3 года назад.
Громкий бит музыки, что гремел не только в этой маленькой комнате, но и внутри нас, переворачивал мои органы на изнанку. Пьяные голоса сливались с этим гамом, создавая полную вакханалию студенческой тусовки. Я держала в руке красный пластиковый стаканчик, изредка поднося к носу это «безалкогольное» марево. Интересно, а кто автор столь необычного напитка? Наверняка он сейчас либо спит, либо не пил его вовсе. Яркие дешёвые прожектора излучали ядовито-красные лучи, вращая их по стенам этой коморки. Сделав небольшой глоток, моё лицо инстинктивно поморщилось. Зачем я вообще сюда пришла? Почему я не осталась в своей комнате вместе с Эбби? Ах, да, меня же пригласил Дрейк.
Сидя на старом порванном диване, который явно нашли на помойке, я стала искать Дрейка глазами, надеясь, что он не ушёл. Небольшая группа из трёх студентов стояла в углу, наверняка думая, как они будут добираться до своего крыла никем не замеченными. Какая-то неизвестная мне пара спала на кровати, явно забыв о правилах приличия. Мой взгляд остановился на полуоторвавшимся постере с известным супергероем, закрывавший собой пятно неизвестного происхождения. Кажется, это постер Дрейка, который подарила ему я. Посмотрев немного правее, я увидела очень хорошо знакомый мне затылок с чёрными кудрями и в кожаной куртке. Рядом с ним стояла высокая брюнетка, которая мило улыбалась на каждое его слово, накручивая длинную прядь волос себе на палец. Рука сжала стаканчик, но я быстро поставила его на пол и отвернулась от этой воркующей парочки.
Горло стало сдавливать неприятным спазмом, а в глазах появилась неприятная боль. Я стала быстро моргать, чтобы избавиться от этой влажной пелены в глазах. Даже спустя столько времени нашего с ним знакомства, я до сих пор не могу привыкнуть к его характеру. Каждая, кто так крутит свои волосы и пошло улыбается, остается в его постели не больше, чем на одну ночь. Но не я. Я вообще не была там. Я уже смирилась со своими чувствами к нему так, что об этом знают почти все, кроме него. Я сама не понимаю, знает ли он о моих чувствах и притворяется или нет? Когда мне говорили о таком чувстве как любовь, я всегда смеялась в лицо этим наивным людям, которые думают, что она существует в реальности. Я никогда не верила в неё. Но до того момента, пока не познакомилась с Дрейком. Это чувство накрыло своей пеленой наваждения мои глаза, закрывая собой реальность. Мир стал казаться мне другим… более
живым.
Только эта пелена накрыла мои глаза, не затронув его глаз. Дрейк считает меня подругой, приятельницей, которая донесёт его пьяное тело до его комнаты. Той, которая выслушает его рассказ о новой подружке на одну ночь и скажет «класс».
— Ты опять убиваешься по этому бабнику?
Брайан неожиданно подсел ко мне, протягивая полный стаканчик с этим «нечто». Я посмотрела на него, зажмурив глаза, пытаясь убрать эту дурацкую влагу. Натянув улыбку и открыв глаза, я аккуратно оттолкнула стаканчик, предложенный мне, намекая, что я не буду. На его лице был небольшой румянец, что был виден даже в этой темноте. Светлая прядь волос свисала на его лоб, которую он вечно сдувал, но толка от этого никакого не было. Его карие глаза с грустью смотрели на меня, но это лишь больше меня в нем раздражало. Лучше бы надо мной смеялись, нежели показывали свое сострадание. От насмешек ещё можно скрыться, а от сострадания — нет.
— Нет, — я резко отвернулась от него, намекая на окончания нашего недолгого разговора.
— Вики, может хватит, а? — Брайан слегка спустился вниз и откинулся на спинку дивана. — Он не стоит этого.
— А кто этого стоит? — я посмотрела на него, сложив руки на груди.
— Кто угодно, но не он, — парень закинул голову назад, опустошая до дна стаканчик.
— Но, а что мне делать? — я посмотрела на Дрейка, но через секунду отвернулась от него и себе под нос произнесла. — Сердцу не прикажешь…
Брюнетка улыбнулась похотливой улыбкой, и, помахав пальчиками, скрылась за дверью комнаты. Надо заканчивать этот глупый разговор, пока Дрейк не ушёл.
— Ты права, но скоро ты сама это поймешь, и уже никакое сердце тебе не поможет.
— Да, да, да… — я встала с дивана. — Слушай голос разума, Вики, и всё будет бла-бла-бла. Я слышала эту фразу ни один раз, но так и не смогла найти её смысл.
— Дура ты, Уокер, — Брайан посмотрел на меня, блеснув пьяным блеском в глазах.
— Я и не сомневаюсь в этом, — я улыбнулась ему и пошла к Дрейку.
Отпихнув пару пьяных студентов локтями, я добралась до этого мужика, который успел похитить не одно девичье сердце. Подойдя к его спине, я почувствовала шлейф мужского терпкого одеколона с нотой перегара. Я нежно коснулась его плеча, на что он встрепенулся от неожиданности. Развернувшись на сто восемьдесят градусов и увидев меня, он слегка улыбнулся и положил свою руку мне на плечо. Мягкая кожа рук грубо погладила меня по руке, прижимая моё тело ближе к себе.
— Мне надо будет уйти… — Дрейк посмотрел на меня, выдыхая перегаром, с выразительной улыбкой, показывая свои белоснежные зубы и сверкая пошлым огоньком в небесно-голубых глазах.
— Можешь не говорить, зачем, — я отвернулась от него, пытаясь выбраться из его
дружеских объятий.
— Да ладно тебе, — парень отбросил свою руку в сторону, не понимая моей реакции. — Что с тобой? Ревнуешь?
Он толкнул мою руку локтем, стебясь надо мной. Я потерла руку ладонью, но заставила себя улыбнуться, делая вид, что поняла его шутку.
— Очень смешно…
— Эй! Кто будет играть в бутылочку? — мы разом посмотрел на кричащего Брайана, который размахивал рукой с пустой стеклянной бутылкой из-под пива. Народ разом стал подходить к нему, садясь, кто куда.
— Сыграем? — Дрейк слегка нагнулся ко мне, но я и без этого его прекрасно слышала. Похоже, он выпил достаточно, раз позвал меня сыграть в эту игру. Первая мысль была ему отказать, но мой тупой язык сказал совершенно другое.
— Давай, — как только услышав мой ответ, он схватил меня чуть выше локтя и быстрым шагом пошёл в сторону Брайана.
— Мы будем! — Дрейк прыгнул на диван, тяня меня за собой. Успев сохранить равновесие, я все равно повалилась на Дрейка. Я быстро слезла с него и под его бархатистый смех села рядом, поправляя прядь волос за ухо.
Брайан посмотрел на Дрейка, не скрывая своего раздражения, но, ничего не сказав, положил стеклянную бутылку на стол.
— Думаю, все знают правила, а кто нет, то узнает по ходу игры.
Брайан плюхнулся на диван между мной и Дрейком, заставляя нас машинально отсесть подальше друг от друга. Я поправила свою задравшуюся толстовку, и, натянув длинные рукава, закрывая костяшки пальцев, отвернулась от улыбающегося Брайана. И зачем я согласилась? Будто сама не понимаю последствий таких поступков. А, нет, не понимаю.
— Поскольку идея моя, то и кручу первый я, — Брайан нагнулся ближе к столику и одним резким движением кисти раскрутил бутылку.
Бутылка стала быстро вращаться, сверкая зеленым при попадании на луч от прожектора. Бутылка стала вращаться все медленнее и медленнее, пока не остановилась вовсе. Горлышко бутылки остановилось на незнакомой мне темноволосой девушке.
— О-о… — наблюдающий народ стал гудеть, показывая свой интерес к происходящему. Никогда не понимала что веселого в наблюдение над кем-то.
Брайан посмотрел на девушку с хищной улыбкой, на что она закатила глаза и встала с кресла-мешка. Брайан встал следом за ней, и, наступив мне на ногу, подошёл к ней. Прошептав ей что-то на ушко, на лице девушки поднялся уголок губ, глаза слегка прищурились, создавая странное выражения лица. Через секунду Брайан взял её за руку и вышел из комнаты, ведя эту
бедную девушку в неизвестное направление.
— Ну что же… — Дрейк выпрямил спину и нагнулся ближе к столу. Его рука на мгновение задержалась над бутылкой, но через секунду он резко крутанул бутылку, что та чуть не упала со стола. Не отрывая своих глаз от бутылки, я сжала руки в замок, где-то в глубине души надеясь, чтобы она остановилась на мне, но в тоже время я понимала, что не хочу этого. Мне кажется, или я противоречу сама себе? Нет, одна из моих сторон просто врёт.
Горлышко стеклянной бутылки стало медленно тормозить, приближаясь в мою сторону. Руки разом запотели, а в ложбинке появилось неприятное чувство сдавленности. Это не было похоже на страх, но я не знаю что это…
— О-о-о… — в этот раз шум был громче, явно никто не ожидал такого поворота событий (и бутылки тоже).
Я посмотрела на Дрейка, пытаясь не выдать своего смущения. Моё лицо горело, а я так и видела этот девственный румянец на своих щеках. Дрейк провел рукой по своим черным кудрям «расчесывая» их. Он повернулся ко мне со смешанными эмоциями на лице и с пьяной пеленой на глазах. Похоже, он и сам никак не мог ожидать такого поворота событий. Какой-то парень хлопнул его по плечу, смеясь. Я ещё сильнее натянула рукава толстовки, что в плечах стало узко. В воздухе так и витал этот пьяный интерес к происходящему, но моя проблема была в том, что я не была пьяна.
Дрейк резко встал с места, но неожиданно для себя пошатнулся. Одним быстрым движением он перелез через спинку дивана на обратную сторону и подошёл ко мне. Он наклонился к моему уху, обжигая меня своим горячим дыханием, что по моей коже прошла дрожь.
— Давай выйдем, — это не был вопрос, но даже если бы он меня и спрашивал, то я бы всё равно не отказалась.
Он почти сразу отстранился от меня и пошёл в сторону выхода. Сделав глубокий вдох и опустив рукава, я встала с дивана, скрывая дрожь в коленях, и пошла за Дрейком.
Закрыв за собой дверь, я посмотрела на Дрейка. Он стоял, облокотившись об стену, положив руки за спину. Его глаза были закрыты, а лицо ничего не выражало, разве что только усталость. Услышав стук двери, он открыл свои глаза, равнодушно посмотрев на меня. От этого взгляда мне стало не по себе. Я стала опять натягивать рукава толстовки на пальцы, теребя край рукава. В узком плохо освещенном коридоре повисла давящая мне на голову тишина. Я не могла совладать со своим бегающим по сторонам взглядом и учащенным дыханием.
— Пошли, — Дрейк отпрыгнул от стены, и, засунув руки в карманы кожанки, повернулся ко мне уставшим лицом.
— Куда? — я сглотнула неприятный ком, мешающий мне говорить, но мой голос всё равно был неуверенным и тихим.
— Ты не знаешь правила игры? — одна бровь на его лице поднялась вверх, но его взгляд так и оставался скучающим, что придавало парню уставший вид.
— Знаю, — неожиданно для себя я сказала это слово уверенно, даже с нотой равнодушия. Удивительно, как стресс действует на человека.
— Тогда чего спрашивать? — Дрейк сделал шаг назад и развернулся. Быстрым шагом, чуть ли не скользя по обшарпанному ковролину, он направилась в сторону своей комнаты.
Закусив губу, я стала метаться в своих мыслях, но я уже знала, что пойду за ним. Вот что так тянет меня к нему? Он живет по фразе «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей», но он забыл, что это вырвано из контекста, забыл, что это бурные заблуждения.
Я поспешила за ним, пытаясь не отставать и тем же временем продолжая обдумывать свои действия. Я чувствовала неловкость, смущение, даже стыд, но все равно шла за ним, не зная, что он задумал. Отец как-то сказал мне, что любовь ослепляет. Я не поверила ему. Как она может ослепить? Любовь — это всего лишь чувство, эмоция, одна из множества. Это порождение нашего сознания, нашего разума. Так как эта эмоция способна затуманить наш разум? И, как оказалось, очень легко. Сколько времени я знакома с Дрейком, я никогда не думала, что испытаю это именно к нему. Он был для меня другом, братом, так же, как и я для него. Но в один момент я что-то упустила, не поняла, что произошло. В тот момент по моей щеке потекла слеза, а следом за ней еще одна, и еще, еще… Я лежала на своей кровати, мучаясь от бессонницы, от постоянно крутящихся мыслей в голове, где в каждом кадре этих мыслей ярко мелькало его лицо. В ту ночь я поняла что
это. Я приняла
это.
Дрейк открыл дверь ключом и резко распахнул дверь, что та громко ударилась об стену. Он зашел, показывая своей резкостью, что я должна зайти за ним. В его нервных движениях была видна напряженность со злостью. Я быстро забежала в комнату. Не зная, чего я боялась больше: его или передумать. Комната была пустая, неуютная. Запах сырости и спирта пробил нос, вызывая рвотный рефлекс. Даже после сумерек коридора эта комната казалась склепом. Лишь пара постеров на старых обоях, разбросанные вещи на стуле и не заправленная кровать показывали, что здесь кто-то живет.
Дрейк снял свою куртку и кинул ее на стул к остальной куче вещей. Я стояла в углу, словно призрак, не знающий, что он тут делает. Дрейк достал из-под стола полупустую бутылку с дешевым виски темно-янтарного цвета. Достав из тумбочки два чистых бокала, он налил в один из них эту жидкость до краев, а в другой меньше одной трети. Протянув мне полный бокал, Дрейк отошел от меня на один шаг, опустошая свой бокал за один глоток.
— Пей, а то так нечестно, — Дрейк прикрыл свой рот рукой, пытаясь сдержать в себе этот выхлоп спирта. — Я еле на ногах стою, а ты трезва как стёклышко.
Эта жидкость мне не внушала доверие от слова совсем, но под голубым взглядом парня, я зажмурилась и на вдохе выпила всё до дна. Первым делом мне захотелось выплюнуть это все обратно, но сдержав в себе эту тошноту, я проглотила всё сквозь ком в горле. К глазам поступили слезы, а из обожженного спиртом горла вышел сухой кашель. Кровь прильнула к лицу, повышая температуру в комнате. Я прикрыла рот ладонью, сдерживая в себе кашель, протягивая другой рукой бокал с остатком этой жидкости на дне Дрейку.
Забрав у меня бокал, Дрейк улыбнулся странной улыбкой и сел на кровать, хлопая рядом по матрасу, зовя сесть рядом. Алкоголь ударил меня по голове, вихрем стирая всю ту неловкость, что мучила меня десять минут назад. Я медленно подошла к нему и села на указанное мне место. Мне до сих пор не было понятно, что он хочет сделать.
Но мне это уже было не важно.
— И… что мы будем делать? — я говорила это в сторону, не решаясь посмотреть на него. Тут даже алкоголь бессилен.
— А ты что хочешь? — Дрейк приспустился назад, упираясь в матрас локтями. Зачем мы вообще пришли сюда, если мы даже не знаем, о чем нам поговорить?
— Не знаю, — я глупо рассмеялась, даже не зная почему. Дрейк подхватил мой глупый смех, падая на кровать.
В комнате появился необычный запах цветов с мускусом. Я прикрыла глаза, вдыхая этот запах. Дрейк навис надо мной, прикрывая и без того блеклый луч света. Я приоткрыла один глаз, продолжая глупо улыбаться. В моей голове разом стало пусто, свободно, что от этого становилось страшно, но я так же не чувствовала этого страха.
— А ты красивая… — Дрейк мягко убрал лежащую прядь волос на моем лбу, смотря мне прямо в глаза.
Я хотела приподняться к нему ближе, но мои руки задрожали, даже не успевая поднять их. Силы разом покинули меня. Я не хотела спать, но глаза так и наливались свинцом. Я почувствовала горячие руки на поясе, которые стали медленно снимать с меня джинсы. Я простонала что-то невнятное, что даже сама не поняла, что хотела сказать.
— Иди ко мне…
Это было последнее, что я помнила с той ночи.
***
— Ты серьезно? — Эбби закинула сумку себе на плечо и посмотрела на меня, не сдерживая своего негодования. — Он так тебе это и сказал?
— Да, — я еле сдерживалась, чтобы не закатить глаза, уже в третий раз пересказывая эту выдуманную мной ситуацию.
— И что ты ему ответила? — Эбби явно не замечала моего раздражения, но я ответила ей.
— Сказала, что я всё понимаю, что… всё нормально, — я нервно поправила лямку платья. — Образно.
— Вот же мудак, — я кинула на Эбби укоризненный взгляд, на что она прикрыла свой рот ладошкой и продолжила уже тише. — И ты это серьезно? Ты не станешь ему ничего говорить?
Боже, как мне уже надоели ее «серьезно», словно она других слов не знает.
— А что мне остается? Он четко дал понять, что это лучше забыть, что это ничего не значит. — я отвернулась от нее и стала говорить еще как можно тише. — И я согласилась.
— Ты себя слышишь? Речь идет не о твоей гордости, а о ребенке, — я схватила Эбби за локоть и посмотрела по сторонам, надеясь, что никто не подслушивает. Зал почти опустел, но некоторые студенты остались ждать следующей лекции. — Засунь свою гордость в то место, куда… — Эбби резко вырвала свой локоть из моей руки, и, потерев его рукой, словно это как-то поможет уменьшить недолгую боль, с грустью посмотрела на меня. — И что ты будешь делать?
— А ты как думаешь, у меня есть выбор? — я издала нервный смешок. Что же, моя нервная система уже кричит и просит перестать издеваться над ней. Но это только начало, и я это уже поняла. — Я знаю, что отец поддержит меня, но моя жизнь не сможет состоять из его поддержки. Все-таки это мой ребенок и моя ответственность.
— Вики, это очень ответственный поступок, — она посмотрела на меня скептически, пытаясь донести суть этих заезженных слов. — Я бы советовала тебе поговорить с Дрейком. Может он не будет…
— Зачем? — я перебила Эбби. — Он мне всё ясно объяснил. А я умею понимать с первого раза. — Я отвернулась от Эбби и уже полушепотом в сторону произнесла. — А думать надо было раньше.
— И что ты теперь намеренна делать? — Эбби подтянула лямку сумки на плече и сделала шаг к выходу, намекая, что нам пора.
— Ну, сейчас поеду домой, попытаюсь как-нибудь осторожно донести отцу эту новость, а потом видно будет. — я взяла сумку со стола и направилась к выходу.
Эбби придержала дверь, пропуская меня. Я закатила глаза и вышла из аудитории. Боже, неужели она теперь будет носиться со мной как с ребенком? Эбби хорошая подруга, но с языком без костей и слишком эмоциональными необдуманными поступками. Но я не лучше. Зная её главную особенность «молчания», я рассказала ей о беременности. Но не идти же мне сразу к отцу?
***
Припарковав машину к гаражным воротам и заглушив машину, я не решалась выйти из нее. Откопав на дне сумки жвачку, и закинув в рот несколько пластинок, я стала считать до двадцати, пытаясь успокоить в себе волну непонятного мне страха. Я знала, что отец поддержит меня, он не станет меня отчитывать, как маленького ребенка, ведь, как оказалось, я уже не ребенок.
Пальцы рук нервно отбивали быстрый ритм по рулю, разнося стук ногтей по всему салону. Я резко отдернула руки и положила их на колени. Сжав мягкую ткань юбки платья пальцами, я невольно посмотрела вниз. Живота еще не было видно, но, представив на месте моего плоского живота округленность, я почувствовала подступающую тошноту в горле.
Сделав глубокий вдох, чтобы избавиться от этого чувства, как запах мяты прошелся по стенкам горла, оставляя после себя эффект прохлады, но его едкий запах только сильнее усилил тошноту. Моя рука инстинктивно прикрыла рот, словно это могло помочь удержать рвотный позыв, в то время, когда я стала нащупывать второй рукой ручку двери. Найдя ее и открыв дверь, я быстро выбежала из машины. Свежий воздух ударил в нос, создавая секундную иллюзию ощущения свободы, но стоило только выдохнуть, как рвотный позыв усилился. Страх и прочая ерунда резко ушли на «нет», и я быстро рванула домой.
Не закрывая дверь, не снимая обувь, я пулей летела до ванной, сдерживая тошноту. Подняв крышку туалета, я села на холодную плитку и нависла над белой пропастью. Живот напрягся, мышцы горла непроизвольно сокращались, издавая жалкие утробные звуки. Пару несильных попыток, и в горле появился ужасный привкус рвоты. Через секунды этот запах дошел до носа, но чувства облегчения закрывали на это глаза. Спустя еще пару порывов, я закрыла унитаз крышкой и села на него. Капля холодного пота стекала по лбу, а ужасный вкус во рту, не позволял закрыть его. Словно собака, я сидела на унитазе полностью вымотанная, с висящим из неприкрытого рта языком. Звуки шагов из коридора вывели меня из пустых мыслей. Я резко встала с унитаза, но дрожь в коленях едва не заставила меня сесть обратно. Удержавшись за раковину, я включила воду. Сделав руки «лодочкой» и набрав воду, я прополоскала рот, но приторно-сладкий привкус во рту никуда не делся.
Стук в дверь.
— Вики, с тобой все хорошо? — отец постучал еще пару раз, словно я не услышала первый стук.
— Да… — я сделала глубокий вдох, пытаясь придать голосу прежнюю уверенность. — Да, все хорошо. Я сейчас выйду.
Брызнув прохладной водой в лицо, и еще раз прополоскав рот, я закрыла кран. Я посмотрелась в зеркало, чтобы удостовериться в своем здоровом внешнем виде, однако бледная кожа и красные блестящие глаза доказывают об обратном. Вытерев мокрые руки, я вышла из ванной.
Отец стоял, облокотившись об стену, сложив руки за спину. Его взгляд был обращен в никуда, но в тоже время, он был задумчив, с подавленным лицом. Как только я вышла, он сразу же отстранился от стены и подошёл ко мне.
— Что с тобой? — он потянул свою ладонь мне на лоб, но я интуитивно сделала шаг назад, врезавшись спиной в стену. Если что-то случается, то родители первым делом кладут руку тебе на лоб, словно это как-то поможет определить, что с тобой. Интересно, а я тоже так буду делать? Нет, точно нет.
— Все в порядке, я не больна… — беременность, это же не болезнь? Хотя в моем случае это осложнение моей глупости. — Пап, мне надо тебе кое-что рассказать.
Я стала заламывать пальцы на руках, и, опустив голову вниз, сделала шаг в сторону, указывая, что нам надо поговорить в другом месте. Боже, наверное, я выгляжу в этот момент как нашкодивший ребенок, боявшийся показать родителю разбитую вазу.
— Что-то случилось? — папа сделал шаг ко мне, но я только сильнее повернула голову в сторону, не желая, чтобы он увидел блеск в моих глазах. Ну вот почему нельзя просто сделать так, как я говорю? Почему нельзя просто пройти на кухню, сесть на стул и выслушать меня? Потому что он родитель, а им это свойственно.
— Пойдем, — я развернулась и пошла в сторону кухню, не принимая больше никаких вопросов.
Отец последовал за мной. Зайдя на кухню, я села на стул, уставившись на картину на стене. Крупный букет сирени, изображенной на картине, всегда завораживал меня своими точными мелкими мазками. Отец отодвинул стул, издавая неприятный скрип по кафелю, и сел на него, придвинувшись ближе ко мне.
— Что ты хотела мне сказать? — папа откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Я его явно напугала своим поведением, но он решил не показывать это, скрывая маской спокойствия. Но я слишком хорошо тебе знаю, папа. Как и ты меня.
— Тут такое дело… — я посмотрела на свои босоножки, которые я так и не сняла. Лак на ногте большого пальца немного отслоился. Еще пару дней назад это стало бы для меня самой главной проблемой. Удивительно, как за пару дней меняется смысл и принципы твоей жизни. — Я не знаю, как это сказать…
Боже, я всегда смеялась над девушками из фильмов, которые пытались рассказать о столь важной новости своим парням, но вместо четких слов они мямлили себе под нос, смотря на пол. Что же, теперь вы можете посмеяться надо мной.
— Сначала посмотри на меня, — отец взял мой подбородок рукой и поднял чуть выше, чтобы я посмотрела в его глаза. — А теперь сделай глубокий вдох. — Папа сделал глубокий вдох, смотря на меня, чтобы я повторяла за ним. Я повторила за ним. — Выдох. — Мы выдохнули с ним синхронно. — А теперь медленно и четко говори, что у тебя случилось.
— Я беременна, — я сказала это на выдохе, надеясь, что он это услышал. Иначе, я не смогу повторить ещё раз.
Отец, словно ошпаренный, откинулся на спинку стула. На его лице промелькнул страх, ужас, непонимание. Он провел рукой по лицу, оттягивая кожу на лбу. Папа резко встал со стула и стал открывать дверцы шкафчиков, что-то ища. Найдя прозрачную стеклянную бутылку, он хлопнул дверцей. Налив себе янтарную жидкость в бокал, он сел обратно на стул. Сделав небольшой глоток, отец посмотрел на меня и опустошил весь бокал полностью.
— Что? — папа поставил на стол пустой бокал, и, скрепив руки в замок, посмотрел на меня непонимающим взглядом.
— Ты меня прекрасно услышал, — я посмотрела на столешницу, где стояла полупустая бутылка с виски. Теперь мне еще месяцев девять на неё смотреть нельзя. Хотя после той ночи я вообще не могу даже думать об этом.
— Ох, и кто отец? — он смотрел на меня испытывающим взглядом, отбивая неизвестный мне быстрый ритм ногой. Похоже, это у меня в него.
— Дрейк Смит. Мы с ним учимся на разных факультетах, — я решилась посмотреть на отца, но как только наши взгляды встретились, я ощутила себя виновной, словно получила двойку. Да что это со мной?
— Ты ему уже сказала?
— Да, — я решила соврать, а то он заставит меня идти к нему, или же сам это сделает. Так что, это ложь во благо.
— И что он тебе сказал?
— Сказал, что не хочет брать на себя эту ответственность. — мой голос приобрел более злой, но в тоже время ироничный тон.
— А ты хочешь? — я отвернула от него взгляд, сжав губы в полоску. — Ясно… Ты была у врача?
— Да.
— Какой срок? — Боже, я всегда восхищалась и буду восхищаться сдержанности отца. Как он все может выдерживать? Сначала смерть матери, потом одному воспитать маленького ребенка, а теперь этот ребенок собрался сам стать родителем.
— Три недели.
— Тогда еще рано задумываться о кроватке. — я посмотрела на отца. На его лице была облегчающая и дающая мне надежду улыбка. Он взял меня за плечи и слегка потянул на себя, приобнимая. На моем лице сама собой расцвела легкая улыбка. — Все будет хорошо, мы справимся.
— Я люблю тебя, — я прошептала ему в плечо и крепче обняла его. Из моего глаза потекла слеза, но она сразу впиталась в отцовскую футболку, оставляя кисло-сладкий след.
— И я тебя.
***
Стук. Я приоткрыла глаза, готовясь закрыть их снова, прислушиваясь к звукам. Стук по стеклу. Я перевернулась на другой бок и перевела свой взгляд на окно, пытаясь высмотреть в темноте источник этого шума. Стук. Маленький камешек влетел в окно, отскакивая от пластика. Я приподнялась на локти, пытаясь привыкнуть к свету луны. Стук. В этот раз он был сильнее. Видимо, этот человек так сильно хочет увидеть меня, раз не собирается сдаваться. Посмотрев время на телефоне, я увидела, что еще не было и трех часов ночи. Я побоялась, что этот человек может разбудить отца, поэтому накинув на себя халат, я подошла к окну.
Дрейк уже замахнулся, готовясь кинуть еще один снаряд мне в окно, но, увидев меня, он кинул камешек на землю и жестом руки позвал меня спуститься к нему.
Я понятия не имела, зачем он пришел ко мне, но догадка, что он все узнал, осенила меня. Тихо спустившись вниз, я вышла из дома, запахнув руками халат на животе. Дрейк подошел к входной двери, засунув руки в карманы джинс. Он смотрел на меня с равнодушием, но я смогла прочесть в его взгляде озадаченность.
— Что ты здесь делаешь? — я сильнее запахнула халат, пытаясь не замерзнуть.
— Поговорить хочу, — он сделал глубокий вдох, но его голос был спокоен, словно всё нормально. Он провел двумя руками по затылку, приглаживая свои шелковые черные как смоль волосы.
— В третьем часу ночи? И о чём ты так сильно хочешь со мной поговорить? — я старалась не смотреть ему в глаза, но резко нахлынувшая на меня злость заставила меня посмотреть ему прямо в глаза.
— Не злись, тебе сейчас это вредно. — от его слов я слегка пошатнулась, но я быстро взяла себя в руки, стараясь не показать своих эмоций. — Да, я знаю о твоей беременности. Не стоит всё говорить Эбби.
— Вот же… — я опустила свой взгляд на землю, при этом странно улыбаясь. Я ведь знала это, но все равно рассказала ей об этом. — И зачем ты пришел?
Я резко подняла на него свой взгляд, до сих пор не понимая, что он хочет от меня.
— Не хочу уходить от ответственности. — он смотрел на меня серьезным, не требующим никаких отголосков взглядом, показывая правдивость и серьезность его слов.
— И что ты предлагаешь? — я сложила руки у себя на груди, пытаясь держать на своем лице равнодушие и одновременно уверенность.
— Выходи за меня.
***
— И через восемь месяцев родилась Отем…
Я лежала спиной на голой груди Люцифера, рассматривая отблеск огней ночного города на глянцевом натяжном потолке номера. Люцифер гладил меня по волосам, закручивая кончики прядей на пальцах, пока я ворошила в своей памяти смутные воспоминания о тех временах.
— И что произошло потом? — жаркое мужское дыхание обжигало мою макушку, из-за чего по моей коже прошла приятная дрожь.
— Спустя полгода после рождения Отем мы развелись. — я сморщилась, пытаясь подыскать правильные слова. — По многим причинам, где одна из них стало мое разочарование в этом чувстве, да и в
нём. Да и как может продержаться брак, получая поддержку только с одной стороны…
— И что с ним сейчас?
— Не знаю. После развода он уехал из города. Последнее, что я слышала о Дрейке, что он снова женился, но и этот новый брак не продержался долго.
— И ты жалеешь об этом? — Люцифер положил свою ладонь мне на живот, проводя пальцем по шраму.
— Нет. Об этом я никогда не жалела и не буду.
