Это личное, не так ли?

Никаких снов, только забвение. Андрес вынырнул с глубокого дна, проснувшись, пытаясь сообразить где он и что происходит. Единственное, что он понимал, что его окружает запах Мартина. Тонкий аромат шампуня, немного парфюма и общий, неопознаваемый частно, запах тела. Понимание происходящего приходит всего лишь спустя несколько секунд. Мартин привёз его к себе, потому что он попросил. Он взял отпуск на неделю, без зазрения совести свалив всё на Серхио, просто потому что он больше не может это выносить. Внутренняя иронично-саркастичная частичка хохотала над его слабостью. Невыносимо. Но это было просто необходимо, потому что дальше так продолжаться не могло. Если, конечно, он не хочет схлопотать какой-нибудь нервный срыв на работе и очнуться уже в больнице. Андрес уткнулся носом в подушку, лениво размышляя о том, что нужно сделать прямо сейчас. Забрать Люсию…или этим уже занят Мартин? Кажется, они обсуждали что-то такое. Решить вопрос с перестройкой расписания, хотя, конечно, его рабочим расписанием занималась Моника, но вот что делать с остальным…и с Люсией в том числе. Он думал о нескольких вариантах и пока что самым лучшим была идея забрать на неделю дочь из детского сада, чтобы они могли больше времени проводить вместе. Стоял вопрос выбора школы для Люсии, но кроме этого, ему нужно было решить несколько важных моментов по поводу девочки Мартина. Они так и не обсудили, как повлияет на их отношения опекунство Мартином другого ребёнка. И как на это отреагирует Люсия, как на это всё будет реагировать сама Миша. Это не просчитать логически. Сложный прецедент. Андрес чувствует слабость в конечностях, но всё равно заставляет себя сесть, а потом и вовсе начать одеваться. Нужно выпить кофе и поесть что-то, чтобы хоть немного взбодриться. Но проходя в гостиную, Андрес натыкается на Мишу. Та довольно мирно сидит на диване напротив телевизора, смотрит какой-то фильм и гладит Сиэтл, при этом кошка тарахтит так, что это слышно даже в другой части не особенно маленькой комнаты. На секунду он застывает в дверном проёме, не зная что делать. Должен ли он развлекать Мишу разговором или лучше просто её не трогать? Будет ли она к нему добродушна, или обматерит трёхэтажными конструкциями? И как ему реагировать тогда? Вряд ли Мартин будет счастлив узнать, что они поцапались, пока он ездил за Люсией. Его дыхание немного сбивается, а в затылке начинает зарождаться пока ещё слабая, но уже узнаваемая боль. — Долго там стоять будешь? — хмыкает Миша, обратив на него внимание, — Я не кусаюсь. Он коротко натянуто улыбается и проходит в комнату, не зная, куда себя деть, так что садится в кресло, потирая ладони одну о другую, в нервном жесте и ощущая при этом дрожание. Миша смотрит на него без агрессии, но с интересом — хороший знак. По крайней мере обливать его ментальными помоями сейчас не будут. — Ты не голодна? — спрашивает он нейтрально, не зная, о чём вообще с девочкой говорить. — Неа, мы с Мартином пообедали до того, как заехать за тобой, — она смотрит на него долго, а потом внезапно предлагает, — хочешь взять Сиэтл? Кошки отлично снижают уровень стресса. Так говорит мой психотерапевт. Андрес чувствует жгучую неловкость, но девочка смотрит на него с таким убеждением и вроде как с желанием помочь. Это странно до безумия и напоминает ему в очередной раз, что он абсолютно не умеет общаться с детьми кроме Люсии. — Я планировал что-то поесть, но…спасибо, — он слабо улыбается и поднимается, чтобы пройти на кухню. Как ни странно Миша идёт за ним. Она смотрит как он, нахмурившись, инспектирует почти пустой холодильник, не найдя в нём, разумеется, никакой готовой еды и в итоге просто ставит чайник. У Мартина всегда было несколько разных видов чая, который от предпочитал остальным напиткам. Странная для аргентинца привычка, как и для испанца, впрочем. Но справедливости ради, вино у его партнёра тоже всегда было в доме. Пить Андрес не хотел, а чай, с каким-то приторным ароматом, был вполне приемлем. Устроившись с чашкой за барным столом в переходе между кухней и столовой, Андрес снова посмотрел на Мишу. Девочка больше не обращала на него внимания, копаясь в своём смартфоне и периодически печатая что-то. Синие с фиолетовыми кончиками волосы спадали до плеч, на шее висела какая-то тонкая лента с кулоном, а лицо было раскрашено, не особенно аккуратно и умело, косметикой, делая и без того белую кожу девочки ещё бледнее. Какая-то адская смесь из попытки выделиться, но при этом быть как все. Это был типичный подростковый возраст, мучительный как для самого ребёнка, так и для его родителей…если бы они были. Так что Андрес подозревал, что вместо них это Мартин, а возможно и он сам, столкнутся с рядом специфических проблем, и ругань матом была далеко не самой страшной из них. — У тебя же есть ребёнок, да? От женщины, — хмыкает Миша и смотрит на него испытующе. Андрес немедленно догадывается, куда этот разговор может свернуть. — Шестилетняя дочь по имени Люсия, всё верно, — кивает он, собираясь с силами, чтобы продолжить разговаривать, если вдруг что-то пойдёт не так. — Прикольно, ты типа был натуралом, а теперь ты встречаешься с Мартином. Он классный чувак, тут без вопросов, но просто это очень странно. Андрес немного расслабляется и на его лице, при воспоминании о партнёре, появляется лёгкая нежная улыбка. — Мартин — действительно отличный человек, и ты права, это немного странно, в большей степени даже для меня самого, однако…не могу представить на его месте кого-то другого. Он кто-то совершенно особенный, ну, по крайней мере для меня. Миша смотрит на него очень внимательно и кивает. — Точно, — подтверждает девочка, — Но ты выбирал этого мужчину, а не довесок в виде приёмыша, правда же? — говорит она тихо, но с явной претензией. Это проверка на вшивость? Девочка его испытывает? — Он несёт за тебя ответственность, мне это понятно и я не вижу в этом проблемы. Я не имею ничего против тебя, Миша, — говорит он прямо, надеясь что это станет неким белым флагом. Девочку можно было понять, она привязана к Мартину, а тот вступил в отношения с ним, а сверху ещё и стал уделять много времени его ребёнку. Больше всего Андреса при этом волновал даже не вопрос его взаимодействий с Мишей, а скорее то, как она отнесётся к Люсии. Не исключена была ревность к нему в том числе, но то, что Мартин возится с другим ребёнком, который к тому же, значительно младше, было куда как более веским поводом для ревности и связанных с этим не совсем адекватных действий. — Ты знаешь, что Мартину придётся жить здесь, когда процесс установления опеки будет завершён? Он типа не сможет больше чилить с тобой так много, присматривать за твоей дочкой, а ещё он подписал контракт с нетфликс и будет тусоваться на съёмках сериала. Речь о Люсии зашла, но далеко не в том ключе, о котором предполагал Андрес. На самом деле, кое-что из того, что она сказала, он не то что не знал — просто мысли об этом игнорировал. Например то, что Мартин не сможет оставаться с ним ночью. Это было действительно трудностью, потому что порой Андрес держался весь день только на мысли о том, что он по крайней мере будет спать в объятиях Мартина. — Что ж, — он вздыхает, — судя по всему нам придётся переделать расписание, но думаю что мы найдём выход из этой ситуации. В конце концов, в моём доме несколько гостевых спален. К нему обращается взгляд, полный скептицизма. — Ты что, типо примешь меня как данность? — спрашивает Миша и по тону понятно, что в сказанное она не верит. — Мартин принял мою дочь. Почему я должен отнестись к тебе иначе? — хмыкает он. Андрес не понимает, в чём дело, но что-то в этой девочке напоминает ему Мартина. Они абсолютно точно не кровные родственники, но видимо какой-то общий жизненный опыт наделил их одинаковыми чертами, реакциями, взглядами. — У тебя вроде как уже есть свой ребёнок. А я непонятно кто, а не ребёнок Мартина. Андресу даже жаль девочку в некотором смысле и он чётко понимает, почему Мартин не остался равнодушным и решил всё же оформить опеку. Мартин совершенно прекрасно понимает, что она чувствует. Он и сам прошёл через детский дом, через одиночество, о котором он порой рассказывал, так что у Андреса, никогда не чувствовашего подобного, просто сжималось сердце. Они оба заслуживали любви, и Мартин, и Миша. Так что Андрес понял, что если он будет аккуратен, он найдёт подход к девочке. А это было сделать необходимо, потому что она была частью жизни Мартина. По сути частью его семьи, на ряду с Андресом и Люсией. — Думаю в каком-то смысле ты всё же ребёнок Мартина. Но в любом случае, ты важна для него. А значит и для меня. Потому что я его люблю, — Андрес осознаёт что он сказал только спустя секунду. Фраза вылетела случайно, но так естественно, словно было неоспоримым фактом. — Он тебя тоже, — вздыхает Миша почему-то не слишком весело. Она смотрит в стену рядом с Андресом, но не на него. Читать мысли он не умеет, да и не понимает, в чём дело. Но ему хочется кое-что сказать девочке, раз уж им выдалась удача поговорить наедине. — Ты ведь привязалась к Мартину? — спрашивает он нейтрально, получая в ответ короткий кивок, — но при этом ты постоянно грубишь ему, хамишь, оскорбляешь. Я бы мог понять, если бы ты так относилась ко всем, кроме него, но…он добр к тебе, он заботится о тебе…разве он не достоин некоторого уважения? Девочка пожимает плечами. — Он не обижается, — бросает она, всё ещё не глядя на Андреса. — Он так говорит, это правда. Но это ведь всё равно неприятно. Я не пытаюсь читать мораль, у меня нет на это прав. Но Мартин твой близкий человек, это ведь логично относиться к нему с большим теплом, чем к остальным, как ты думаешь? Наконец Миша обращает взгляд на него. Задумчивый, нечитабельный, но всё же. Мужчина отчётливо наблюдает борьбу на её лице. — Ему правда неприятно? Я думала он не обращает внимание. Он…ну, я не хочу его обидеть, даже если зову пидором. В смысле, дело не в ориентации, понимаешь? Это как старые друзья зовут друг друга говнюками или вроде того… Андрес улыбается тонко. Логика ребёнка несколько искажена, хотя и имеет место быть. Взрослые действительно так делают — не самый лучший пример для подражания. — На самом деле есть что-то неправильное в том, чтобы называть своего близкого друга говнюком или пидором. Да, так делают, ты права. И, наверное, в контексте двух конкретных людей это имеет место. Но это не лучшая модель отношений. Миша выглядит немного расстроенной, а Андрес, выйдя из задумчивости, вспоминает, что голоден. Смартфон оказывается в руках тут же — в его случае остаётся только заказать что-то из более-менее приличного ресторана. — Я собираюсь заказать еды, может быть ты хочешь что-то? — спрашивает он Мишу и та кажется удивлённой так что Андрес поясняет, — если ты не голодна, это может быть просто десерт. Я всё равно буду заказывать на всех, так что подумай. Скоро должны приехать Мартин и Люсия. В итоге они вместе выбирают какие-то десерты и тортики для всех, а также еду для самого Андреса (Миша настаивает, что ему нужна вкусная еда, а не полезная, потому что это улучшит его настроение) и для Люсии. Детское меню они рассматривают, комментируя каждую позицию со специфическим юмором. В итоге выбор падает всё равно на «взрослое блюдо», потому что детские признаны «фу, стрём» авторитетным мнением Миши. Дальше они с Андресом обсуждают фильмы, сериалы и даже литературу, пока входной замок наконец не щёлкает и внутрь, с гомоном, не врываются веселящиеся Мартин и Люсия. Что их так развеселило понять не удаётся, потому что Люсия вбегает в гостиную прямо в одежде и набрасывается на него с объятиями тут же. — Папуля, папуля, мы купили два ведёрка мороженного, представляешь, они такие большие! И очень вкусные! Андрес тем временем снимает её шапку и расстёгивает куртку, пытаясь стянуть её с маленькой девочки. Та скидывает её на диван, слезая с коленей отца и перемещаясь на мягкую подушку поближе к Мише, которая, вопреки обыкновению, пытается слиться с окружающей средой и выглядит почти нервной. — Привет, я Люсия, — здоровается она, протягивая маленькую ручку подростку. Копирование собственных жестов Андрес замечает у дочери не в первый раз. — Я Миша, приятно познакомиться, — с боязливой улыбкой отвечает она, протягивая руку в ответ, несмотря на удивление таким нехарактерным для ребёнка жестом. Андрес наблюдает так внимательно, что не замечает, что Мартин проходит и садится на подлоконтник, тут же протянув к нему руки. Он замечает их только когда чувствует в пальцы в своих волосах и тянется к Мартину навстречу для поцелуя. — Ты смог немного отдохнуть? — спрашивает Мартин с очевидной заботой. Андрес кивает, продолжая наблюдать за девочками. Несмотря на неловкость Миши, Люсия как всегда заполняет собой всё пространство и болтает без умолку, задавая миллиард вопросов, так что в целом, их диалог идёт неплохо. Миша не ругается матом и ведёт себя дружелюбно, что конечно же радует Андреса и Мартина, судя по его мягкой улыбке. Но Андрес всё равно испытывает чувство тревоги. Люсии нравится задавать неудобные вопросы, порой неосознанно, но почему-то он думает, что и теперь не обойдётся без них. И конечно же дочь его не разочаровывает. Всё начинается, конечно, безобидно. — А ты поиграешь со мной в дочки-матери? Давай нашим ребёнком будет Сиэтл? Миша коротко смеётся. По крайней мере сейчас кошка спит в своей лежанке в другом конце комнаты и пока не знает о том испытании, что для неё приготовила маленькая девочка. — Думаю я уже забыла как играть…и сомневаюсь, что Сиэтл понравится быть ребёнком. Ей нравится только когда ей чешут за ухом и то, если она в настроении, — пожимает плечами Миша, — а какие у нас будут типа…роли? — Я буду мамой, а ты…- тут Люсия задумалась, размышляя. Андрес слушал внимательно, ожидая практически чего угодно. Второй мамой? В принципе, он бы не удивился и этому. Лучшая подружка Люсии — девочка по имени Джинни ребёнок двух отцов. И она сама… Мартин не был ей отцом, или даже отчимом, но Люсия прекрасно понимала, что они с Андресом в отношениях романтического характера. Она даже спрашивала их о браке. Однако Люсия выбрала для Миши другую роль. — Ты будешь моей сестрой! — говорит она и это больше удивляет Андреса, чем Мишу. Старшая девочка кивает. Люсия же добавляет задумчиво: — Мы же почти сёстры на самом деле? Если я папина дочка, а ты ребёнок Мартина, а Мартин и папа вместе, значит ты моя сестра! — заключает она весело и в высшей степени убеждённо. Андрес деревенеет. Он не знает, как реагировать, как поступать в данной ситуации. И Мартин тоже — от него не звука, но почему-то Андрес уверен, что тот находится в похожей ситуации. — Ну, типо…это не совсем так работает, — девочка хмурится и поднимает взгляд на взрослых, в поисках поддержки, но видя нечитабельные лица закатывает глаза почти весело, — Знаешь, для того чтобы это официально было правдой нужно кучу бумажек подписать. Типо Андрес и Мартин должны быть в браке, Мартин должен официально тебя усыновить и меня тоже. В общем это…сложно, долго и наверное бессмысленно, — заканчивает она объяснения. Люсия смотри почти разочарованно. — Но ты дочка Мартина, а я папина! А они вместе! — слезливо говорит она на повышенных тонах, и это конечно пугает Мишу. Андрес солгал бы, если бы сказал, что его не пугает. Руки Мартина сжимаются на его плечах и это приносит какое-то облегчение. Ощущение, что у него есть тыл. Наконец-то. Берроте откашливается, привлекая к себе внимание девочек. — Рысёнок, — мягко говорит он, впервые используя ласковое прозвище, которым до этого пользовался только Андрес, — Миша права, это очень сложные понятия. Вы не сёстры, потому что у вас разные биологические родители, но чисто на бытовом уровне, может быть…это, — он смотрит на Мишу вопросительно, — может на бытовом уровне так можно сказать? Андрес поворачивается, чтобы посмотреть на партнёра и на его лице гораздо больше, чем слышалось в голосе. Этот вопрос что-то большее, чем прямолинейное предложение. Это обещание Мише, это попытка сформировать стойкие доверительные отношения. Это, наверное, в какой-то мере предложение быть ей родителем. До этого Мартин был скорее как близкий друг, но в вопросе предложение большего. Опосредованное. Люсия не поймёт скрытого смысла, но ей и не нужно. Только Мише решать, принимает ли она сейчас эти взаимоотношения. Быть не просто девочкой, с которой Мартин возится — быть действительно его ребёнком. Довериться, пусть это и трудно. Стать частью его семьи, принять себя как часть его семьи. Миша смотрит внимательно. Андресу неизвестно, понимает ли подросток подтекст, но тем не менее, она очень медленно кивает. — Да, да пусть так, — теперь она переводит взгляд на Люсию и её выражение лица тут же смягчается, — в принципе, можно считать нас сёстрами. Это делает Люсию очень довольной, а мужчин заставляет расслабиться. Острый этап, кажется, пройден, хотя Андрес не исключает, что далеко не последний это последний острый угол в их отношениях. Они ужинают вчетвером, и оба мужчины всё так же не сводят глаз в основном с детей, только изредка бросая друг на друга взгляды, наполненные самыми разными эмоциями. Они даже украдкой прикасаются друг к другу, совершенно невинно, но интригующе. Из соображений удобства они решают всё же не оставаться у Мартина — для четырёх человек квартира кажется маленькой, хотя когда-то была слишком огромна для одного Мартина. Миша, впрочем, принимает решение остаться в квартире Берроте. — Ты точно уверена? — спрашивает он, надевая куртку и немного хмурясь. Андрес наблюдает за этим со стороны, параллельно следя за тем, как одевается Люсия, постоянно отвлекаясь на трущуюся у её ног кошку. — Слушай, у меня и так не было давно личного пространства. Мне нужно немного побыть в одиночестве, ладно? Увидимся завтра утром. К тому же, ты почти не появляешься дома, скоро кошка решит что это я её хозяйка, — она хихикает и поднимает Сиэтл на руки. Кошка совершенно не сопротивляется и устраивается на руках у Миши, положив ушастую голову на плечо девочки. Мартин коротко проводит рукой вдоль шерсти и кивает, то ли девочке, то ли сам себе. — Ключи у тебя есть, закройся изнутри. Если что — сразу же звони мне. В холодильнике есть из чего сделать яичницу в крайнем случае, но утром я принесу ещё продуктов, ладно? Если нужно что-то будет купить, скинь мне куда-нибудь список необходимого, в вотсап или инстаграмм. Позвони если что-то произойдёт. — Ты уже говорил, — хмыкает девочка, — всё будет нормально, почему ты паникуешь? Я же не первый раз здесь одна остаюсь. По обоюдному решению они едут на машине Мартина, не дёргая водителя Андреса понапрасну, и может быть поэтому оказываются дома достаточно быстро. По меркам кипящего ночного Мадрида, конечно. Когда все дела сделаны, а Люсия засыпает, они наконец оказываются наедине в спальне Андреса и с мужчины спадают разом все маски стойкости, веселия и силы. — Я…взял отпуск на неделю, чтобы решить некоторые вопросы, съездить к врачу и может, восстановить силы, — говорит он тихо, сидя на их теперь уже общей постели в расстёгнутой рубашке, которую так и не снял. Мартин опускается рядом. — Спонтанное решение? — спрашивает он. Тёплая ладонь ласкает плечи Андреса через тонкую ткань рубашки. — Разговаривал с Серхио и понял, что больше не могу. — Я не часто разговариваю с твоим братом, но он у меня вызывает те же впечатления, — пытается пошутить Мартин, но быстро понимает, что отклика нет. Это забавно, но у Андреса нет моральных сил. Правда нет. — Душ и сон? — предлагает Мартин в итоге. Душ совместный, сон тоже. Будильники выключены. Такой исход дня кажется Андресу самым лучшим из возможных.