Венец добродетели

Стоило Чжаню согласиться пожить у Ибо, как тот тут же повел его на экскурсию по квартире. Старший укоризненно покачал головой, когда увидел, что на кухне из съедобного были только упаковки с лапшой быстрого приготовления, йогурт с полустершимся сроком годности и бананы. — Ибо, ты же спортсмен, разве ты не должен правильно питаться? — Зачем? Я же не фигурист какой, к тому же я почти всегда что-то заказываю или ем где-нибудь с другими гонщиками после тренировки. Ну и… ты же помнишь тот раз, когда я приготовил завтрак тебе в благодарность? Перед глазами кролика тут же предстал стол с переваренным рисом, сгоревшими почти до углей яйцами, и салат с таким количеством уксуса, что им, наверное, можно было прожечь дыру в желудке. И сам Ибо в заляпанном чем-то склизском фартуке, с перебинтованными пальцами и светящимися от гордости глазами — такой милый, что Чжань все же рискнул и попробовал еду. Зря. — Смейся-смейся, — беззлобно проворчал Ибо, — так вот, лучше, чем тогда, у меня так ни разу и не получилось. Далее Ибо, совершенно ничего не стесняясь, гордо продемонстрировал ему и спальню, и личную ванную, и рабочий кабинет, в котором впрочем не было ничего, кроме покрытых толстым слоем пыли стола со стулом и пустого комода. Чжань попытался не выдать своего любопытства, рассматривая фотографии в спальне — на одной был Ибо со своим первым кубком в руках, на второй — он же, гордо стоящий рядом с парой пожилых львов. В груди неприятно защемило — фотография напомнила ему о собственных родителях, которые, несмотря на все невзгоды и пережитое, сказали, что поддержат любой его выбор. Отец даже настаивал, что ему стоит снова вернуться в город, вместо того, чтобы прозябать в провинции. — Гэ, ты так и не рассказал, что с тобой приключилось и почему ты тогда так внезапно пропал. Чжань глубоко вдохнул и попытался придумать как описать всё попонятнее, покороче и попроще, но так и не нашел в себе сил на это. — Ибо… — Можешь не говорить, — Ибо неожиданно опустил взгляд и попинал пушистым тапком невидимый камень, — то есть, я очень хочу знать, что произошло, но если ты не хочешь, то можешь не говорить. Я не буду настаивать. — Бо-ди, — Чжаня накрыло с головой каким-то смешанным ощущением тоски и нежности. А ему ведь казалось, что он уже справился с тем, как ему не хватало младшего. — Давай просто не сегодня, хорошо? У меня был довольно длинный день и я слишком устал для еще одного грустного рассказа. Может завтра... Черный кролик аккуратно коснулся предплечия Ибо и чуть сжал. Круглые золотистые уши забавно встопорщились, и в следующую секунду он снова оказался зажат в крепкие объятия. — Я подожду! Главное, что ты в порядке. Сяо Чжань коротко рассмеялся. Что за телячьи нежности? Ибо, конечно, и раньше был довольно тактильным, но в основном это выражалось в тычках, хлопках и даже легких ударах пятерней по его плечам и спине. И только редко, когда лев особенно сильно уставал, он мог позволить себе прижаться боком к его боку, пока они сидели на полу и пили дешевое пиво в уютном молчании. Потому что “крутые взрослые парни не обнимаются”. Но теперь его Бо-ди изо всех сил прижимался к нему, и не похоже, что его это как-то смущало. Легкий запах мяты, исходящий от непослушной гривы густых волос переходил в сладковато-терпкий запах одеколона — от льва пахло совсем не так, как Чжань привык, и все же ему это нравилось так сильно, что плечи поневоле расслабились. В таких объятиях можно было бы и... подремать… В себя он пришел от бесцеремонного тычка под ребра. — Гэ, да ты практически спишь стоя, — Ибо весело усмехался, — совсем постарел мой бедный гэ, ведь еще и девяти часов нет! — Ты... ты! — Чжань сперва опешил от такой наглости, а потом начал усиленно лупить обидчика в ответ, — Ах ты паршивец! Я тебе сейчас покажу “совсем постарел”! Хорошо издеваться над бедным рабочим классом. Сам небось спишь до полудня, мистер-крутой-гонщик! Ибо гоготал как сумасшедший, но совершенно не собирался раскаиваться. Чжаню была предложена “социальная защита, сиделка, и кормить Ибо будет исключительно лично с ложечки”. Наверное, именно этого и не хватало Сяо Чжаню, чтобы окончательно перестать переживать о том, что они теперь из “разных миров”. После такого возмутительного поведения он ехидно заявил, что готов к кормлению с ложечки, и милостиво позволяет своему диди заказать ужин с доставкой. С приближением ночи начался очередной виток препираний. Ибо уговаривал Чжаня лечь спать в его кровать, пока он сам перекантуется на диване, но черный кролик наотрез отказался. — Да? А я вот помню одного парня, который уложил меня в свою кровать, а сам при этом пошел спать под стол! Никого не напоминает, а, гэ? А я, между прочим, даже не на полу буду спать, а на этом замечательном, комфортном диване! Сяо Чжань только недовольно скрестил руки на груди. — Вот раз диван такой замечательный, то я на нем и лягу. И вообще, не понимаю, почему ты не купил кровать в комнату для гостей? Остальная мебель там уже стоит. Ибо неожиданно смутился и пробурчал что-то про нехватку времени. Не мог же он сказать, что в его идеальном сценарии они должны были лечь спать как раньше - вместе. Вот только теперь у него не было удобного оправдания в виде единственной на всю квартиру тахты, поэтому он, на всякий случай, и не покупал еще одну кровать. Реальный Чжань явно не был готов к такому быстрому прогрессу в отношениях, поэтому пришлось согласиться и пустить его спать на диване. Ибо пожелал Чжаню спокойной ночи, лег в кровать, погонял машинку в мобильной игре и наконец выключил свет. Спустя два часа и сто два с половиной переворота с живота на спину и обратно, он сдался и сел на кровати. Как, черт возьми, ему заснуть, когда за дверью спал Сяо Чжань? Он конечно сказал, кролику, что может подождать, но на деле ему было невтерпеж узнать, что произошло с ним в тот день. И так понятно, что ничего хорошего — иначе у Чжаня не было бы такого грустного и усталого взгляда. Да и то, что он нанялся фотографом, явно намекало на какие-то проблемы с работой. Ибо хорошо помнил, как черный кролик любил свою работу графического дизайнера, даже тогда, когда приходилось по несколько раз переделывать какие-то проекты в угоду привередливым клиентам. А теперь вот ни с того, ни с сего - фотограф в обыкновенной фотостудии. Только даже если у его гэ были какие-то проблемы с работой, это все равно не объясняло, куда он тогда так срочно уехал. Ибо раздраженно провел рукой по волосам и тяжело вздохнул. Нет, он не будет пытаться какими-нибудь окольными путями выяснить истинное положение дел. Как бы его ни снедало любопытство, придется ждать пока Чжань сам расскажет. А то потом не так-то просто будет делать вид, что он ничего не знал. Но расслабиться это решение ему не помогло. Потому что в его гостиной по-прежнему спал Сяо Чжань, который спустя три года ухитрился начать выглядеть еще лучше. Нет, не так. Чжань и до этого выглядел прекрасно, но, в большей мере, скорее очаровательно, чем сексуально, а теперь он стал каким-то… Ибо попытался придумать подходящее описание. Взрослым? Зрелым? Притягательным? Память услужливо подсунула картинки из тех самых роликов. Сяо Чжань, пристегнутый наручниками к спинке кровати, Сяо Чжань в непристойно коротких мокрых шортах моет его спорт-кар… Ибо неожиданно для себя понял, что уже долго буравит дверь собственной спальни горящим взглядом, будто надеется обнаружить у себя способности к рентгеновскому зрению. Наконец, он нерешительно встал и тихонечко подкрался к двери. Он просто проверит всё ли в порядке у Чжаня. Вдруг ему холодно и надо достать еще одно одеяло? Просто одним глазом посмотрит и тут же ляжет спать. Ничего такого...странного. Лишь искренняя забота о дорогом госте. Дверь удачно бесшумно приоткрылась, но, как назло, щелка давала обзор только на небольшую часть дивана. Ибо пару секунд прислушивался, а потом решился и полностью открыл её. Если что - скажет, что просто захотел в туалет. Сердце резко ухнуло куда-то в пятки: на диване никого не было кроме смятого одеяла. Парень тут же метнулся в коридор (хоть бы Сяо Чжань не успел далеко уйти!) и только там заметил, что из кухни доносится подозрительное шуршание и какой-то хруст. Ибо в два широких шага оказался там и щелкнул выключателем. Сяо Чжань, в одних боксерах, замер посреди кухни. Левой рукой он прикрывал глаза, которые слепила яркая лампа, а второй сжимал пачку с чипсами. Взъерошенные волосы, одно топорщаеся ухо, второе сонно повисло на бок, смущенный взгляд... Ибо, который буквально пару минут назад предавался мечтаниям об одном раздетом кролике, заржал так, что чуть не подавился собственной слюной. — Извини, я, — кролик сперва попытался оправдаться, но, заметив, что хозяин квартиры продолжает смеяться, сам фыркнул, — Ван Ибо! Хватит уже хрюкать — соседей разбудишь. Да, я не мог заснуть и решил что-нибудь пожевать! В этом нет ничего такого… — Может тебе податься в рекламу, гэ? Такую модель какая угодно фирма производитель чипсов с руками бы отхватила. — Очень смешно, — Чжань поджал губы и положил пакет с чипсами на стол. Ибо, проследивший за этим жестом, уже хотел было извиниться и сказать, чтобы Чжань не стеснялся и ел сколько хочет, когда заметил, что от тыльной стороны ладони прямо до локтя правой руки кролика идет тонкий шрам. Ибо даже не успел сформулировать вопрос, как его руки схватили маленькую холодную ладошку и аккуратно сжали. — Гэ, где ты так поранился? Чжань вздохнул, но не стал вырываться. — Это как раз то, о чем я хотел рассказать завтра, — в идеале он бы вообще не стал об этом рассказывать, но старший догадывался, что от него так просто не отстанут. — Ага… — Но раз уж мы оба не можем заснуть, то чего тянуть. Только давай я хотя бы одеяло накину, — Чжань повел плечом, намекая, чтобы тот его отпустил. — Да, конечно, — вместо того, чтобы “понять намек”, Ибо просто потянул его в сторону комнаты, — и чипсы возьми. Около дивана Ибо все же отпустил уже согревшуюся руку и даже сел на некотором расстоянии, чтобы у Чжаня не было ощущения, что на него давят. Единственное, чего он не учел — свой тяжелый взгляд, полный ожидания. Чжань сперва попытался закутаться в одеяло под этим взглядом, потом сдался и просто натянул на себя черную футболку, которую приготовил на следующий день. “Бо-ди, ты мог бы быть отличным следователем с таким взглядом. Я ничего такого не сделал, а хочется признаться в краже чипсов и еще чем-нибудь нелегальном”, — Сяо Чжань нервно хихикнул. Несколько минут они просто помолчали, пока Чжань хрустел чипсами и пытался сформулировать свою историю, чтобы она не звучала так, будто он жалуется. — Гэ, скажи уже что-нибудь. Я сейчас умру от напряжения. Или ничего не говори и давай просто пойдем спать. Я не хочу тебя заставлять… — У папы был инсульт. В тот вечер, когда мы поссорились. Я всё бросил и поехал домой. Сперва его состояние было очень плохим, но где-то через неделю стало лучше. Он не хотел терять работу, говорил, что сможет вернуться, и я согласился неофициально подменить его на это время. Работа на фабрике, я знал его коллегу и он говорил, что ничего сложного нет. Мне всё объяснили и я начал работать, — Чжань почувствовал, как участилось его сердцебиение и попытался говорить медленнее, — а потом я…однажды я отвлекся, задумался всего лишь на пару секунд и не убрал вовремя руку от станка… ну и вот. Сяо Чжань вытянул вперед правую ладонь и тогда Ибо заметил, что шрам тянется и по всей ладони. — Гэ, а врачи? — Сказали, что мне невероятно повезло. Всего три операции и я даже могу ей свободно двигать, вот только мелкая моторика уже никогда не будет прежней. И когда я пытаюсь рисовать, кисть сводит и пальцы трясутся. Так что с этой профессией мне больше не по пути. Чжань неловко улыбнулся, а Ибо не знал что сказать. Все слова казались каким-то слабым утешением. — А твой отец? — О, крепкий, как огурчик. На работе его перевели на другую должность - в администрацию, и он заявил, что не собирается раньше времени на пенсию. Хотя мы с мамой его и уговаривали подать на инвалидность. — А фабрика? Они хотя бы извинились? — Ибо, — Чжань рассмеялся, — какие извинения? Это была моя ошибка, к тому же я и работал неофициально, просто чтобы папе было потом куда выйти. Хорошо хоть их семье как-то удалось покрыть расходы на лечение, сперва старшего Сяо, а потом и самого Чжаня. Но сбережений не осталось вообще, матери даже пришлось продать ценные вещи и драгоценности, а Чжань тайком взял кредит у маленькой конторы, которая потом потребовала с него такие проценты, что он не видел других альтернатив кроме как пойти на съемки порнофильмов. Лишь бы отделаться от долгов и не попасть в еще большие неприятности. О чем он теперь честно признался Ибо. Чжаню не хотелось, чтобы тот думал, что он просто захотел “легких” денег. Ибо кивнул и продолжил молча рассматривать его руку. Спустя еще несколько неловких минут, во время которых Чжань пытался как-то разбавить атмосферу заверениями, что это всё не конец света, и он теперь хотел бы попытаться построить карьеру фотографа. Тем более, что он брал курсы фотографии в студенческое время. — … и потом есть конкурсы художественной фотографии, пока что я конечно не дотягиваю, хотя может какие-то любительские мне по силам, но я все равно хочу попытаться и, — Чжань перевел дух. Сердце по-прежнему стучало как сумасшедшее, а Ибо продолжал молчать, отчего кролик нервничал еще больше, — так что всё не так уж и… — Гэ, — лев наконец поднял на него взгляд и Чжань с удивлением увидел, что его глаза блестят от непролитых слез, — можно я тебя обниму? — Да-а. В этот раз Ибо не сжимал его так крепко, что он едва мог вдохнуть. Но, несмотря на сокрушительную силу, эти объятия были аккуратными, будто лев боялся причинить ему боль. — Чжань-гэ, у тебя обязательно всё получится. Ты такой… необыкновенный и хороший, и если что...я тебе помогу. Чжань почувствовал, что у него самого навернулись слезы на глаза. Пока он был дома, ему постоянно приходилось успокаивать родителей, натягивать маску непробиваемого оптимизма и с уверенностью заявлять, что всё будет отлично. Потом он вернулся в город и так же уверенно заверял друзей, что всё будет хорошо и он не даст панике и страху овладеть его мыслями. Да только каким бы оптимистичным он ни старался казаться, внутри его точили сомнения. До этой самой секунды. Чжань сам плотнее прижался к Ибо и, беззастенчиво обвив его спину руками в ответ, уткнулся носом в широкое горячее плечо. Может, у него ничего и не получится, может, он до конца дней будет снимать портреты на документы и памятники. Но у него есть человек, который верит в него и переживает за его благополучие до слез. И его объятия такие теплые, такие сильные - лучше любого одеяла. Вот только… — Ибо, ты опять меня хвостом щекочешь, — Чжань чуть недовольно отстранился. — Могу и укусить. Чжань попытался пихнуть наглого хищника пяткой, но тот схватил его за лодыжку и принялся уже открыто щекотать. На следующее утро Чжань пришел на работу совершенно невыспавшимся, но это не помешало ему улыбаться всем клиентам так, будто это был лучший день его жизни.