Luck

Удача - неуловимая сучка, которую, если поймал, надо крепко держать за её рыжий лисий хвостик, иначе убежит. Удача - это наркотик, после действия которого, как и после окончания действия любого увеселяющего вещества, происходит мощнейшее разочарование во всем. Удача опьяняет, делает невнимательным к важным мелочам, и можно легко запороть самое пустяковое дело, если опираться только на неё и не следовать плану. Но два года назад, когда я сбежал из-под заключения, удача была явно со мной. И она так крепко прицепилась ко мне, что я буквально ощущал её: в сухом воздухе, в легкой трясучке автомобиля, даже в запахе раскаленной кожи сиденьев - бывшие и уже умерщвленные мной хозяева не догадались поставить её в тень. Я летел на безумной скорости, летел по пустой дороге подальше от места заточения, и на душе было так легко, как никогда до этого не было. В этот момент я познакомился с Пати Пойзоном. Он возвращался с задания доктора Смерть, он был вымотан долгой схваткой с дракулоидами, а вместо его машины на обочине стояла покоцанная развалюха. Казалось, прикоснешься к ней, и она рассыплется на запчасти к чертовой матери. Если бы это действительно произошло, то Пати начал бы громко материться, размахивая руками. Скулы бы порозовели от активного ора на меня, но, в конце концов, уставший Пати сел бы на разгоряченный калифорнийским солнцем асфальт и, ссутулившись, спрятал бы лицо в сгибе локтя. Он всегда так сидел, когда жизнь поворачивалась нелицеприятным местом и когда казалось, что всё, ради чего он борется, обречено на провал. Но это все в сослагательном наклонении. На самом деле я просто подкатил к нему на своем новеньком Понтиаке и предложил подвезти. Я вел себя как обычный человек, а не как только что сбежавший с каторги киллджой, и поэтому Пати сомневался, не являюсь ли я подставным дракулоидом. Я был тщательно проверен вопросами типа "Ты знаешь доктора Смерть?", "Где находится ящик с почтой?" и "Когда началась вся эта поебота?". Со временем я узнал, что "поеботой" Пойзон величает каждую слишком длинно или некрасиво называемую вещь. Но тогда Пати, пытаясь сохранить чувство своего достоинства и выпендриваясь передо мной, сказал это слово, я только засмеялся. Оно так смешно прозвучало в той ситуации, что я еще минут пятнадцать хихикал, даже когда Пойзон, кое-как успокоенный моими ответами, сидел у меня в машине и с нетерпением ждал, когда я наконец-то скажу, кто я такой. Как ни странно, с тех пор как красноволосый Пати уселся в мой Понтиак, удача никогда не покидала меня. Он стал моим талисманом, моим любимым оберегом от бед. Мы создали команду, Пойзон стал главой нашего маленького отряда киллджоев. Насколько бы он меня порой ни бесил своим высокомерием, кривой ухмылкой, почти никогда не сходящей с его лица, и пением за рулем, я счастлив, что мы встретились. Я рад, что решил бежать именно тогда, ровно два года назад, не на день позже или раньше. Ведь тогда бы я вряд ли подвез Пойзона до убежища доктора Смерть, и он вряд ли бы лежал и сладко посапывал сейчас рядом со мной, затраханный мной же, так как мы соскучились друг по другу после долгой разлуки. И какой бы ослепительной сволочью ни была удача, для меня она совсем не такая. Для меня удача - это красноволосый Пати Пойзон.