Целитель

      Как говорится, умные мысли приходят в голову не сразу. Это, конечно, несколько исковерканная фраза, но общий посыл остаётся верным.       Проблема вскрылась там, где не ждали — Рождественские подарки. Подсознательно я спотыкаюсь на этом общепринятом ритуале, так как сам никогда не любил подарки ни получать, ни дарить — такой вот я был неправильный. Но теперь хотелось бы в этой небольшой малости соответствовать ожиданиям близких или просто небезразличных мне людей. Но вот от подобной привычки оказалось непросто избавиться, и даже отличная память не помогает в этом вопросе, ведь хранящаяся в ней информация не находится в сознании вся и единовременно — нужно сначала обратиться к ней за нужной информацией.       Вот так вот, на обычном ужине в Большом Зале, в субботу двадцать четвёртого, сразу после разговора с Романовой и Курагиной на смотровой площадке Астрономической Башни, я спокойно ел, слушал краем уха разговоры учеников, предвкушающих завтрашнее мероприятие, и попутно обрабатывал акустическую информацию от скинутого там, на башне, паучка-шпиона.       Да, разговор у девушек состоялся интересный, а я многое из него почерпнул. Эх, вот же голову-то клинит, когда начинаешь задумываться над такими вещами, как мораль, взаимоотношения и прочее. Как было бы здорово иметь только лишь знания и навыки для различных ситуаций, а не вот это вот всё. Вроде бы и дырявое решето, а не полноценная память осколков, а отпечаток на личность о-го-го какой! Так бы был подростком — пустился бы во все тяжкие, с моими-то возможностями, без всякой оглядки на последствия, как и положено делать среднестатистическому подростку в моём возрасте. Но нет же, сам на себя повесил кучу моральных и ментальных ограничений, и радуюсь теперь. Хотя, разве можно на это жаловаться? Различные ограничения как раз и делают нас социальными существами, а поиск пути для достижения цели в обход моральных и прочих проблем — наше движение вперёд.       В общем, за ужином я пришёл к выводу, что горизонтальная плоскость отношений, конечно, увлекательна, но она не кажется мне особо интересной. Вот если я расслаблю мозг, «отпущу» сознание... но делать этого я не буду.       Но вот за столом зашёл разговор о Рождественских Подарках, а я осознал, что совершенно упустил этот вопрос из вида. А подарки должны быть уже завтра утром у всех, кому нужно. Ну и отправился я после ужина сразу на улицу, благо комендантский час ещё не настал. Наколдовав себе зимнее пальто из воздуха, шарфик и шапку, закрепил трансфигурацию и, окутав себя магией, делаясь невидимым и неслышимым для всех, просто побежал до Хогсмида. И нет, я не рассчитывал застать хоть один магазин открытым в это время, но там, в деревеньке, не чувствуется защитных чар замка, или чем бы там ни были эти глобальные магические воздействия вокруг Хогвартса.       Как я и думал, подавляющее большинство магазинов были закрыты, а работали паб, канцелярия и почта. Чуть дальше, на горе, горели огни в пабе «Кабанья Голова». Там не задают вопросов типа: «А куда? А зачем? А не пойти ли тебе обратно в Хогвартс?». Хотя даже самый тугой на мысль ученик может догадаться, что на территории Хогвартса и окрестностях нет и быть не может заведения, неподконтрольного Дамблдору — это просто маразм, держать подобное поблизости от себя и от детей. Но, с другой стороны, если ты не делаешь или не собираешься делать какую-то откровенную херню, то никому не будет дела до того, что ты отправишься камином из Кабаньей Головы куда там тебе надо, а вернёшься за полночь.       Конечно, я могу попробовать аппарировать, ведь я точно запомнил манипуляции Седрика во время исполнения этого занимательного способа перемещения в пространстве, вот только нужно быть клиническим идиотом, чтобы пытаться изучить что-то столь опасное для себя без всякого инструктажа со стороны более опытного волшебника. А значит, Кабанья Голова.       Быстро добравшись до паба, открыл дверь и зашёл внутрь, сбрасывая с себя невидимость, но оставляя вокруг головы магическое поле, запитанное образом размытости для чужого взгляда, невозможности зафиксировать этот взгляд на мне.       Паб выглядел непрезентабельно, словно заброшенный, но это было не так. За одним из столиков сидели какие-то подозрительные личности, прятавшие лица в капюшонах. Они явно о чём-то разговаривали под чарами приватности, попутно попивая что-то из стеклянных бутылок. За стойкой стоял массивный немолодой мужик. Его седеющие волосы были перехвачены в низкий хвост на затылке, а аккуратная, но длинная борода с вертикальной проседью создавала впечатление серьёзности и важности человека. Кивнув ему, получил такой же кивок и направился к камину. Над подставкой с летучим порохом висела табличка — пять кнатов. Обдираловка. Вот только кнатов у меня нет в принципе, а потому я положил в чашку с монетками сикль.       Зачерпнув немного летучего пороха, кинул в камин — пламя загорелось зелёным, а значит, можно заходить. Забавная, кстати, система. Готов поспорить, что вот такой предварительный «вброс» пороха, активация, предотвращает появление в камине кого-нибудь, когда ты сам туда заходишь. Знатный был бы конфуз.       Улетел я, разумеется, в Дырявый Котёл, а оттуда, проигнорировав недовольство бармена, вышел на Косую Аллею. Почему сюда? Ну, во-первых, а где ещё можно прикупить что-то интересное в качестве подарка, да ещё и связанное с волшебством? А во-вторых — в памяти прекрасно отложились вывески с режимом работы каждого местного заведения, и сейчас они должны быть открыты, ведь далеко не все покупают что-то заранее, а завтра — Рождество. Местные волшебники, как и все нормальные люди, зачастую делают что-то в последний момент, и от этого никуда не деться.       Торговая улочка магического Лондона была украшена к рождеству ярко, красочно, как и должно быть в это время года. Тут и там ходили волшебники, но не спешно, как обычно бывает летом, а размеренно, порою даже парами, уходя на соседние улочки, за Гринготтс, в котором правят бал местные гоблины, по которым плачет экстерминатус. Ну ничего, этих опасных хищников, что любят лакомиться человечинкой, ещё настигнет геноцид.       По магазинам я прошёлся быстро и без долгих раздумий. Прикупил различной интересной и редкой мелочёвки в соответствии с интересами ребят из Хога, купил большую книгу по очень сложным, но безопасным для волшебника и окружающих чарам для Гермионы, прикупил комплект новых сладостей для Дафны и уникальную книгу по рунам, правда, на старогерманском, но такие книги лучше читать в оригинале и консультироваться со знатоком — руны не терпят кривого толкования из-за неправильного перевода.       Не забыл я и о себе любимом, купив запасную палочку в лавке Джимми Кидделла. Продавец, мужчина среднего возраста, был не столь заморочен в плане подбора палочек методом перебора, как Олливандер, но своя метода у него была — замеры и диагностика тела. Десять минут диагностики, пять минут поиска, и вот я стал обладателем практически такой же палочки, что была куплена у Олливандера — акация и шерсть единорога. Говорят, с такой палочкой Тёмную Магию не поколдуешь. Не пробовал, сказать что-то конкретное не могу.       И вот только теперь я позволил себе отправиться обратно через Дырявый Котёл в Кабанью Голову, а оттуда — обратно в Хогвартс. Темно, холодно, снег под ногами, но это не было проблемой, а даже наоборот, нравилось. Ну а в целом дорога проблем не вызвала, а проникнуть в замок я умудрился буквально за минуту до комендантского часа, потому пришлось возвращаться в гостиную под полным сокрытием от всех возможных средств наблюдения.       Пока двигался по коридорам, меня посетила занятная мысль — нужно создать комплекс из паучков, или каких других големов, чтобы они создавали вокруг меня некий разведотряд. Почему бы и нет? Удобно — идёшь куда-то в том же замке, а пауки проводят разведку перед тобой, контролируют фланг и тылы, а то мало ли до чего додумаются местные потомственные волшебники с гипертрофированным чувством собственного величия и отсутствием реального понимания, что без труда и тренировок не то что рыбку из пруда не достанешь, а вообще… Плохо будет, в общем.       Для доставки подарков адресатам мне пришлось забежать на кухню Хогвартса, где меня встретили работающие эльфы. Эти мелкие паразиты, хотя если уж называть вещи своими именами, то симбионты, потянулись ко мне, как к источнику магии, надеясь получить какие-то ценные указания чтобы тут же приступить к их выполнению.       — Молодой волшебник что-то хочет? — говорили они на разный лад.       Вот если на секундочку зафиксировать в сознании то, что они тянутся к тебе, как к источнику еды, странные, страшноватые, мелкие и назойливые, бормочут что-то… Становится страшно. Они действительно страшные, а поведение ассоциируется с зомби, только вместо «мозги» они говорят: «Работа…». Жуть.       Выложив подарки, начал трансфигурировать упаковки, а на готовый подарок клал табличку — кому. Даже выяснил у домовиков, умеют ли они читать — умеют почти все кроме самых молодых. Пока я колдовал, не мог не заметить, как домовики с радостью кружили вокруг, имитируя крайне полезную деятельность и попутно поглощая излишки магии, которых было довольно много при использовании местной школы волшебства.       В общем, только часам к двенадцати я окончательно разобрался с подарками и организовал их доставку своим друзьям и товарищам. Только после этого, перекусив предложенной домовиками едой, отправился спать — завтра будет сложный день.              ***       Воскресенье началось с подарков. Джастин установил небольшую ёлку в нашей комнате, благо местом мы были не обделены. Так как проснулся я, как и всегда, раньше всех, то и до подарков добрался раньше. Для меня было немного, но все они оказались какими-то… предсказуемыми, что ли — книги. Ото всех пришли книги. Чары, руны, продвинутая трансфигурация. Гермиона где-то добыла сборник чар и заклинаний из категории первой медицинской помощи, и это было одновременно и приятно, и важно. Дафна же отправила подшивку из копий глав разных книг, посвящённых азам химерологии, а точнее — база по работе с живыми тканями при помощи магии. Отрыла где-то в библиотеке своей семьи, не иначе. Но вряд ли что-то секретное — таким не делятся.       Сложив все эти полезные книги в свой рюкзак, попутно наведя там порядок, я принялся за стандартные свои физические упражнения. Ну а дальше… День как день, чего уж тут? Где-то в полдень довольно большая группа учеников отправилась играть в снежки, но меня это не прельщало, а судя по цветам шарфов у играющих, там были преимущественно гриффиндорцы, что неудивительно — они самые гиперактивные ребята в школе.       До самого вечера я умудрился пересечься и пообщаться практически со всеми знакомыми мне ребятами и даже со слизеринцами, правда с ними общение складывалось в довольно ядовитом и едком ключе, а будь я умом моложе, обязательно бы обиделся на эту игру. Но для многих с моего курса, как и для тех, с кем состою и дуэлирую в клубе, это всего лишь игра, социальные условности.       К семи часам все начали разбегаться по гостиным, готовиться, собираться. Девушки, конечно, пропали с горизонта намного раньше, но стоит ли этому удивляться? Они всегда и во всех мирах готовятся к подобным мероприятиям дольше парней.       В нашей комнате собрались парни, одевались, волновались, скрывая мандраж за дурацкими шуточками, теребя какую-нибудь часть гардероба, рукав например, или просто нервно сидя на стуле и отбивая каблуком туфли какой-нибудь заковыристый ритм о пол. Акцентировать внимание на подобном я не стал, а попросту переоделся.       — Сэр Джастин, а не изволите ли вы пропустить меня к зеркалу?       — О, сэр Гектор, прошу.       Ещё раз осмотрев свой костюм и мантию синих оттенков, убедился, что всё отлично, ткань шикарная, а магическая её составляющая работает нормально и защитит меня от различных воздействий, кроме слишком резких и агрессивных. Запонки чувствуют себя отлично и слегка светятся голубым, как, собственно, и мои глаза. Последние, правда, не светятся, но они очень яркие и сами по себе.       — Насмотрелся? — хмыкнул Джастин, отошедший к другим парням и присоединившийся к нервному мандражированию.       — Нарциссизмом не страдаю, — ответил я, проверяя остальные нюансы одежды. — Но ещё немного, и это может измениться. М-да…       Повернувшись к ребятам, глянул на их костюмы. В принципе, что у меня, что у них, были вариации фраков и мантий — немного отличался крой, ткань, оттенки, но все они были тёмные, а под ними — белые рубашки, галстук бабочка. А у меня? А у меня закрытый воротник-стойка, но и краешек такого же воротника у рубашки был виден. Вот только моя рубашка чёрная, так как белому в костюме места не было.       — Готовы?       — Не уверен, — отозвался Эрни, встав со стула. — Но отступать некуда.       — Мне казалось, что подобные мероприятия привычны чистокровным.       — Привычны, — кивнул парень, а мы все пошли на выход. — Вот только тут всё несколько иначе. Совсем другая обстановка, другие люди, иностранные гости.       — Ага, — кивнул Захария. — Я хоть и не ходок по подобным раутам, но пару раз был. Там публика-то подбирается по интересам, чтобы политические или какие другие оппоненты особо не пересекались. А тут все в одной куче.       Выйдя в гостиную, мы отправились ко входу в женское крыло — ждать девушек.       — А ты не опоздаешь на встречу с Делакур? — Джастин чувствовал себя удивительно расслабленно, хотя минуту назад всё было иначе.       — Нет. Мы договорились встретиться в холле за пять минут до начала.       — А, ясно. Захария?       — А? Что? — парень явно пребывал в совсем иных мыслях.       — Со своей парой где встречаешься?       — О! Точно! Совсем забыл… — Захария поспешил на выход, но на полпути развернулся, пробираясь к нам через толпы курсирующих от стены к стене учеников с других курсов. — Чего ты меня с мысли сбиваешь. В холле мы встречаемся через…       Вынув палочку и наколдовав Те́мпус, Захария кивнул сам себе.       — …десять минут.       Именно в этот момент начали выходить девушки всего факультета. Красивые платья, но слава богу, не викторианские, а куда более современные, привычные глазу, красивые мантии, минимум украшений, причёски самой разной сложности.       Наши парни быстренько «порасхватали» своих девушек, но некоторые из них идут с ребятами с других факультетов, так что им, как и мне, да и тому же Седрику, предстоит покинуть гостиную без пары, но вместе со всеми, что мы все и поспешили сделать.       Коридоры замка наполнялись гулом голосов и стуком множества каблуков как мужских, так и женских туфель. Атмосфера вокруг царила праздничная, весёлая, а освещение в замке было чуть приглушенное, что придавало большей мистичности и атмосферы именно вечернего праздника.       — …прекрасно выглядишь… — слышалось ото всюду на разный лад.       — …спасибо, и ты, — звучали ответы.       Добравшись до холла, мы начали вливаться в общую толпу учеников в различных праздничных нарядах. Первым, что бросается в глаза, было то, что куда больше вольностей в выборе платьев и мантий было у девушек. А вот у парней основные вольности были в лёгкой разнице кроев костюмов и мантий, но это лишь на первый взгляд. Освещён холл был не так ярко, как обычно, а потому не сразу можно было увидеть, что костюмы и мантии парней отличались оттенками, но все без исключения были тёмными. Что поделать, таков дресс-код. Хотя я уверен, что Дамблдор не станет изменять привычками и будет эпатировать публику какой-нибудь цветастой мантией. Лично я забавным находил то, что многие парни и девушки были без перчаток, но знакомые или просто известные мне чистокровные из богатых семей — в перчатках поголовно.       Стоя с ребятами и слушая краем уха разговоры, обсуждения и надежды на то, что будет сервировано на фуршете и сколько будет мест, чтобы присесть или собрать обособленную компанию, я оглядывал присутствующих волшебников.       — Народ, — обратился я к нашим, привлекая их внимание. — А герой национального масштаба решил не посещать мероприятие?       — Есть такое, — кивнула Ханна. — Говорят, он напрочь отказался танцевать, а его друг Уизли решил его поддержать в этом.       — Возможно, — подхватил нить разговора Эрни, — они придут среди прочих, так, без пар, поесть, попить да поглазеть. Так некоторые решили поступить.       — А что, логично, — Джастин задумался, из-за чего получил порцию подозрительных взглядов от Сьюзен. — У меня есть пара знакомых, для которых нет большего веселья, чем прийти на светское мероприятие, есть, пить и едко обсуждать других присутствующих. Рассекать, я бы сказал, острым клинком сатиры и чёрного юмора…       — Тебя куда понесло, дружище? — улыбнулся я товарищу.       — Я впервые на балу в магмире. Теряюсь в догадках, что может произойти. А я не люблю неизвестность.       — Успокойся, — Сьюзен, державшая свою руку на сгибе локтя Джастина, успокаивающе коснулась его второй рукой. — Там всё, как и говорили — еда, питьё, музыка, танцы, беседы.       — Надеюсь…       Двери в замок открылись, привлекая внимание. Через них начали входить ученики Дурмстранга в сопровождении Каркарова, а за ними — гости из Шармбатона, впереди которых шла заметная с любой точки холла мадам Максим в светло-лиловой мантии. Хоть за ними двери закрылись почти сразу, но я успел рассмотреть преобразившийся внутренний двор замка — там кусты роз, нет снега, лишь декоративные элементы из него, да из инея. Думаю, галереи вокруг внутреннего двора, да и смежный двор с другой стороны от Большого Зала, до которого ещё дойти надо будет, тоже украшены и освещены соответствующе.       Кто-то из новоприбывших уже шёл с парой, кто-то только искал её или его взглядом, но так или иначе, почти сразу после своего появления, гости из других школ разошлись по холлу — осталось минут пять до начала. Мой взгляд зацепился за Крама, под руку с которым шла Гермиона в чудесном голубом платье, а её вечно непослушные волосы были лишь слегка волнистыми, в высокой замысловатой причёске-шишке на затылке.       Второй девушкой, которую я легко заметил, была Романова в тёмном, почти чёрном платье с бордовыми элементами, а на плечах — накидка-мантия. Перчатки выше локтя, всё как положено. Всё это отлично гармонировало с оттенком волос в высокой причёске — тёмный шоколад. Она шла со своим товарищем, Поляковым.       Мисс Делакур я заметил, когда ученики Шармбатона начали расходиться по холлу, и дело не в том, что она незаметна, а в совсем банальной вещи — они входили последними. Разумеется, я тут же пошёл в её направлении. Её платье было цвета серебра, но с лёгким голубым отливом, который бывает у стали, а декоративная вышивка вензелями выделялась своей глубокой синевой.       — Мисс Делакур, — мой поклон был продиктован желанием выказать своё почтение и вполне натуральное, естественное восхищение, и получился несколько эльфийским. — Вы прекрасны.       Эльфийский — вовсе не значит, что манерный или, не дай Мерлин, пижонский. Дело тут в плавности, отточенности, но при этом и в скорости и ускорении движений, однако при этом и их размеренности. Слишком много граней одного жеста из комплекса неуловимых движений, чтобы описать одним словом. Но, если правильно помню из осколков, наши движения сравнивали с холодным оружием. Обычные пижоны и любители выпендриться были похожи на несбалансированный меч из серебра, с золотой гардой и кучей камней, вычурный и противный. Мы — идеальный клинок. Каждое движение имеет свою цель и назначение, как и каждый клинок, кинжал, меч, сабля или копьё — своё.       — Благодарю, месье Грейнджер, — Делакур с улыбкой присела в книксене, а я тут же подал ей руку.       Миг, и мы уже двигаемся к другим чемпионам — МакГонагалл заранее, заблаговременно разъяснила нам, да и всем, не только список танцев, но и очерёдность того, кто, куда, когда и как заходит, где стоит и прочий регламент.       Мы подошли к Краму с Гермионой, которые уже обменялись любезностями с Седриком и Чжоу Чанг, надевшей светлое платье с элементами китайского стиля, что неудивительно.       — Гермиона, сестрёнка, — улыбнулся я этой хитрой особе, что всё держала в секрете. — Неожиданно.       — Извини, что не говорила, — повинилась она, но улыбалась, пусть и несколько напряженно.       — Виктор, — я протянул руку болгарину и тот пожал в ответ.       Разумеется, я не упустил возможность проявить себя несколько грубо, но брат я, или не брат? Сжав руку посильнее, добился того, что Крам ответил тем же. Вот только я намного сильнее.       — Обидишь Гермиону — уедешь домой в спичечном коробке, — я продолжал мило, а главное, абсолютно естественно улыбаться.       — Не сомневаюсь, — кивнул он, а уголок губ лишь слегка дрогнул, полагаю, от боли.       — Гектор! — тихо возмутилась Гермиона.       — Ха-ха-ха, — посмеивался Седрик. — Никому не даёшь спуску, да?       — Ну а как иначе? — отпустив руку Крама, повёл ею в сторону. — Семья — она одна.       — Я и сама могу постоять за себя, — поставила всех в известность Гермиона.       — Молодец. А я добавлю, если придётся.       Вообще, мы не стояли особняком. Вокруг нас так же были другие ученики со своими парами — никто не запрещал находиться рядом. Но вот нельзя отрицать того, что мы были этаким центром внимания, ведь так или иначе, но все либо украдкой, либо буквально в лоб рассматривали нас, обсуждали, оценивали. Ладно, не все, но большинство. Не могли не проявить себя и слизеринцы, ведь им просто жизненно необходимо быть этаким светским центром внимания. И вот если старшие ребята уже усмирили свои подростковые стремления и организовывали свои межфакультетские кружки по интересам, то вот мои однокурсники были пока ещё довольно импульсивны, а потому двигались группкой в нашем направлении. Не прямо к нам, но что бы встать рядом, вплотную.       Драко и Пэнси с нескрываемым удивлением смотрели на Гермиону и Крама — эта пара, кстати, сразу стала сенсацией. Ух и будут же мурыжить эту тему местные СМИ — так просто не отстанут. Крэбб с Гойлом проявляли феноменальный пофигизм, ну а остальные — вежливый интерес. А вот что меня позабавило, так это то, что Дафна тащила Тео чуть ли не на буксире. Это было не очень очевидно, но нужно было только приглядеться. А уж когда их пара встала буквально в полуметре от меня и Делакур, то это вообще было просто… отлично, иначе и не скажешь!       Дело в том, что Дафна надела платье в тех же тонах, что и я, только наоборот. Если у меня оттенки шли от чёрного к синему, где тёмно-тёмно-синий был основой костюма, то у Дафны — синяя основа платья, а различные декоративные элементы уходили в тёмно-синий. Накидка-мантия же была почти чёрной, отлично подчёркивая цвет волос. Особенно это всё было заметно, учитывая зелёные оттенки костюма Нотта. Разумеется, это многие заметили, особенно чемпионы, а Делакур так и вовсе давила улыбку.       — Мисс Гринграсс, — улыбнулся я девушке. — Мистер Нотт. Необычное сочетание, должен сказать. Но выглядите прекрасно. Радуете глаз, можно сказать.       — Грейнджер-р, — недовольно кивнул Нотт, а Дафна улыбнулась.       Разговоры начали стихать — появилась МакГонагалл. Её мантия была довольно интересна тем, что тканью служила красная шотландка. Декан Гриффиндора начала повторно разъяснять, кто, куда и как пойдёт, а я же чуть склонился над ухом Делакур.       — Меня удивляет ваша реакция на мисс Гринграсс.       — Месье Грейнджер, — улыбнулась Флёр, тихим голосом, чтобы никто не слышал, отвечая на незаданный вопрос. — Я же не глупая девочка и всё понимаю. Некоторых достаточно пригласить на бал, чтобы они расписали будущее на ближайшие пятьдесят лет, семью, детей, внуков. Мне более чем достаточно того, что я смогу танцевать и наслаждаться мероприятием в компании волшебника, не пускающего слюни от одного факта присутствия рядом. Поверьте, месье Грейнджер, в моём случае это уже очень и очень много.       — Спасибо, наверное. И я рад, что у нас не будет недопонимания.       Как-то незаметно для меня МакГонагалл проводила нас всех по прямому коридору до дверей Большого Зала, а я только сейчас понял, насколько этот коридор от холла действительно широк — толпа учеников без всяких проблем шла по нему довольно беспорядочным потоком.       Двери большого Зала открылись, МакГонагалл начала запускать другие пары, а нам, чемпионским парам, предстоит зайти в последнюю очередь. Ну что же, начнём светский раут. Интересно, сколько проблем нам принесёт сегодняшний вечер?              ***       Большой Зал в этот вечер буквально сиял, окончательно став тем, во что его превращали преподаватели Хогвартса — ледяной дворец аж с несколькими голубыми елями, украшенными так, словно из заснеженного леса их никто и не забирал, так, игрушки развесил, не сбивая снег, и всё.       Пол и стены, казалось, были созданы изо льда, но не прозрачного, нет — словно сам камень стал льдом, а в идеальной глади пола отражался потолок с иллюзией яркого и звёздного ночного неба, под которым неподвижно висели украшения и гирлянды в виде омелы и плюща. Вместо четырёх столов факультетов повсюду были небольшие круглые столики, и если та их часть, что стояла у входа, несла на себе функцию богатого фуршета, в середине которых стояли ледяные замки-светильники, а по совместительству и источники разных напитков, то уже ближе к центру и дальше, к дальнему концу зала, круглые столики подразумевали сидячие места — не больше десяти человек.       Именно к этим столикам с сидячими местами МакГонагалл направила основную массу учеников в праздничных нарядах, но никто не садился. Только лишь когда все заняли свои места, МакГонагалл дала отмашку уже нам, «чемпионским парам», и мы двинулись вперёд. Первым шли Седрик с Чжоу, потом я с Флёр, а замыкали — Крам с Гермионой. Принцип в этом порядке был простой и зависело всё от результатов первого тура.       Нравилось ли мне всеобщее внимание? Я отношусь к этому нейтрально. А вот мисс Делакур улыбалась пусть и не явно, но из вежливости. Теоретически, её понять можно — не думаю, что научиться контролировать эту вейловскую ауру так уж просто, и страшно подумать, сколько проблем это может принести маленькой девочке в школе. Дети, как известно, жестоки.       А вот идущую впереди нас Чжоу Чанг всё более чем устраивало — это читалось в её походке и гордо поднятой голове, в движениях рук, кистях. Интересно, как там Гермиона позади? Наверняка ей не очень комфортно от всего этого множества взглядов, порою злых, завидующих. Вот и пусть завидуют, ведь подаренный сестрёнке браслет явно делает свою работу, а уж подчеркнуть красоту — тут явно не обошлось дело без помощи девушек постарше, что поадекватнее и не будут завидовать четверокурснице. Вон, охотницы гриффиндорские аплодируют нам и Гермионе как все, но улыбаются искренне, стоя рядом с близнецами Уизли. Может быть, они и помогли, ведь мой намётанный глаз видит одну руку в подводке глаз, да и прочих деталях женского «камуфляжа».       Под всеобщие аплодисменты МакГонагалл повела нас к большому круглому столу в конце зала, где обычно находится стол преподавателей. Теперь же здесь места для совсем других людей — во главе, как и положено, директор, но не на троноподобном стуле, а на просто массивном и богатом. Собственно, по правую и левую руку от него были ровно такие же стулья для мадам Максим и директора Каркарова. Справа от Каркарова расположился Людо Бэгмен, а слева от мадам Максим — мистер Крауч. Последний, не изменяя себе, пришёл в идеальном тёмном костюме-тройке в полосочку и в чёрной мантии, явно подчёркивая, что даже на балу он при исполнении.       Крам с Гермионой отправился поближе к своему директору, и я уверен, что о такой посадке настоял сам Каркаров, ведь как мне известно, его ученики не испытывают перед ним никакого пиетета. Нам же, четверым оставшимся, полагались места рядом с Краучем и мадам Максим.       Как только мы расселись по местам, Дамблдор успокоил всех присутствующих жестом руки, и молча указал на места за столами. Все расселись и явно ожидали какой-то вступительной речи, но вместо этого начались тихие разговорчики учеников друг с другом и, судя по всему, далеко не каждый понимал, за какие заслуги он может получить еду в свою тарелку, ведь тут есть, Мерлин помоги, меню! Дамблдора это явно позабавило, он демонстративно взял меню в руки и начал изучать. Взгляды многих устремились к директору — ребята ждали действий директора, которые заставят еду появиться. Разумеется, некоторые уже и так догадались, но вот директор просто перевёл взгляд на свою тарелку и вслух заказал: «Свиные отбивные!».       Его тарелка тут же оказалась заполнена едой, и стоит отметить, что подача была очень и очень недурственной, как в ресторанах.       — Вот и раскрылась самая страшная тайна этого вечера, — вслух отметил я факт появления еды на тарелке директора, чем вызвал лёгкую улыбку Флёр и тех немногих, кто меня слышал.       Одной тарелки я посчитал недостаточным для себя, а веселиться на абсолютно голодный желудок, да ещё и учитывая привычный мне объём еды… неуловимым движением вытащив палочку из кобуры на запястье, применил к тарелке модификацию чар умножения для органики — одновременно простые, но в то же время сложные чары из допматериалов к программе старших курсов.       — Хм? — Флёр посмотрела на мои действия с очевидным вопросом, как и мистер Крауч.       — Он много ест, — пояснил для всех всё видевший краем глаза Седрик.       — В самом деле? — удивилась Флёр.       — Я молодой, активно растущий и постоянно и много занимающийся спортом организм. Да ещё и мозги под сильной нагрузкой, а они, мозги, тратят около двадцати пяти процентов всех поступающих ресурсов…       — Давай, пожалуйста, без вот этого вот, — ухмыльнулся Седрик и заказал какое-то рыбное блюдо. — Кушай, никого не слушай.       Успев заказать кучу всего, я начал довольно быстро есть, но при этом абсолютно точно следуя этикету, аккуратно, размеренно. Со стороны могло показаться, что я словно бы на ускоренном воспроизведении плёнки — быстро, но чётко.       — Талант, — восхитился Крауч.       — И спешу заметить, — я оторвался от еды, наполнив бокал безалкогольным, но полностью сохранившим вкус, глинтвейном — особая позиция в меню. — Ни одна капля соуса не покинула область моей ответственности.       Судя по лицам учеников, они вспомнили особо голодные моменты жизни Рона Уизли, волшебника широко известного, так сказать, в кругах узких. Разумеется, взрослым вспоминать было нечего — они избежали участи отобедать с голодным Роном за одним столом. Я, кстати, тоже избежал подобной участи даже будучи в гостях у Уизли, ведь дома, в Норе, за столом Рон держался в приемлемых рамках.       Тем временем за нашим столом начинались и заканчивались мимолётные беседы, то и дело кто-то вставлял фразочку после высказывания другого волшебника. Конечно же за круглым столом, пусть и сидели мы только с одной его стороны, было легко беседовать с любым волшебником рядом. А можно было видеть, как Крам с удовольствием рассказывает Гермионе о Дурмстранге, правда, без конкретики, а та и рада слушать. Да и остальные так или иначе, но прислушивались.       — …мало времени любоваться. Зато летом мы долго летаем над озёрами и горами.       — Аккуратнее, Виктор, — Каркаров обратился к своему подопечному с крайне ядовитой насмешкой. — Смотри не скажи чего-нибудь лишнего, как бы твоя очаровательная собеседница не нашла к нам дорогу.       Каркаров, кстати, единственный, не считая Дамблдора, кто из мужчин был одет не в тёмные тона, и даже более того, словно стараясь выделиться, надел белое. Саруман на минималках. Дамблдор же, вопреки моим ожиданиям, носил свою привычную многим бледно-фиолетовую мантию с вышивкой и шапочку.       Дамблдор хмыкнул на слова Каркарова, да и я не удержался от подобного.       — У тебя, Игорь, всё тайны да тайны. Можно подумать, ты не любишь гостей.       — Тонко, — кивнул я.       — Что именно? — тут же уточнила Флёр, размеренно и с большим удовольствием вкушая что-то из французской кухни, категория: «Деликатес деликатесный».       — Мне вот тоже интересно, — Каркаров с противной ухмылкой посмотрел на меня. — Что вас позабавило, молодой человек?       Разумеется, все за столом обратили своё внимание на нас с Флёр.       — Знаете, я люблю честность и прямоту, а завуалированных фраз мне хватает и в общении с родовитыми учениками. Как вам ответить? Честно? Или намёками?       — Честно, мистер Грейнджер, — Дамблдор ответил раньше всех, а учитывая, что главой стола является именно он, то ему и правила устанавливать.       — О, извольте, — я отложил столовые приборы, показывая, что наелся и всё отлично, наполнил уже опустевший бокал глинтвейном и, насладившись шикарным букетом ароматов, сделал глоток, тут же продолжив мысль. — Если коротко, то я посчитал забавным, но очень уместным стремление директора Каркарова сохранить местоположение Дурмстранга в тайне. Ещё более забавно — замечание директора Дамблдора о гостях.       — Разве это удивительно? — тут же спросила мадам Максим, а её французский акцент я не воспринимал, как что-то неудобное для себя. — Традициям этим много веков, месье Грейнджер.       — Это так, но для директора Каркарова это крайне актуальные и жизненно важные традиции. Ведь директор большую часть времени проводит в школе, а вам, мистер Каркаров, — я отсалютовал ему бокалом с глинтвейном. — Крайне нежелательно, чтобы кто-то узнал, где вы проводите время.       — На что ты намекаешь? — Каркаров с трудом удержал ухмылку на лице, а в конце явно хотел добавить либо «мальчишка», либо так любимое ему подобным «грязнокровка».       — Намекаю? О, нет, говорю прямо. Информация о вас, ваших бывших коллегах и прочих мероприятиях с вашим участием является абсолютно открытой. Сами понимаете, нужно просто делать выводы.       — Не стоит поминать прошлое, мистер Грейнджер, — ухмылялся Дамблдор, а во взгляде его явно читались «смешинки». — Каждый имеет право на второй шанс. Да и тайна расположения Дурмстранга, действительно, одна из гордостей той школы, не так ли, Игорь?       — Так, — Каркаров решил сменить тему. — Мы все печёмся о своих владениях и ревностно оберегаем вверенные нам очаги знаний. Мы по праву гордимся, что никто, кроме нас, не знает все их секреты.       — А я не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса, — парировал Дамблдор. — не далее как сегодня утром отправился я в туалет, свернул не туда, и очутился в прелестной, совершенно незнакомой комнате с превосходной коллекцией ночных горшков. Позже я вернулся получше осмотреть её, а комнатка-то исчезла. Я, конечно, всё равно её отыщу. Возможно, она доступна только в полшестого утра, а может, когда месяц в фазе одна четверть или когда слишком полный мочевой пузырь.       Я с трудом удержался от того, чтобы не закатить глаза, а вот мистер Крауч, мадам Максим и мистер Бэгмен, сверкавший нынче мантией с расшитыми на ней звёздами, посчитали подобный жест вполне уместным — причуды старика известны многим. Однако я из этой фразы уловил то, что где-то в замке есть некая комната, которая предоставляет тебе то, что очень нужно. Возможно, это касается лишь уборной, но тем не менее.       — Не стоило так говорить месье Каркарову, — тихо заговорила Флёр, наполняя свой бокал глинтвейном. — Он всё-таки директор и уважаемый волшебник…       — Уважаемый? — так же тихо ответил я, чтобы никто нас не услышал. — Кем, прошу прощенья?       — Кхм… — мадам Максим, сидевшая рядом, явно нас услышала, а я просчитался. Да и Крауч выглядел так, словно тщательно скрывал злость на Каркарова в частности, и мир вообще.       — Ладно, — улыбнулся я. — Разбередили старые раны. Скажите, мисс Делакур, раз уж за столом обсуждали школы, как у вас в Шармбатоне?       — О, это прекрасный замок, — улыбнулась Флёр. — Трапезную у нас украшают ледяные скульптуры. Они не тают и играют всеми цветами радуги. Еда у нас тоже совсем другая, не такая тяжелая, как здесь. А главное, сам замок — не крепость, а дворец. Без доспехов в каждом углу.       Делакур аж передёрнуло — так, видать, достали её эти доспехи.       — И без привидений. И уж тем более — без полтергейстов.       — Думаю, — улыбнулся я в ответ на лёгкое возмущение девушки, направленное на наш замок. — Наша школа отражает культуру, историю и многое другое. Как и ваша. И да, Хогвартс — не столько крепость, сколько монастырь. Думаю, если мысленно убрать волшебную составляющую, легко можно будет углядеть подобное.       — Возможно, — кивнула Флёр. — Я не рассматривала этот вопрос с такой точки зрения.       Так за лёгкими разговорами ни о чём шёл ужин. Ученики за другими, небольшими столиками, уже почти закончили с приёмом пищи и потягивали напитки, когда Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Он взмахнул волшебной палочкой, столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Ещё взмах, и вдоль правой стены выросла сцена — с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой. На эту сцену вышли волшебники, которых тут же встречали восторженным рукоплесканием почти-что все присутствующие.       — Ведуньи, — пояснила Флёр, не увидев от меня ожидаемой реакции. — Очень известная группа даже у нас.       Выглядели они словно рокеры, волосы растрёпаны, а одежда в нужных местах нарочито потёрта. Вот они разобрали инструменты, а значит скоро начнётся первый танец.       Вынув перчатки из внутреннего кармана мантии, я надел их, а краем глаза увидел, как на руках мисс Делакур сами по себе появились длинные перчатки выше локтя, а цвет их повторял основу платья — серебряные с лёгким голубоватым отливом.       Светильники на столах начали тускнеть, но света поубавилось незначительно.       — Позвольте, — без лишних слов я протянул руку Флёр, и та с улыбкой её приняла.       Пока до остальных «чемпионских пар», явно непривычных к балам и подобным мероприятиям, доходило, что сейчас будет, мы с Флёр уже шли под руку в центр зала, и с первыми же нотами пустились в танец. Сразу, как говорится, с головой в омут.       Открывать мероприятие было решено венским вальсом, довольно быстрым, а в понимании прошлых веков, в момент его зарождения, считавшимся вульгарным. Сейчас, кружась в танце, я вспоминал, как самоотверженно сопротивлялась МакГонагалл, когда нами, представителями «чемпионских пар», было выдвинуто это предложение. Ей не нравилось, что мы будем открывать бал с этого танца, но мы просто переглянулись — не танго же? Этот аргумент победил, но МакГонагалл выдала другой — куда вам, новичкам, быстрый вальс в три па? Убедили, что справимся.       Краем глаза я отмечал для себя, что мы с Флёр, с первой же ноты войдя в ритм и двигаясь по кругу в образованном танцполе, привлекли кучу внимания. Также отметил, что это позволило припозднившимся Краму с Гермионой поймать ритм и темп. Ну а Седрик с Чжоу справлялись вполне неплохо.       Постепенно, спустя минуты полторы, к нам начали присоединяться и другие танцующие пары. У МакГонагалл было справедливое опасение, что в венском вальсе мы посшибаем друг друга легко и непринуждённо, но вот танцующих становится больше, мы неплохо двигаемся против часовой стрелки по танцполу, и никаких инцидентов не случается. Не сразу пришло понимание, что среди танцующих были только те, кто вместе с нами упорно занимался в Бальном Зале — остальные, похоже, не рискнули.       Вскоре первый танец подошёл к концу, а некоторые пары, видимо, утанцевались — не тренировка ведь, ответственность, люди смотрят, всякое такое. В общем, отдельные ученики уже покидали танцпол, направляясь к фуршету, а совсем редкие индивиды так и вообще, похоже, оттанцевали за раз вообще всю свою программу на сегодня — сели за столы. Дурной тон, должен заметить.       — Это детский бал, — с улыбкой пояснила Флёр, видя моё неодобрение. — Вовсе не обязательно строго следовать этикету.       — Возможно, — кивнул я, попутно оглядев присутствующих и отмечая тех или иных знакомых. Неужели не будет каких-то неприятностей? Они просто обязаны быть. — Ещё танец? Этот помедленнее.       — Пожалуй, — кивнула Флёр.       Очередной танец был действительно медленнее и спокойнее, лиричнее даже, что ли. Наши преподаватели с лёгкостью втянулись в этот танец, и даже Хагрид, выглядевший на удивление прилично для него, пригласил мадам Максим. Вот теперь-то директриса Шармбатона могла особо не сдерживаться в движениях и явно этим наслаждалась. Похоже, нечасто ей доводится потанцевать без ограничивающих факторов в лице низких по её меркам партнёров.       Мисс Делакур решила придавить меня аурой и найти какую-то границу моего самообладания. Разумеется, тупеть я не собирался, ведь эффект эта аура на меня оказывает несколько иной, а потому мы продолжали танцевать. Было очень занятно и даже приятно прочувствовать эту двойственность желаний, замешанную на более чем объяснимом лёгком возбуждении — партнёрша-то, как и прочие вейлы, крайне хороша. Но пусть я и получаю удовольствие от этого сопротивления рефлексам, сознание не собирается поддаваться им, даже если я ослаблю немного контроль.       — Я не отупею, даже если вокруг не будет никого кроме вейл, — тихо сказал я девушке, вполне спокойно и с лёгкой улыбкой глядя в глаза.       — Очень самоуверенное заявление, — она ещё чуть напряглась, давя целенаправленно, не затрагивая окружающих.       — Просто на меня это действует иначе.       — И как же?       А танец всё продолжался.       — Банальное возбуждение.       — Оу… — секунды две она осмысливала сказанное, после чего надавила ещё сильнее, а танец-то был медленный, контакт тесный — в глазах Флёр застыло ожидание. Ну, понятно чего.       Это заставило меня улыбнуться ещё шире.       — Да-да, — чуть кивнул я. — То самое возбуждение. Только вот и от конфуза я застрахован — сильное сознание.       Мисс Делакур чуть смутилась, порозовев кончиками ушей.       — Тем более, — продолжал я говорить. — Возбуждение не адресное, а… Вообще.       — Это как?       — Кого вижу, того и хочу.       — А если…       — Девушек.       — Но было бы забавно.       — Я не ханжа, но мне нравятся девушки, и я искренне не понимаю, как вообще можно иметь другую позицию по этому вопросу.       Танец постепенно сошёл на нет, и я сопроводил мисс Делакур к группе учеников, среди которых доминировали французы. Они как раз собрались у одного из фуршетов, причём столик выбрали такой, чтобы и присесть можно было, ведь рядом, почти вплотную, стоял обычный стол, явно занятый этой же группой, так и просто стоять и общаться.       — Полагаю, — заговорила Флёр, когда мы почти подошли к ребятам. — Тебе стоит пригласить ту очаровательную мисс в синем платье?       Она кивнула в сторону группы слизеринцев, часть из которых только-только отошли от танцев. Среди них были и Дафна с Пэнси, стояли у фуршета в компании девушек и парней. Взглядом я быстро нашёл Малфоя и Нотта — они в компании Кребба и Гойла затаились на диванчиках и смотрели на всех с королевской ухмылкой на лицах, обсуждая неугодных явно в негативном ключе.       — А как же обязательных три танца?       — Не желаете отходить от этикета, месье Грейнджер? Но следуя ему же, вы обязаны танцевать с другими леди.       — А вы?       — Давай обращаться по именам?       — Хорошо, Флёр.       — А я отдохну, пообщаюсь с остальными. А раз ты так желаешь обязательные три танца…       Я подвёл Флёр к столу, и она сразу же взяла один из бокалов с напитками.       — …то я дождусь пятого или шестого твоего танца.       — Эх… Вот как вообще в старые времена умудрялись так следовать этикету?       Начало танца было упущено, но он короткий — можно потратить секунд сорок на общение. А Дафна… Ну, она на пару с Пэнси лихо шлёт всех дальней дорогой, кидая взгляды в мою сторону, собственно, как и я.       — Что именно?       — Это же от ревности лопнуть можно.       Флёр прикрыла рукой лицо, скрывая смешок.       — А что? — наигранно удивился я. — Представляешь, твоя пара, девушка, жена, ну, в твоём случае — парень, муж… Обязаны танцевать с другими, причём не мало. Или застольный этикет, когда твою же пару отсаживают от тебя, подсаживая к другому, чтобы, мол, не разбивались в беседе по группкам.       Мои мысли вслух слышали и другие — кто-то хихикнул, а кто-то понимающе кивал.       — Для этого и создавали условности, — ответила Флёр. — Чтобы искры ревности не давали потухнуть пламени страсти.       — Вот только искры ревности порождали другие очаги пламени, создавая романы, интрижки и прочее.       — Это так. Но надо помнить, — Флёр сделала глоток напитка, — что этикет — условности высшего общества. А там брак по любви — большая редкость. Ну а взаимное уважение не всегда является спутником таких браков. Иди, Гектор, пока не начался очередной танец.       Кивнув, я развернулся и направился к фуршету слизеринцев. От Малфоя и Нотта не скрылся мой маневр, и они решили как-то мне помешать, встав с дивана и так же направившись к фуршету.       — Мисс Гринграсс, — поклонился я, подавая руку. — Разрешите пригласить вас на танец?       Не успела Дафна что-то ответить, да и остальные не успели среагировать, как Малфой и Нотт оказались рядом. Что занятно — Крэбб и Гойл вообще махнули на своих товарищей рукой, оставшись сидеть на диване. Они следили за парой Хагрид-Максим и явно ожидали, что эти великаны сшибут наконец-то кого-нибудь. На самом деле это вполне неплохое увеселение для тех, кто плевать хотел на танцы.       — Не так быстро! — Малфой совместил возмущение и надменную ухмылку. — Гринграсс пришла на бал с Ноттом.       — Так пусть он это и скажет, — я не убирал руку, а Дафна, секунду помедлив, вложила в неё свою, в высокой синей перчатке.       — Говорю, — кивнул Нотт подходя вплотную. — Она пришла со мной, и я не разрешаю грязнокровке её приглашать на танец.       — Вы, мистер Нотт, из знатной семьи, древней. Следуйте этикету.       — Я и следую. Мы ещё не закончили обязательные танцы.       Ребята вокруг внимательно нас слушали, но делали вид, что заняты сугубо своими делами, или вообще, рассматриванием занимательного танца пузырьков в бокалах с напитками.       — Боюсь, вы позабыли, мистер Нотт, — вежливая и сочувствующая улыбка эльфа сама вылезла на лицо, как и прочие нюансы типа осанки, движений и гордо поднятой головы. — Что, разместившись с удобством на том прекрасном диване, что вы, что мистер Малфой, расписались в бессилии и подвели черту под своей танцевальной программой этого вечера. Нужно ли вам напомнить, что вы более не имеете права голоса? Засим желаю вам приятно посидеть в своей компании.       Кивнув, как и положено, повёл Дафну на танцпол, но тут же был окликнут Ноттом.       — Грейнджер, — он смотрел сурово и немного зло. — Думаешь, ты самый умный?       — Да. Но если есть претензии, оформите их в вызов на дуэль. Хоть полноценную, хоть учебную. Я же, в свою очередь, обещаю на этой дуэли донести до вас всю степень глубины вашей неправоты.       Претензий в мою сторону больше никто не высказывал, и мы с Дафной смело перешли с шага на танец, ведь музыка как раз сменилась. То ли я такой молодец, то ли Флёр отличная шахматистка, но сейчас играл истинно медленный танец и по программе он будет долгим — отдых для тех, кто хочет танцевать следующий вальс, но не хочет уходить. Ну и как же без ноток романтики в подобном танце? Никак.       Рука на талии Дафны дала понять, что девушка развивается не по дням, а по часам. Взгляд мгновенно подметил все нюансы, ранее всегда скрытые школьной мантией. А возможно всё ещё действует аура Флёр, но особого значения это, на самом деле, не имеет.       — Знакомая роза, — я только сейчас заметил бутон ледяной розы, немного плоский и небольшой, прицепленный к платью Дафны, словно брошка.       — Та самая дала побеги, — улыбнулась Дафна, глядя мне в глаза.       — Я не видел её в холле.       — Чары. Было сложно, но увидеть могут только создатель и я, и только при контакте.       — Мило и… романтично.       И мы танцевали…              ***       Малфой с Ноттом вернулись на диванчик. Садясь, они невзначай, а может быть и нарочно, пихнули Крэбба, а тот, в свою очередь, пихнул Гойла.       — Эй, ну вы чего…       — Да ничего, — огрызнулся Нотт.       — Забей, — отмахнулся Малфой. — Не обращай внимания.       — И как я должен не обращать внимания?       Они оба смотрели за Грейнджером и Гринграсс, и их обоих бесило то, что они слишком уж гармонично смотрятся в этих своих синих костюмах посреди ледяного антуража Большого Зала.       — Да вот тебе не всё равно? — Малфой начал говорить медленнее, а значит, успокоился. — Ну пришла она в платье ему под стать, ну и что?       — Да неправильно всё это, — Нотт не спешил успокаиваться, но это только снаружи, ведь в мыслях он думал о какой-нибудь пакости и срочной необходимости показать Грейнджеру его место, а Гринграсс — ошибочность действий.       — Не пори горячку, — Малфой окончательно вошёл в привычный ритм мысли, и пригладил волосы рукой. — Пусть делают, что хотят. Твои уже договариваются с Гринграссами?       — Да, насколько мне известно.       — Вот и всё. Что бы эти двое не выдумывали, итог-то всё равно один.       — А если…       — Так сделай так, чтобы она на него не смотрела даже.       — А не лучше ли ей разъяснить…       — Даже не смей, — крайне серьёзно ответил Малфой и повернулся к Нотту, глядя на него. — Если ты выкинешь какую-то глупость по отношению к Дафне, можешь забыть о нашей дружбе.       — Ты её защищаешь, что ли?       — Не будь идиотом, или я попрошу отца, чтобы он попросил твоего отца выбить из тебя всякие глупости. Работай с Грейнджером. Делай что угодно…       — Так может надавить на его грязнокровку-сестру?       Крэбб с Гойлом посмотрели на Нотта, переглянулись, кивнули друг другу, явно сделав какие-то выводы, и почти незаметно отодвинулись.       — Ты не понял, что он прекрасно осведомлён об этикете дуэли?       — Да подумаешь, кто будет серьёзно его воспринимать? Это грязнокровка. Я могу слать его с его вызовами куда подальше.       — Ага, как же, — ухмыльнулся Малфой, почувствовав своё превосходство в знании и понимании ситуации, что последнее время случалось нечасто и сильно этим печалило блондина. — Сделаешь что-то его сестре, и отказаться от дуэли не сможешь — он будет в своём праве. А откажешься… Ну, знаешь, как это бывает.       — Дерьмо… — Нотт с чувством стукнул кулаком по коленке. — Вот же…       — Говорю, забей. Пусть хоть чем занимаются, влюбляются, планы строят, встречаются или ещё что. Итог один. Гринграссам нужны активы в вашем бизнесе, а значит союзу быть. Ну а там уже разъяснишь и ей, и ему, где чьё место. После Хога, сам понимаешь, перспектив у грязнокровок нет. Только запомни, без необдуманных поступков.       — Да понял я… Понял. Иди хоть с Паркинсон потанцуй.       — Не хочу. Я просил её не надевать розовое платье. Вот и пусть теперь стоит.       Танец закончился, Гектор «вернул» подозрительно довольную Дафну обратно к фуршету слизеринцев, перекинулся парой фраз, и, к удивлению Малфоя, пригласил Пэнси. К ещё большему удивлению, она согласилась и теперь они вальсируют по залу. Конечно, сочетание их костюмов было довольно вырвиглазным — у Драко даже нервный тик появился — но Пэнси выглядела довольной.       — Забей, — ехидно выдал Нотт. — Не обращай внимания.       — Ты… А мне пофиг вообще! — Малфой показательно откинулся на спинку дивана. — Вот так вот.       — Нет, друг, — ухмылялся Нотт. — Вот мне теперь точно легче и пофиг. А ты, друг, пятнами пошёл.       — К Мордреду! Пойдём-ка выпьем всё, до чего сможем дотянуться.       — Очень по-слизерински. Парни? — Нотт глянул на двух здоровяков, но те продемонстрировали непонятно откуда взявшиеся большие бутылки с чем-то и две тарелки с кучей деликатесов. — Ясно всё. Мне иногда кажется, что вы самые слизеринские слизеринцы, только компас у вас малость сбоит.       Парни молча пожали плечами и принялись уничтожать закуски и питьё.       А бал продолжался своим ходом, приближаясь к своей середине, а Гектор был не единственным, кто ждал чего-нибудь этакого на этом мероприятии. Но случится ли? Учитывая, что некоторые рыжие пронесли море алкоголя и подливают его везде, куда могут дотянуться, нельзя исключать ничего.              ***       Бал для учеников, подростков, переживающих довольно сложный период своей жизни, взросление, гормоны и прочее — сложное и ответственное мероприятие. Тяжело ли организаторам? Безусловно, ведь даже те из учеников, кто раньше присутствовал на подобных мероприятиях, был там со взрослыми, с родителями, и этих самых взрослых было большинство. Здесь же создавалась иллюзия, что вокруг только они, подростки, и весь мир сейчас крутится вокруг них. Может ли это создавать проблемы?       После танца с Пэнси, которая, к моему лёгкому удивлению, была более чем рада этому самому танцу, я вернулся к фуршету, где мисс Делакур без удовольствия отшивала парней, решившихся её пригласить. Занятным я считал тот факт, что гости из Дурмстранга были практически не подвержены её влиянию. Возможно у них, там, на северах Европы, если верить оговоркам о слишком коротком дне зимой, вейлы куда более привычны и ребят уже не впечатлить ни их красотой, ни аурой?       В общем, девушка в компании своих французских коллег, преимущественно женского пола, и нескольких парней, что были способны сохранять самоконтроль, стояла у фуршета, наслаждалась напитками и поглядывала на быстро уменьшающееся количество танцующих пар.       — Флёр, — с улыбкой подошёл я и взял первый попавшийся бокал в руки, сделав довольно большой глоток. — Похоже, люди постепенно расходятся.       — Это так, — кивнула Флёр. — Но в основном уходят в сад, во внутренние дворы.       — Хм… Действительно. Проветриться не помешало бы.       — Но не раньше последнего танца? — Флёр буквально сняла моё предложение с языка, на что я не мог не улыбнуться.       — Именно.       Ведя девушку под руку, отмечал краем глаза неуловимое изменение обстановки. Глаза многих заблестели, движения стали несколько иными, размытыми. Но вишенкой на торте подозрений оказались две ухмылки рыжих близнецов, наблюдавших за происходящим.       — Мне кажется, — заговорил я, когда мы с Флёр пошли в медленном танце. — Что близнецы Уизли осуществили какую-то шалость.       — Это так…       Сейчас, в медленном танце под лиричную мелодию и среди небольшого количества оставшихся пар на танцполе, я заметил лёгкий шальной блеск в глазах Флёр.       — Они, — продолжила мысль девушка, — если я правильно поняла, подмешали немного алкоголя почти во все напитки.       — И ловко же провернули, сорванцы, — ухмыльнулся я. — А как ты поняла?       — Мы… — Флёр на миг задумалась, словно одёргивая себя. — Довольно чувствительны к любым веществам и зельям, изменяющим сознание. Не думаю, что стоит беспокоиться. Слишком мало. Даже опьянеть будет проблематично.       — Конечно, — кивнул я, глядя на выбившуюся из причёски серебряную прядь волос вейлы. — Только и мелких доз хватит, чтобы мы расслабились слишком сильно с непривычки.       Флёр улыбнулась шире, почти рассмеявшись.       — Ты очень внимателен, но как-то выборочно. Даже некоторые твои однокурсники пронесли немного алкоголя. Думаю, о старших говорить смысла нет.       — Возможно.       Танец продлился недолго, а если прочувствовать музыку, то можно танцевать и дальше, ведь одна медленная мелодия перетекала в другую. А ещё на меня нещадно давила своей аурой Флёр. Разумеется, я попытался показать ей это взглядом, на что вейла лишь улыбалась, расслабленно прижимаясь и танцуя.       — Очень приятно не держать это под контролем, — тихо говорила она. — Направить на одного — совсем несложно. Даже… легче, чем просто отпустить. А вот подавлять — крайне утомительно.       — А я уже подумал, что ты-таки решила добиться от меня реакции.       — А ведь хочется.       — Всем хочется, — кивнул я. — Чтобы и обняли крепче, и слово ласковое сказали, и чтобы объятия эти переросли в нечто большее, и чтобы не приходилось просыпаться одному.       Флёр прижалась плотнее, но без эротического подтекста, хотя кусочек моего сознания истерически искал его, этот потаённый смысл.       — А уж если ещё и человек тебе нравится…       — …то вообще прекрасно, — кивнул я.       Потанцевав ещё некоторое время, мы с Флёр вернулись к фуршету, вокруг которого стало меньше учеников, появились новые лица. Вежливые кивки, пара фраз «о погоде» — ничего особенного. Напитки лились рекою, но, как и сказала Флёр, алкоголя там почти и не было. Или же я, имея опыт употребления подобного, не обратил толком внимания, зная, чего можно ожидать. Однако изрядная доля расслабленности в поведении окружающих действительно была, и похоже, ученики списывали это на банальную усталость и напряжение.       — Прогуляемся? — предложил я Флёр, и вот мы уже под ручку покинули большой зал, не забыв прихватить с собой по бокалу с какой-то вариацией на тему пунша.       Практически прямой коридор до холла подозрительно быстро закончился, и вот мы уже почти дошли до выхода во второй внутренний двор, что был в другой стороне от выхода с территории замка. В не особо скрытом, но и не самом приметном уголке, с большим энтузиазмом целовалась какая-то парочка, не особо мне знакомые, но курса с шестого. Они вообще не обратили никакого внимания на нас и на ещё одну парочку, что шли нам навстречу со внутреннего двора.       — Мы идём подышать, или… — Флёр посмотрела на меня шальным взглядом. — «подышать?»       — Без подтекста, — кивнул я, проводив взглядом ту самую парочку, что шли нам навстречу — причёска у девушки растрепалась, но ей было всё равно.       — Жаль, — удивительно быстро она смирилась с подобным.       Сад, в который превратили довольно большой внутренний двор замка, был действительно хорош. Редкие волшебные фонарики, не менее волшебные светлячки, что летали над кустами роз или вдоль тропинок — всё это придавало окружению совершенно уникальную атмосферу. Преподаватели создали здесь настоящий сад с тропинками, лавочками, кустами и деревцами разной высоты, что позволяло во время прогулки создать иллюзию бесконечного маршрута, по которому ты всё идёшь и идёшь, а ему нет ни конца, ни края, а после каждого поворота ты видишь что-то новое.       — …минус пятьдесят баллов… — донёсся откуда-то издалека голос Снейпа, а мы просто гуляли и пили.       — …минус двадцать баллов… — вновь мы услышали его голос, но уже с другого конца сада.       Проходя мимо гряды кустиков, за которыми виднелся искусственный пруд, мы отчётливо услышали какие-то шуршания и шевеления там. Переглянувшись, мы с Флёр бодро заглянули в эти кусты, создавая яркие Лю́мосы на кончиках палочек, что сами появились в руках.       — Так-так, — спародировал я голос Снейпа. — Кто это тут у нас?       Девушка и парень курса с пятого не глядя отпрянули друг от друга, рысью бросившись кто куда, а девушка поправляла вырез платья, прикрываясь мантией. Миг, и они исчезли.       — Хи-хи-хи… — мы с Флёр тихо рассмеялись и отправились гулять дальше.       — Оказывается, выискивать такие парочки куда интереснее, — Флёр блестя глазами вслушивалась в окружение, — чем быть одной из них.       — Особенно, если знаешь манеры одного мрачного профессора.       За минут пятнадцать такой прогулки мы из вредности, не иначе, разогнали шесть парочек, что самозабвенно целовались, позволяя себе некоторые вольности в изучении анатомии друг друга. Они бежали, как от огня, словно совершали что-то настолько противозаконное, что хуже и быть не может. На грани своей магической чувствительности я ощущал за нами преследование и наблюдение, но помня разговор Романовой и Курагиной, подозревал, что этот наблюдатель, единственный, кстати, является именно Романовой. Вот же девчонке делать нечего, а? Хотя, учитывая, что она пришла на бал с Поляковым, о котором сложно сказать что-то хорошее — неудивительно.       — За нами хвост, — я тихо шепнул на ухо Флёр, чуть склонившись.       — Да?       — Мне кажется, я знаю, кто это. Спровоцируем?       — А как?       Глянув по сторонам, я довольно резко свернул с тропинки, потянув за собой радостно пискнувшую Флёр. Миг и мы в кустах.       — Ох, как сердечко-то стучит, — улыбалась она, прижавшись и положив мою ладонь чуть выше своей груди.       — Флёр, — с укором выдохнул я, но та лишь улыбалась шире, блестя глазами.       — Знаю, но не перестану пытаться. Мне это банально нравится, — тихо ответила она.       Может ввести в заблуждение её поведение, но несмотря на всё это, в руках она держала волшебную палочку и была готова к любым неожиданностям.       — Пара секунд, — шепнул я и мы приготовились, хотя убрать руку она не дала, и это всё действительно возбуждало, хоть и без перегибов.       Говоря «это», я имею в виду вообще всё. Мрачный, но красивый сад, звёздное небо, атмосфера. Красивая девушка, капля алкоголя, тишина, дыханье, взгляд. Постановка ловушки, ожидание, медленный бег секунд.       Казалось, что прошла вечность, но на самом деле, не больше десятка секунд. Кусты резко зашуршали, и на крохотный пятачок за этими кустами, где мы с Флёр стояли и готовились встречать гостей, буквально влетела Романова в своём бордовом платье, что во тьме парка казалось чёрным.       — Ага! — обвиняюще выкрикнула она, явно желая нас застать за непотребством и указывая палочкой.       Вот только мы были наготове и тут же разоружили шатенку, скрутив простыми связывающими чарами.       — Ик… — выдала она, пошатнувшись немного и глядя слегка шальным взглядом. — Нежданчик… ёпта…       Переглянувшись с Флёр, мы придержали вновь пошатнувшуюся Романову.       — А чего это вы не целуетесь? — она перевела взгляд с меня на вейлу. — Целуйтесь.       — Ты напилась? — задал я очевидный вопрос, хотя на самом деле, Романова была не столько пьяной, сколько навеселе.       — Отнюдь. Откуда же там быть алкоголю? Ик… Это алкоголь? Забавно… Подлец.       Шуршание кустов заставило нас с Флёр вновь приготовиться. На «свет Божий» вышел Поляков с двумя бокалами.       — …Постой, мы не допили… — вещал он в пространство, но при виде нас впал в ступор. — О-па…       Я тихо прошептал: «Петри́фикус Тота́лус», и парень резко встал по стойке смирно, завалившись на землю.       — Козёл, — подпрыгнула на месте Романова, разворачиваясь. — Опоить решил… Спасибо.       — Та-ак, — задумался я, развеял чары с Романовой, и мы с Флёр, не сговариваясь, взяли её под ручки, и вышли из кустов.       — Всё чудесатее и чудесатее, — вещала Романова, вдохновлённая подобным раскладом. — А куда это мы втроём идём? Говорю сразу… Ик… Я в таком ещё не участвовала.       — А не в таком? — не удержался я от подколки.       — О, и в таком тоже… да я вообще, не участник. Нигде. Даже в турнир не пустили. Суки.       — Ты раньше пила?       — Я? — возмутилась она и чуть не вырвалась, но в итоге продолжила идти между мной и Флёр, позволяя вести себя куда нам вздумается. — Приличные девушки не пьют… Добровольно, как выяснилось. Ик… Да что такое?       После одного из поворотов мы нарвались на профессора Снейпа, за которым по пятам шёл Каркаров и что-то активно пытался втолковать. Активно, и крайне тихо, явно прикрываясь чарами приватности с привязкой к человеку.       — Что вы тут делаете? — сухо и с нотками раздражения спросил Снейп.       — Гуляем, профессор, — ответил я, ожидая ответной реакции.       — Вот и гуляйте.       Снейп взмахнул мантией и быстрым шагом направился куда-то дальше по парку, а Каркаров поспешил за ним, бросив на меня быстрый взгляд. Похоже, директор Дурмстранга изрядно достал нашего зельевара одним фактом своего существования.       Вскоре мы с Флёр и Романовой решили вернуться в Большой Зал, по пути встретив ещё несколько парочек. Удивительно, но вне большого зала ученики разбивались именно на романтические парочки. Скорее всего, какие-то большие группы уже давно нашли себе неиспользуемые классы или другие помещения для времяпрепровождения. Да хотя бы для того, чтобы без лишних глаз напиться — какого бы хорошего или плохого мнения я ни был касательно Хогвартса и его учеников, но, как мне порою кажется, алкоголь и подростки — неразделимые понятия.       В Большом Зале продолжала играть музыка в исполнении Ведуний, но танцующих осталось очень мало — почти все предпочли уже разбиться на компании, сидеть за столами или диванами, растеряв ту наигранную аристократичность — словно школьники на выпускном, всё как-то было… Вразвалочку, что ли? Но не это зацепило мой взгляд, а какая-то явно набирающая обороты истерика за одним из столиков.       — Что там? — заметила это и Флёр, и что важно, ей очень не понравилось, что столь спокойный праздник портится какой-то безобразной гадостью.       — Драка! — на лице Романовой появилась хищная улыбка, взгляд резко сфокусировался и стал абсолютно трезвым. С виду.       — Узнаем, — кивнул я, и мы двинулись в ту сторону.       Только мы сделали пару шагов в сторону столика, где разворачивался конфликт, я смог разглядеть, что источниками громкого спора был Рон Уизли и Гермиона. Первый, похоже, решил-таки посетить мероприятие, пусть и без своего вечного друга Поттера. На нём был чёрный костюм и мантия, явно с чужого плеча, а лицо его было раскрасневшимся.       — …идиот, Рональд Уизли! — резко и громко бросила Гермиона.       Мгновенно набрав скорость, сестрёнка устремилась к выходу из зала, а на её глазах только-только начали появляться слёзы. Вокруг стола, к которому я стремительно шёл, можно было увидеть других учеников с разных курсов, что с отстранённым видом слушали недавно разгоревшийся и, по-видимому, закончившийся скандал. Вот, Малфой с товарищами, например, стояли буквально в пяти метрах и получали от увиденного истинное наслаждение.       — Что ты будешь делать? — с волнением и лёгким негодованием, направленным на окружающих, спросила Флёр, оторвавшая от моей руки Романову. Мы почти подошли к столику.       — Пока не знаю.       — Мочи рыжего! — тихо, но с чувством высказалась Романова, махнув мне рукой, словно благословляет на подвиги.       Когда я подошёл, Рон обернулся ко мне.       — О, ещё один. Такой же как своя сестра… Якшается с врагами, — буквально выплюнул он.       Один из близнецов, что был неподалёку, хотел было как-то успокоить младшего брата, но не успел.       — Скажи-ка мне, Уизли, — я подошёл вплотную, глядя на разгневанного, недовольного и покрасневшего Рона. — С чего бы это моя сестра покинула твоё общество в слезах?       — Да мне плевать на всяких предателей, что ходят на балы с Крамом… Он враг, и этим всё сказано…       Краем глаза я видел, как этот самый Крам, минуту назад стоявший с двумя бокалами в компании своих товарищей, оглядывается по сторонам — то в одну сторону, то в другую — и, как мне кажется, не может понять, куда девалась Гермиона.       В моей памяти всплыла структура нехитрого и шуточного по сути своей проклятья, однажды пойманного на платформе «девять и три четверти». Именно такую структуру я воссоздал в руке, сжал кулак и резко ударил рыжего в челюсть правым хуком. Характерные ощущения от удара и звук могли сказать о том, что челюсти хана.       С ударом, похоже, я перестарался, и рыжий просто запрокинулся без сознания.       — Ох…       — Ах…       Раздавались возгласы с разных сторон.       — У-у-у-у, — Малфой вместе с товарищами довольно протянули.       — На секунду его оставить нельзя… — возмущался один из близнецов, тут же оказавшись рядом с Роном и поднимая его с пола, усаживая на стул и прикрепляя к нему чарами. Я просто стоял и ждал. Фред, или Джордж, хрен их разберёт, глянул на меня.       — Вопросы? Претензии? — я вздёрнул одну бровь, словно Снейп.       — Да заслужил он, чего уж… — пожал плечами один из близнецов.       — Вот и славно, — я развернулся и двинулся прочь, а Флёр окинула рыжего настолько презрительным взглядом, что даже мне стало стыдно.       Посчитав, что на этом спектакль окончен, я с Флёр и Романовой отошёл к фуршету, где раньше были товарищи вейлы, а сейчас — никого.       — Пожалуй, пора бы нам расходиться, — с ноткой печали сказала Флёр. — Питьё только с алкоголем, еда…       Наши взгляды переместились на Романову, что с аппетитом во взгляде накладывала различные канапе в небольшую тарелочку.       — Микро-бутеры — шикарно, — сама себе кивнула шатенка в бордовом платье, но внезапно перевела взгляд на меня.       — Хм… — она поставила тарелку на стол, резко подошла и мгновенно обняв меня за шею, поцеловала.       Пусть поцелуй был довольно простым, пусть и отнюдь не кротким, но только первую секунду. Стоило только Романовой почувствовать ответные движения губ, как поцелуй стал пошлым до ужаса, но и столь же коротким.       — Вот так-то. Теперь и поесть можно, — она вернулась к своим делам, тщательно и по совершенно непонятному мне принципу отбирая канапе и накладывая их себе в тарелку.       — М-да… — всё, что я мог сказать. — А ведь я даже не планировал подобного.       — Вот так, да? — Флёр подбоченилась, переводя взгляд с меня на Романову. — Я тут, значит, сдерживаюсь, поступаюсь своими желаниями.       — Тоже поцелуй? — в моём голосе явно проскользнули нотки неуверенности в правильности поступка.       — Нет уж. При одних и тех же обстоятельствах сделать это — стать второй.       — Вам совсем делать нечего, да?       — Это просто поцелуй, — пожала плечами вейла, а довольная Романова напевала какой-то мотивчик, раздербанивая канапе с морепродуктами и добираясь непосредственно до морепродуктов.       — А ты, я погляжу, время не теряешь? — раздался голос за спиной, и я тут же обернулся.       Седрик стоял вполне довольный, трезвый, но уставший.       — Ты следишь за мной, что ли? Как ты появляешься постоянно не пойми откуда?       — Я мимо шёл, — с улыбкой пожал плечами наш чемпион. — Мы там с ребятами оборудовали большой класс рядом с гостиной для посиделок. Я и ещё несколько человек проиграли жребий и нам выпала роль снабженцев…       Седрик похлопал небольшую сумку, переброшенную через плечо.       — М-да? И когда ты успел?       — Не я. Просто нашим некуда было девать энергию с начала каникул, вот и разошлись на полную.       — Так вроде бы… к балу готовились, нет?       — Не совсем, — улыбнулся ещё шире Седрик. — Давай к нам. Там много кого с разных курсов, лишним себя не почувствуешь.       Обернувшись к Флёр, одним взглядом спросил её мнения, но она лишь помотала головой.       — Пожалуй, я откажусь, — улыбнулась она. — Я просто устала.       — Тебя проводить? — спросил я из вежливости, но был готов и проводить.       — Нет, — Флёр глянула куда-то сторону, а проследив за её взглядом, я увидел небольшую группу французов. — Я пойду не одна. Тем более время близится к двенадцати.       — Да? — я мгновенно наколдовал Те́мпус. — И вправду. Катя?       — Фто? — она без всяких лишних реверансов поедала тщательно отобранные канапе, держа тарелку в руках.       Девушка, похоже, уже озаботилась своим состоянием и не выглядела пьяной ни капельки, разве что во взгляде ещё читалось что-то.       — Какие планы?       — Вообще не представляю. Я полна энергии… Но кажется, что это обман, — задумалась она.       — Может быть тебя проводить до корабля?       — А есть варианты?       Стоило только взглянуть на Седрика, как он пожал плечами, мол: «Понятия не имею».       — Пойдём с нами.       — А там кормят?       — Скорее всего.       — Поят?       — Не исключено.       — Как-то в вашем замке всё слишком уж лишено конкретики. Ещё и целуются на каждом углу…       Я шёл за Седриком, а рядом со мной шла Романова, уже избавившаяся от тарелки. Она взяла меня за руку, немного опираясь.       — Ох, как я устала-а-а…       — Актриса.       — Больших и малых театров?       — Ага. А имя твоё слишком известно, чтобы его называть.       Староста довольно быстро, тайными Хогвартскими тропами и ходами привёл нас почти к гостиной факультета и завёл в просторный кабинет. Народа тут было человек тридцать, но при этом было чертовски просторно. Множество диванов, кресел, столов. Напитки, еда, карточные игры — здесь было всё. Словно бы вариация на тему гостиной факультета, только в другом антураже. Были тут и знакомые лица, и те, с кем даже словом никогда не обмолвливался. Седрик любезно предложил мне с Романовой присесть на один из диванов, рядом с которым стоял столик с едой и напитками, ну а мы последовали этому немудрёному предложению.       Удивительно, но, как мне показалось, всего лишь миг прошёл, а Романова уже отключилась, пристроив голову на моём плече, а следом и я начал проваливаться в сон, поддавшись накопившейся ментальной усталости. Шум относительно спокойных посиделок только лишь больше провоцировал мозг отключиться. Что же… неплохой вышел бал. Надеюсь, кроме уже мне известного, не произошло ничего плохого.