Troubled minds

Едва открыв входную дверь, Жан уловил слабый кофейный шлейф, тянувшийся с кухни. Он поморщился: пахло приездом брата. Тот сидел на кухне за барной стойкой, освещенный синеватым цветом бубнящего телевизора, и, кажется, уже засыпал. На нем висела белая оверсайз футболка, а светлые волосы, обычно спущенные до плеч, по-домашнему были схвачены в короткий хвостик на затылке. Из полудрема его вытащили звуки возни из коридора: - А, привет. Жан замялся на пороге кухни, прижимаясь к дверному косяку и пытаясь разглядеть брата. Его самого нелегко было увидеть, он выглядел как черный силуэт на фоне яркого желтого пятна света. - Привет. Давно тебя не было. Он попытался изобразить радость в голосе, но получилось неуверенно. Последний раз Филипп прилетал из Франции три года назад на похороны матери. Бросив рюкзак в проходе, Жан сел за барную стойку напротив брата. Между ними стояла полупустая кружка прохладного кофе. - Как твои дела? - Да, знаешь, ничего, работаю… то в Европе, то в Японии… А у тебя как? Как учеба? - Ничего… Пауза. Жан перебирал пальцы и бегал глазами по столешнице, пытаясь скрыть неловкость. Он наверняка знал, зачем приехал брат, и больше всего ему не хотелось говорить об этом. - Да, я приехал… - вдруг встрепенулся Филипп, словно услышал его мысли, - я на счет того копа, которого ты грохнул… - Слушай, я не… я не знаю… - Жан почувствовал, как к горлу подступил ком и язык начал заплетаться. - Расслабься, - Филипп резко прервал невнятные бормотания Жана. – Успокойся, ничего страшного не произошло, это просто часть работы. - Но я же… я убил человека, - едва шевеля губами, прошептал Жан. - Поэтому я и приехал… - Понимаешь, это не был несчастный случай или недоразумение… - Я понимаю. - Нет, послушай, я серьезно, я стрелял, глядя ему в глаза, я… Жан поднял взгляд на брата и вдруг осекся. Он почувствовал себя сумасшедшим Раскольниковым. Нет, Филипп не понимал. - Я понимаю. Я приехал сказать, чтобы ты не переживал об этом, мы все замяли. Отец отвалил большие деньги, отправил надежных людей в Америку, так что дело дальше не пойдет, ты можешь спать спокойно. В холодном свете телевизора было видно, что Жан смотрит на брата совершенно непонимающим взглядом. Он и хотел бы что-то возразить, но не знал, что, и только беспомощно хлопал дрожащими губами словно рыба, выброшенная на отмель. - Живи обычной жизнью. Ходи в школу, гуляй с друзьями, встречайся с девчонками или еще с кем. Не вспоминай больше об этом, как будто ничего не было. Не думай об этом. - Как?.. - Что «как»? Замяли дело? Как всегда делает семья: подкупили полицию. Филипп тяжело вздохнул и потер лоб рукой. Жан потупил взгляд и спрятал под столешницей дрожащие руки. Повисла тишина. - В общем, не делай глупостей, хорошо? - Хорошо. Звучало до смешного бесполезно: Жан никогда не делал ничего сверх того, что ему говорил отец, не рисковал просто так, не подставлялся. Тот случай с копом – вынужденная мера, если бы он его не застрелил, то, вероятно, попал бы в тюрьму с поличным или, того хуже, сам схватил бы пулю. Замять убийство копа было легче, чем кражу баз данных одного из крупнейших банков Америки, так что Жан все сделал правильно. Филиппу только было интересно, понимал ли это сам Жан? Они еще около получаса говорили о пустяках: о бизнесе, о семье, о будущем колледже Жана (отец настаивал), потом Филипп допил свой кофе, вежливо попрощался и, выйдя из дома, прогулочным шагом направился дальше по улице, в сторону тихого парка, почти безлюдного в одиннадцать вечера. Вероятно, где-то там была припаркована его машина. Жан смотрел ему в след из большого окна на кухне и думал о том, что, наверное, он еще три года его не увидит. Потом, когда брат скрылся в тени деревьев, он опустился на пол и закрыл лицо руками.