Целитель

      Возвращение в Хогвартс прошло тихо, мирно и быстро.       Добравшись всей нашей процессией вместе с деканами до каминов в Атриуме, мы без ожидания очереди — каминов слишком много — отправились обратно в кабинет директора. Возвращались в обратном порядке, так что мадам Спраут шла первой, а за ней уже Ханна, затем я.       — Как всё прошло? — тут же задал вопрос Дамблдор, сидевший за своим столом и перебиравший изрядно уменьшившуюся стопку документов.       Мадам Спраут тут же улыбнулась, поправила складки на своей коричневой мантии.       — Довольно быстро, Альбус. Даже слишком быстро, — отвечала она за всех, да и сам Дамблдор, задавая вопрос смотрел именно на неё.       — Взаправду?       — Да. Такое ощущение, что суд — лишь формальность. Всё было согласовано заранее, никаких проволочек, анализы и экспертизы… Не мне рассказывать тебе о том, как медленно работает наш бюрократический механизм.       — Это так, — кивнул Дамблдор, проведя рукой по бороде и откинувшись на спинку кресла.       За нашими спинами вспыхнул камин, и оттуда гордо и изящно вышла МакГонагалл и, отойдя в сторону, стала ожидать появления Гермионы и Рона. Первой появилась сестрёнка, а затем Рон. Из всех здесь присутствующих он единственный был со следами гари на одежде, но, к его чести, только на рукаве мантии.       — Вот же… — он тут же начал отряхивать рукав. — Никогда не получается…       — В таком случае, — продолжил Дамблдор, обращаясь уже к нам, ученикам, — вы можете идти. Я не понаслышке знаю, как могут выматывать визиты в министерство.       — Всего доброго, директор, — кивнул я одновременно с Ханной.       Покинув кабинет директора и спустившись по винтовой лестнице, наша четвёрка притормозила, а я заговорил, обращаясь к ребятам:       — Остальных подождём?       — Чего их ждать-то? — буркнул Рон. — Пойду лучше в Большой Зал. Обед скоро, все дела…       Рон проигнорировал легкое неодобрение его словам, витавшее в воздухе, и отправился, как и сказал, в Большой Зал. По крайней мере двигался он именно в этом направлении.       — Он неисправим, — посетовала Гермиона. — Ну и Мордред с ним.       — Вот и правильно, — кивнула Ханна. — Нечего тратить своё время на попытки исправить других.       — Но ведь можно быть лучше… — возразила сестрёнка, вызвав лишь улыбки на наших лицах. — Что?       — Люди не меняются, Грейнджер…       Голос Малфоя заставил Гермиону резко обернуться — мы-то видели его приближение, как и остальных: Пэнси, Гольдштейн и Патил.       — Малфой, — констатировала факт Гермиона. — То есть, и ты остался таким же мелочным, сквернословящим нахалом?       — Примерно, — индифферентно кивнул он. — Только мелочность — это не часть характера, а производная от собственных амбиций. Мелкие амбиции — мелочны и поступки.       — Гениальное умозаключение, совсем не в твоём духе, — съехидничала Гермиона.       — Он прав, — прервал я очередную пикировку. — Поговорим? Или и так всё ясно?       Ребята поглядели по сторонам, но никого вокруг не было. Достав палочку, я повёл ею в воздухе, ставя вокруг нас купол чар приватности.       — Да не о чем говорить, — пожала плечами Пэнси, сложив руки под грудью. — От Амбридж избавились, всеобщую цель достигли, репутация министра подмочена…       — Вот последнее меня беспокоит, — кивнула Гермиона. — В зале была Скиттер, и неизвестно, в каком свете она выставит события.       — Всё схвачено, Грейнджер, — гордо вскинул голову улыбающийся Малфой. — В выгодном свете.       — Выгодном кому?       — А скажи, кому было выгодно, что именно Фадж — министр?       Такой вопрос заставил задуматься Гермиону, да и сам я не мог сходу дать однозначного ответа.       — Очевидно, господа, — Гольдштейн чуть подался вперёд.       Падма ткнула своего вихрастого блондинистого коллегу локтем, вот он быстро и дополнил свои слова.       — …И дамы, да. Выгодно было тому, у кого есть деньги, чтобы платить ему. Ну и ему самому. Общеизвестный факт — Фадж взяточник. По некоторым данным, он спокойно мог отодвинуть в сторону свои интересы и интересы страны, если ему заплатить.       — Именно, — кивнул Малфой. — Мой отец неоднократно пользовался услугами Фаджа, пусть и ради мелких его решений, являвшихся не проблемой, а неудобством.       — Я и не сомневалась, — на лице Гермионы появилось прекрасно знакомое обвиняющее выражение лица, — что твой отец — тот ещё любитель взяток и подкупов.       — Деньги — инструмент, — я привлёк к себе внимание своими словами. — И инструмент этот должен работать… Мне тоже, кстати, нужно подумать об этом. Но, всё это лирика. Какие планы? Что с нашим КОВ-клубом?       — Пусть будет, — ответили сразу несколько старост, но продолжила мысль Падма. — Мы не знаем, каким будет новый преподаватель, и будет ли вообще. Разгонять клуб, чтобы его снова собрать? Да и не только ради ЗоТИ, как предмета, мы там собрались.       — Значит, решено, — важно кивнул Малфой и собрался идти… куда-то. — Всё хорошо, живём как раньше. Кстати…       Драко повернулся ко мне.       — Удивительно, на самом деле. Что отец, что я, что многие наши знакомые, на дух не переносят Дамблдора и любые его слова воспринимаем в штыки. Забавно тут то, что директор вечно говорит о дружбе, взаимопомощи, что все мы должны держаться вместе, и тогда всё будет хорошо. Странные ощущения от того, что такой подход сработал.       На этой замечательной ноте мы отправились в Большой Зал. Практически все ученики здесь собрались в преддверии обеда. Вели они себя, в принципе, как обычно, лишь только тема для огромного количества разговоров за столами была необычная — пока что им оставалось лишь гадать о том, как прошел суд, что они и делали довольно активно. Даже ребята с Рэйвенкло отложили в сторону различные журналы, книги, записи и прочее, чему любили уделять внимание перед приёмом пищи.       Наше появление привлекло внимание, пусть и не сразу — что поделать, если ученики, сидя в Большом Зале, не смотрят на вход постоянно. Но когда мы заняли места за столами, начались расспросы.       — Ну, как? — Джастин тут же обратился ко мне и Ханне, а остальные постарались сбиться вокруг как можно плотнее. — Как всё прошло? А то мы сидим тут, не знаем, о чём думать. А те, кого забрали как свидетелей, ещё не пришли.       — Скоро придут, — заверила всех Ханна, сразу повернувшись ко мне и тем самым давая слово.       — В общем… — небольшая драматическая пауза, во время которой, казалось, ребята вокруг даже дыхание затаили.       — Да не томи ты, — кудрявая девочка со второго курса аж ложку погнула от нетерпения.       — …Дело выиграно, — с улыбкой я обвёл взглядом собравшихся.       Не было радостных воплей или чего-то подобного. Сдержанные улыбки, вздохи облегчения, подбадривающие похлопывания по плечам, негромкие выкрики типа: «Йес-с-с», и тому подобное выражение радости.       — А что Амбридж? — продолжил задавать вопросы Джастин.       — Отправилась в Азкабан на год.       Подключившись к паучку, что прячется в волосах розовой жабы, я попытался сориентироваться… Её довольно быстро вытряхнули из розового костюма, впихнув в полосатую чёрно-белую робу, сделали колдографию с табличкой на фоне шкалы роста, и непосредственно в данный момент перенесли под конвоем на причал, усаживая в зачарованную лодку. Разумеется, транспортировка будет осуществляться так же под конвоем. Сама Амбридж, кстати, явно находится под Силенцио, руки-ноги в кандалах, что оставляют минимальную свободу движений, достаточную для самостоятельной ходьбы.       — Ты лучше расскажи, — выдернул меня из размышлений голос Захарии, — как само слушание проходило?       — В общем, дело было так, — я подался вперёд за столом, — Перемещаемся мы с мадам Спраут и Ханной в Атриум министерства…       И я начал рассказывать всё от и до, не приукрашивая, но и не утаивая ничего. Попутно в моей голове крутились мысли о том, насколько быстро ученики осознают не только обретение свободы от гнёта и директив Амбридж, но и отсутствие преподавателя ЗоТИ? Наверняка, закатят сегодня вечеринку, а ведь завтра игра…        ***       Вечер опустился на Лондон… Хотя, справедливо будет сказать, что опустился он на всю Англию. Небо очистилось от облаков и могло порадовать любителей астрономии кристальной чистотой.       В доме семьи Малфой царили покой и тишина. Только в небольшой гостиной, в свете всего пары светильников, сидел хозяин дома в компании двух гостей. Они сидели на креслах вокруг журнального столика, распивали огневиски, а тени от пламени в камине играли замысловатыми узорами на стенах.       — Ну и? — Сметвик, устроившийся в кресле поудобнее, смотрел на товарищей с выжидающей улыбкой, держа стакан с огневиски в руках. — И по какому поводу собрание? Опоздай я ещё немного, и вы бы были уже пьяны.       — Мы не молоды уже, Гиппократ, — ухмыльнулся в ответ Бенджамин, — меру знаем.       — Ага, но не соблюдаем, — кивнул Сметвик.       — А за ответом — к Люциусу.       — Люциус?       — Да, в принципе, ничего особенного, — пожал тот плечами и сделал мелкий глоток. — Если не считать, что один известный тебе магглорождённый ученик Хогвартса умудрился провернуть небольшую социальную интригу с крайне интересными и далеко идущими последствиями.       — Ты о суде над Амбридж? — удивился Сметвик.       — Именно, старый друг.       — Хочешь сказать, это провернул Грейнджер?       — Говорить так не совсем корректно, — поправил Бенджамин и, как и Малфой, отпил немного огневиски, привычно выдохнув. — Не единолично.       — То есть?       — Скажем так, — слово взял Малфой. — Если бы не он, то было всё в школе, как и всегда. Хаффы залегли бы на дно, не отсвечивая… Ты вообще знаешь суть произошедшего?       — Разумеется. Статьи во всех газетах приводят довольно точную стенограмму заседания. Да и на работе уже успели слухи разойтись. Как Фадж вообще допустил, что в газеты ушла такая едкая статья Скиттер?       Вопрос был явно риторический и ответа не требовал, потому Малфой продолжил свою мысль:       — Хаффы бы залегли. Вороны приняли бы взвешенное решение и просто объявили бы полное игнорирование самого факта существования Амбридж. Гриффиндорцы бы устраивали свои любимые бунты, а наши — встали бы на ту сторону, где выгодно, то есть, присоединились бы к Амбридж.       — Ну не все, — покачал головой Сметвик.       — Разумеется, не все, — согласился Малфой, покрутив бокал и посмотрев через огневиски на огонь камина. — Я про общую тенденцию, а не частности. Грейнджер же проявил… Много чего проявил.       — Дочь описала всю его деятельность, — взял слово Паркинсон. — Грейнджер то тут поговорит с кем-нибудь, то здесь договорится. Одних ненавязчиво убедит в своей позиции, других. На своём факультете предложил вариант действий. Гриффиндорцев убедил не нарываться. Почти всех. Вы сами знаете, с каким нравом порой поступают на этот факультет.       — Можешь не рассказывать, — отмахнулись Малфой и Сметвик.       — Слизеринцам через твоего сына и старшую Гринграсс довёл информацию о том, как выгодней поступить, пусть и с небольшими неудобствами. Перспективы там, все дела. В общем, тут слово, там дело, где-то поулыбался, где-то действовал, и вот уже весь Хогвартс поступает так, как ему надо. Забавно, не находите?       — Не нахожу, — Люциус позволил себе не согласиться. — Возможно ли, что он действовал не столько из своей выгоды, сколько исходя из наилучшего решения для остальных?       — Одно другому не мешает, — Сметвик поправил складку мантии на животе и присоединился к распитию напитка, сделав глоток побольше, но в пределах разумного.       — Меня больше беспокоит то, что к нему прислушиваются, — нахмурился Бенджамин. — Даже Пэнси, а она, вообще, себе на уме. Теперь же, видя результат, к которому привело согласие с мнением и следование рекомендациям, ученики больше уверятся в нём.       — Я же говорил — перспективный малый, — ухмыльнулся Сметвик. — А ты что скажешь, Люц?       — Говорил. Только ты говорил как о волшебнике, а не… таком вот деятеле.       — Ну, одно другому не мешает. И не стоит забывать, что действительно сильный волшебник зачастую обладает и большими умственными способностями.       — Да интрига-то не особо шикарная, — отмахнулся Малфой. — Амбридж сама предоставила возможность. На ровном месте такое провернуть было бы сложно. Дело в работе с людьми. А ещё мне покоя не даёт этот неведомый Чумной Доктор. И эта ситуация с Ноттами…       — Чтобы понять, кто в деле замешан, — Сметвик подался вперёд, важно поведя бокалом в руке, — нужно определить, а кому выгодно? Что тебе не понятно касательно Ноттов?       Люциус кивнул в сторону Паркинсона, и тот приосанился, настроившись на серьёзный лад.       — Кто-то слишком внезапно и основательно проклял земли Ноттов, — начал перечислять Бенджамин. — Не менее внезапно, продуманно и уверенно её купил Делакур. Тут же появился специалист, который снял проклятье. Поговаривают, что этот же спец поработал уже два раза. Ниточки ведут к некоему Чумному Доктору.       — Ну вот, — развёл руками Сметвик, откинувшись обратно на спинку кресла. — Вы и ответили сами на все свои вопросы.       — Пояснишь мысль? — Люциус посмотрел на Гиппократа, попутно указав взглядом на бокал с огневиски. — А то, как-то, не очень хорошо думается.       — Хех, поясню. Первое появление этого вашего Чумного Доктора?       — Защита дома Грейнджер.       — Берём за аксиому, что эти двое как-то связаны. Касательно «внезапного» проклятия земель Ноттов. Что это за земли, кому интересны, что произошло до этого?       — Ну так это и не секрет, — скупо улыбнулся Малфой. — Земли интересны твоим дорогим Гринграссам, как и производство на них. А что было…       — Да, что было до этого? — Сметвик продолжал ухмыляться. — Разумеется, имеющее отношение к землям.       — Хм… Твои друзья, Гиппократ, — Бенджамин взял слово, — вроде бы объявили о намерении заключить брак между Дафной и младшим Ноттом. Как раз ради совместного производства… Именно на тех землях. Пэнси довольно чётко обрисовала этот вопрос в своих письмах.       — Именно. Вообще, вы, господа, слишком долго думаете обо всём этом. Всё-таки вы — не сильные волшебники.       — Не очень-то завуалированно назвал ты нас дураками, — Малфой по-дружески улыбнулся. — Но ты прав.       — А теперь, кому выгодно?       — Из всех под эту категорию подпадает только Гектор Грейнджер, — резюмировал Люциус. — Но он не рассматривался как возможный виновник из-за происхождения и отсутствия знаний, навыков, и тем более, практики в Тёмной Магии. А там работал кто-то уровня мастера, и мастера крайне хорошего. Я уже говорил об этом.       — Да, Люц, говорил, — покивал Сметвик, делая очередной довольно большой глоток огневиски. — Но связь Грейнджер — Чумной Доктор, если она реальна, вносит значительные коррективы…       Волшебники замолчали, думая о чём-то своём, и тишину комнаты нарушал лишь треск огня в камине.       — Нарцисса говорила, — в тишине раздался тихий голос Люциуса, — что Грейнджер — очень сильный волшебник, при этом, применяющий Тёмную Магию. Не сильную, но предельно точную.       — Что значит: «Не сильную»? — Гиппократ, как и Люциус, смотрел на пламя камина, и только Бенджамину было недоступно это развлечение — положение его кресла не располагало к подобным выворачиваниям шеи.       — То и значит. Мощную, но… — Люциус старался подобрать правильное слово. — Ровно настолько, насколько требует того результат, а не шарашить на весь Лондон, колдуя Лю́мос.       — Знаете… — Сметвик допил залпом остаток огневиски, заставив остальных лишь покачать головой от такого неуважительного отношения к качественному напитку. Поставив стакан на стол, он продолжил: — Завтра будет игра Гриффиндор — Слизерин.       — Это так, — согласился Люциус, ожидая, что такого придумал Сметвик.       — Так сходите, посмотрите, потом пообщаетесь с Грейнджером. Не о Чумном Докторе… так, о магии. А родители всегда могли посещать игры. Ты, Люц, помнится, не пропустил ни одной игры Драко на втором и третьем курсах.       — А действительно, чего это мы? — взбодрился Бенджамин. — И я пообщаюсь с ним. А то больно часто дочь упоминает его в письмах. «Гектор то, Гектор сё…».       — Может она влюбилась?       — Да Мерлин упаси, Люц! — Бенджамин воздел руки к потолку. — Совершенно недопустимо.       — А что такое? — ухмыльнулся Малфой.       — Тебе не понять, — отмахнулся Паркинсон. — У тебя парень. Нам в этом плане проще.       — Не скажи, — не согласился Люциус. — Вон, Андромеда, встала в позу, устроила скандал — полмагмира на ушах стояло…       — Очень малой его части из старых семей, — поправил Люциуса Сметвик.       — Пусть так. И что? И ничего. Живёт себе спокойно, делом своим занимается, никто особо криво и не смотрит. Кроме некоторых фанатиков, разумеется. А ты попробуй, будучи наследником старого рода отчебучь такое.       Паркинсон задумался, вздрогнул, согласился.       — Значит, завтра поедем? — Сметвик перевёл взгляд с одного товарища на другого.       — А ты куда?       — Ну, технически, больничное крыло Хогвартса пусть и автономно от Мунго, но в какой-то мере является его частью. Повод найдётся — было бы желание.       — Тогда, — Люциус допил огневиски и поставил пустой стакан на столик, — следует прекращать с напитками. У Северуса, конечно, хорошее антипохмельное выходит, но он может отказаться дать его просто из вредности.       Волшебники довольно быстро покончили с беседой, Люциус отправил гостей камином по своим домам, а сам отправился с чистой совестью спать. Ему ещё предстояло обдумать, как и о чём говорить, а главное… А зачем? Вот, вроде бы, обычная беседа старых друзей, а теперь нужно ехать с утра в Хогвартс, потому что они придумали «поговорить». Правильно Северус всегда говорит, что алкоголь — зло, а для разрушения собственных планов нужно совсем немного зла.       ***       Утреннее солнце пробивалось через небольшие круглые окна гостиной факультета Хаффлпафф, позволяя рассмотреть не выспавшихся учеников. Многие из тех, кто постарше, выглядели помятыми, но оно и не удивительно — как только вечером субботы пришли «экстренные» выпуски Пророка и прочей корреспонденции, в том числе и письма от родственников, ученики осознали, что от Амбридж удалось избавиться. Как я и предполагал, это вылилось в небольшую вечеринку. По крайней мере на нашем факультете.       Вчера, как раз во время этой вечеринки, я и представить себе не мог, какой раздражающей занозой в жизни школы являлась эта розовая жаба, ведь лично для меня она была лишь досадным неудобством, совершающим неуместные и неправильные поступки по отношению к детям. Для школы же она была самой настоящей катастрофой, а терпели её по моей просьбе с большим трудом. Вот и устроили веселье с капелькой алкоголя, морем еды и вообще, хорошо проводили время. Однако всё имеет свою цену.       Тот факт, что легли спать все глубоко за полночь, не мог не сказаться на сегодняшнем самочувствии. Вот я и наблюдаю малость помятых и вялых учеников.       Однако, маячащая на горизонте игра в квиддич более-менее взбодрила нас всех, и на завтраке в Большом Зале мы были бодры, хороши собой, да и вообще, в отличной форме. Конечно, секрет такого самочувствия крылся в парочке простеньких зелий, запас которых всегда был у старшекурсников, и им, в основном, и требовался.       — Нет, ну ты посмотри! — Джастин даже во время завтрака в очередной раз читал вчерашнюю статью Скиттер. — Как поливает всех гуано!       — Она это умеет, — улыбнулся я, пытаясь соорудить завтрак посытнее и повкуснее, хотя в воскресенье он и так диво как хорош. — Но не нужно напоминать о гуано во время приёма пищи.       — Извини, конечно, — повинился Джастин, но во взгляде его было лишь веселье. — И министерство-то у неё плохое, и Фадж всем врёт, и под угрозу жизни и здоровье детей ставит…       — Кстати, да, — Ханна перестала с сомнением смотреть на различные колбаски, бекон и прочие тяжелые продукты. — Откуда она узнала детали задержания, колдофото… Да та же переписка Амбридж и Фаджа — откуда ей знать её содержание?       — Мне, друзья, — я обвёл взглядом товарищей, сидящих рядом и напротив, — вообще плевать до тех пор, пока она не копает под нас. Есть, конечно, предположения… Но без подтверждения — просто домыслы.       — Верно мыслишь, — кивнул Джастин. — Но всё-таки…       У парня с лица пропала улыбка.       — По этой переписке получается, что министр знал о том, что именно и как делает Амбридж, одобрял.       — Получается, так, — кивнул Захария.       — И всё ради того, чтобы спровоцировать Дамблдора и заткнуть его.       — Я тоже так всё понял, — Захария вновь кивнул.       — Типа, — продолжил Джастин свои мысли вслух, — директор наводит смуту, говоря всем, что Сами-Знаете-Кто вернулся, а люди не должны об этом знать. Понимаете?       Джастин посмотрел на нас всех с вопросом, и даже подался вперёд.       — Фадж знает, что Тёмный Лорд вернулся, — пожал я плечами. — И министерство утаивает эту информацию. Вот и всё. И я понимаю причины как личные, так и в целом. Учитывая, сколько всего творилось в те времена, пусть и достоверной информации у меня нет, не удивительно, что Фадж решил умолчать о подобном. Но давайте отставим в сторону эти темы…       — Как можно? — возмутилась Ханна. — Фадж на данный момент очевидный политический труп.       С этим нельзя было не согласиться. Хорошо хоть за разговором ребята не забывали о завтраке, и даже Ханна поборола своё желание поесть легко, взяв пару колбасок, ну а без бобов в томате со специями это дело идти просто не может.       — Многим следует пересмотреть планы, — продолжила мысль Ханна, — если они касались дальнейшей работы в министерстве.       — Думаешь, — я повернулся к нашей блондинке, что с упоением откусила кусок колбаски, — личность нового министра сыграет важную роль на внутриминистерском уровне?       — Иначе и быть не может. Это может показаться незначительным, если ты мелкий служащий. Но каждый министр привносит что-то своё в министерство, а вместе с этим меняются политические ориентиры, некоторые экономические направления развития, внешняя политика. Зачастую закрываются старые политические, социальные и экономические проекты, а вместе с ним — исчезают целые отделы.       — Хм… Не знал о столь сильном влиянии, — покачал я головой и расправился с остатками овсянки с изюмом.       — Вот именно, — важно кивнула Ханна. — Смена министра буквально парализует министерство на полгода-год. Погостив пару раз у Джастина…       Ханна кивнула в сторону нашего товарища, получив подобный кивок в ответ.       — …я заметила, что обычные люди кажутся более суетливыми. Намного более суетливыми. Быстрее реагируют на события, быстрее принимают решения. Порою разница колоссальна.       — Хочешь сказать, — я взял с общей тарелки разделённый на части пудинг, положив к себе и приготовившись к его поеданию, — что волшебники много медлительнее на принятие решений?       — Похоже, что так. В любом случае, нас ждут перемены. И я не знаю, к каким именно переменам стоит готовиться.       Ребята задумались, но ненадолго.       — Смотрите, — Джастин кивнул в сторону стола Гриффиндора. — Рон в полной форме вратаря пришёл на завтрак.       — Бледный, — не упустила из виду подобный нюанс Сьюзен, поправив длинную косу рыжих волос. — Волнуется, наверное.       — Учитывая тенденцию слизеринцев выводить всех из себя перед важным событием, — подал наконец-то голос Эрни, — они его загнали в предельную неуверенность в себе.       — Я видел, как они тренируются, — я как раз по-быстрому расправился с пудингом. — Рон… Не самый хороший вратарь с фантастическим везением.       — Что ты хочешь сказать? — тут же оживился Джастин.       — Ну… — задумавшись, как правильнее подобрать слова, я опустошил стакан с тыквенным соком. — Три четверти отбитых или пойманных им квоффлов приходились на фантастическую случайность, порою до ужаса нелепую. На одной из тренировок он чуть не сорвался с метлы, зацепившись за неё руками, но тем самым отбил случайно квоффл ногой. И таких случаев море. Надеюсь, он не сильно расстроится и не бросит квиддич.       — С чего бы вдруг такая забота? — ухмыльнулась Ханна.       — Квиддич — единственное, чем Рон начал заниматься со всей самоотдачей. Вдруг он сможет стать крутым игроком? Да, ему не хватает базового опыта, но тот не берётся из ниоткуда.       — Кроме Поттера, — с лёгким недовольством припечатал Эрни.       — Да, я слышал, что он стал ловцом на первом курсе, — мне оставалось лишь пожать плечами, а взглядом я попытался найти что-нибудь ещё интересного из съестного, но, похоже, организм насытился. — Талант, конечно, важен, но без упорства и постоянных тренировок даже этот самый талант, дар, не поможет ни разу, а волшебник, вообще не обладающий даром, но постоянно тренирующийся и совершенствующийся в итоге обойдёт одарённого.       После завтрака вся школа направилась к полю для квиддича. Каким-то совершенно мистическим, волшебным образом, я оказался на самом краю трибун нашего факультета, а по соседству были слизеринцы. Нужно ли говорить, что в итоге я сидел, с одной стороны, рядом с Дафной и Пэнси, а с другой — Ханной и Эрни. Конечно, спереди и сзади были другие ученики, но не из тех, с кем я общался, а потому и особого внимания друг на друга мы не обращали.       — Дафна.       — Гектор.       — Паркинсон.       — Я прекрасно знаю свою фамилию, Грейнджер.       — Как и я. А имя?       — Не хуже.       — У-у-у, змея, — улыбнулся я.       — Не больше обычного, — ухмыльнулась Пэнси.       — А вам, я смотрю, — Ханна наклонилась чуть вперёд, сидя на трибунах, — довольно весело.       — Не без этого. Погода нынче, — я посмотрел в небо, — хорошая. Тёплая. Я уже беспокоился, что ноябрь будет холодным.       — А он и будет, — чуть улыбнулась Дафна.       Шум от множества голосов становился всё более структурированным, оформленным, а причина тому была проста — начали выходить на поле участники сборных Гриффиндора и Слизерина.       — Ты же заметил, что уже и снег был, и лёгкая метель, — продолжила мысль Дафна, которой приходилось говорить чуть громче обычного, чтобы перекричать шум толпы зрителей. — Теперь, вот, солнышко, тепло. Хотя, боюсь, это ненадолго.       — Соглашусь, — улыбнулся я. — Погода может быть слегка непредсказуемой. Всего немного солнца — и вот уже всё более чем хорошо.        Пока мы говорили о погоде, команды поприветствовали друг друга, и мадам Хуч отдала команду на старт. Вот все мячи были введены в игру и началась, собственно, сама игра. Ли Джордан в своей манере комментировал, немного подливая масло в огонь пороча слизеринцев и превознося гриффиндорцев, но не переходя границы — у него это отлично получается. Разумеется, его одёргивала МакГонагалл, но, когда это работало? Я, честно говоря, не слушал ни его, ни МакГонагалл, сконцентрировавшись на игре. Да, слишком мала вероятность того, что я увижу что-то интересное в плане игры, но, с другой стороны, сама игра, её качество, возросший или наоборот уменьшившийся навык игроков помогает оценить совсем другое, казалось бы, неприменимое к квиддичу — навык волшебства.       Как бы то ни было, но метла — тот же волшебный инструмент, что и палочка. Не нужно говорить о том, что они применяются в совсем иных целях, да и работают по-разному — это инструмент. И чем более продвинут волшебник в палочковой магии, тем лучше из него будет летун. Не учитывая различные исключения из-за образа мышления и прочих нюансов. Вот за этим я и наблюдал. Например, Крэбб и Гойл, новенькие загонщики в команде Слизерина. Они сильны и выносливы, их удары битами сильны и точны, но летают они ужасно, плохо с контролем тела и метлы. С другой стороны, Малфой перестал вечно плестись где-то в хвосте Поттера, но что самое важное — он перестал играть «против Поттера».       Ладно, не совсем перестал, но он уже не «воюет» против него, а концентрируется именно на снитче. Пусть пока что лишь на попытках этот снитч найти, но всё же.       Игра шла. Слизеринцы, как и всегда, играли жестко, на грани «фола», так сказать. Гриффиндорцы тоже им не уступали в этом вопросе, и это порождало целое море оваций, болельщики рукоплескали, вздрагивая от опасных моментов по отношению к любимым игрокам, или ликуя от уверенной и удачной авантюры.       Время шло. Рон, к сожалению, пропускал один квоффл за другим, отчаиваясь всё сильнее. Играло ли это какую-то роль при стиле игры обеих команд? Ровным счётом никакой. Обе команды играют плюс-минус равноценно, и даже небольшая голевая разница не играет роли — важно лишь то, кто поймает снитч.       Погода начала портиться резко. Набежали тучи, задул холодный ветер. Вытащив палочку, я создал пару-тройку тонких, но удобных пледов. Одним укрыл Дафну, тут же получив благодарный взгляд и улыбку, а остальные передал Пэнси и Ханне — Эрни пусть сам себе колдует, что хочет. Судя по усмешке на его лице, он это прекрасно понял, и против ничего не имел.       — …наконец-то ловцы обеих команд заметили снитч и устремились в погоню за ним!!! — громче прежнего раздался голос Ли Джордана над стадионом.       Взгляды всех болельщиков — я не стал исключением — прикипели к ловцам в зелёной и красной форме, что летели бок о бок друг с другом, при этом полностью игнорируя сам факт существования своего оппонента. Даже я замер в ожидании, следя взглядом за этим действом. Да, я знал, где снитч всё это время, и подобное знание позволяло то и дело покачивать головой, мол: «Ах, как так — не заметили?». Но сейчас я внимательно следил…       — Снитч пойман Малфоем!!! — разнёсся голос Ли Джордана. — Какая незадача… Вот это поворот!!!       Малфой буквально на сантиметр обошёл Поттера. Овации, ученики рукоплескали! Не все, надо понимать, но тем не менее. Судя по слухам, Малфой всегда шёл бок о бок с Поттером, но слишком много внимания уделял именно противостоянию с Гарри, а тут он словно не видел ничего, кроме цели.       Дафна и Пэнси поддались общему настроению, аплодируя, радостно поддерживая свою команду — давно они не выигрывали у Гриффиндора, и подобное можно считать знаковым событием.       Пока команды спускались на землю и принимали поздравления тех, кто поспешил спуститься к ним, я вместе с Дафной, Пэнси и остальными ребятами, что сидели поблизости, спустился с трибун и направился в сторону замка, периодически поглядывая на небо — как бы дождём оно не разразилось.       — Сразу пойдём в Хогсмид? — спросил я шедшую рядом Дафну, что уже поумерила степень радости от победы сборной своего факультета.       — Думаю, стоит сначала немного перекусить…       — До обеда ещё слишком много времени, — важно подметила Пэнси.       — Есть решение! — Эрни важно вскинул палец. — Кухня.       — Точно! — Пэнси тут же улыбнулась. — Я ведь и забыла, что тут целая община домовиков трудится! Нужно сильно постараться, чтобы уйти от них голодными…       — Мистер Грейнджер…       Раздался сбоку знакомый мне голос старшего Малфоя. Все мы остановились посреди тропинки и обернулись в сторону этого голоса — сбоку от поля нас буквально нагнал, или перехватил, неважно, мистер Малфой в компании с виденным мной ранее, но не представленным отцом Пэнси.       — Мистер Малфой, — кивнул я, как и остальные ребята. — Мистер Паркинсон. Честно говоря, я полагал, что вы постараетесь поздравить Драко с победой среди первых.       — Безусловно, — скупо улыбнулся мистер Малфой, перехватив чёрную трость. — Однако, я уже договорился с ним о встрече в Трёх Мётлах. Насколько мне известно, сразу после сегодняшнего матча у вас поход в Хогсмид. И я надеюсь, что вас не обременит компания в нашем с мистером Паркинсоном лице?       Похоже, визит на кухню Хогвартса откладывается. Ну, ничего. Если не удастся хорошо поесть в Хогсмиде, всегда можно озадачить местных домовиков этим вопросом. Да и слишком уж интересно, чего ради Малфой решил побеседовать со мной, а иначе расценивать этот «перехват» я просто не могу.        ***       Близлежащая к Хогвартсу территория не предусматривала прямую дорогу от поля для квиддича к Хогсмиду, а потому нашей нескромной компании всё равно пришлось сначала идти к замку. Там, у ворот, от нас отделились Ханна и Эрни, решившие лишний раз не отягощать свою жизнь общением со взрослыми волшебниками с сомнительной репутацией. Вот что мне нравится в наших чистокровных в тридесятом поколении хаффах, так это чувство такта. Тот же Эрни, например, отнюдь не злопыхал на Малфоя, а ведь МакМилланы всегда поддерживали Дамблдора, и, по сути, относятся к противоположному Малфоям лагерю. И что в итоге? «Прошу прощения, мистер Малфой, мистер Паркинсон, но я вынужден откланяться. Хорошего дня».       Так, свернув на дорожку, ведущую к Хогсмиду, мы шли уже впятером — я, Дафна, Пэнси, мистер Малфой и отец Пэнси. Разговор, разумеется, не особо клеился просто из-за разницы в сферах интересов каждого из присутствующих волшебников.       — Полагаю, — важно заговорил мистер Малфой, шествуя рядом, — мне следует поздравить вас, мистер Грейнджер, с успешно завершённым делом?       Да, именно шествуя, ибо просто «шедший» не совсем корректно отражает несколько чрезмерное самомнение этого волшебника, а отсюда и лёгкую гипертрофированность манер.       — Возможно, но что именно вы имеете в виду?       — Результат ваших действий касательно Долорес Амбридж.       Дорожка петляла, порывистый, но не сильный ветер то и дело склонял траву к земле, но та и так готова была «умереть» — осень полностью вошла в свои права, а недавний снег, истаявший без следа, однозначно на это намекает несмотря на изредка появляющееся солнце.       — Это не моя заслуга, — покачал я головой, — а всех учеников.       — Не стоит прибедняться, — слабо улыбнулся мистер Малфой. — Именно благодаря тому, что вы, так или иначе, склонили весь Хогвартс к определённой схеме действий, удалось достигнуть цели.       — Я лишь озвучил очевидные мысли и доводы.       — Именно этого порой и не хватает, — в разговор вмешался мистер Паркинсон. — То, что очевидно для одного, может быть даже не замечено многими.       — Если вы хотите видеть это под таким углом, — пожал я плечами, — то не мне вас отговаривать.       Под ничего не значащий разговор о погоде мы дошли до Хогсмида. Улочки этой деревеньки пока не могли похвастать наплывом учеников — многие отправились сначала в замок, и лишь потом придут сюда. Благодаря этому можно было понять, что и среди взрослых волшебников это место пользуется достаточной популярностью — не было запустения.       Мы зашли в Три Метлы, и среди немногих посетителей без проблем заметили Драко, что с гордым видом расслабленно восседал за столом ближе к камину, в одиночестве, что, правда, его ничуть не тяготило.       — Ну, дочка, — мистер Паркинсон обратился к Пэнси, — не расскажешь отцу о делах своих в школе, да и вообще? Наверняка вам есть что рассказать.       В общем, мистер Паркинсон увёл Пэнси и Дафну за стол, но больше походило это на предоставление Малфою возможности поговорить со мной и, как выяснилось, с Драко — мы с мистером Малфоем подсели к нему за стол. Парень сразу приосанился, приобретя более «пристойное» положение в пространстве, а я, незаметным взмахом палочки, установил вокруг нас комплекс чар от подслушивания, заслужив кивок от мистера Малфоя.       — Сын, — старший Малфой тут же обратился к младшему. — Отличная игра.       — Спасибо, отец.       — Да, отличная, — присоединился я к поздравлениям.       — Это было неожиданно просто, — кивнул Драко. — Нужно было только сосредоточиться не на превозмогании Поттера, а на победе.       — Концентрация на конечной цели, а не на людях — путь к превосходству над ними, — важно продекларировал мистер Малфой, и повернулся ко мне. — Мистер Грейнджер, мы немного отвлеклись от темы.       — Можно сказать и так. Вы ведь неспроста завели этот разговор?       — Разумеется…       К нам подошла официантка, явно новенькая — в прошлом году её здесь не было — но стояла за пределом еле-еле видимого купола чар приватности. Дождавшись кивка мистера Малфоя, как старшего в нашей компании, она перешагнула черту.       — Будете что-то заказывать?       — Думаю, ограничимся сливочным пивом. По кружке каждому.       — Сию минуту, — официантка быстро ушла, и уже через десяток секунд, в ходе которых мы молчали, она вернулась с заказом, поставила перед нами кружки с напитком и удалилась восвояси.       — Я уже заметил, что вы, мистер Грейнджер, не любитель ходить вокруг да около.       — Это так, — взяв кружку в руку, я сделал глоток, как, собственно, и оба Малфоя.       — Ностальгия… — скупо улыбнулся Люциус. — Тогда задам вопрос прямо — что вами движет?       — Что движет?       — Какие ваши конечные цели, мистер Грейнджер? Не для меня одного очевидно, что вы стремительно набираете влияние среди учеников и даже некоторых взрослых волшебников. Да, эти немногие лишь присматриваются, а не прислушиваются, но даже это — уже много. Особенно учитывая ваше… происхождение.       Драко не вмешивался, слушал, хотя явно хотел похвастать своими достижениями на квиддичном поле. Возможно, сработала его чуйка на какие-то важные вопросы, или ещё что-то. Но раз мистер Малфой решил разговаривать со мной в присутствии Драко, значит он видит в этом смысл.       — Конечные цели… На самом деле, я просто хочу быть целителем. Как и все, хочу добиться своего места под солнцем, безопасности дорогим людям, и прочая банальщина. А то, что приходится порой заниматься сторонними вопросами — лишь одно из средств создания вокруг себя той обстановки и атмосферы, которая меня устраивает.       — Не самые простые, но и не самые необычные цели. Вам не кажется, что было бы уместнее употребить ваше нарастающее влияние, например, в политических целях?       — О, нет, — я с улыбкой покачал головой. — Я не имею ни малейшего желания барахтаться в этой зловонной выгребной яме. Оставьте это тем, кому подобное по душе. Я, как и вы, предпочёл бы покупать «голоса», чем быть одним из них.       — Грейнджер… — Драко нахмурился.       — Остынь, сын, — сухо припечатал старший Малфой. — Мистер Грейнджер… Обвинение во взяточничестве — очень серьёзное, и требует доказательств.       — Мы не в суде, мистер Малфой, — я лишь улыбнулся, чуть склонив голову на бок. — И я считаю деньги просто инструментом. Если он лежит и пылится — значит владелец инструмента либо не умеет им пользоваться, либо не знает, к чему применить. Ну а хвастаться деньгами — как хвастаться золотой отвёрткой. Она, вроде бы, есть, и действительно золотая, но право слово — смешно до жути.       Драко чуть нахмурился и даже был немного возмущён, но мистер Малфой улыбался.       — Однако, — заговорил Люциус, — подобное хвастовство доставляет удовольствие, когда ты смотришь на искривлённые в зависти лица тех, кто палец о палец не ударил ради заработка, тратя время лишь на зависть.       — Каждый в жизни находит своё удовольствие. Почему бы не быть и подобному? Полагаю, я ответил на ваш вопрос?       — Думаю, это так. В таком случае, позвольте поинтересоваться ещё кое-чем. Как ваши успехи в вопросе освоения Тёмной Магии? Достаточно ли компетентен профессор Снейп в деле пояснения сложных моментов?       — Очень странный вопрос, должен я отметить, — улыбнулся я и сделал ещё один глоток пива. — Но, не думаю, что ответ поставит меня в неудобное положение. В основном — теория. Я понял концепцию Тёмной Магии и основную её проблему. Пока что мне почти не требуются консультации профессора Снейпа в этом вопросе. Зато он со всей ответственностью подходит к обучению меня и мисс Гринграсс искусству Зельеварения.       — Постой… — Драко подался чуть вперёд. — Ты в ученичестве у декана?       — Да. Не думал, что это тайна.       — Вот же…       — Не выражайся, Драко, — прервал зарождавшееся ругательство мистер Малфой.       — Извини, отец. Просто декан ни в какую не хочет заниматься со мной зельями больше, чем просто: «Поясню один момент».       — Это значит, Драко, — мистер Малфой посмотрел на сына, — что ты проявляешь недостаточно усердия, желания и таланта.       — Позвольте, мистер Малфой, — я обратил на себя его внимание, — но чем вызван ваш вопрос о Тёмной Магии.       — Я наслышан о вашем небольшом приключении этим летом.       — Не удивлён, честно говоря.       — И некоторые моменты этого приключения меня заставляют озадаченно удивляться. Вы без колебаний убили одного из напавших, а другого превратили в источник жизненной силы для исцеления пострадавших.       Драко округлил глаза. Похоже, мистер Малфой решил немного приоткрыть неприглядную сторону колдовства перед своим сыном. Только вот зачем за мой счёт? Шёл бы и сам при нём оборотней шинковал.       — Самозащита — она такая, — улыбнулся я. — Но, мне кажется, вас беспокоит вопрос — а не нашинкую ли я кого-нибудь из учеников, если те проявят чрезмерную агрессию. Не являюсь ли я угрозой, например, вашему сыну? Особенно учитывая вспыльчивость Драко и поспешность в некоторых вопросах.       — Я, вообще-то, здесь, — обсуждаемый индивид привлёк к себе внимание обоих.       — В том числе, — серьёзно кивнул мистер Малфой, глядя на меня своими стального цвета глазами. — Я радею за безопасность учеников, кто бы что ни говорил.       — Не стоит сравнивать оборотней под зельем частичного оборота, которые задались целью порвать меня на много маленьких и мёртвых Гекторов… — усмешка сама вылезла на моё лицо. — И несовершеннолетних учеников школы. Даже злые пакости остаются злыми пакостями, и максимум, которым я отвечу — равноценная пакость. Хотя, я понимаю истинные причины подобного беспокойства.       — Разве?       — Тёмная Магия. Вы получили, пусть и со слов вашей супруги, доказательства моего владения некоторыми сторонами этого искусства, не так ли?       Мистер Малфой лишь кивнул, а Драко выглядел озадаченными и недовольным одновременно, ведь — как же так? — он чего-то не знает, и более того — не знает в своей же семье.       — И, как взрослый волшебник, не понаслышке знакомый с Тёмной Магией, — я взглядом указал на его левую руку, от которой чувствовался тончайший шлейф этой магии, как, кстати, и от профессора Снейпа, — вы закономерно беспокоитесь — а не подточила ли она мой разум. Смею заверить — нет.       Мистер Малфой почти ничем не выдал лёгкого удивления тем фактом, что я почувствовал «метку» — подслушал о точном факте её существования из тихих разговоров Поттера с ребятами в нашем КОВ-клубе, а дальше — лишь немного логики.       — Надеюсь, что это и вправду так. Хотя, стоит ли в этом сомневаться, учитывая вашу связь с одним интересным тёмным волшебником?       — Прошу прощения? — я ни разу не был удивлён подобной подводкой. — Как я и говорил, я предпочитаю более прямое общение, пусть и сам способен играть в подобные игры. Да и вам ли говорить о связях с «интересными тёмными волшебниками».       Драко оказался предельно недоволен подобным отношением к своему отцу, отчего не сдержался:       — Не забывайся, Грейнджер…       И тут же получил тростью по плечу.       — Спокойно, Драко, — мистер Малфой продолжал скупо улыбаться. — Тебе, как я вижу, ещё далеко до понимания сути подобных диалогов. Наверное, многолетние попытки превзойти неотёсанного и несдержанного мистера Поттера оставили отпечаток на твоём мировоззрении, сын. Смею тебя обрадовать — тебя ждёт насыщенное лето.       — Прекрасно, — Драко чуть сбледнул с лица, растеряв гонор.       — Не отчаивайся, — улыбнулся я парню. — Твой триумф во время матча не остался незамеченным. Просто нужно тоньше чувствовать момент.       — Я это и так понял. Теперь уже, — нахмурился Драко, хотя осанка выдала вновь проснувшуюся в нём гордость за успех.       — Вопрос остаётся открытым, мистер Грейнджер.       — Даже обладай я какой-то конкретной информацией — какая мне выгода делиться ею?       — Выгода? — мистер Малфой удивился. — Я думал, что вы с удовольствием делитесь своими знаниями со страждущими.       — Своими знаниями в области магии, своими выводами, мыслями и видением тех или иных вопросов, но не секретами. Я же не спрашиваю вас, почему вы присоединились в своё время к Тёмному Лорду, и почему вы, будучи на свободе, со связями, деньгами и влиянием, всё ещё не вытащили из Азкабана остальных Пожирателей? Например, свояченицу, Беллатрикс Лестрейндж…       Драко вновь хотел возмутиться, но сдержался.       — Действительно, — кивнул мистер Малфой. — Некоторые вопросы звучат лучше, когда остаются незаданными.       — Истинно так, — я был полностью согласен с этой нехитрой игрой слов. — Полагаю, конечная цель нашей с вами беседы — понимание того, кем я вижу себя в этом мире, и насколько могу быть полезен вам.       — Вы, мистер Грейнджер, подобной интерпретацией вынуждаете меня чувствовать себя каким-то лицемерным злодеем, — улыбнулся старший Малфой. — Но я не могу не согласиться с такой формулировкой.       — Помимо того, что я хочу и стану целителем? Я, конечно, могу заявить, что всенепременно буду и сильным волшебником, только это может прозвучать как банальное хвастовство юного магглорождённого.       — Подобное прозвучит как хвастовство из уст вообще любого волшебника. Я бы предпочёл видеть среди хороших знакомых и союзников именно политиков.       — Как я говорил — мне это не интересно. Политика полна лжи, обмана, подкупов, интриг, шантажа и грязных манипуляций. Мне это претит. Я уже говорил на подобную тему с миссис Малфой, если мне не изменяет память. Ложь, обман, вся эта грязь — путь слабого волшебника. Знаете, почему Дамблдор всегда будет на коне?       Похоже, нелюбовь Малфоя к Дамблдору — что-то за гранью добра и зла. Мистер Малфой впервые за нашу беседу показал своё истинное отношение к чему-то, скривившись.       — Он не врёт, не обманывает, — я допил остатки пива. — Он может недоговаривать, играть фактами — куда без этого, когда за спиной столько лет и такой багаж опыта, каким бы этот опыт ни был. Ложь и обман могут дать временное преимущество, но любая ложь рано или поздно вскроется. Сейчас, например, все считают его маразматиком и лжецом…       Драко ухмыльнулся, сложив руки на груди.       — Но скажите… — я подался чуть вперёд. — Как резко, как сильно изменится мнение общественности, когда Тёмный Лорд явит себя? Все скажут — Дамблдор был прав, Дамблдор не маразматик, Дамблдор говорил, а мы не верили… И он снова будет на коне, а все кто пытался его топить — под конём. Как Фадж, например. Он сейчас уже политический труп, а когда Тёмный Лорд явит себя, а он явит…       Я действительно так думал, потому что не может быть иначе. Почему? Просто… Даже мне было бы тяжело всё бросить и отправиться тихонько жить куда-нибудь, после всего того, что я сделал бы, будь на его месте. Тут надо либо уже додавить свои идеи и планы, какими бы они не были, либо инсценировать окончательную смерть в прямом бою, и став совсем другим человеком, свалить в закат, планируя какую-нибудь другую акцию грандиозных масштабов. Но будучи уже совсем другим, новым человеком.       — …Фаджу точно будет заказан путь в министерство, даже на самую пустяковую должность — общество его сожрёт. И вообще, как мы пришли к этой теме разговора? Совсем не радужная.       — Не радужная, но необходимая.       — Мне лестно, мистер Малфой, что вы общаетесь со мной не как с неразумным юношей.       — Вы даже не представляете, мистер Грейнджер, как порою бывает полезна подобная беседа, понимание видения молодёжи. И раз уж зашёл разговор о Тёмном Лорде… Как вы думаете, какими будут его шаги?       — К сожалению, я не могу даже предположить чего-то на эту тему. Я не знаю истинного положения дел в те времена. Не знаю мотивы его действий и решений, как и мотивы тех, кто шёл за ним. Это точно не власть и не деньги — слишком банально. Это точно не «власть чистокровным, смерть грязнокровкам».       — Почему нет? — удивился мистер Малфой, да и Драко не отставал от отца.       — Слишком поверхностно. Слишком мелочно. Власть и так у чистокровных. Глупец тот, кто думает иначе.       Малфои либо действительно задумались, либо сделали вид.       — Касательно же магглорождённых — в самом деле? Смерть грязнокровкам?       — Ты не понимаешь, — покачал головой Драко, но мистер Малфой не стал его останавливать.       — …Они, вы, — поправился Драко, — приходите в наш мир со своими правилами, не чтите традиции, пытаетесь установить свои порядки…       — Ой, прекрати, — отмахнулся я от подобного, вызвав быстро подавленную вспышку раздражения у парня. — Сколько нас? Просто посчитай. Или назови хоть сколько-нибудь значимого магглорождённого. Живого. Нобби Лич не считается. Сделали его министром ради эксперимента. Эксперимент не понравился — прикопали Нобби Лича. Конец истории.       Мистер Малфой хмыкнул на такое точно так же, как это обычно делает Драко — родственники, что сказать?       — От самого факта нашего существования никому ни холодно, ни жарко. Нас раз-два и обчёлся. Наше существование — лишь предлог для тех, кто побогаче и повлиятельнее. Делёж областей влияния, финансов, повод для интриг для того, чтобы утопить оппонентов. Потому я и говорю — я не могу сказать, не могу предположить, каким может быть следующий шаг Тёмного Лорда. Я просто не знаю его истинных мотивов. Я уверен, что разговоры о том, что он сильнейший Тёмный Волшебник — не выдумка.       — Вы даже не представляете, насколько «не выдумка», — сурово кивнул мистер Малфой, а Драко даже немного просветлел лицом. Похоже, мелкий Малфой чуточку фанатеет от персоны Тёмного Лорда. Мне кажется, что личное знакомство с этой личностью сильно пошатнёт психику Драко.       — Для меня аксиома — сила волшебника равна его разуму. Даже если вопрос касается Тёмной Магии. Волшебник, носящий титул Тёмного Лорда, да ещё и заслуженно, просто не может руководствоваться такими мелочными целями, о которых скандируют некоторые фанатики, или теми, что считают за истину большинство населения. Возьмём того же Гриндевальда. Он, ни много ни мало, хотел установить новый мировой порядок. На всей, Мордред его побери, планете! Одну страну, одно правительство, единое для всех. Причём без истребления обычных людей, магглорождённых и прочей чуши. И после этого кто-то будет говорить, что Тёмный Лорд хочет истребить магглорождённых? Всего-то? Не верю.       — В ваших словах есть смысл, мистер Грейнджер. Но цели и мотивы Тёмного Лорда всегда были тайной для всех, — кивнул мистер Малфой.       — Отец… — Драко удивился, глядя на отца, ведь семья всегда придерживалась легенды о том, что служили Тёмному Лорду под Империо. Правда, то, что сказал мистер Малфой вовсе не исключает эту легенду.       — Но, раз мы заговорили о подобном, — Люциус допил своё сливочное пиво. — Что вы будете делать, если Тёмный Лорд и вправду вернулся, и если он продолжит политику, которую вёл до своего… исчезновения.       — Много вариантов. Можно на время покинуть страну, или что-то в таком роде. Буду ли я ввязываться в борьбу? Нет уж, увольте, — я отмахнулся от подобной мысли с улыбкой. — И никому не рекомендую. Знаете, что я понял на примере Амбридж?       — Нет, но похоже, сейчас узнаю, — ухмыльнулся мистер Малфой.       — Один в поле не воин. Амбридж имела реальную власть. Она могла разделить нас, учеников, на разные лагеря, достигая своей цели. Но мы просто не поддались на подобное, оставаясь единым коллективом с общей целью. И чем жестче она давила, тем хуже было для неё. Здесь ситуация мало отличается. Будучи в одиночестве — волшебник слаб. Да, ты можешь пойти и вырезать неугодных по одному, или даже толпами, но рано или поздно тебя задавят толпой. Знаете…       Я откинулся на спинку стула.       — Сейчас даже обычные люди могут дать отпор. Если они зададутся целью уничтожить Тёмного Лорда и волшебников — пара точечных ядерных ударов по наводке от волшебников, и всё. Пара рун, и ядерные боеголовки проникнут в лакуны и скрытые территории. Достаточно одного волшебника, который просто задастся такой целью. Появится ли такой? Безусловно. Стоит только загнать волшебников в угол. Война — глупость. Уверен, это прекрасно понимает и Тёмный Лорд. Это к вопросу об уничтожении грязнокровок, обычных людей и прочее. И в который раз мы приходим к одному и тому же вопросу — так какую же цель преследует Тёмный Лорд?       — Мне иногда кажется… — мистер Малфой явно собрался завершить нашу беседу. — Что Тёмный Лорд хочет, чтобы мы все разорились и всем магмиром убились друг об друга.       Мистер Малфой встал из-за стола, и мы с Драко последовали его примеру.       — Что же, мистер Грейнджер, это была интересная беседа. Пусть и многие вопросы остались незаданными и не отвеченными.       — Согласен, мистер Малфой.       — Драко, — он повернулся к сыну и положил руку ему на плечо. — Ты действительно хорошо поработал, завоевав победу для своей команды. Молодец.       — Да, отец, — хоть парень и пытался выглядеть безразличным, копируя манеры отца, но был рад, что его похвалили.       Мистер Малфой выложил на стол немного монет в счёт нашей небольшой покупки.       — Всего наилучшего, мистер Грейнджер, Драко.       И покинул заведение, выйдя через дверь.       — Это было… Странно, — Драко глядел вслед отцу, а когда он вышел, буквально грохнулся обратно на стул. — И о чём вы таком вообще говорили? Как вы вообще могли прийти к таким темам для разговора.       — Представления не имею, как так получилось, — взглядом я нашёл Пэнси и Дафну, всё ещё сидевших в компании мистера Паркинсона, но тот, как только старший Малфой покинул заведение, тоже начал прощаться и собираться уходить. — Слово за слово, вот и пришли к таким разговорам.       — Со мной отец о подобном не говорит, — нахмурился Драко.       — Он твой отец. Он и так знает, о чём ты думаешь и какое у тебя мнение.       — Верно…       В заведение начали заходить ученики. Пока лишь парочка, но это было сигналом, что обед в Хогвартсе прошёл, и все ученики отправились веселиться.       — Ну, наговорились? — Дафна с Пэнси подошли к нам, и говорила первой, с привычной усмешкой, именно Пэнси. — И о чём же таком вы тут секретничали, если не секрет?       — Ты хоть поняла, что сказала, а? — Драко вопросительно выгнул бровь, не очень умело пародируя Снейпа.       — Не кривляйся, Драко, — отмахнулась от него Пэнси. — Не получается.       — Тц… Язва.       — Какая есть. Гулять?       — В самом деле, — Дафна подошла, подхватив меня под локоток. — Отец Пэнси, конечно, интересно рассказывает…       — Ага, — кивнула Паркинсон, — жаль только, что одно и то же раз уже в десятый.       — Ну, Малфой, — я посмотрел на парня, который уже увидел кого-то на входе в заведение. — Мы пойдём.       — Да-да, идите уже, — отмахнулся он. — Вон, наши уже подошли, скучать по тебе, Грейнджер, не буду.       — Взаимно, мой скользкий друг, взаимно.       — Пф-ф, — Пэнси фыркнула. — Я с вами.       — М-да? — мы с Дафной одновременно посмотрели на девушку, и даже головы чуть наклонили одновременно.       — О, кошмар, они уже действуют синхронно! — возмутилась Пэнси. — Но это не умаляет моей решимости! Сначала — сладости. Потом — канцелярия. Потом — в магазин одежды. Там есть шикарная розовая шляпка.       — Тебе не идёт розовый, — Дафна не могла не сказать о подобном.       — Ты правда думаешь, подруга, что мне не плевать?       Так и началась очередная прогулка по Хогсмиду. Жаль только погода не собиралась становиться лучше. Интересно, на самом деле, к чему все эти разговоры Малфоя? Нет, я понимаю, что ему хочется лучше понимать волшебника, которому он обещал посодействовать в разных вопросах, встань такая необходимость, но тем не менее… Интересно. Очень интересно.       А вечером, на ужине в Большом Зале, мне пришло письмо с совой — некоторые английские дельцы наконец решили встретиться и подробнее обсудить возможность торговли артефактами. Какие же они все… долгие. Надеюсь, встреча, назначенная аж на одиннадцатое ноября, почти через неделю, будет продуктивной. И не подстава. Хотя, разве стоит ожидать честного делового подхода от волшебников с завышенной самооценкой? Вряд ли.