоко вздохнула, после чего Сычен поднялся с дивана, поправляя толстовку. — Завтра в универ к первой паре, а я не сделал домашку. Так что, пойду я пожалуй. Под ногами Сычена скрипел снег, а снежинки предательски падали за воротник куртки, доставляя дискомфорт. В Китае никогда нет сильных сугробов и снег вообще идёт не часто, но в этом году произошёл какой-то сбой, из-за чего Сычен проклинал природу. Ведь у него даже нормальных зимних ботинок не было, приходилось носить кроссовки, которые уже и так повидали многое. Дома Сычен был лишь к полуночи, ведь на последний автобус он опоздал, а денег на такси не было. Так и страдал бедный студент, в снегопад пешком домой ходил. А мимо проезжала какая-то иномарка, откуда громко играла музыка. Они будто насмехались над бедным юношей, который уже перестал чувствовать свои ноги и просто еле тащил за собой эти две ледышки. Мама уже давным давно спала, ведь ей на работу вставать ещё раньше, чем Сычену на пары, поэтому он максимально тихо разулся и прошёл в свою комнату, решая, что помоется уже утром, чтобы не мешать спать. Он переодевается в пижаму и кутается в одеяло по самый подбородок, вырубаясь сразу же, как только его голова коснулась подушки. Сычену снился сон. Он видел высокого мужчину, одетого в костюм. Он стоял к Сычену спиной и тот не мог видеть его лица, но почему-то Дун был уверен, что тот безумно красив. Он ждал кого-то, нервно поглядывая на часы. Он обернулся и смотрел, кажется на китайца, улыбаясь. — Почему ты заставляешь меня ждать? Тишину в квартире прервал орущий петух из телефона китайца. Только открыв глаза, Дун вскочил с кровати, нервно пытаясь вспомнить лицо мужчины, которого видел во сне. Но ему будто память стёрли и он не помнил ничего, кроме какой-то фразы про ожидание и костюма, в который был одет мужчина из сна. Он, почему-то, был уверен, что видел своего соулмейта во сне. Его фигура не покидала мысли Сычена весь день. Он всё так же пытался вспомнить хоть что-то из сна, но всё тщетно. Он даже проехал свою остановку, после чего мысленно проклинал свой сон. И на время забыть о нём он смог лишь на паре английского. — We covered this topic in the first year, but now we will do a repetition so that further we can give you a new topic, since they are closely related. И Бог его знает, что эта преподша только что сказала. Сычен пропустил половину мимо ушей. Его знания английского закончились на одиннадцатом классе и дальше он не ушёл, хотя и сам понимал, что английский в будущем ему пригодиться. Наверное. Процентов так на семьдесят он был уверен точно, ведь неизвестно, закончит-ли Дун университет вообще. Может, ему суждено до конца жизни подметать бычки на дорогах и расчищать снег? У него не было богатых родителей и он не был наследником компании отца. Его семья вообще не была богатой. Отец работает за границей. В Германии, кажется. Деньги высылает, но их всё равно мало и на жизнь еле хватает. С мыслями о своей бессмысленной жизни и под слова преподавателя, которые действуют, как колыбельная, Сычен невольно прикрывает глаза, отмечая то, что полежит так минут десять. Но все мы знаем, как работают эти десять минут? Особенно на парах. Дун просыпается лишь со звонком, устало потирая глаза и собирая вещи в портфель, покидая аудиторию под презрительный взгляд англичанки. Закатив рукав свитера и посмотрев время на часах, он понял, что самое время немного перекусить и встретиться с друзьями, так что он спускается на улицу к месту, где он, Кун и Янян встречаются почти каждую перемену, чтобы поговорить и хоть немного скрасить учебный день. — Как там на парах, мелочь? — спрашивает Кун, который уже сидел на лавочке. Он был самым старшим из всей компании и учился на третьем курсе, в то время как Сычен был на втором, а Янян на первом. — Скука смертная, я даже уснул, — Дун падает на лавочку рядом с другом, оглядываясь, — А где Янян? — Сказал, что скоро будет. Он написал, что у него какие-то суперские новости, но я не знаю, насколько ему можно верить. — Я очень надеюсь, что он хоть как-то сможет оправдать своё опоздание, — Сычен достаёт из портфеля судочек, в котором лежали два бутерброда, любезно сделанные любимой мамулей утром. Сычен берёт один и делает большой кусок. — Ребят! Не поверите! — младший выглядит очень счастливым и, кажется, произошло что-то и вправду невероятное, — Наш университет участвует в программе по обмену студентами. И знаете, с какой страной? — С Кореей, наверное. Она тут ближе всего, — говорит Кун, пока под шумок пытается своровать у Сычена второй бутерброд, за что получает по рукам. — Нет, глупый. Если бы с Кореей, я бы не поднимал такой шум. С Японией. Сычен помидором давится, а Кун агрессивно пытается его спасти, обхватывая руками его за грудь и надавливая. Да так резко, что бутерброд из его рук падает на заснеженный асфальт, а всё содержимое вылетает. — Ты должен мне бутерброд! Мне его мама сделала! — кричит Дун и грустно смотрит на одиноко лежащую на земле колбасу. — Обязательно, — Яняна, кажется, эта ситуация даже позабавила. Не стоит говорить, наверное, что бутерброд он ему возвращать не собирается, — Смотрите, — говорит тот и протягивает листовку, которую берёт Кун и начинает читать. — И правда. Обмен будет с каким-то крутым экономическим университетом в Токио. Ой, надо же, у них есть своя футбольная команда. Какие там красавчики собрались. Не то что у нас глисты, — Кун рассматривает листовку и позже передаёт её Дуну, который кидает на неё какой-то грустный взгляд, — Чего раскис? Может, это твой шанс. — А вдруг нет? Япония — это не один город, а целая страна. Какова вероятность того, что мой соулмейт учится именно в Токио и именно в этом университете? Один к миллиону? Пяти? Десяти? — Если вы соулмейты, значит вам суждено встретится и это не обсуждается. Нам остаётся только ждать и надеяться. Обмен будет в следующем семестре, а это значит, что всего лишь через пару недель. Пока ещё есть время до следующей пары, Сычен берёт последний бутерброд и, садясь подальше от друзей, чтобы не повторить судьбу прошлого, начинает есть. Из головы его не выходит этот обмен с Японией. А может, и правда сюда приедет его судьба? Почему же тогда именно университет, в котором учится Сычен, участвует в обмене с Японией. Ведь многие выбирают университеты Южной Кореи. Как сказал Янян, остаётся лишь ждать и надеяться на лучшее. Мысли материальны, ведь так?