Сладкая цена свободы

А пони - тоже кони, Об этом помнят пони Ему б в лихой погоне Кого-нибудь спасти(с)

Штефан жил, будто в странной сказке. Где все были ему рады и никто не смотрел с презрением. Он не знал, что Кори рассказала своим сослуживцам, но видно было, что далеко не всё. Иначе бы, офицеры и штатские специалисты, с которыми супруга его знакомила, не стали бы так хлопать его по плечам и жать руку. Кто вообще протянул бы руку бывшей шлюхе? Бывшей шлюхе и нынешнему жиголо, очевидно. Ведь Штефан не приносил в семью никакого дохода, а Кори, как и обещала его родителям перед свадьбой, содержала его более, чем полностью, исправно посылая им какие-то деньги каждый месяц. И его ни в чем не ограничивала. Штефан очень старался не наглеть и очень искал работу. Но, как и дома, хромому юноше особо ничего не доверяли. Даже улицы мести. Да и подобного не позволила бы уже сама Кори, о чем заявила однажды так возмущённо, что Штефан даже испуганно отшатнулся, разом вспоминая своё место. Он не должен был опозорить хозяйку! Корнелия, правда, сразу после бросилась извиняться. Должно быть, в самом деле не хотела напугать и обидеть. Но ведь, по-сути было сказано верно. Её супруг не будет уборщиком. Иначе, что о ней подумают люди?! Да и о нём. Пока, в глаза, по крайней мере, говорили на удивление хорошее. Вот, к примеру, приглашенный как-то на ужин штурман смотрел одобрительно и хвалил, что Штефан дождался Корнелию с войны. Не ясно было, что на это сказать, ведь до войны он Корнелию и не знал, но боялся нарушить легенду о счастливом браке. Пришла на помощь сама Кори, со смехом сперва подтвердив, что да, они ждали друг друга, а потом рассказав о внезапно вспыхнувшей страсти и поспешном решении пожениться. Штурман озадачился, явно не ожидал от Кори подобного, но портить романтичную сказку не стал, остановив расспросы. "Мы всю жизнь ждали друг друга", сказала тогда Кори, и Штефан, будто тайную драгоценность сохранил эту неправду в памяти. Что бы он только не отдал чтобы так оно и было. Впрочем, отдать-то ему как раз было и нечего. Штефан вздыхал, бродил по снятому Кори уютному дому, да вот ещё в последнее время вычесывал особо линючего пса, прикормленного "на счастье" и самовольно поселившегося на их диване в гостиной. Штефан боялся сперва, что подобная наглость рассердит благородную супругу, но та только рассмеялась и велела купить беспородной скотине хотя бы ошейник, а ещё мягкий коврик и миску на подставке. От этого же штурмана слышала, что собакам такое положено. А впрочем, кроме "счастья" была у Корнелии и ещё одна причина привязаться к уличной твари. В какой-то мере, она была псине крёстной. В тот вечер, на удивление тёплый, редкий снег таял, не долетая до покрытой лужами мостовой, Штефан подкараулил супругу у пропускного пункта. Он позволял себе такое не часто и никогда не приносил цветов или ещё каких-то знаков внимания, боялся, что она посмеется и укажет на его место снова, но всё же иногда не мог удержаться, чтобы не украсть эти несколько десятков минут почти настоящей романтической прогулки от базы до дома. А несколько раз голодная Кори даже звала его поужинать в городе! И Штефан совсем обнаглел, карауля её без предупреждения. В этот раз она появилась не одна. Знакомый, по словам супруги, самый толковый на базе штурман, как-то машинально-галантно открыл перед ней дверь, пропустил вперед, и Кори благосклонно кивнула, продолжая договаривать какую-то свою мысль. Штефан не слышал, что они обсуждали. Просто видел, как мужчина смотрит на неё сверху, крупный, и как вообще в кабину влезает, кивает чуть не покровительственно, а Кори всё вдохновляется, объясняет что-то, странно взмахивая руками. Штефан смутился, испугался даже, поскорее отступил было, но на открытой площадке его сразу заметили. Кори улыбнулась широко, будто бы совсем не огорчилась его появлению, помахала рукой и поспешила к нему. Штефан стоял дурак-дураком, понимая, что на людях и не сбежишь ведь, оставляя супругу с явно куда более интересным собеседником. Так они и пошли втроём. Пилот и штурман обсуждали что-то свое, непонятное, а он плелся рядом, как ненужный довесок, и всё равно унизительно млел от того, как Корнелия опиралась на его локоть. Со стороны посмотреть, так настоящая пара! Штефан глупо и тоскливо мечтал, да смотрел на воду. Путь их шел как раз по набережной, и можно было делать вид, что увлечен солнечными бликами. А потом вдруг заполошно ахнул, замер напряженно, разом забывая обо всём, кроме открывшейся ужасной картины. Далеко внизу, у самой отвесной стены набережной, явно из последних сил греб лапами небольшой, явно ничейный пес. По крайней мере, никаких перепуганных хозяев поблизости не наблюдалось. Пёс заметно быстро выдыхался и не издавал ни звука. Если бы не смотрел, Штефан бы и не увидел. - Что случилось? - Корнелия отпустила его руку и обернулась к нему. - Штефан? - Там. Собака. Штефану хотелось попросить помощи. У неё, у штурмана, у других прохожих, хоть у кого-то. Хотелось самому безнадёжно прыгнуть в воду. Но он привычно замер, боясь побеспокоить приличный людей своими проблемами. Оба его невольных спутника просто проследили за его взглядом. А потом штурман без слов принялся разуваться. Штефан было вспыхнул надеждой, радостью, что судьба погибающей шавки волнует еще хоть кого-то, пусть и того, кому отдала Корнелия свой интерес, но та вдруг хлопнула его по спине и резко спросила: - Куда?! Штурман разогнулся, глядя на неё с недоступным Штефану пониманием. И снова его сердце упало. И снова в другую секунду всё изменилось. Пока он горько оплакивал пса, разулась сама Кори. Забралась на парапет и не прыгнула, конечно, как Штефан уже было представил, а уцепилась за сильную руку сослуживца и на животе скользнула вниз, в ледяную воду. Собака пискнула тихонько, но паника её уже явно была на той стадии, когда даже на агрессию не было сил. Кори, бултыхая ногами и придерживаясь за стену, другой рукой крепко обняла пса под передними лапами и уцепилась за протянутый ей сверху рукав куртки штурмана. Вздохнула пару раз и, так и держась, будто вышла по стене, когда её сослуживец потянул на себя свой край куртки. Вручила собаку ошарашенному Штефану и позволила штурману перенести себя через парапет обратно на набережную. Кори дрожала от холода в мокрой одежде, но смотрела зло и весело. Её сослуживец без куртки, в которую, не сговариваясь, завернули мокрого пса, тоже несчастным не выглядел. Но отчего-то, перепуганный Штефан переводил взгляд с одного на другую и только и думал, как теперь их благодарить. - Ты зачем топиться собирался?! - спросила у штурмана Кори, уже переодетая в купленную тут же, в ближайшем магазине готовой одежды. Тот успел отобрать у Штефана свою куртку вместе с собакой и теперь грел и того, и другое, прижимая к себе. - Да, ступил просто, - хмыкнул мужчина чуть смущенно. - Хорошо, ты остановила. И Штефан отважился чуть сжать лежащую снова на его локте ладонь супруги и уточнить: - Почему ему нельзя было спасать пса? - А как бы мы с тобой его потом вытащили?! - изумилась Кори такому непониманию, и Штефан в какой раз за этот то ужасный, то прекрасный день почувствовал себя идиотом. В самом деле, достать этого здоровяка из воды их сил бы если бы и хватило, то с большим трудом. Штефан покосился на перегревшегося на руках пса, гадая, куда же они его несут, но отвлекся, когда Корнелия притормозила у очередной витрины, чтобы покрутиться, рассматривая себя в отражении. Купленное платье не подходило ей слишком явно. Вот на деревенских танцах оно произвело бы фурор. Пышная юбка, вся раскрашенная веселенькими незабудками, порхала вокруг ног Кори, пошло разлеталась, и шаль, купленная для тепла в том же магазине, делу никак не помогала. Выглядела его супруга затейливо, чем страшно веселилась и всё время рассматривала себя во всех попавшихся на пути гладких поверхностях. - Да, - заявил штурман, уже на пороге их дома, видимо, сам справившийся со смехом, - новый наряд надо обмыть. Тебе, так точно, пока не простыла. И сунул пса Штефану в руки. Собачью судьбу они так и не обсудили, но по всему выходило, что раз спасли, гнать на улицу не станут. И, пока сослуживцы, расположившись в гостиной, почти без закуски распивали коньяк, заманил пса в ванную, нагрел воды и осторожно, чтобы не напоминать об ужасном времени в ледяной воде, вымыл. Всё время, пока намыливал и смывал, думал, чем же будет вытирать. Не купленными ведь Кори полотенцами! Но постепенно оживший пёс решил этот вопрос сам, выпрыгнув на свободу мокрым, прорвался в дверь и, будто всю жизнь тут жил, улегся всей своей мокрой тушкой на диван. Догнавший его уже в гостиной Штефан даже зажмурился, ожидая криков и ругани, но хозяйка дома, видимо, уже успевшая согреться алкоголем, поприветствовала пса, отсалютовал ему рюмкой. Штефан несмело улыбнулся и отправился на кухню, чтобы хотя бы бутербродов нормальных сделать и хоть так накормить и супругу и гостя. Заодно нашел, чем угостить пса. Принёс всё это в гостиную. Шёл и всё прислушивался к внезапной тишине. Ему представлялось, что Кори уже давно целуется со своим штурманом, а то и вовсе утянула его в спальню. И Штефан не хотел ревновать, не должен был огорчаться. Ну какое он право имел указывать Корнелии, с кем проводить время?! Его же просто купили, как билет на свободу. Разве он смеет проявить недовольство? Да и чем? Но выяснилось, что они оба, видимо, просто не договорившись о чём-то заумном, молча уткнулись оба в один справочник, апеллируя к нему, как к последней инстанции. Штефан замер. В свете ламп, зрелище было красивым. Сильный мужчина, приобнимающий прекрасную женщину. Её мягкий локон, наверняка щекочущий ему шею. Лучше бы уж целовались! Было бы понятно, что следует удалиться. А так, Штефан застыл с миской в одной руке и с подносом а другой. - Ага! - чуть пьяно воскликнул штурман, и они отцепились друг от друга, возвращаясь каждый в своё кресло, - а я говорил! - Надо же, - Корнелия сокрушенно качнула головой, выражая собой самое аристократичное сдержанное огорчение, что Штефану приходилось видеть, - а я была уверена, что до семнадцати потянет. Ну, что же, ты победил. И склонила голову. Штефан едва не выронил принесенный "ужин", когда увидел, как наглый мужлан протягивает руку, чтобы наверняка пребольно щёлкнуть его благородную супругу по лбу, очевидно, наслаждаясь выигранным правом. Корнелия потерла место ушиба, а Штефан так и стоял, хлопая глазами. Как так можно поступить с прекрасной женщиной?! Да ещё с офицером?! - Что ты нам принёс? - заинтересовалось, казалось, ничуть не огорченная "жертва насилия" И вытянула шею, рассматривая, что стоит на подносе. И в ту же секунду с дивана раздалось такое же заинтересованное повякивание. Штефан растерянно поставил поднос на стол, а миску под стол, посмотрел, как благодарная публика приступает к поеданию, и сам осторожно присел на подлокотник дивана - единственное место, оставшееся сухим и свободным. И его вдруг не прогнали. Это поразило Штефана не меньше прошлых событий этого дня. Штурман даже подвинул к нему бокал с уже налитым коньяком. Оказалось, Штефана даже ждали. Не зная, что думать, он сделал крошечный глоток. Не хватало только сейчас опьянеть и как-нибудь опозориться! И так ведь уже помешал. Ну, пусть не поцелуям, но беседе. А вот Кори глотнула от души. Как обычно, Штефан совсем некстати засмотрелся на неё. Как она касается губами тонкого стекла, как отпивает. И вдруг встретился с ней взглядом. Даже вздрогнул, так не ожидал, что на него сейчас посмотрят. И что протянет руку, тоже не ожидал. - Иди ко мне. Что ты там, как на жердочке. Кресло большое. Как завороженный, Штефан потянулся к ней, хоть и видел, что говорит это больше коньяк, чем сама Кори. Он хорошо помнил такие слова и такие взгляды. И объятия тоже. Бесстыжие, жаркие. Вот только потом они неизменно оборачивались отведенным презрительно взглядом, злыми, похмельными словами. Штурман ушёл, доев бутерброды, пёс снова устроился на диване, счастливо и сыто прикрыв глаза. А Корнелия долго ещё сидела, бездумно тиская Штефана за разные места, заставляя его замирать в нерешительности. Он бы ответил, показал супруге всё, что умеет! Но ведь эти умения лучше всего рисовали его настоящего. Погладь он её в ответ, и утром Корнелия вспомнит только обнаглевшую шлюху в своих объятиях. Поэтому он так и делал вид, что ничего особенного не происходит. Просто закончилась в доме вся мебель. Корнелия пьяно хмурилась, а потом и вовсе за руку повела его в спальню. И Штефан пошёл, внутренне готовясь к катастрофе, но затаенно волнуясь. Из всех постелей, в которых он бывал, а так же ковров, столов и прочих поверхностей, эта была единственной, в которой он в самом деле хотел бы оказаться. Хотел настолько, что не сумел заставить себя напомнить хмельной супруге, кого именно она туда ведёт. И просто сбежать не сумел. Впрочем, ничего такого там и не случилось. Корнелия выскользнула из своих незабудок, оставаясь в купленном в том же магазине бельё, устроилась под одеялом и потянула его к себе. Раздеться тоже Штефан не посмел. Улегся поверх одеяла. Но на поцелуй ответил. Пахло от Кори коньяком, хлебом и речной водой от высохших волос. Они так и целовались, жарко, но одновременно невинно. А потом Кори просто уснула. И видимо, вовремя. Потому что утром, так и оставшийся в её постели Штефан никакого презрения не разглядел. Супруга смотрела на него будто с виной, спрашивала странное, вроде, волновалась, что с пьяных глаз сделала ему что-нибудь плохое. Штефан так и не понял, что именно. Но спросить, как обычно, постеснялся. И на странные, непонятные извинения, только и ответил, тяжко покраснев, что ему было приятно. Корнелия улыбнулась ему и отправилась умываться. Ей уже надо было бежать. А в гостиной выяснилось, что пёс практически весь диван обсыпал своей шерстью. А ещё притащил каким-то чудом выуженную из шкафа туфлю Кори и бессовестно изгрыз её прямо на том же диване. Штефан было за пса испугался снова. Но Кори рассмеялась, велела на шкаф повесить замок, обозвала собаку Карой Небес и ушла на свою службу, напоследок посоветовав разобраться с тем, где чудовище будет справлять нужду. А так же с едой, ошейником и вероятной блохастостью.