Целитель

      Коридоры министерства магии Англии как всегда были темны в своей отделке, но светлы за счёт множества магических источников света. Несмотря на то, что рабочий день у большинства подошёл к концу ещё пару часов назад, а на улицы Лондона давно опустилась вечерняя тьма, перетекая в ночную, по этим самым коридорам тут и там сновали волшебники, но не простые.       Униформа аврората, красные боевые мантии, мелькали на каждом углу. Оперативники ДМП в своих абсолютно маггловских на вид одеждах могли бы составить им конкуренцию по количеству волшебников на единицу площади. Практически все Невыразимцы из Отдела Тайн сейчас находились в Зале Смерти — огромном амфитеатре, в центре которого стояла Арка Смерти.       Эта Арка представляла из высокий и узкий проход, словно бы выдранный из замковой стены, но внимательный наблюдатель заметил бы, что та платформа, на которой стояла арка, была с ней единым целым, а значит банальная логика говорила о том, что либо здесь, глубоко-глубоко под землей, был когда замок, либо арку действительно выдрали откуда-то прямо с частью фундамента.       Но не внешний вид Арки привлекал в данный момент внимание специалистов Отдела Тайн, ведь он более чем известен и даже успел набить оскомину и надоесть, как и почти прозрачная пелена в Арке, как и пелена, больше похожая на слегка встревоженную поверхность воды. Всё дело в «магии».       Столб дымки вокруг Арки, вздымающийся вверх на добрых два десятка метров, странные магические флуктуации и подавляющее ощущение от тёмной магии, даже чёрной, страшной и ужасной — вот, что привлекало внимание. Но это же явление и создавало проблемы, над которыми здесь и сейчас работают аж пятеро Невыразимцев в своих серых плащах и с тьмой под капюшонами.       Именно Невыразимцы изолировали область вокруг Арки при помощи трёх старинных артефактов. Это, пожалуй, была единственная мера, работающая хоть в какой-то степени, не позволяющая слишком уж сильно распространяться тёмной магической энергии от Арки, а главное, с установкой этих артефактов полностью прекратились случаи мигрени и состояния, похожего на одержимость у сотрудников министерства, работавших недалеко от Зала Смерти.       Все входы в Зал охраняли сотрудники ДМП, снабжённые всеми возможными защитными артефактами и имеющими богатый опыт полевой работы.       В одном из проходов появился волшебник в сером классическом костюме-тройке и чуть более тёмной мантии поверх, просто накинутой на плечи. При виде его, сотрудники ДМП тут же вытянулись по стойке смирно.       — Вольно, — отмахнулся он от необязательной процедуры приветствия. — Какова ситуация?       — Без изменений, сэр!       — Повторные случаи одержимости?       — Вверенный мне личный состав ментальным атакам и одержимости не подвергался.       — Благодарю за службу.       — Так точно, господин директор.       Джон Доу, покручивая кольцо на пальце, начал спускать по амфитеатру Зала к «рабочему штабу» невыразимцев — паре столов с кучей странных артефактов и не меньше кучей книг, фолиантов, рукописей и просто банальных бумаг с документами.       Подойдя вплотную к столу, за которым что-то чертил на больших листах глава Отдела Тайн, одетый, как и остальные Невыразимцы — безлико и с маскировкой под капюшоном — Джон Доу подумал, что хоть кто-то есть адекватный в этом застойном болоте, и предпочитает использовать обычную бумагу разных форматов, а не кучу пергаментов. Её и использовать проще, и хранить, и защищать, и уничтожить в случае необходимости.       — Глава, — кивнул Джон приветственно.       — Глава, — Невыразимец кивнул в той же манере, а голос его был искажен магией ради конспирации.       — У вас есть какие-нибудь подвижки по инциденту?       — Практически ни единой, — ответил Невыразимец. — Единственное, в чём мы точно уверены — комплект из трёх старинных артефактов времён ещё древних кельтов способен остановить распространение этой тёмной магии. И прекратить случаи одержимости.       — Вот только у меня по особым камерам распиханы девять одержимых и…       — Я знаю об их состоянии, Доу. Любопытно, что их поведение сильно отличается от случаев одержимости. Они больше похожи на персонажей маггловских фильмов — зомби.       — Зомби?       — Подобие инферналов, только живые, агрессивные, не разумные, быстрые, ловкие и с магическими способностями. Справедливо заметить, что таких зомби даже магглы не придумали со своими безграничными фантазиями.       — Ясно. Мы что-то знаем о природе этой одержимости?       — Предположительно, захват тела духами или подобными сущностями вне нашей квалификации. Мы не можем их видеть, зафиксировать, противостоять, оградиться.       — Но артефакты…       — Нам не известен механизм их работы, — покачал головой невыразимец, отвечая неизменным голосом без интонаций. — А значит и средств мы не имеем.       — Понятно. Есть что-то по принципам распространения этих неуловимых «духов»?       — Попрошу поменьше скептицизма, — голос Невыразимца не изменился вообще, но читался в нём укор и некое пренебрежение. — Нами было установлено, что тёмномагический фон распространяется не привычным нам методом, фоном, или направленным поток, а свободно текущими струями. Есть гипотеза, что именно по этим струям перемещаются духи прежде, чем захватить тело или начать на нём паразитировать. На данный момент это вся информация, которой мы владеем на данный момент.       — А что насчёт аномалии рядом с Хогвартсом?       — То же самое, только намного сильнее. Однако, нам удалось более-менее экранировать аномалию и её распространение, но… — невыразимец взглянул в свои расчёты на бумаге. — Такое чувство, что это всё обманчиво. Эффект аномалии распространился примерно на то же расстояние, что и здесь, в министерстве. Точнее, на ту же самую пропорцию. Мне хотелось бы верить, что это наши заслуги, но верится с трудом…       Джон Доу кивнул, покрутил перстень на пальце, и задал очередной вопрос, беспокоящий его, либо же должный быть заданным:       — Объявлять эвакуацию Хогвартса?       Невыразимец молчал долгую минуту, неподвижно рассматривая результаты своих многочасовых трудов и вычислений, отображённых на множестве схем и графиков, начертанных на бумаге.       — С точки зрения абсолютной безопасности, это нужно делать прямо сейчас, — тихо заговорил он, и впервые за время знакомства с ним, Джон Доу услышал слабые нотки обреченности и беспокойства в изменённом магией голосе. — С точки же зрения прагматизма и логики, в этом нет необходимости. На данный момент распространение аномалии остановилось на одном уровне, и границы довольно далеки от стен замка. Что действительно нужно предпринять — полная изоляция этого места от учеников. Даже самая призрачная возможность проникнуть туда должна быть полностью нивелирована. Не стоит недооценивать способности юных пытливых умов.       — В последнем вы абсолютно правы, уважаемый, — с лёгкой улыбкой кивнул Джон Доу, и словно бы на миг погрузился в ностальгию, но это было обманчивым впечатлением. — Значит, по вашему мнению, Хогвартсу ничего не грозит?       — Я этого не говорил, — качнул головой Невыразимец. — Я лишь сказал, что по имеющимся данным их безопасности почти ничего не угрожает. По крайней мере, охрана в виде дементоров пару лет назад была куда более серьёзной угрозой. Тем более…       Невыразимец, глава Отдела Тайн, быстро нашёл нужный документ на своём столе, но пока он искал его, Джон Доу заметил, что без разговора и прочих сторонних шумов, находиться рядом с Аркой Смерти, ставшей аномалией, было довольно сложно не только из-за фонового воздействия странной магии, исходящей от неё и которую так и не получилось экранировать полностью, но и из-за странного, крайне низкого гудящего звука.       — …один из «одержимых» смог прийти в себя и полностью описать своё самочувствие наряду с ощущениями от процесса одержимости. Это и вправду самая настоящая одержимость, вот только…       — Только?       — Только создаётся ощущение, что эти духи обладают интеллектом, не сильно отличающимся от бешеных животных. Но не все.       — Не все?       — Так они же в ваших камерах, — в словах Невыразимца Джон Доу мог почувствовать насмешку и упрёк, хотя интонации изменённого магией голоса попрежнему были нейтральными и обезличенными.       — Но «работаете» с ними вы, уважаемый, — Джон Доу улыбнулся своей самой вежливой, но нейтральной улыбкой, за которой глава Отдела Тайн мог легко прочитать холодность взгляда и расчёт без всяких эмоций, и это ему импонировало.       — Это так. Некоторые вели себя разумно. Некоторые даже не выказывали никакого сопротивления при задержании, как видно по отчётам вашей структуры. Я подозреваю, что среди них и вполне адекватные или просто способные притворяться оными. А значит, они могут теперь быть где угодно.       Пара секунд молчания, и Невыразимец продолжил мысль.       — Нами достоверно установлено. Что «заражение» одержимостью может произойти только в зоне влияния аномалии. Первый её этап, сильная мигрень, может наблюдаться тоже только в этой зоне. Дикие одержимые встречались максимум в радиусе двухсот метров от аномалии. Единичный, практически разумный экземпляр попался практически в Атриуме, а это, как вы знаете, почти шестьсот метров, если смотреть на радиус абстрактной сферы. А если «одержимый» полностью адекватен и разумен? Есть вероятность, что он мог вообще покинуть пределы министерства так, что его никто не заметил. Наши защитные и сигнальные контуры абсолютно бессильны против подобного…       — То есть… — нахмурился Джон Доу.       — Да, — перебил его мысль Невыразимец, а Джону Доу пришлось ловко и привычно прятать раздражение от подобной наглости глубоко в душе. — Одержимые могут оказаться где угодно, кем угодно. Не исключаю вероятность, что «духи», кем бы они ни были, могут менять носителя.       — Только этого нам не хватало… — Джон Доу не вздыхал печально, не строил грустное, печальное или напряженное лицо, а просто констатировал факт. — И после этого вы говорите, что Хогвартс и его ученики вне опасности? Нас, волшебников, слишком мало, чтобы подвергать опасности молодое поколение. Каждая капля волшебной крови — невероятная ценность.       — Мне это прекрасно известно, — кивнул Невыразимец, никак не отреагировав на заявление главы ДМП. — Однако средств, знаний и опыта нашего отдела категорически не хватает для решения проблемы. Мы подняли все возможных архивы, все данные по работе с духами и родственными им сущностями — магия вуду, спиритизм, японский синтоизм и многое другое. Нигде нет ответов. Хотя, справедливости ради стоит отметить, что знания по этим направлениям магии у нас крайне ограничены.       — Возможно, — Джон Доу не размышлял и секунды, — стоит привлечь Тёмную Гильдию.       — Подобное решение вне моей компетенции. Но замечу, что Визенгамот и прочие главы отделов не пойдут на это.       — Главы, кроме Аврората, совершенно некомпетентные волшебники, а в Визенгамоте большинство лишь старики, единственное беспокойство которых — собственный карман и репутация.       — Именно по этой причине они и не одобрят. Привлечение Тёмной Гильдии будет нереальным ударом по репутации, и возможно, не принесёт никакой пользы. Пусть я и далёк от политики, но актуальная на сегодняшний день политическая повестка говорит о полной недопустимости Тёмной Магии на территории Англии. Да, есть мастера, есть лицензии и прочее, но это неизвестно широкой публике. А вот привлечение Тёмной Гильдии скрыть не получится. В любом случае, я, как глава Отдела Тайн, поддержал бы подобное начинание. Проблема серьёзная, решать её нужно уже сейчас, а решения нет, и шанс на появление этого решения крайне эфемерен.       — Что же, мне всё ясно. В свою очередь я попробую поднять этот вопрос. Не буду больше отвлекать вас от работы.       — Да, будьте любезны.       Невыразимец вернулся к своим выкладкам на столе, а Джону Доу в очередной раз пришлось гасить лёгкое раздражение глубоко в душе.       «Однако, негативные эмоции больше не имеют надо мной такой власти, как раньше. Словно ещё в Хогвартсе — почти спокоен» — с удовольствием для себя отметил Джон Доу, поднимаясь по ступеням амфитеатра на выход из Зала Смерти.       «А вопрос надо решать. Похоже, моим верным соратникам придётся поднапрячься и продавить это решение в Визенгамоте и совете».       С такими мыслями Джон Доу покинул Зал Смерти и отправился решать остальные свои дела. Он вряд ли мог представить, сколько трудов потребует должность главы ДМП в столь непростые времена, когда угрозы стране, волшебникам и магмиру Англии начинают повально лезть вообще со всех сторон. Куда проще было управлять его «клубом» радикально правых идеалистов.        ***       Тишина.       Пустота старинного тренировочного зала, спроецированного Выручай-Комнатой, немного давила на сознание, внушала беспокойство, но при этом и покой. Последнее, возможно, от усталости.       Я сидел полуразвалившись на не самом удобном диванчике, рядом со мной примерно в такой же позе немощного волшебника развалилась Дафна, растеряв весь свой шарм леди из древнейшей и благороднейшей семьи — сколько бы Блэки не говорили, что они одни такие на всю Англию, это не так.       И нет, дело не в каких-то пошлых свершениях и глупостях разной степени тяжести. Всё намного проще. Сейчас на дворе поздний вечер, почти сутки прошли с нашей необдуманной вылазки к аномалии, и, как и планировали, абсолютно каждую секунду свободного времени после занятий мы посвятили освоению наших новых магических способностей.       Резюме — полный ноль! И это не шутка!       Степень бесполезности этой энергии в обыденной жизни просто катастрофически огромна. С её помощью нельзя воздействовать вообще ни на что в сыром виде, а запитываются с её помощью только заклинания и магические структуры, несущие в себе хотя бы крохи огня или соответствия ему! И то не все, только «мистические», что значит, чистое Инсендио запитать энергией смерти не выйдет вообще, а вот то же Протего Дьяболика — легко.       Руны? Плевать эта энергия хотела на руны, а руны — на неё. Не работает! Только если связано с «мистическим» пламенем.       А результат этих манипуляций? Разумеется, никакой! Как и с чистым энергетическим воздействием — никакой реакции окружающей среды. Один лишь плюс — эта энергия и заклинания на её основе легко проходят через все известные защитные заклинания и поля.       Хотя, если подумать, есть ещё один плюс в наличии этой энергии в наших с Дафной телах. Призраки Хогвартса сторонятся нас, и Пивз так и вовсе с воплями летит в ближайшую стену. Ах, да, ещё нюанс — стены этой энергии не помеха, в отличие от других энергий и магии в целом. Да, обычные стены довольно незначительно экранируют от магии, но всё же экранируют, а вот энергию смерти не задерживают ни в коей мере.       — И какие выводы? — лениво сказал я, медленно повернув голову к развалившейся на диване рядом со мной Дафне.       — Посредственно, — выдохнула она устало. — Если Смерть хотела дать нам некий дар, то он пока что выглядит довольно… никак.       Очевидно, усталость не позволяла девушке выразить свои мысли в полной их красоте, используя всё богатство слога и навыки общения. Только факты. Я, собственно, находился в предельно схожем состоянии.       — Полагаю, — выдохнул я и приобнял Дафну, от чего та практически без сил тут же облокотилась на меня, положив голову мне на плечо, — Смерть дала эти способности сугубо для решения проблем, которые мы сами и создали. Не жалеешь?       — Ни в коей мере, — в тоне Дафны чувствовалась уверенность и улыбка. — Это был интересный эксперимент. Да, он мог привести к смерти… Ха, собственно, к ней и привёл. Или к «нему»?       — Не думаю, что сущность подобного порядка слишком зависима от половой принадлежности. Смерть — явление. То существо — её квинтэссенция. Возможно даже эгрегор массового бессознательного.       — Ого… Эгрегор. Не думала, что ты знаешь подобное.       — Не думал, что подобный термин вообще распространён среди волшебников.       Посидев так минут двадцать, не меньше, лениво обсуждая всякую ерунду, мы вновь вернулись к нашим способностям.       — Ну… — я поглаживал руку Дафны. — Ты видишь магию смерти и её потоки, явно можешь манипулировать этими потоками. Я могу видеть этих странных духов и легко взаимодействовать с ними. Наверняка в этом есть смысл. Нужно только понять, как работать в команде.       — Это да. Поручение Смерти нужно выполнить. Как я уже говорила, не та эта сущность, чтобы её игнорировать.       Вот такие вот эксперименты.       ***       Тишина.       Всё тот же тренировочный зал, но настоящий, в нижних этажах замка, и теперь я здесь один.       Через высокие и узкие окна пробивался тусклый свет зарождающегося дня. Здесь не было ни занавесок, ни штор, лишь вековая пыль на окнах поглощала и развеивала свет во все стороны, словно грязный старый плафон на не менее старом и практически мёртвом светильнике.       В этом пустом зале, на каменном полу, когда-то бывшим гладким, зеркальным, сидел лишь один человек — я. Но не просто сидел — стандартная поза для эльфа, подобие позы лотоса, и лишь сведущий человек найдёт отличия.       Всё дело в том, что задолго до рассвета, спустя почти неделю после попытки подойти к аномалии, я наконец-то нашёл достаточное количество времени для ментальных и магических тренировок. Именно ими я сейчас и занимался. Только эльфийские техники, никаких вкраплений опыта гномов, людей и прочих рас. Почему?       Тренировки с Дафной, конечно, увлекательны и в должной мере продуктивны, но я хотел найти в себе, прочувствовать, понять и осознать энергию смерти, или чем бы это ни было, в куда более полной мере. Её абсолютная инертность к прочим воздействиям вгоняла меня в тупик. Я не мог найти и подобрать что-то резонирующее с ней, а значит не мог и найти её в своём теле. Это не та смерть, неправильная. Не агрессивная, вынужденная, но и не спокойная, естественная.       Сама идея и концепция ускользала от моего понимания, а значит я не мог её нащупать в себе, эту энергию.       Тот случай с призраком был лишь секундным озарением, не более того. Это озарение помогло мне преодолеть кризис. А значит с этим нужно что-то делать. Одна единственная печать, похоже, вложенная в моё сознание Смертью, была, конечно, эффективна в борьбе с призраками, но это единственное, на что можно было рассчитывать при её использовании. А сам рунический язык печати не говорил мне вообще ни о чём, что непривычно — вот он, настоящий вызов интеллекту и мастерству! А я уже хочу на это плюнуть и сдаться. Удивительно, как я привык жить на всём готовом, так сказать.       Что же касается прошедшей учебной недели…       Стабильность — показатель успеха.       В замке не изменилось ничего. Новых попыток причинить вред магглорождённым со стороны чистокровных не наблюдалось, занятия шли своим чередом. Единственное, что было заметно — профессор Хант словно бы хотела быть совсем в ином месте, а в сторону аномалии поглядывала с нескрываемым блеском в глазах, словно чувствуя, что там есть с кем сражаться. Ах, да, маленький нюанс — наши «полевые практики» перенесли в сторону поля для квиддича. Там большие открытые пространства, и всё это можно было расценивать как отработку действий в случае боестолкновения на открытой местности. Вот тут-то единицы талантливых ребят в области трансфигурации разгулялись на все сто.       Сметвик дал мне отгул на две недели. Причин я придумать не могу, а то, что оказался в Больничном Крыле в непонятном состоянии, вряд ли можно считать за оную. Значит дело в другом. Возможно, он сам чем-то очень занят.       Вот, собственно, и всё. И да, мои медитации не приносят никакого успеха. Я словно долблюсь в непроходимую адамантиевую стену.       Покончив с медитациями, я покинул тренировочный зал, закрыл дверь, которая тут же «законсервировалась», замаскировавшись под гобелен — и как я вообще нашёл это место, вообще не понимаю — а сам я двинулся на завтрак. День субботний, выходной, можно немного расслабиться, возможно даже сделаю самостоятельную вылазку к аномалии, чтобы не вовлекать Дафну в опасности — одно дело исследования и расчёты, а тут реальная опасность.       К слову, статус аномалии до сих пор не изменился. Тот «аврор», как выяснилось, остался жив и даже не понёс никакого вреда кроме сильного магического истощения, временного. По крайней мере так говорят школьные слухи.       Добравшись до Большого Зала и присоединившись к ребятам, я споро приступил к завтраку, собрав себе обильную порцию из всего подряд, и даже пресная овсянка неизбежно оказалась в моём рационе.       — Мистер Грейнджер…       Голос Снейпа позади меня оказался полной неожиданностью. Но не только я вздрогну или же резко развернулся — остальные ребята поступили ровным счётом так же. А ведь те, кто сидел напротив меня за столом, могли бы как-нибудь просигнализировать о приближении этого мрачного вестника плохих вестей. У него других практически не бывает.       — Директор Снейп, — я мгновенно взял себя в руки, коря за собственную невнимательность и расслабленность, а ведь я почти никогда не позволял себе такое пренебрежение к окружению.       — Жду вас в своём кабинете сразу после завтрака.       Резко взмахнув полами своей чёрной мантии, директор быстрым шагом направился к столу преподавателей, оставив всех нас, кто слышал его слова, теряться в догадках о причинах подобного вызова.       — Что это было? — тихо шепнул Захария, словно Снейп сейчас вёл уроки зельеварения — вот это называется «дрессура».       — Директор вызвал меня к себе, — пожал я плечами, продолжая завтракать.       — Это-то я понял, — кивнул Захария. — Но вопрос в другом. Что могло ему понадобиться?       — Узнаю.       — Тебе вообще не интересно? — это уже Эрни не мог сдержать ни любопытство, ни изумление.       — Догадок может быть множество. Однако я могу сказать, что я ни в чём не виноват.       — Ну да, конечно, — хмыкнула Ханна и незаметным взмахом палочки под столом выставила незримую защиту от прослушки вокруг нашей группы. — Вдруг он понял, кто шарахнул Нотта магией?       — Не имеет значения.       Тот случай, к слову, несколько выбивался из свойственной мне манеры поведения, что удивило в том числе и меня самого.       Полагаю, подобное «радикально не сдержанное» поведение являлось последствием воздействия энергии смерти, но с уверенностью говорить об этом я не могу. Но ведь есть такая возможность? Есть. Тем более концентрация этой энергии, по словам Дафны, у меня в голове.       — Кстати, — Захария посмотрел на меня предельно серьёзно. — Ты уже достаточно оклемался после Больничного Крыла?       — Пожалуй.       — Тогда изволь присутствовать на тренировках. Те пару раз, что ты был, конечно, поспособствовали развитию слаженности новой команды, но нужно больше. Хорошо, что первая игра сезона, как всегда, Гриффиндор — Слизерин. И у нас будет время.       — Буду я, буду. Завтра же?       — Да, с утра. Сразу после завтрака. Так что поешь вечером — на полный желудок летать хреново.       После сытного и вкусного завтрака, я традиционно встретился с Дафной в дверях Большого Зала, поздоровался, сообщил, что иду к Снейпу.       — Тогда я буду ждать тебя в библиотеке, — улыбнулась она. — Пусть с силами мы и не разобрались, но хотя бы стоит понять, где может крыться ошибка в рунических схемах. Кстати, как феникс?       — Ещё превращается. Процесс затянулся. И пусть это в пределах расчётов, что-то мне это не нравится.       — Мы использовали абсурдно сложные рунические схемы, — Дафна приложила руку к моей груди, ненадолго задержав её там — последнее время она очень любит такие маленькие, незначительные и короткие жесты, выражающие каждый раз своё, но в основном симпатию, поддержку и прочий позитив. — Удивительно то, что мы вообще достигли планируемого результата, пусть и с небольшими нюансами.       — Так и тянет сказать что-нибудь ироничное, мол: «Смерть и вправду незначительный нюанс на пути настоящего волшебника», но…       — Это не в твоём стиле.       Дафна, увидев, что все вокруг уже разошлись по своим делам, украдкой поцеловала меня, нагло разорвав это самый поцелуй в самый неподходящий момент. Хитро улыбнувшись, она грациозно и невесомо буквально уплыла прочь в сторону Главной Башни, а я лишь с лёгкой улыбкой покачал головой.       Оправив ворот мантии и придав себе максимально опрятный вид, хотя лучше уже только абсолютный перфекционизм, я решительно направился в сторону кабинета директора. Лестницы, коридоры, подъём на один из самых верхних этажей, и вот я стою напротив большой ниши с горгульей.       — Пароля не знаю, меня приглашали. Могу пройти?       Ноль реакции.       — Я знаю Адское Пламя. Каков будет ваш положительный ответ?       Глаза каменной гаргульи шевельнулись, взгляд упал на меня, и, к своему удивлению, я читал в этом взгляде укор и обиду. Лёгкий скрип, и горгулья начала разворачиваться, исчезая в нише и открывая мне проход на винтовую лестницу, на которую я ступил сразу же.       Открыв дверь кабинета директора, я оказался в привычном, казалось бы, месте. Снейп не Дамблдор — очевидное наблюдение — так что как и в прошлый мой сюда визит, когда я получал допуск в Особую Секцию, здесь не изменилось почти ничего. Минимализм, но комфортный, логичный, удобный.       За столом директора, на фоне огромных витражных окон, сидел мрачный Снейп в своей извечной тёмной одежде, постукивал пальцем по столешнице и с недовольством смотрел на сидящего перед ним Поттера. Недовольство было действительно сильным, а причины неизвестны. Хотя, если бы я был преподавателем Хогвартса с таким вот отношением к нерадивым студентам, я бы испепелил Поттера одним лишь взглядом и без магии. Ну ведь способный парень, но такой оболтус!       — Мистер Грейнджер, — Снейп на миг перевёл взгляд на меня и указал этим же взглядом на другое свободное кресло напротив его стола.       — Директор, — кивнул я и занял предложенное место рядом с креслом Поттера.       Молчание. Поттер неуверенно и почти незаметно ёрзает в кресле, но смотрит на профессора прямо, даже с каким-то вызовом.       — Поттер, — практически процедил Снейп своим тихим вкрадчивым голосом. — Вы так и не усвоили, что с вашими способностями к ментальным наукам не стоит удостаивать легиллимента прямым взглядом.       Поттер тут же отвёл взгляд, теперь глядя на пуговицу костюма Снейпа.       — В любом случае, вы здесь не для праздных разговорах об отсутствии у вас, Поттер, усидчивости и стремлений к самосовершенствованию.       Очередная пауза в исполнении Снейпа и на фоне подавляющей тишины кабинета начинала раздражать даже меня, несмотря уж на Поттера.       — Сейчас вы отправитесь в один знакомый вам обоим дом по одному знакомому вам адресу. Кое кто, вы догадываетесь, кто именно, Поттер, изъявил своё великосветлое желание поговорить с вами на некоторые темы.       И опять пауза.       — На Гриммо?       — Вы, Поттер, просто феноменальны в своей неспособности держать язык за зубами, — процедил Снейп. — Неужели до вашего скудного мозга никак не дойдёт, что некоторые вещи лучше не озвучивать вообще?       Поттер набычился, но перечить не стал.       — Прекрасно. Хотя бы некоторая толика сдержанности наконец проявилась в вашем взбалмошном характере. Второе. Сегодня вечером в Хогвартс прибудет группа волшебников из Тёмной Гильдии.       — Тёмные?! — возмутился Поттер, но тут же о чём-то подумал и умерил свой пыл раньше, чем его начал отчитывать Снейп.       — Именно, Поттер. Узколобые бараны в нашем дражайшем министерстве наконец-то поняли, что не способны сами решить проблему с аномалиями и обратились к компетентным специалистам. Я сообщаю вам об этом, чтобы вы, пока будете гостить в одном известном вам доме, обработали эту информацию как следует.       Драматическая пауза, солнечный свет в окне померк, набежали густые облака.       — Тёмная Гильдия — одна из старейших по всему волшебному миру. Надеюсь, вы осознаёте, что волшебный мир не ограничивается Англией? В том доме вам наверняка будут рассказывать очередные байки об ужасных тёмных магах, а о гильдейских и подавно. Но я смею надеяться, что вы проявите благоразумие и, как вернётесь, не будете потворствовать слухам, не будете выказывать отвращение и не дай Мерлин, пренебрежение.       — Почему? Ну, то есть, — Поттер понял некорректность вопроса, — это чем-то чревато?       — Очевидно, мистер Поттер, что эти сильные и уважаемые везде, кроме пары стран, волшебники, могут просто по своему желанию махнуть на нас рукой, развернуться и уйти. Просто из-за отношения. Не путайте Английских «тёмных», свихнувшихся и неадекватных, с настоящими профессионалами. Это не преступники, не убийцы, а эксперты, действующие на законных основаниях. Надеюсь эту позицию вы продвинете на своём факультете.       — Гектор здесь для этого же? — Поттер посмотрел в мою сторону на миг.       — Мистеру Грейнджеру нет необходимости контролировать порядок на факультете. В отличие от вашего безумного Гриффиндора, на факультете мистера Грейнджера нет негативного отношения к гильдейским волшебникам ровно до тех пор, пока они их не трогают. В отличие от Гриффиндора, на Хаффлпаффе все прекрасно знают, что такое «гильдия», и что это значит. А те, кто не знают, мгновенно будут просвещены. А теперь…       Снейп выложил на стол перед нами простую длинную металлическую цепочку. Не настолько толстую, чтобы выглядеть громоздко, но достаточно, чтобы за неё можно было легко ухватиться.       — Это портключ. Вы же знакомы с концепцией подобных предметов?       — Да, директор, — спокойно и быстро ответил я, а Поттер лишь кивнул.       — Активатор «лимонный щербет». Возьмитесь оба за него и, как будете готовы, скажите мне — я сниму антиаппарационную защиту над кабинетом. И только после моего сигнала произносите ключ. Доверяю эту процедуру вам, мистер Грейнджер.       — Понял.       Я взял цепочку за один из краёв, встал, и протянул другой край Поттеру, вставшему с кресла вслед за мной. Как только Гарри взял цепочку, Снейп совершил серию взмахов палочкой, сопровождаемых витиеватыми и незаметными узорами кончиком этой самой палочки, а я ощутил резкое отключение антиаппарационной защиты — я так к ней привык, находясь в замке, что перестал акцентировать внимание на её существовании.       — Готово.       — Лимонный щербет.       Нас сразу затянуло в воронку портала. Процесс был намного мягче чем аппарация — чувствовалась рука профессионала.       Миг, и нас выбросило в метре над землёй. Поверхность приближалась быстро, но я ловко сосредоточился на своих действиях и магии, плавно опустившись на землю прямо перед порогом старого кирпичного многоквартирного дома, а Поттер нелепо шлёпнулся на асфальт рядом со мной.       — Ненавижу порталы… — пробурчал Поттер, поднимаясь и отряхиваясь.       За нашими спинами была не самая ухоженная парковая зона площади Гриммо, перед нами — старинная дверь. Я не стал накладывать никакие отвлекающие и прочие чары, ведь ощущал себя как раз под ними, а источником был дом. Но при этом мы с Гарри всё ещё были вне защитных контуров дома — лишь в зоне сокрытия.       Дверь тут же отворилась, явив нам девушку с розовыми волосами и в кожаных одеждах.       — Какие люди! — радостно улыбнулась она, сменив цвет волос на какой-то позитивно-противный. — И без охраны! Заходите скорее.       — Неужели это аврор Тонкс без имени? — улыбнулся в ответ и шагнул за порог раньше Гарри, который возился то с очками, то с мантией.       — А это же Гектор Грейнджер, бельмо на глазу всех фанатиков чистоты крови, — не осталась та в долгу. — И как жизнь? Ещё не высказывали тебе в школе своё «фи» эти недоумки?       — Ему-то выскажешь, ага, — буркнул Поттер, заходя в дом вслед за нами. — Где стоять будешь, там и похоронят.       — О как? — удивиласть Тонкс. — Ну, не стойте на пороге, давайте, живее.       В своей позитивной активности она бодро развернулась и бодро шагнула внутрь дома, намереваясь пройти прохожую и удалиться от нас по тёмному мрачному коридору со слегка обшарпанными и местами отклеивающимися обоями. К слову, такой бардак мне не понравился, а ведь когда я был здесь в прошлый раз, слегка всё подкорректировал.       Взмахнув рукой, я превратил свою школьную форму и мантию в удобную тёмно-синюю водолазку с высоким воротником, брюки из серых стали чёрными, а полуботинки превратились в лакированные туфли. Вот, другое дело. Ну и сумка с расширенным пространством никуда не делась — без неё никак.       Грохот раздался близко, практически в паре шагов от нас.       — Твою же-ш Моргану за пятку! — возмутилась Тонкс, — Тц… а… дурацкая подставка для зонтиков! В который раз!       Она ловко вернула огромной подставке в формы стопы тролля вертикальное положение, да и пару зонтиков туда положила. Гарри поспешил за Тонкс, явно испытывая предвкушение от возможных встреч, а я шёл куда более размеренно, касаясь кончиками пальцев стен коридора.       — Совсем тебя запустили, да? — ухмыльнулся я подал так много нейтральной энергии, сколько вообще мог себе позволить.       Обои тут же начали очищаться, приклеиваться обратно, подгоняться. Пыль исчезала, паутина таяла, плафоны волшебных светильников перестали походить на братскую могилу для сотен мелких мушек, становясь чистыми и прозрачными, а свет от них стал ровнее, ярче. Доски пола перестали скрипеть, становились одна к одной, гладкие и лакированные.       — Другое дело… — шепнул я сам себе и с улыбкой направился дальше.       В небольшом холле дома, откуда можно было попасть и в комнаты первого этажа, и в гостиные, и на кухню или столовую, и на лестницу, висел знакомый портрет, но сегодня он был завешан плотной чёрной занавеской.       — …ходят тут…       Скрипучий тихий голос привлёк моё внимание. Кричер — кажется так зовут старого домовика Блэка — ходил чуть сгорбленный, всё с тем же крючковатым носом и повисшими усами. Он теребил в руках довольно чистую тряпку, оглядывая пришедший в более-менее адекватный вид дом. Оглядывал с недовольством.       — Грязнокровки и предатели рода… то серебро сопрут, то книги… Теперь, вот, даже работу украли…       Кричер увидел меня, его взгляд слегка изменился. Я же улыбнулся при виде домовика, выпустил как можно больше нейтральной энергии, направив её к домовику. Разумеется, в пределах разумного.       Кричер тут же приосанился, ободрился, сложил тряпку на сгиб локтя и, глядя на меня сверху вниз, ухмыльнулся.       — Хм, — нагло хмыкнул он. — Явился, значит, ещё один пуп земли.       — И я рад тебя видеть живым и относительно здоровым.       — Если бы непутёвый хозяин Сириус не был столь недостойным, — скрипел домовик, — то Кричер был бы не относительно здоровым, а полностью.       — Надеюсь, я могу рассчитывать на чашечку ароматного чая?       — Кричер подаст, — кивнул домовик и намного бодрее чем прежде ушёл на кухню. — Возможно даже вовремя…       Донёсся до меня его тихий скрипучий голос, вызвав улыбку. Хоть что-то в этом мире стабильно.       — Чего ты медлишь? — вновь появилась Тонкс, стоя в конце другого коридора, ведущего в гостиную. — Давай сюда.       — Иду.       Гостиная, как я её и запомнил, была большой, просторной, с большим древним громоздким столом, но по своему изящным, со стульями, шкафами и прочими необходимыми элементами интерьера, выполненными в Блэковской мрачности и определённом богатстве.       За столом расположились, кто с удобством, а кто в напряжении, несколько волшебников. Дамблдор собственной персоной, всё такой же бородатый и всё в той же лиловой мантии и очках половинках сидел во главе стола. Молли и Артур Уизли сидели чуть поодаль, горячо обсуждая что-то своё, но тихо, не создавая лишнего шума. Сириус, выглядевший куда бодрее, чем в последнюю нашу встречу, радостно общался с Поттером — они сидели по правую руку от Дамблдора. Был тут и Грюм, расположившись за столом так, чтобы видеть всё вокруг, вход, окна и вообще. Разумеется, даже сидя за столом он опирался на свой громоздкий посох. О, и гардероб обновил — боевые кожаные и тканевые одежды были явно новыми, плащ новый, и я уверен, что в куче магических разгрузок и карманов хранится целый арсенал как наступательного, так и оборонительного характера, вперемешку с зельями.       Тонкс наводила какую-то суету непонятную и уже умудрилась запнуться о ножку стула, чуть с грохотом не упав, чем привлекла всеобщее внимание.       — Извините, — её волосы на миг приняли какой-то стыдный цвет, даже не могу описать его.       После того, как все отвлеклись на Тонкс, то их взгляд упал и на меня.       — Гектор, дорогуша! — Молли Уизли, в каком-то ярком зелёно-синем цветочном платье поспешила ко мне и похлопала по плечам, а лицо её выражало какую-то гордость, словно я её сын родной. — Надо же, как же ты вырос!       — Здравствуйте, миссис Уизли, — улыбнулся я. — Рад видеть вас в добром здравии.       Она кивнула с улыбкой и отступила, возвращаясь на своё место, а я подошёл к столу, протягивая руку Артуру.       — Мистер Уизли.       — Гектор, — тот с улыбкой пожал её. — Как же быстро взрослеют нынче дети.       Поздоровался я в итоге со всеми, а последним оказался в этой очереди Дамблдор.       — Профессор, — кивнул я.       — Мистер Грейнджер, — он улыбнулся в бороду. — Рад, что хоть кто-то помнит мою маленькую просьбу обращаться ко мне именно «профессор».       Все заняли места за столом и посмотрели на Дамблдора. Только он хотел что-то начать говорить, как в комнату, нарочито громко скрипнув ни разу не скрипевшей дверью, зашёл кричер, неся поднос с заварником, одной чашечкой и тарелкой с печеньем.       — Уйди, Кричер, — гаркнул Сириус, — мы заняты.       — Чай для мистера Грейнджера.       Он впервые так меня назвал, да ещё и «мистер», так что остальные натуральным образом выпучили глаза, пока домовик сервировал передо мной этот небольшой импровизированный перекус. Помимо заварника здесь оказалась маленькая чашечка со сливками, сахарница с рафинадом и вообще… Сервис.       Все молча смотрели на это, молча же сопровождали взглядами уходящего Кричера, молчали, когда он закрыл за собою дверь, и только Дамблдор поглаживал бороду, улыбаясь.       — Вижу, — заговорил Дамблдор с очевидными смешинками в голосе, — не только я нашёл подход к этому старому привереде. Правда, мне он всё время пытается подсунуть слабительное — какой шутник.       — Я бы, парень, — Сириус смотрел на меня, — не рисковал пить и есть что-то из рук этого паршивца.       Я уже проверил всё магией и знал, что в заварнике отличный чёрный чай без всяких добавок. Довольно густой и забористый — самое то, что сдобрить его сахаром и сливками. Для англичанина в классическом понимании может показаться богохульством подобное, но нужно понимать, что сколько сортов чая, столько и подходов к каждому из них, и конкретно в этом случае комбинация великолепная.       — Не вижу смысла сомневаться в добрых намерениях Кричера, — пожал я плечами, быстренько организовал себе чашечку чая, смешал всё, что нужно и, под немые взгляды остальных, сделал первый небольшой глоток. — М-м, чудесный напиток.       — Я понимаю, — Дамблдор прервал зарождавшиеся обсуждения такого события, как чай от Кричера без подставы, — событие не тривиальное, но мы здесь совсем по иному поводу, так что предлагаю начать обсуждение.       Открылась дверь и в гостиную зашёл высокий и мощный темнокожий волшебник в национальных цветастых одеждах на манер английских мантий волшебников.       — Извиняюсь, — пробасил он, занимая свободное место. — Аврал на работе.       — Понимаю, — кивнул Дамблдор. — Теперь, когда собрались все, кого мы ждём, я тем более не вижу причин для разговоров не по теме. Для начала…       Только я хотел задаться вопросом, что я вообще тут делаю, Дамблдор озвучил первый пункт на повестке дня. Честно говоря, я даже мысленно не стал придавать его речи особого внимания, лишь улавливая основные тезисы.       Придут Тёмные Маги из Гильдии, будут разбираться с аномалией, являющейся темномагической и несущей огромную угрозу всем ученикам, их родителям и миру во всём мире. Последнее он, конечно, не озвучивал, но контекст прямо такой был. К слову, я, как человек, причастный к её появлению и более-менее понимающий хоть что-нибудь касательно того, что там происходит, был вынужден в какой-то мере согласиться. Да, угроза. Да, я над этим работаю.       — Какой ужас! — всплеснула руками Молли, и некоторые вторили ей. — Тёмный Маги, да в Хогвартсе! Бедные детишки. Их надо срочно спасать!       — Разумеется, дорогая, — поддержал жену Артур.       Пока каждый высказывал своё мнение, а Сириус так и вовсе предлагал прийти и засадить всех тёмных в Азкабан, Дамблдор внимательно наблюдал, слушал, делал выводы.       — Кингсли, — заговорил он, когда различные споры и негодования касательно Тёмных стихли, — что нам известно об аномалии рядом с Хогвартсом и в министерстве.       Кингсли быстро и чётко, буквально в нескольких предложениях, поведал об аномалиях то, что я и так знал, и разве что ситуация в министерстве мне была толком не известна.       — По итогам работы Отдела Тайн, — бас Кингсли был звучным, но тихим, — Арка Смерти источает особую магию и призывает особый вид духов, которые вызывают одержимость у волшебников. На данный момент несколько волшебников подверглись этой одержимости и находится в жестком карантине. Методы лечения пока неизвестны. Аномалия изолирована и относительно безопасна. Аномалия у Хогвартса намного сильнее, но ситуация ровно та же. Есть один сотрудник ДМП, избавившийся от одержимости, но подробностей он сам не знает.       — То есть, сама аномалия не угрожает учениками и обитателям Хогвартса? — уточнил Дамблдор.       — Гарантий нет, но если ученики будут соблюдать меры безопасности, то на данный момент — нет.       Молли хмыкнула.       — Не верю я этим мозголомам из Отдела Тайн. Они что угодно сделают ради своих исследований.       — Будет тебе, Молли, — Дамблдор перевёл взгляд на рыжую дамочку, — там работают компетентные специалисты. Кстати, есть у кого информация о том, кто будет присутствовать от гильдии? Чего от них ждать?       — Понятия не имею, — пожала плечами Тонкс, превратив лицо в совиную мордочку и глупо хлопая глазищами.       — Двое из гильдии, — глухо пробасил Кингсли. — Я был на переговорах. Лиц не видел, все в чёрном, в специальных масках. Видно только волосы. Один волшебник явно в возрасте, но в форме, седина под капюшоном видна. Вторая — волшебница. О возрасте не скажу, но волосы рыжие-рыжие.       — Э-м… — Поттер привлёк к себе внимание остальных. — Вы случаем не о Тёмной Гильдии, которая Испанская, как же там название было…       — «Бездна», если на английском, — сказал Кингсли. — Да, они. Всемирная, пусть обывателям и не известная.       Дамблдор посмотрел на Гарри с немым вопросом, как и Кингсли, в то время как остальные не придали его оговорке никакого значения. Поттер же смотрел на меня, словно спрашивая: «Думаешь, Она?».       — Гарри, ты что-то знаешь, мальчик мой? — по-отечески спросил Дамблдор.       — Эм… Это не имеет значения, директор.       Дамблдор перевёл взгляд на меня.       — Согласен с Гарри. Предположение не имеет значения и важности вне зависимости от истинности его или ложности. А Снейп прав, Гарри, — я усмехнулся. — Ты совершенно не в состоянии молчать, когда нужно.       — Гарри! — в разговор вступила Молли в своей излишне громкой манере. — Если ты что-то знаешь о тёмных волшебниках, то просто обязан рассказать нам и директору! Мы же о тебе беспокоимся…       — Это не имеет значения, — увереннее и даже с неким давлением ответил Поттер.       — Но…       — Довольно, Молли, — остановил её Дамблдор. — Если мальчики говорят, что это не имеет значения, значит так оно и есть. Гарри не из тех, кто будет утаивать важную информацию.       Дамблдор повернулся к Кингсли.       — Ты не знаешь, почему первым именно Хогвартс? Мне казалось, волшебники в министерстве и Визенгамоте в первую очередь решат обезопасить себя.       — Насколько мне известно, решение было принято из-за многократно большей силы аномалии у Хогвартса. Школу нужно обезопасить в первую очередь.       — Поразительное глубокомыслие, должен я заметить, — покивал Дамблдор. — И почему когда я был председателем Визенгамота, они не проявляли столь явного здравомыслия?       — Очевидно, — заговорил Сириус, — что это проделки Волдеморта. Наверняка он заставил всех проголосовать так, чтобы заслать своих клевретов в Хогвартс.       — Пф… — фыркнул я, попутно допив чашечку чая и жестом наполняя её вновь. — Там и так четыре Пожирателя. Хотел бы — там бы все были. К чему такие сложности?       — Четыре?! Нет, ладно Снейп, — возмутился Сириус, аж вскочил. — Но ещё трое?! Кто они? Говори!       Я лишь выгнул бровь.       — По-моему, мистер Блэк, вы слегка спутали меня с вашим внедрённым шпионом от вашего клуба по интересам. Вот у него и попробуйте узнать.       — Мистер Грейнджер прав, Сириус, — кивнул Дамблдор. — Тем более я и так более чем обоснованно подозреваю кое-кого из преподавателей. Учитывая, что новых там не так уж много, кандидатуры очевидны. А ещё один — скорее всего кто-то из учеников. Учитывая, у кого наиболее вероятно поселился Том со своими коллегами, я подозревая, что это юный Теодор Нотт. Но, вернёмся к основной теме.       Дамблдор посмотрел на меня и на Поттера.       — Я бы хотел вас попросить известить ребят на ваших факультетах о том, чтобы они ни в коем случае не провоцировали волшебников из Гильдии. Не провоцировали и не мешали. Учитывая, что Отдел Тайн не смог разобраться с аномалиями, нам очень нужна помощь квалифицированных специалистов. Возможно, стоит обратиться к ещё одному, но последнее время он не показывает себя. А жаль.       — Директор, — Поттер, раз уж к нему обратились, решил поучаствовать в беседе. — Но почему вы предупреждаете только нас?       — Наверное, потому что не так много волшебников знают, что я жив? — усмехнулся Дамблдор. — Конечно, я мог бы поговорить с юным Рональдом, но… думаю, ты сам понимаешь.       — Да. А Гектор?       — У мистера Грейнджера, — Дамблдор посмотрел на меня, — обширное влияние не только на его факультете, но и во всей школе. К его мнению прислушаются. А к твоему, Гарри — прислушаются на Гриффиндоре, что немаловажно.       Гарри согласился с этим, а ведь не первый раз за день озвучивают эти мысли.       Дамблдор ещё немного поговорил об общих делах в Хогвартсе, после чего обратился ко мне.       — Мистер Грейнджер, можно переговорить с вами наедине?       — Разумеется.       — В таком случае, — Дамблдор встал из-за стола и взглянул на Гарри, — ты пока что пообщайся с остальными. Как я понимаю, ты сильно соскучился по своему крёстному, да и с юной мисс Тонкс тебе найдётся о чём поговорить, учитывая ваш очередной «кружок кройки и шитья». Попрошу тебя пока не уходить, ведь и с тобой мне есть о чём поговорить, и это будет крайне важная тема, ты понимаешь?       — Да, директор.       Мы с Дамблдором вышли из гостиной и прошли в столовую-кухню — этакое два в одном. Присаживаться не стали — видать разговор предстоит короткий.       — Вот, — Дамблдор жестом фокусника материализовал значительную по размерам стопку старинных книг. — Сириус напрочь отказывается беречь книги своей семьи, а я слишком стар и устал, чтобы пытаться его вразумить.       — Спасибо, профессор, — я магией переместил книги в свою сумку, попутно удивляясь тому, что Дамблдор помнит мою просьбу о возможности ознакомиться со старинными трудами в библиотеке этого дома.       — Пустое, — отмахнулся он, с улыбкой. — Он бы всё равно их выбросил, или позволил вынести из дома Флетчеру. Страшно представить, что может сделать с такими знаниями какой-нибудь отчаявшийся бездомный из подворотен Лютного.       — Вы могли бы просто их сохранить, чтобы Сириус не разбазаривал имущество.       — Мог бы, но знания, как и деньги — должны работать. Я ещё на четвёртом курсе убедился в вашей адекватности, потому не считаю проблемой, давая вам столь редкие и уникальные знания, пусть и по Тёмной Магии. Хороший целитель должен знать это направление даже лучше того, кто применяет подобную магию. Как и зелья.       — Буду рад оправдать ваши ожидания касательно моего профессионализма в области целительства.       Дамблдор улыбнулся в бороду и кивнул.       — Вижу, в словах вы тоже осторожны — хорошее качество для волшебника. К слову, о целительстве. Именно эту тему я хотел бы затронуть в нашей небольшой беседе.       — Внимательно вас слушаю.       — Так сложились обстоятельства, что мне известно о вашей с Аластором договорённости. Сам он не тот человек, чтобы напоминать или просить, потому я вынужден сделать это вместо него. Как вы считаете, мистер Грейнджер, вы уже достаточно компетентны, чтобы с вашими уникальными талантами помочь моему старому другу избавиться хотя бы от части проклятий? О возвращении ноги я не говорю.       — Думаю, да, хотя для начала я хотел бы чуть более плотнее ознакомиться с некоторыми проклятиями на крови — эту тему я почти закончил и мне потребуется неделя. Возможно, меньше.       — Я рад это слышать, — Дамблдор и вправду выглядел радостным. — Не буду говорить, что эта просьба сугубо из-за моей с ним старой дружбы, и что мне больно смотреть на него в таком виде. Есть здесь небольшая прагматичность — тёмные времена не за горами, а Аластор является великолепным бойцом. Однако из-за проклятий и травм энергетического тела, он и в половину не так силён, как мог бы быть.       — Я понимаю. В пределах одной недели я разберусь с некоторыми недостающими знаниями и решу вопрос со здоровьем мистера Грюма. Только нога… Это надолго. Смогу убрать следы тёмной магии и проклятий, что не дают восстановиться энергетическому телу, протез будет работать как своя нога, но новая нога…       — Не беспокойтесь по этому поводу, — улыбнулся старик. — Если проблема будет только в выращивании и приживлении новой конечности, мне есть к кому обратиться.       Дамблдор окинул взглядом кухню и увидел стопку журналов, а судя по обложке, они явно принадлежат Молли.       — Надо же, — улыбнулся вдруг Дамблдор. — Надо будет спросить у Молли, можно ли мне взять парочку…       Он быстро пролистал пару страниц.       — …и вязание есть. Знаете, мистер Грейнджер, очень уж люблю я вязание. Особенно интересны получается руны.       Дамблдор взял пару журналов и направился обратно в гостиную. Пара секунд я услышал возмущённый приглушенный голос Молли Уизли:       — Да не отдам я их вам, сколько можно?       Ну, ладно. А мне что делать? Надеюсь, они быстро разберутся со своими вопросами, и отправят нас с Поттером назад. События явно обещают перестать быть скучными из-за моих проделок, но это не значит, что Дафна простит моё долгое отсутствие в выходной день.