Целитель

      Не особо шумные, но вполне спокойные и дружественные посиделки в специально подготовленном для этого неиспользуемом классе были в самом разгаре. Хотя, простые разговоры, чаепития, а в некоторых случаях совсем и не чаем баловали себя ученики, сложно представить в состоянии «самый разгар». Но это было именно так.       Среди прочих учеников были и ребята с четвёртого курса, правда, в основном хаффлпаффцы, те же Джастин, Эрни и Захария. Они, по привычке, или же по каким другим соображениям, сами того не заметили, как организовали посиделки рядом с диваном, на котором задремал Гектор. Уже целых пятнадцать минут он спит сидя, при этом кажется, будто он просто прикрыл глаза, подумать, поразмышлять. На его плече благополучно заснула ученица из Дурмстранга, Романова, и вот она спала самым натуральным образом. Ребят, что затянули в свою компанию пару человек с других факультетов и курсов, забавляла эта ситуация.       Неожиданно для всех, а судя по лицу, и для себя, Гектор открыл глаза.       — Выспался, что ли? — хмыкнул Джастин, увидев, как Гектор аккуратно встал, придерживая Романову за голову и укладывая её на диван.       — Типа того.       Ловко взмахнув непонятно когда появившейся в руке палочкой, Гектор создал покрывало, накрыл Романову и повернулся к ребятам, поправляя несуществующие складки на своём самодельном костюме.       — Присмотрите за ней?       — Разумеется, — Эрни глянул на товарища, важно кивнув. — Наша территория, как никак. Тебе бы надо знать, что хаффы тем и славятся, что на нашей территории инцидентов не бывает.       — Я слышал где-то об этом, — Гектор улыбнулся и направился на выход из кабинета.       Как только за ним закрылась дверь, ребята переглянулись между собой, да и другие ученики, отдыхавшие и просто общавшиеся в приятной компании, пусть и на мгновение, но задались вопросом: «Куда его понесло в полночь? Снейпа давно в коридорах не встречал?».       Однако сам Гектор имел другое мнение касательно встреч с преподавателями, особенно в ночное время. Сделав всего шаг от дверей кабинета, он почти тут же исчез, буквально растворившись в воздухе, в тенях коридоров.             ***       Удивительно быстро человек способен отдохнуть, особенно если он — волшебник, да ещё и с доступом к энергии жизни. Засыпая, я действительно хотел отдохнуть, вот моё желание и осуществилось. Однако не это вырвало меня из плена сновидений, а сигнал от одного из паучков. Ничего особенного, тревожного или опасного, но ситуация мне показалась неправильной.       Именно по этой причине я сейчас поднимаюсь в невидимости на Астрономическую Башню. Тихо открыв дверь на смотровую площадку, увидел Дафну в зимней мантии, из-под полы которой виднелся край бального платья. Она просто стояла и смотрела вдаль, освещаемая половинкой луны.       — Не помешаю?       Дафна резко обернулась, а в руках поспешила скомкать и спрятать письмо или нечто подобное.       — Нет.       Подойдя к девушке, встал рядом и вдвоём мы стали смотреть на снежные пейзажи, вполне неплохо видимые в свете луны, пусть и лишь половинки.       — Чувствую я нотки грусти, — я заговорил первым и вынул палочку, немного театрально взмахнув ей. — А это непорядок.       — М-да?       С палочки начали один за другим слетать голубые светлячки, небольшие и не особо яркие, но их становилось всё больше, и они пускались в пляс на расстоянии пары метров от нас. Ещё взмах, но больше для вида и используя палочку просто как проводник волевой магии — тихо заиграла спокойная музыка. Убрав палочку обратно в кобуру, я повернулся к Дафне и протянул руку.       — Мы танцевали непозволительно мало.       Дафна улыбнулась ярче обычного. Похоже, я постепенно вхожу в её ближний круг, так сказать. Интересно, подобное является издержкой воспитания или следствием какой-то магической практики? Или ещё чего-то?       — Это так, — она вложила руку в мою и мы начали медленный танец.       Просто, спокойно, мирно, без оглядки на других людей, а потому академичности в танце не было вообще. Просто два человека, «непозволительно» обнявшихся, медленно танцуют в такт спокойной музыке, и судя по улыбке Дафны, ей это более чем нравится.       — Тебя поцеловала Романова, — тихо заявила она, хитро сузив глаза. — Поздравляю.       — Она была пьяна и несдержанна. Правда, она и трезвой испытывает интерес ко мне.       — Интерес?       — Вполне конкретный такой интерес.       — Хм… Казнить, — Дафна кивнула с наигранно серьёзным лицом. — Нечего всяким старушкам бегать за молодыми волшебниками.       — Старушкам? — я не сдержал улыбки. — Там разницы-то в пару лет.       — Ну и что. И вообще… Вот так вот.       — Ты удивительно красноречива.       Дафна помолчала, а после просто устало выдохнула, устроив голову у меня на плече, а руки на груди.       — Просто некоторые события выбивают из равновесия.       — Бывает.       Усилием мысли сменил играющий мотивчик на такой же медленный и приятный.       — Я слышал, что твои родители положили глаз на некоторые активы Ноттов.       — Интрига — не больше, — тихо ответила она. — Нам они не нужны вообще. Но родители утверждают, что вот лет через семь-десять, у них есть какие-то смутные планы и проекты… Врут. Я знаю все проекты и планы.       — Я тоже так подумал, ведь у вас совсем разные сферы интересов. Нет пересечений. Не хочу показаться мнительным, но… Какова вероятность, что это из-за слишком уж плотного общения одной чистокровной леди с магглорождённым волшебником?       Дафна чуть отстранилась, чтобы взглянуть на меня.       — Не безосновательно.       — Боятся, что юная леди наделает глупостей?       — Боятся, — ухмыльнулась Дафна, — что леди «закусит удила». Так отец говорил, думая, что я ничего не слышу и не знаю, что в доме творится. А глупости — они такие… Откуда мне знать, хочу ли я их делать?       И улыбается так коварно.       — Честно сказать, я в глупостях не эксперт, но любопытство тоже гложет.       Наши лица оказались непозволительно близко, но в глазах Дафны не было сомнений. Отметив для себя, что на своём невысоком каблучке она стала поразительно «удобного» роста, нежно поцеловал девушку, мгновенно получив ответ. А главное — совсем не пошлый, но и не целомудренный. И приятный.       Через десяток секунд Дафна справилась с эмоциями, обвила мою шею руками, вспомнила, что нужно дышать и решила чуть отстраниться.       — …глупости… — выдохнула она, — приятны на вкус.       — Гринграсс…       — Дафна.       — Дафна, — улыбнулся я, коснувшись её лба своим. — Давно хотел произнести имя не только мысленно.       — И даже не спросишь о поцелуе? Боишься ответа? — и улыбается, зараза.       — Не хочу портить атмосферу вопросами.       — Но я и так скажу. Пэнси — эксперт-теоретик в этом деле. Хочет первым же поцелуем лишить Малфоя разума. Одной ей скучно, вот мы и пересмотрели просто море воспоминаний в Омуте.       — Прелестно. Тогда ты в курсе, что дышать можно носом?       — Для этого нужно думать. А что-то… — она вновь потянулась за поцелуем. — Не получается.       Интересно, сколько мы тут будем так танцевать? Хотя, какая разница?             ***       Тяжела ноша преподавателя — профессор Снейп это знает не понаслышке.       Вот и сейчас, собственно, как и всегда последние годы, он носится тёмной тенью по замку, вылавливая потерявших берега учеников. О, он прекрасно осознаёт, сколько причин для незамутнённой детской неприязни он даёт ученикам в такие моменты, однако есть одна простая истина — он декан Слизерина. Что это значит?       Северусу Снейпу, как никому другому, знакомы заскоки родителей, чьи дети попадают на его факультет. Пусть по старинной традиции родители и не вмешиваются в жизнь и действия учеников в школе, какие бы нелепые, необдуманные или ещё какие другие поступки те не совершали, но вот выесть мозг декану — святое дело. Хотел ли Снейп лишний раз иметь сомнительное удовольствие выслушивать те или иные мнения, рекомендации, претензии, скандалы и тому подобное? Разумеется нет. Вот и получается, что на одной чаше весов находятся эти самые скандалы, и они бескомпромиссно перевешивают недовольство учеников, что на другой чаше.       Но конкретно сейчас, в эту ночь, профессор Снейп испытывал особое раздражение. Дело вовсе не в обнаглевших учениках, что решили опошлить каждый тёмный угол замка, каждый куст и каждую беседку — это норма, обычное дело, а зайти слишком далеко не даст сам замок. Даже банда придурков Поттера не смогли в своё время обойти эту защиту, а они, чего уж юлить, были гениальной командой, пусть и беспредельщики до крайности. Рожа Блэка, несчастная от невозможности залезть кому-нибудь под юбку, до сих пор греет сердце зельевару, пусть это и мелочно.       Причина недовольства заключается в Каркарове, что за пятнадцать минут разговора достал Снейпа. Потом ещё и хвостом таскался, трясясь от страха из-за наливающейся силой метки Волдеморта на левой руке. Трус, каких ещё поискать, и Снейпу было непонятно, как он вообще осмелился вернуться в Англию.       Потому и лютовал Снейп, потому и летели баллы с каждого, обнаруженного за непристойностью.       Внезапный шлейф знакомого запаха, неуловимого, но не для нюха зельевара, вынудил мчащегося по коридорам Снейпа прислушаться к ощущениям. Тут кто-то прошёл прямо сейчас. Взмахнув палочкой, профессор наколдовал Го́менум Реве́лио, но никто не появился, в сознании не отразился образ ученика или преподавателя. Всё чисто. Ни звука, ни образа, ни легчайшего искажения пространства от дезиллюминационных.       — А если так…       Снейп крутнул палочку и поднёс ко рту, выдыхая золотистый туман, словно бы из пыльцы. Туман быстро рассеялся вокруг, по коридору, то и дело собираясь в различные смутные образы, какие-то намёки на потоки магии, струи, иногда показывая контуры людей, куда-то идущих. Снейп словно дирижёр прокручивал образы несколько минут. Искомого он не нашёл, но смог поймать абсурдно тонкий шлейф магии. Слишком тонкий, слишком невесомый и не будь он Снейпом, привыкшим подозревать всё вокруг и даже самого себя, он бы отмахнулся — даже взрослый маг не всегда сможет так эффективно расходовать магию.       — Любопытно.       Снейп чёрной тенью понёсся по коридору, следуя за этой эфемерной ниточкой магии. Велика вероятность, что он не найдёт вообще ничего, или это окажется какой-нибудь жучок, сбежавший из теплиц. Но проверить нужно.       След привёл профессора к выходу на смотровую площадку Астрономической башни. У самой двери след превращался во что-то уже более свойственное волшебнику, и этот факт одновременно порадовал Снейпа, но вместе с тем и крайне удивил. Такой уровень подсознательного контроля магии является очень и очень высоким. На ум приходит только один индивидуум, способный на такое — Грейнджер. Снейпу известен потенциал его умственных способностей, ведь он помогал в его лечении и готовил индивидуальные зелья, а без диагностики пациента нельзя правильно их приготовить.       Чтобы его не раскрыли раньше времени, Снейп применил одно из продвинутых заклинаний для разведки обстановки, которые используют, чтобы заглянуть за дверь или другое не особо толстое препятствие — никаких следов при правильном исполнении.       «Посмотрим, что замыслил этот хафф» — подумал Снейп.       На смотровой площадке звучала тихая спокойная музыка, порхали светлячки, падал снег, а в центре медленно танцевали Гринграсс и Грейнджер в своих синих костюмах, столь уместных в этой зимней обстановке. Но что немного удивило Снейпа, так это, что они оба улыбались… Нет, даже «лыбились» — именно это слово всплыло в мыслях профессора.       «Обломать или не обломать, вот в чём вопрос».       Поглядев на эту до противного довольную пару, профессор махнул рукой, развернулся и направился вниз, ловить куда менее сдержанных и проблемных учеников. А этим фанатикам учёбы, а главное, зельеварения, можно и потанцевать раз в году.             ***       Пэнси Паркинсон — умная девочка. По крайней мере, так ей говорят родители. Говорят, и требуют формальные отчёты по любым событиям, происходящим в Хогвартсе. И отчёт по втиранию в доверие к Драко Малфою, а в скором времени и по его соблазнению. Зачем? Сама придумала, сама идею высказала, вот теперь страдай. Но конкретно сейчас, когда время далеко за полночь, Пэнси сидела на кровати в их девичьей комнате и думала — куда делась эта сумасбродная девица, и вопрос далеко не о Милли. Булстроуд благополучно давит лицом подушку, спрятавшись за балдахином и навесив кучу приватных чар, работающих в обе стороны.       Куда делась Дафна?       А вдруг что-то случилось?       А вдруг Нотт выкинул какую-то глупость?       О, если он что-то выкинет, Пэнси уже знает, чем будет проклинать парня. А потом и Драко, для профилактики. Разумеется, исподтишка. Хотя… Бедному «Дракусику» и так достаётся по всем фронтам.       Пэнси встала с кровати и начала маршировать туда-сюда. Как же неудобно, что её поймал Снейп. Как же неудобно, что он умеет навешивать какие-то дичайшие контрольные метки, чтобы пойманный и провинившийся не мог удариться в рецидив — тут же будет пойман вновь, а повторная кара может и не ограничиться формальностью, а перейти в чистку котлов, или что ещё хуже — отработку у Филча с грифами! Недопустимый позор.       Дверь в комнату неожиданно открылась, а накручивавшая себя Пэнси аж подпрыгнула на месте. В просторную комнату, освещённую лишь двумя тусклыми светильниками, впорхнула Дафна. Пэнси хотела было начать возмущаться, шипя как змея — это она умеет — но Дафна смотрела куда-то вдаль, глупо улыбалась и, в мгновение ока добравшись танцующей походкой до своей застеленной кровати, крутнулась на месте, скинула мантию и как была в платье, так и грохнулась в кровать.       — Эм… — это всё, что смогла выдать Паркинсон.       Дафна секунду лежала неподвижно, после чего схватила подушку и обняла её, лёжа на спине.       Паркинсон начала краснеть подобно Малфою, «надуваясь» от возмущения. В два прыжка она оказалась сверху на Дафне, пыталась вырвать из её рук подушку, но потерпев полное фиаско, просто встряхнула подругу за эту подушку — та вцепилась в неё как клещ и тупо улыбалась.       — Ты где была? Тебя что, Амортенцией опоили? Или сама опоилась? — шипела Пэнси.       Она встряхнула подушку, а вместе с ней и Дафну, и, наконец, добилась осмысленного взгляда.       — Программа «минимум» на этот бал выполнена.       — Что? О-о… Ты добралась-таки до Грейнджера? — ухмылялась Пэнси. — И как? Дай посмотреть.       — Не-а, — Дафна обняла подушку ещё сильнее. — Моё.       — Жадина. И что теперь? Зачем он вообще тебе?       — Ты не понимаешь, — улыбалась Дафна, дёрнулась, ловко скинув Пэнси с себя.       — И-и-и… — пискнула Паркинсон и легла рядом, сбоку, глядя на подругу. — Так скажи.       Дафна отрицательно мотнула головой, погладив невидимую из-за чар полоску браслета на руке.       — Ну и ладно. А я тут разволновалась, — Пэнси дёрнула подушку, которую сжимала Дафна, и вырвала её, подложив себе под голову. — Напридумывала тут себе. Боялась, что с утра в поход до больничного крыла идти, вызнавать всё да карать виновных. А ты? Где хоть? Как?       — Всё потом. Всё потом. Эй, не спи, это моя кровать.       — А тебе не всё равно? — Пэнси устроилась поудобнее на подушке. — Ты даже не переоделась.       — Как и ты.       — Я думала, что придётся что-то делать.       — Например.       — У-а-а… — Паркинсон не стала скрывать зевок. — Не знаю. Всё, раз говорить не будешь, я буду спать здесь.       Успокоившись при виде живой и здоровой подруги, Паркинсон начала почти мгновенно засыпать.       — Эх… — выдохнула Дафна. — Тинки.       В комнате неслышно появилась домовушка с гербом Хогвартса на чистой простыне, которую она носила.       — Юная волшебница звала Тинки?       — Можешь магией переодеть меня и Пэнси и уложить спать? Сил нет вообще ни на что.       — Конечно, — радостно кивнула домовушка и прищёлкнула пальцем.       Неуловимый миг, и как по волшебству, Дафна и Пэнси оказались не в платьях, а в ночнушках, кровать расстелена, а сверху, словно в мультике, на них опускалось одеяло. Платья оказались на специальных вешалках в шкафу — это Дафна точно знала. Подумав немного, Дафна достала палочку из кобуры на руке — дурной пример заразен — и приманила заклинанием все подушки с кровати Пэнси, выложив из них баррикаду между собой и подругой, а то полезет та обниматься во сне. Вот теперь можно и спать, а точнее — попытаться заснуть, ведь мысли покоя не дадут.             ***       Хорошее настроение — это когда оно не плохое. Очевидно, не правда ли?       Память осколков содержала в себе отголоски нескольких различных балов и прочих подобных мероприятий, но ни один из них не оставил в итоге положительных эмоций или впечатлений. Именно поэтому, утром после бала, я чувствовал себя прекрасно, а настроение было хорошее — ведь не случилось ничего плохого, хотя случиться могло.       Проснувшись окрылённым, я, как бы это банально ни звучало, помчался заниматься физической подготовкой и если бы меня кто-то встретил, то немного удивился бы лёгкой улыбке на лице. Всё-таки, что бы ты о себе там ни думал, но такая простая и понятная всем вещь, как поцелуи с девушкой под луной — всегда вдохновляют, будь ты хоть стар, хоть млад.       Отзанимавшись в привычном режиме, отбегавшись вверх-вниз по лестницам в Главной Башне, «потанцевав» эльфийскую гимнастику, попутно определившись с мыслью, что нужно усложнять тренировки муляжами копья и мечей сугубо для веса, баланса и моторики, я вернулся в пустую гостиную, принял душ, переоделся в повседневку — надо понимать, что это не быстро — и вновь выйдя в гостиную, никого там не застал. Разумеется, мне показалось это странным, но не сразу понял я, что причина проста — утро после бала. Пожав плечами, покинул гостиную и буквально через несколько метров зашёл в класс, переделанный под зал для посиделок.       Народу было здесь немного, пять человек, одной из которых была Романова, всё так же спящая на диване и накрытая покрывалом. Остальные ребята были с нашего факультета, пятый курс, и они попросту заснули на наколдованных матрасах вокруг какой-то самодельной доски, показывавшей трёхмерную иллюзию одной из юморных сцен на балу — были там такие. Похоже, они просто показывали друг другу, кто что видел, а после их попросту сморило.       Разбудив девушку, отвёл её на кухню, где домовики с радостью накормили её, напоили, и только после этого, трансфигурировал плотную мантию, под которой она могла спрятать бальное платье и проводил до корабля.       Спали вообще все! То есть, утро уже не раннее, время завтрака, но ни одного бодрствующего волшебника по дороге до корабля и обратно мне не встретилось. Итог? Правильно — я отправился в совятню, чтобы оформить заказ на различные ингредиенты для дополнительных занятий по зельеварению. Просто не нашёл себе другого занятия до завтрака.       Спустившись из совятни и добравшись до большого зала, я мог констатировать одну очевидную вещь — магия в быту просто бесценна! Зал выглядел абсолютно обычно, стандартно, и были тут только одна большая наряженная ёлка да украшения в виде омелы и плюща остались на стенах и под потолком. Не было не то что ни единого следа бала — не было следа подготовки к Рождеству.       На завтрак в итоге пришли только преподаватели и около трети учеников с третьего курса. Ну и парочка постарше — остальные благополучно отсыпались после вечеринки.       Сидя за столом, попивая сок из стакана и посматривая на редких учеников вокруг, я размышлял о дальнейших планах, но для начала пришлось задавить лишние мысли о девушках и поцелуях.       Итак, что мы имеем? Бал кончился, себя показал, на других посмотрел. Где-то в феврале, двадцать четвёртого, если никто ничего не перепутал, пройдёт второе состязание Турнира. Значит, нужно узнать, как дела у Седрика с разгадкой тайны кричащего яйца, и если нужно — помочь. Но он либо ещё спит, либо где-то шляется и найти его непросто. А значит нужно заняться другой важной задачей — изучением книг. Например, подаренных на Рождество.       С такими мыслями я перекинул через плечо свой рюкзак, с которым крайне редко расстаюсь, и с чистой совестью покинул Большой Зал, направляясь в библиотеку — самое удобное место для чтения. По пути мне попадались редкие ученики — сонные, они лениво двигались в сторону Большого Зала, ведь на голодный желудок даже лениться не хочется.       На одном из поворотов на меня буквально выскочил спешащий куда-то Поттер, на ходу оправлявший свою чёрную тканевую курточку типа джинсовой.       — Осторожней, — попрекнул я Поттера.       — Ага… — кивнул он на автомате, а через миг понял, кому именно. — Грейнджер!       Парень был несколько зол и, похоже, конкретно на меня.       — Да?       — Ты Рону челюсть сломал! — Поттер подался вперёд, пытаясь выглядеть угрожающим, но с его ростом пока не выходило. Вот подучится магии, будут его навыки и знания подобающими, тогда можно будет убояться даже несмотря на рост.       — Он довёл Гермиону до слёз, — серьёзно ответил я.       — Но…       — Я был не прав? — прервал я Поттера.       — Да! — важно выкрикнул он, привлекая внимание немногих учеников, что шли мимо. Раньше шли, а теперь с удовольствием замедлились, ведь любая стычка и конфликт в Хогвартсе требуют к себе внимания всех подряд, заинтересованных и не очень.       — В чём?       — Не нужно было ломать ему челюсть. Это слишком.       — Близнецы не выглядели несогласными.       — И что?       — Можешь вызвать на дуэль, если тебя это не устраивает, — пожал я плечами. — А может вызвать Рон, когда выйдет из больничного крыла. А можете, как слизеринцы, подстеречь за углом.       Пожав плечами, я решил обойти Поттера, но тот преградил мне путь.       — Дуэль, — с вызовом бросил он.       Остановившись, посмотрел на крайне серьёзно настроенного Поттера, поднёс руку к лицу и потёр виски.       — Полагаю, ни о каких правилах дуэли и этикете волшебников речи не идёт?       — Чего?       — Того. Говорю, не дуэль, а просто драка магией один на один получится.       — Чем не дуэль? Не юли, Грейнджер. Или испугался?       О, Поттер умеет подначивать оппонента? Пусть и непрофессионально, но это уже что-то.       — Если хочешь просто попытаться избить меня магией, глупо взмахивая волшебной палочкой, то можешь начать прямо сейчас, пока преподаватели разошлись по своим делам и здесь не появятся.       — Так и сделаю… — Поттер вынул палочку и начал отступать назад.       Точно так же поступил и я, а ученики, что десяток учеников с разных факультетов и, в основном, помладше, сразу же придали сами себе ускорения, расходясь в стороны и давая нам коридор. Я заметил среди них знакомое лицо.       — Мистер Лонгботтом, — улыбнулся я юному, полноватому, но начавшему стремительно вытягиваться однокурснику с Гриффиндора. — Пусть и не дуэль, но дайте, будьте любезны, обратный отсчёт.       — Эм… — засмущался Невилл, но смог быстро взять себя в руки. — Это плохая идея. Готовы?       Лонгботтом посмотрел на нас и, дождавшись кивка, начал отсчёт:       — Три…       Поттер встал в классическую дуэльную позу, держа перед собой палочку, словно шпагу. Им показывали подобное? Кажется, я слышал, что на втором курсе администрация попыталась сделать полноценный, общий дуэльный клуб для всех, но претерпели фиаско.       — Два…       Быстро кивнув, я просто встал боком, держа палочку расслабленно и направляя её в пол между нами — для меня это удобно.       — Один… Бой.       Поттер сделал выпад вперёд, взмахнул палочкой, начал говорить: «Ступефай», а я удивлялся поразительной разнице в навыках между теми, кто занимается в дуэльном клубе, и теми, кто слоняется без особого дела по школе, ища приключения. Все эти мысли пронеслись в моей голове, пока Поттер колдовал.       Ещё на первом же этапе замаха, на первом звуке «Сту…», я повёл кончиком палочки вверх, создавая Проте́го Рефле́кто.       Поттер жахнул от души — мощно, ярко, но не быстро. Сгусток Сту́пефая точно попал на вспыхнувшую плёнку защиты и отразился обратно в Гарри, сбивая его с ног так, что аж эти самые ноги оторвались от пола. Не тратя лишних секунд, скупыми движениями отправил в парня Тарантале́гру, заклинание Щекотки и Инка́рцеро. Забавная получилась картина — связанный по рукам и ногам Поттер пытался танцевать лёжа на полу, извиваясь и заливаясь смехом — палочка валялась рядом, так как удержать её в руках, сопротивляясь воздействию этих заклинаний, практически невозможно.       — Пожалуй, — резюмировал я, поднеся палочку ко рту, словно это дуло пистолета и сдувая несуществующий дым. — Фу-у-у, это конец, мистер Поттер.       Ребята вокруг посмеивались и даже Невилл улыбался столь безопасному окончанию магической драки.       — Что здесь происходит? — Снейп словно бы материализовался из воздуха.       По крайней мере так могли подумать остальные, но я чувствовал его стремительное приближение, а палочка моя уже была в ножнах. Ученики мгновенно изобразили крайнюю занятость, разбегаясь в стороны, и только Невилл остался, бочком двигаясь к Поттеру, хохочущему на полу, и явно размышляя о том, как помочь товарищу.       — Профессор, — кивнул я. — Мистер Поттер хотел показать свои навыки владения Ступефаем, но… Что-то пошло не так.       — Я вижу, что «что-то пошло не так», — Снейп пренебрежительно взмахнул палочкой в сторону Поттера, полностью развеяв все эффекты.       Гарри поспешил поднять свою палочку с пола и встать, возможно даже, готовился высказаться в мой адрес, но тут же нарвался на недовольный взгляд Снейпа.       — Минус десять баллов Гриффиндору, Поттер, за колдовство в коридоре и зачин драки.       — Но профессор…       — Молчать, Поттер, — чуть повысил голос Снейп. — Я более чем уверен, что именно вы являетесь зачинщиком этого безобразия, а значит и вам за это отвечать.       — Я не нападал…       — Хватит врать, Поттер. Идите, пока я не снял ещё баллы или не назначил отработку. Котлы сами себя не вымоют.       Недовольный Поттер поспешил ретироваться вместе с Невиллом, подбадривающим товарища. Снейп же резко развернулся на месте, глядя на меня.       — Вам, мистер Грейнджер, должно быть доставляет удовольствие провоцировать недалёких идиотов на необдуманные поступки, не так ли?       — Или так, или он вместе с кем-нибудь ещё придумал бы какую-нибудь пакость, результат которой был бы непредсказуем, — кивнул я. — А так — безопасное разрешение кризиса на данный момент. Словами что-то решить вряд ли бы получилось.       — Хм… — Снейп выглядел задумчивым. — Так уж и быть. В этот раз я не сниму баллы. Смею надеяться, что вы столь преуспеваете в дуэлях, бое и колдовстве не для того, чтобы избивать сирых и убогих. В следующий раз постарайтесь не доводить дело до колдовства.       Снейп развернулся и стремительно направился по своим делам, а полы его чёрной мантии эффектно развевались за его спиной. Выдохнув, я продолжил свою дорогу до библиотеки.       Обитель знаний в этот чудесный день была пуста, если не считать мадам Пинс за своим рабочим местом. Она взглянула на меня с лёгким удивлением, почти нечитаемым на лице, поправила очки и кивнула.       — Мистер Грейнджер. Даже каникулы не способны удержать вас в стороне от библиотеки?       — Истинно так, мадам Пинс, — со слабой улыбкой я отвесил лёгкий поклон головы. — Это прекрасное место для спокойного и уединённого чтения.       — Всем бы ваше понимание того, чему служит библиотека. Проходите.       Вообще, разрешение никому не требовалось, но тем не менее, я поблагодарил библиотекаршу и направился в читальный зал — сегодня мне книги с полок шкафов не нужны, есть свои.       Устроившись поудобнее, достал из рюкзака копии книг от Дафны и, предвкушая что-то интересное, начал читать.       С каждой страницей я понимал, что подборка материала по базовой, начальной химерологии — крайне интересная вещь. Одно лишь меня смущало — мне не хватало базовых знаний по другим дисциплинам. Не только сугубо магическим, нет. Проблема была несколько шире и глубже. Дело в том, что для понимания базы по химерологии, нужно обладать довольно продвинутыми знаниями в анатомии, физиологии, Уходе в целом, и в магозоологии в частности. У меня нет проблем с обычной анатомией и физиологией, пусть и некоторые вещи ещё предстоит либо вспомнить посредством книг, либо изучить всё тем же способом, вот только обычные эти дисциплины отличаются от магических очень и очень сильно. Каждый нюанс, каждая ткань, их строение, процессы в них и прочее-прочее, в магических дисциплинах рассматриваются не только сугубо с привычной точки зрения, но и с магической. Тут уже приплетаются не только химия, а эта наука так же известная волшебникам, но считается ненужной в школьном образовании, как и некоторые другие. В ход идут магические понятия, теории, правила, расчёты, арифмантические формулы и, опять же, теоремы, рунные комплексы… В конце концов, как я понял, нужно ещё и понимание человека-волшебника не просто как человека, а как магического животного, а вот что вызывает двоякие ощущения — с точки зрения зельеварения, взаимодействия тканей и органов, как ингредиентов…       В общем, запомнить-то всё это я могу, да. Могу многое додумать сам, ведь не дурак, но это уже будет нечто иное, скорее всего, совершенно неправильное. Дело в том, что волшебство в существующем здесь виде, да и в воспоминаниях осколков, работает по тому же принципу, что и наука — понапридумывали сами себе кучу систем, моделей, и прочего, и описывают мир с их помощью. В этом нет ничего плохого, но подобный подход связывает воедино систему знаний и представлений. Да, я могу что-то додумать сам пользуясь своими знаниями и своим пониманием тех или иных процессов, вот только их описание будет отличаться от местного, а значит использовать его как фундамент для понимания более сложных дисциплин уже проблематично или даже опасно — можно так всё извратить, что последствия практического применения знаний с такой базой могут оказаться не просто непредсказуемыми, а фатальными.       Что это значит? Продолжаем штурмовать библиотеку, вгрызаясь в гранит науки вглубь и вширь.       Три часа я изучал подборку от Дафны, но часто спотыкался о неизвестные термины, вещи или концепции, что тут же привлекали моё внимание, из-за чего не осилил и треть этой импровизированной книги. За это время ни одного ученика не посетила мысль отправиться в библиотеку, но судя по быстрым шагам из коридора, это временно.       В библиотеку буквально залетел Рон Уизли. Живой, здоровый, в алом свитере ручной работы, а инициалы, вышитые большими золотыми буквами, явно говорили, что это именно его именной свитер. Рон кивнул мадам Пинс, быстро оглядел зал и целеустремлённо и важно направился ко мне.       — Ты, — рыжий сдерживал громкость голоса, но лицо его говорило, что сдерживаться он очень и очень не хочет. — Ты сломал мне челюсть!       — Ты довёл Гермиону до слёз…       Чувство дежавю сильно меня позабавило, и судя по ещё больше разозлившемуся Рону, это отразилось на моём лице.       — Ты… — он довольно громко ударил ладонями о стол, опираясь на них и пытаясь нависнуть надо мной, что получилось вполне успешно — я-то сижу. — Ты побил Гарри!       — Он хотел побить меня за тебя.       — Да я тебя… — Рон выхватил палочку.       Разумеется, я был готов к подобному — рыжий намного более вспыльчив и несдержан даже для своей гиперактивной семьи. Держа палочку под столом, я наколдовал на парня Силе́нцио.       Рон взмахнул своей палочкой, без единого звука открывая рот и явно что-то выкрикивая. Ничего не произошло. Он не понял, как же так, и взмахнул палочкой сильнее, а судя по лицу, уже не произнося заклинание, а крича его. Без звука, разумеется.       Я взглянул в сторону входа в библиотеку — мадам Пинс решила не тревожить нас, и вообще, похоже, ушла куда-то вглубь своих архивов. Взмахнув палочкой, которую я всё так же держал под столом, усыпил Рона и, Левио́сой, усадил за стол. Сложил ему руки перед собой, положил голову на них, всё — спящий в библиотеке ученик, разве это странно?       Но несмотря на эту замечательную картину, оставаться в такой агрессивно спящей компании я не намереваюсь. Собрав вещи и проверив, что в ближайшее время Рон просыпаться не собирается, я хотел было отправиться в Большой Зал, ведь до обеда не так уж и много времени. Однако, в голову пришла шальная мысль. Взмахнув палочкой, трансфигурировал из воздуха небольшой плакатик с полуобнажённой женщиной красивых форм. Словно из фотосессии для Плейбоя, не иначе. Закрепил трансфигурацию и подложил плакатик под руки спящего Рона. Вот теперь всё.       По дороге в Большой Зал я повстречал намного больше учеников, чем утром — очнулись к обеду. Все оживлённо и с большим интересом обсуждали прошедший бал, девушки продолжали ходить небольшими группками и хихикать при виде парней, в общем — ничего особо не изменилось.       На обед я пришёл одним из первых, но как таковой обед ещё не начался — ученики только собирались, а стол профессоров был пуст. Вот в зал зашла Гермиона. Волосы её были в привычном виде, никаких сверхаккуратных укладок, чуть волнистых причёсок — обычная для неё пушистость. Увидев меня, она тут же направилась к столу Хаффлпаффа.       — Гектор, — сестрёнка быстро села напротив. — Ты зачем Рону челюсть сломал?       — Я ещё и Поттера заколдовал.       — Гектор! — Гермиона набрала воздуха для возмущений, но просто выдохнула. — Ладно, с Роном я ещё могу понять. Но Гарри-то за что?       — Он пришёл права качать за то, что я побил Рона.       — И?       — И вызвал на дуэль.       — Какая нелепица.       — Я не виноват, — развёл я руки в стороны, подмечая, что с каждой секундой учеников в Зале становилось всё больше и больше. — Правда, совсем не по правилам и не по этикету.       — Этикету?       — Ну да, — кивнул я в ответ на заинтересованный взгляд Гермионы. — При вызове на дуэль есть свои правила, этикет, всякое подобное. Без этого от дуэли можно просто отказаться, но я этого делать не стал.       — Почему? Ты мог бы не участвовать в этом вопиющем нарушении правил.       — Сестрёнка, ну что за глупость? — моя улыбка её совсем не порадовала, ведь я намекнул на то, что она глупая. — Если бы я отказался под таким предлогом, то это было бы равносильно: «Гарри, ты дурак, ничего не знаешь, правил не знаешь, иди нафиг». Хорошо ли это было?       — Ну он бы… — сестрёнка на секунду задумалась, а потом махнула рукой. — Кого я обманываю. Таким его за книги не заманишь.       — Вот-вот. Зато обиделся бы он знатно. А так я согласился на магический мордобой, и Поттер побил сам себя своим же отразившимся заклинанием. Вот и всё. Квиты.       — Ладно. Я поняла. Кстати, о домовиках…       — Да-да? — я даже подался вперёд, улыбнувшись. — Что-то интересное?       — Пока нет, но есть наброски на проект. Ты поможешь на неделе с расчётами?       — Тебе нужна моя помощь?       — Не уверена, — Гермиона смутилась подобному. — Говорят, ты очень хорошо работаешь с рунами. Я спросила Виктора, нет ли у него идей для подобного? Ну он и предложил… А там всё слишком непонятно. Одна я буду слишком долго над этим работать.       — Хорошо… Давай во вторник?       — Почему вторник?       — Миона, пусть сейчас и каникулы, но для меня это лишь повод заниматься усерднее.       Гермиона понимающе кивнула, а в глазах её буквально сияло одобрение моих слов.       — График, всё такое.       — Я поняла. Во вторник.       За столом нашего факультета становилось всё меньше и меньше места, и это заметила Гермиона.       — Ладно, не буду мешать.       Она быстро встала и так же быстро ушла за стол гриффиндорцев.       — О чём толковали? — Джастин тут же подсел поближе.       Не успел я начать отвечать, как в зал начали заходить преподаватели, иностранные гости, вся эта братия. Видя, что почти все уже собрались, Дамблдор хлопнул в ладоши, и на столах тут же появилась еда.       — О том, как я сломал челюсть Рону, а потом побил Поттера.       — А, наслышан, — кивнул Джастин, и мы начали накладывать еду по своим тарелкам. — Слухи, правда, говорят о твоей невероятной жестокости к Поттеру, и о том, как тот сражался отчаянно, не жалея окружающих и стены Хогвартса.       — Ничего необычного. Он победил сам себя, а я добавил немного танцев и щекотки.       — Хм… А, понял. Неплохо.       На этом разговор затих, а ребята начали с упоением поедать всё, до чего могли дотянуться — а нечего завтрак пропускать.       Глянув на стол слизеринцев, нашёл взглядом Дафну. Она сидела рядом с Пэнси, что-то обсуждала, и обе они как-то коварно улыбались. Пэнси заметила мой взгляд, тихо пихнула локотком Дафну. Они обе посмотрели на меня, скупо кивнули, и на этом всё закончилось.       После обеда я отправился в Дуэльный Клуб, но там никого не оказалось. Вообще. Подобный расклад меня немного опечалил, но манекены-то никуда не делись — почему бы не поотрабатывать различные заклинания здесь? Например, Бауби́ллиус.       Дело в том, что манекены магическим образом симулируют обычного волшебника. Да, они остаются обычными манекенами, но воздействие заклинаний, их сила и эффекты, проявляются на них так, как проявились бы на волшебнике. А Бауби́ллиус — непростое заклинание. Его не используют в дуэлях и бое из-за абсурдно низкого урона и воздействия. Несмотря на то, что оно является молнией, оно неплохо бьёт по неживым объектам, и абсурдно плохо по живым.       Наведя палочку на манекен, коротко взмахнул ей, создавая желтую вспышку молнии. Манекену было всё равно. Вообще. Сосредоточившись, пустил в палочку энергию шторма и вновь создал молнию, но на этот раз она была голубоватой. Миг, вспышка, манекен не покачнулся, но деревянная голова треснула, часть разлетелась опалёнными дымящимися щепками, а чёрная выбоина в месте удара активно дымилась и даже готова была загореться. М-да… Такое в дуэли не используешь — убьёшь к чертям. Зато в бою можно — молния-то мгновенная, а магическая её природа полностью нивелирует эффект следования электричества по пути наименьшего сопротивления. Куда указал — туда и ударит, хоть будь на пути плазменные жгуты или железные прутья.       Помучив манекен ещё полчасика, я никого так и не дождался, покинув помещение клуба.       Буквально пройдя несколько метров, встретил Дафну и Пэнси, что шли под ручку по подземельям замка. В гостиную, наверное.       — Дафна, — кивнул я брюнетке, памятуя о нашем переходе на более близкую манеру общения, а переведя взгляд на Пэнси, кивнул и ей. — Паркинсон.       — Гектор…       — Грейнджер.       И прошли мимо с важными лицами. Я от такого даже вспомнил картинку в интернете, из прошлой жизни, где человечек в простой контурной рисовке поднимал такой руку в воздух, на лице его было непонимание, а в нарисованном облачке была реплика: «Но я же…».       Они завернули за угол, а до моего острого слуха донеслось: «Хи-хи-хи». Настолько по-девичьи коварное, что я для себя решил: «Ладно. В эту игру можно играть и двумя командами». Нужно найти Романову — буду с ней ходить. С одной стороны, это не вызовет вопросов, ведь все, кому надо, знают, что мы дуэлируем, и тем для обсуждений может быть просто масса. С другой стороны, это вызовет нужный отклик у этих змеек. Правда, последствия могут быть хуже, но если такой мелочи будет достаточно Дафне для совершения необдуманных поступков — так тому и быть.             ***       Никогда не думал, что выходной день после бала окажется настолько утомительным. Нет, в самом деле. Возможно, виной тому каникулы, ведь занятия занимают довольно большую часть времени, а когда их нет, то становится всё как-то уныло, да и график ломается. Не люблю подобное.       Вообще неудивительно, что многие обычно уезжают на каникулы домой. Дело не только в Рождестве, не в том, что это семейный праздник. В Хогвартсе становится банально нечего делать, и понял я это уже к вечеру, назанимавшись магией и самообучением так, что даже устал. Но зато я подвёл некий итог полугодия — прогрессирую не по дням, а по часам. Всё-таки осколки — крайне полезны. Один факт того, что где-то на подсознании крутится мысль, даже аксиома, что я занимался магией не одну сотню лет, позволяет легко осваивать практическую часть колдовства с палочкой, а идеальная память и высокая активность мозга шикарно работают уже с информацией.       В общем, итоги. Школьная программа — удивительная вещь. Её невероятность в том, что она даёт полномасштабную, но не глубокую базу для вообще любого колдовства. Второй аспект её великолепия — если заниматься слишком много, слишком эффективно и с самоотдачей, она до обидного быстро заканчивается. Именно эти две вещи я испытал на себе. Быстрое её изучение, быстрое освоение всех навыков за счёт особенностей моей магии и физиологии, и вот я уже почти добил седьмой курс. Я и сам не заметил, честное слово! Я просто изучал книги в порядке очереди, и в том же порядке отрабатывал чары и заклинания — десять-двадцать повторений, и вот уже новый практический навык неплохо осел в голове, а ещё двадцать-тридцать, и можно даже хвастаться успехами. Из школьной программы есть лишь несколько предметов, практика по которым отстаёт от общего прогресса ощутимо или даже сильно, и один предмет, где столь же сильно отстаёт теория.       Зельеварение — тут я не спешу. Пусть теорию я изучил вплоть до середины шестого курса, практикуюсь я ровно в том темпе, который нам с Дафной задаёт профессор Снейп. Хочется ли узнать больше и раньше? Немного. Но я не считаю себя готовым для самостоятельного освоения сложных зелий — до сих пор хранится комплект для Феликс Фелицис, и я даже не думал о том, чтобы попробовать его приготовить.       Руны и Арифмантика. Тут я несколько отстаю в теории, и больше всего — по рунам. Слишком уж мудрёная вещь — забытые языки, где важен абсолютно каждый нюанс. Это напоминает мне азиатскую письменность, только ещё сложнее, если учитывать магическую трактовку. Ну а с арифмантикой всё просто — она занимает второе место с конца по затрачиваемому на неё времени. Меньше уходит только на Гербологию — её я понимаю так, словно знал идеально всегда. В каком-то смысле, так оно и есть.       О трансфигурации говорить не стоит. Мне кажется, что если я подойду к МакГонагалл и скажу: «Я знаю всё», то она мне поверит. А не поверит — докажу. Просто, так сказать, я понял трансфигурацию ещё на прошлом курсе, а остальное — просто усложнение и погружение в дебри. Вот только нового там ничего нет, лишь самое настоящее усложнение. Удивительная дисциплина, эта трансфигурация. Она безгранична, но в то же время и чертовски ограниченна.       В общем, результаты хорошие. Для школьника. Но мне нужно быть больше, чем просто успешный школьник, иначе к своей цели я могу идти вечно. Не стоит забывать, что человек не проживёт столько же, сколько и эльф. Хотя я… Проживу лет двести в отличной форме и с отличным здоровьем, и сотни четыре, если не начну конкретно работать с генами. Потому я уже сейчас стараюсь изучить всю теоретическую магию как можно шире и глубже, пока есть допуск в библиотеку Хогвартса, ведь потом будет намного тяжелее. Осталось только выбить разрешение на посещение Запретной Секции.       Вот с такими мыслями я вернулся в гостиную факультета, где было привычно людно и немного шумно. Осмотрев знакомые и уже в какой-то мере родные круглые окна, мягкие тёмно-бежевые тона, деревянную отделку, круглые арки прохода в мужское и женские крылья, я не заметил негативного отклика от осколка гнома. Ради эксперимента я представил, как работаю с крутым молотом над сложным мечом, а лучше секирой и… Нотки удовольствия. Значит, компенсируются негативные части осколков? Это хорошо.       Найдя взглядом Седрика в компании его знакомых, направился к ним.       — Привет, народ, — махнул я всем с улыбкой и получил такие же улыбки в ответ.       — Привет…       — …зда-аров.       — Не против? — я кивнул на одно из свободных мест вокруг столика.       — Нет конечно, присаживайся, — Тамсин, наша короткостриженая охотница, похлопала по дивану рядом с собой.       — О, отлично, — я быстренько присел, а девушка тут же оказалась чуть ближе. — Если ты хочешь заставить ревновать Герберта, то ничего не выйдет.       — И почему?       — Девушка моего друга для меня не женщина, — я даже наставительно указал пальцем в потолок для подтверждения важности своих слов.       — А если она красивая?       Герберт, сидевший по другую стороны от Тамсин, не дал мне ответить, скопировав меня и потрясая пальцем в воздухе.       — То он мне не друг!       — Хи-хи-хи, — посмеялись довольно глупой шутке ребята.       — Нет, дружище, — я с укоризной покачал головой. — Если она красивая, то есть оборотка.       — О, а че, так можно было? — кто-то из старших ребят удивлённо выпучил глаза, отчего сразу получил втык от своей девушки, что вызвало очередную волну смешков.       — Седрик, — я посмотрел на старосту, что наслаждался миром и покоем, сидя на диване. — Я хотел узнать, разгадал ли ты загадку яйца и нужна ли помощь?       — Разгадать-то разгадал, — кивнул он, а остальные посерьёзнели. — Только особо легче от этого не стало.       — Да? Просветите?       — Да без проблем, — Седрик без особого желания подался вперёд, уперев локти в колени. — Кхм-кхм… Ищи, где наши голоса звучать могли бы, но не на суше — тут мы немы, словно рыбы. Ищи и знай, что мы сумели то забрать, о чем ты будешь очень сильно горевать. Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали, на возвращение того, что мы украли. Ищи и помни, отправляясь в этот путь, есть только час, потом пропажи не вернуть       — Это, как я понял, не демонстрация твоих навыков поэта?       — Нет, Гектор. Это подсказка из яйца. Звучит в виде песни, но только под водой.       — Хм… Под водой? — я быстро прикинул всё известное мне о подводных жителях. — Русалки — это их голос искажается на поверхности до скрежета и крика. Чёрное Озеро. Час времени на поиск чего-то. Два вопроса — как продержаться час, и что украдут.       — Мы тоже пришли к таким выводам, — кивнула Тамсин. — Правда, потратив чуть больше времени.       — Вопрос с тем, как продержаться, не стоит, — отмахнулся Седрик, да и остальные поддержали его.       — А зря, — не согласился я.       — Что ты имеешь в виду?       — Что использовать будешь? Головной Пузырь?       — Разумеется.       — Его легко сбить, он не даёт использовать вербальные заклинания правильно из-за разницы своего собственного восприятия своих же слов и пространства вокруг. Очень, очень плохой вариант.       — Как будто есть лучше! — всплеснул руками Герберт.       — Ты же умный, — льстиво, но до ужаса наигранно, но не в обидном смысле, улыбнулась Тамсин. — У тебя есть варианты?       — Трансфигурация, например, — на последнем слове я особо акцентировал внимание. — Кто у нас тут гений-трансфигуратор?       — Последнее время — ты, — улыбнулся Седрик. — Трансфигурация себя — сильно отличается от трансфигурации всего вокруг.       — Согласен, — кивнул не представленный мне темноволосый однокурсник Седрика. — Наш староста хорош в любой трансфигурации, кроме себя любимого.       — Нарцисс, потому что, — ухмыльнулась однокурсница Седрика, Сэнди Хиггинс.       — Ну-ну, — Седрик улыбался «для всех». — Не так всё плохо.       — Ладно, я понял, не трансфигурация. Так… — под внимательными взглядами учеников я задумался, но к своему стыду, не смог вспомнить ничего подходящего. Ладно я — могу использовать просто волевую магию. Но тут-то ребята полагаются на чары и заклинания.       — Вижу, — ухмыльнулся Седрик, — что другого варианта у тебя нет.       — Похоже, что так.       — Так это полбеды. Что хотят у нас украсть?       — Кстати об «украсть». Все соревнования, вся эта кутерьма — всё идёт через Кубок и контракт. Вопрос.       Все буквально обратились в слух, и даже некоторые из мимо проходивших, ведь никаких чар приватности вокруг нашей компании на диванчиках не было.       — Переходит ли условие состязания в категорию контракта?       И тишина. Похоже, о столь важном и очевидном нюансе никто из присутствующих не подумал.       — То есть… — начала говорить задумчивая Тамсин, но её тут же перебил Герберт.       — Не станет ли правдой условие?       — Именно, — кивнул я. — И вот теперь уже стоит задуматься над тем, что хотят украсть у чемпионов. Не так ли?       Атмосфера слегка изменилась. Если раньше ребята просто думали и теоретизировали в приятной атмосфере, то теперь они реально озадачились и не только самими условиями для второго состязания Турнира, но и последствиями в случае провала.       — Такое может быть? — спросил ну очень серьёзный Седрик. Такого Седрика мы ещё не видели.       — Возможно… — Тамсин откинулась на спинку дивана, попутно ткнув Герберта, засмотревшегося на девушку с шестого курса, что прошла мимо. — Это магия, как ни крути.       — Там-Там, ты же историк, как и все твои, — я глянул с вопросом в глазах на эту короткостриженую девушку. — Есть информация или мысли на основе другой какой информации?       — Мысли-то есть, — важно кивнула она. — Но, Гектор, надо понимать, что это — магия. Если провели согласованными условиями через Кубок, а значит и через контракт заранее, то вполне может быть.       — Чёрт… — Седрик был расстроен, а видя наши взгляды, тут же устремившиеся к нему, пояснил. — У меня есть теория, что будут забирать людей.       — Людей?! — многоголосый хор из одновременных выкриков заполнил гостиную факультета.       — Да. Вероятность велика.       — Согласен с нашим старостой, — кивнул я, откинувшись на спинку дивана, как и Тамсин. — Такое соревнование, с похищением, после Рождественского Бала, где судьи и организаторы могут оценить чемпионов вообще со всех сторон. Именно так можно оценить «самое дорогое», что находится в шаговой доступности.       — Но получается, — Седрик всё так же серьёзно смотрел на меня. — Под угрозой ты и твоя сестра.       — Я-то вряд ли.       Не все поняли, в чём подвох, а потому я решил пояснить.       — Кто помнит, говорилось ли о том, что на второй тур приедут родственники поддержать чемпионов?       — Было дело, — кивнули несколько ребят.       — А кто именно, например, от семей чемпионов?       — У Крама, — Герберт задумчиво смотрел на свои руки. — Мать и отец. У Делакур — мать, отец и сестра.       — Ну вот и ответ. Наиболее вероятно, что именно сестра мисс Делакур будет «похищена».       — Так, народ, — Седрик хлопнул себя по коленям, привлекая внимание. — Кто считает, что условия состязания прошли через контракт?       К моему удивлению, руки подняли почти все. Сам я оцениваю подобную вероятность крайне высоко, а учитывая, насколько неоднозначна может быть реакция магической энергии на нарушение или же наоборот, соответствие условиям контракта, то последствия проигрыша в этом состязании могут быть крайне разнообразны, а самое неприятное — вплоть до фатальных.       — Как выяснить? — Герберт сформулировал свой вопрос коротко, но вполне понятно, а главное — по сути.       — Не знаю…       — И никто не знает, Гектор, — Седрик откинулся назад. — Никто… Слишком размытые условия. Например, допустим, просто ради примера…       Похоже, староста наш успокаивал сам себя, да ещё и жестикулировал рукой, что ему несвойственно.       — Похитят Чжоу. Я не успею спасти. Вероятность того, что её оставят в озере?       — Ноль, — ответил я и несколько ребят. — Дамблдор не позволит.       — Именно. Значит вариант немедленного «лишения» отпадает.       — Хм… Седрик…       — Да, Гектор?       — Не указаны сроки «лишения». Это может быть отложенный эффект. Например, похищенный внезапно умрёт. Магия — дело-то плёвое. А человеку хватит и кирпича с крыши в нужное время и нужном месте. Да даже просто бутылку из-под сливочного пива метнёт гриффиндорец в окно, и рухнет она на голову проходившей под стенами замка Чжоу, и всё.       — Да бред, — отмахнулся самый легкомысленный из нас, Герберт. — Быть такого не может.       — Человек смертен, Герберт. А что самое неприятное — внезапно смертен. Или же можно ли считать, «не вернуть никогда», что сам чемпион умрёт в скором времени? Воздействовать на непосредственного участника контракта много проще, чем на вовлечённого против воли.       — Это если против воли, — кивнул наш староста. — А если заранее скажут, мол, вот так и так, посидите-ка в озере часик, ничего опасного.       — Жопа, товарищи… — я встал и направился к выходу. — Мне надо подумать.       — Гектор, — окликнул меня Герберт, и я обернулся. — Ты же не хочешь рассказать тому же Краму об открытом секрете? Он враг, помни…       Родственники — больная тема всех осколков. Я и сам не заметил, как в одно мгновение, в самом деле, в кратчайший миг, удар сердца, оказался напротив Герберта, и хотел было выразить всё, что думаю, усугубив ситуацию рукоприкладством, но сдержался, просто глядя ему в глаза.       — Послушай сюда, дружище… — ещё и голос стал предельно ровным.       Бывает, говорят, что во время злости человек рычит, или там, голос его становится угрожающе низким. Нет, в моём случае — ничего подобного. Ровный, спокойный… полный и абсолютный штиль, как и на лице — ровным счётом ни единой эмоции.       — …речь идёт о жизни моей сестры. Каждый из участников грёбаного турнира сам бросал своё имя в Кубок. Ставить свою жизнь на кон — их выбор. Других людей он касаться не должен. Хочешь остановить меня?       — Эм… Не кипятись, — Герберт сдрейфил очень сильно, а остальные даже потянулись к палочкам на всякий случай. — Я просто хотел сказать, что не стоит давать Краму преимуществ над Седриком…       — Чтобы Крам проиграл, а моя сестра могла умереть?       — Это же далеко не обязательно…       — Но ты допускаешь это, не так ли?       — Довольно, ребята, — Седрик поднялся с дивана и встал между мной и подозрительно сжавшимся Гербертом. При этом сам выглядел бледноватым. — Все мы поняли, что хотел сказать Герберт и он точно не хотел ничего плохого.       — Следует формулировать свои мысли яснее, или отвечать за последствия их некорректной формулировки.       — А сам ты часто так делаешь?       — Готов ответить за любое слово хоть сейчас. Ладно. Я пойду.       Останавливать меня никто не стал.       Коридоры Хогвартса встретили меня лёгким шумом и суетой — близился комендантский час, в гостиную возвращались те, кто не успел, или же просто не хотел попасться. Немногие из учеников шляются по замку после отбоя. Но мне было как-то плевать — лёгкое раздражение и опасение зрели в душе, и поделать с этим я ничего не мог.       Ходил, думал, думал… Думал. В голове было много вариантов, как Седрику быстрее всех справиться с заданием, но в итоге я отметал их одно за другим, пока не остановился на довольно занятном и интересном варианте — кольца для обучения аппарации. Это связанный зачарованный парный артефакт, хоть и «артефакт» звучит слишком громко для них. В общем, это то немногое, что способно создать между собой пространственный пробой для аппарации, игнорируя защиту Хогвартса. Да, там есть ряд ограничений, но это можно легко обойти. Думаю, этим стоит заняться.       Идя по коридору, глянул в окно — уже давно ночь. Пора бы возвращаться, чтобы не попасться кому-нибудь.       — Ты смотри, ик… — навстречу мне вырулил Поляков, держа початую бутылку огневиски в руках. — Кто-то ночью шляется… тупая грязнокровка.       Последнюю фразу он закончил на русском, глядя на меня пьяным взглядом.       — Иди проспись, придурок, — бросил я, проходя мимо, но Поляков, шатнувшись, резко перекрыл мне дорогу, оказавшись вплотную.       — Хорошая встреча… ик…       Из-за слишком близкого расстояния, я не успел нормально отреагировать на мгновенный удар в живот. Боль была резкой и пронзила до внутренних органов. Кажется, стилет проник в печень, и был он явно непростым.       — Одним больше, одним меньше… — Поляков попытался вытащить стилет, но я перехватил его руку, мгновенно останавливая кровь и убирая болевые эффекты энергией жизни. — Чего?       Держа ублюдка за руку, резко ударил свободной рукой по шее, вырубая. Не дав телу упасть, я потащил его к дверям кабинета, что были рядом. Пара мгновений, и вот мы уже внутри, а я чисто волевой магией запечатываю дверь, изолируя пространство вокруг нас в пределах небольшой сферы — теперь никакая энергия не утечёт.       Уронив тело парня на пол, из-за чего до этого момента сжимаемая в его руке бутылка разбилась, со звоном разлетевшись осколками и расплескав содержимое, я склонился над парнем. Пара пощёчин с энергией жизни и волевой магией, и вот парень пришёл в себя, но был парализован.       — Знаешь, Поляков, — начал я разговор, попутно стимулируя регенерацию собственных тканей. — Я хочу стать целителем…       — Ты чего творишь? — Поляков мог только говорить. Он был пьян, зол и, похоже, не особо умён. — Ты хоть знаешь, кто моя семья? Тебе конец, тварь безродная…       — И как любому целителю, — продолжал я говорить, игнорируя слова парня и, создавая в руке абсурдно острый тонкий стилет, — мне нужна практика. Приступим?       — Тебе конец… — выплюнул бы Поляков, если бы мог, а так — просто лежит звездочкой на полу и ругается.       Достав палочку из кобуры, наложил на парня крепкое Силе́нцио, которое вряд ли кто сможет разрушить — Поляков не издаст ни звука.       — Ты уже взрослый, совершеннолетний, — приговаривал я, поднося стилет к его телу, прямо к правому боку. — Это сверстникам я позволяю практически что угодно. А ты должен отвечать за действия и слова.       Я медленно погружал стилет в тело парня, и это орудие не испытывало ни малейшего сопротивления. Магией я не позволял течь крови. Вливая через стилет энергию жизни, я усиливал отклик нервных окончаний. Гримаса адской боли исказила лицо парня. Я не давал ему ускользнуть, потерять сознание — энергия жизни и Энерве́йт дают поразительно стабильный и сильный результат.       — Как тебе? — спросил я, склонившись над ним. — Чувствуешь?       Вменяемой реакции от искривлённого от боли лица парня я добиться не смог, но знал, что он слышит каждый звук, и каждое слово откладывается в его сознании и подсознании.       — Хочешь знать, — я вытащил стилет из раны, и на лице парня проступило совсем небольшое облегчение. — Почему я использую нож?       Взмахнув палочкой, создал Ву́лнера Сане́нтур, вливая в заклинание энергию жизни. Рана Полякова затягивалась на глазах.       — Заклинание — слишком быстро, — важно кивнул я, поднеся стилет к рёбрам Полякова, целясь в лёгкое. — Не успеваешь насладиться…       Моя рука вновь начала погружать стилет в тело Полякова, и на этот раз я пробивал лёгкое. Он судорожно задёргался, ведь магией я продолжал катастрофически сильно увеличивать силу отклика от нервных окончаний его тела.       Занятно — он истерично заливался слезами, обмочился и обгадился.       — Хм… Ты знаешь, — я извлёк стилет, и вновь наложил заклинание исцеления, изрядно сдобрив его энергией жизни. — О, вижу, тебе есть что сказать?       Я развеял Силе́нцио, но был готов в любой момент наложить вновь.       — Хватит… пф… кх… — Поляков давился собственными слезами, а кровью не булькал только за счёт исцеления. — Пощади… Я не буду…       — М-да… Позволь продолжить, — я вновь наложил на парня чары немоты. — Ты знаешь, в этот самый, последний момент…       Услышав мои слова, Поляков исказил лицо в отчаянном вое и плаче.       — …проявляется истинная сущность человека.       Без лишних предисловий, я начал протыкать стилетом тело Полякова в разных местах и точках, вызывая самые разные последствия, и тут же их исцеляя. Самым неприятным было то, что из-за этого процесса, мучительного, крайне мучительного, в пространство исходила энергия смерти. Мне приходилось «ловить» её. Она шла через стилет в меня, но я знаю, что ей нельзя давать волю — я тут же перенаправлял её обратно в тело Полякова, ещё сильнее усиливая эффект мучений и страданий.       — Так что… — я закончил с «процедурами», залечив все раны на этом обгадившемся, слюнявом, сопливом теле с красными глазами из-за полопавшихся капилляров. — Я узнал тебя сейчас лучше, чем родная мать.       Сидя на корточках рядом с этим совершенно отвратительным персонажем, я начал взмахивать палочкой, приводя всё в порядок — одежду парня и его самого, вылечил даже от полученных травм, натренировал заклинание, да. Убрал следы от продуктов его жизнедеятельности и прочее. Парень же лежал с тупым полупустым взглядом, но был здесь, не уплыл, не потерял сознание.       — Самое забавное, — я поднялся. — Что как бы человеку ни стирали память, у него остаются последствия. Травмирующие воспоминания можно затереть, но нельзя затереть эффект.       Кинув Энерве́йт в Полякова, вернув ему трезвость взгляда, я увидел в этом взгляде страх, как только парень увидел меня. Настоящий, животный. Какой же слабак… осколок гнома подкинул воспоминание о том, как его пытали четыре дня и четыре ночи. То, что было сейчас — разминка, проверка, а в сознании ли клиент.       Взмахнув палочкой, я указал её кончиком на голову парня, создал нужный ментальный образ, идеально чёткий посыл максимально комбинированного и полноценного воздействия.       — Обли́виейт.       Кончик палочки засветился зеленоватым светом, лицо Полякова стало тупее прежнего, а я развернулся и пошёл прочь из класса — он скоро придёт в сознание и будет думать, что напился слишком сильно, а разбитая бутылка — далеко не первая.       До гостиной я добрался быстро и без проблем. Комната, переодевание, постелька. Что может быть лучше крепкого сна после продуктивного дня?