Apprеciate him

Самолёт наконец-то приземляется, мягко касаясь асфальтированной взлётной полосы. Пустые поля, покрытые редкими островками снега (эта зима в Японии, кажется, решила существенно отличаться от своих предшествениц), и голые чёрные деревья, чьи ветви так ужасающе смотрелись на фоне светлого, хоть и пасмурного, неба, быстро проносятся мимо, но все замедляются и замедляются. Железная птица едет недолго, но ощутимо. Маленькие тягачи присоединяются к огромной махине и помогают подвезти к зданию аэропорта. Многие тянутся за своими телефонами, чтобы позвонить родным, обрадовать, что полет прошёл благополучно. Но не он. Ойкава все также бездвижно сидит на своём кресле и прикрывает глаза. Его сосед уже давно подскочил и побежал к выходу, желая скорее покинуть самолёт и ступить на родную землю. Тоору же, снимая беспричинную резко накатившую раздраженность, заламывает пальцы, звонко щелкая ими. Отдых окончен, а сейчас его ожидают вновь дела, заботы и суеты, от которых он так отлично абстрагировался на целый месяц. Ойкава Тоору хоть и был омегой, но свою слабость, как представитель сего пола, совсем не ощущал. Здесь все же сыграло существенную роль воспитание. Мать (точнее, папа) умерла от рака матки, когда мальчику было около четырех лет. Отец же, считавший, что сын обязательно будет альфой (а тест на вторичный пол проходят в 12 лет), воспитывал его жёсткой волевой рукой, приучив с раннего детства, что никто не поможет — только сам. Такова была политика, но она дала свои очень даже благотворные плоды. В 12 лет Тоору прошёл тест, и тот, к огромному расстройству отца, показал самый худший результат из всех возможных. Последняя буква латинского алфавита гордо красовалась рядом с именем ребёнка, а старший Ойкава был готов последние волосы на голове вырвать. Он воспитывал сына как альфу, готовил ко взрослой жизни. Но все планы пошли, как бы это сказали, коту под хвост. Ну не омежье это дело бизнесом заправлять. Стереотип? Допустим. Но альфа знал, что говорит. От результатов отношение отца к сыну сразу поменялось, но он прибежал к своим блестящим актёрским навыкам и обманывал маленького Тоору, что результаты ещё не пришли. И у него это успешно получалось, пока в 16 прямо со школы юного омегу не отвезли в больницу с сильной болью в животе. Первая течка пришла неожиданно, особенно для самого Тоору. Он ведь совсем не знал, кто он по вторичному полу. До сих пор иногда он вспоминал испуганное лицо отца, но то была всего-то маска. Тот врал, обманывал, что не знал. Но Тоору уже не верил. То самое воспитание давало о себе знать. Больше отцу омега не доверял и делал все сам. Отучился в школе, окончил университет с высшим образованием и красным дипломом. Общение с альфой было сведено на минимум, и единственное, чем они обменивались, было «доброе утро». Ойкава-младший вырос слишком расчетливым и холодным, но скрывал это за маской легкомыслия. Ему было легче раздражать людей своей милой улыбкой или «детскими» жестами, что очень хорошо помогали увидеть их истинные лица. Благодаря своему «таланту» сменять образы (а это умение вполне себе можно так назвать), совсем скоро Тоору стал самой настоящей акулой бизнеса. «Омеги не стоят у власти? Бред,» — и именно это было первое, что омега едко выплюнул в лицо отца. Небольшая парфюмерная компания росла с невероятной скоростью и за 4 года существования превратилась в самый настоящий бренд одних из самых лучших аромомасел, духов и туалетных вод. Об одном таком флакончике с выбитом на стекле названием «oiiwa» мечтали многие. Под крылом у Ойкавы были несколько студий одежды, где он даже выступал дизайнером. Коллекции разлетелись с полок словно горячие пирожки в самой известной забегаловке столицы. Тоору получал удовольствие от своей работы, ведь занимался своим любимым делом, но отдых нужен всем, и именно оттуда сейчас молодой человек возвращался. «Первым делом надо написать Кагеяме-куну и спросить, что там да как,» — проносится в голове у омеги, когда он наконец-то поднимается со своего места. Япония встретила не очень дружелюбно — тяжёлыми облаками и пустыми полями — но у неё ещё будет время исправиться. Ойкава проходит через специальный коридор и наконец-то выходит в аэропорт. Быть пассажиром бизнес-класса очень почётно. Особенно, когда у тебя есть очень даже много привилегий. Улыбчивый стюард альфа уже протягивает омеге его чемодан. — Благодарю, — Ойкава по-детски мило приподнимает уголки губ. Забирает свою ношу и не спеша удаляется в сторону подземной парковки. Кагеяма пригнал машину туда ещё вчера, за что ему потом можно и премию чуть больше в конце месяца выписать. Заветная и любимая всем сердцем вишневая ламборджини и правда ждёт Ойкаву на парковке. Омега погружает свой чемодан в багажник и со счастливым выдохом опускается в удобное сиденье. — Тобио-чан вновь согнал все мои настройки почти под ноль, — срывается чуть недовольный шёпот губ, разрезая холодный воздух в машине. Ключи, лежащие всегда в кармане, уже оказываются в зажигании. Машина неслышно заводится, и, пока она прогревается, Тоору достаёт из бардачка рабочую симку, которую вытащил из телефона на время своего отпуска. На второй, той, что осталась, был исключительно номер Кагеямы, которому дела компании Ойкава доверяет также, как и себе самому. Аппарат вмиг разрывается от уведомлений, стоило ему прочитать «новую» старую симку. Ойкава раздражённо закатывает глаза и отключает звук, чтобы неприятный «пилик» так сильно не досаждал. Воздух в машине становится в разы теплее, а из магнитолы уже доносится какая-то лёгкая ненавязчивая мелодия. Когда наконец-то поток» новостей» заканчивается, Тоору пишет сообщение для кагеямы, что уже приехал и чтобы тот не волновался. Завтра, как штык, как положено, он будет в главном офисе. А сегодня можно провести время с самим собой любимым и неповторимым. Надавливая на педаль газа, омега аккуратно выезжает с парковки, выбираясь на загруженную вечными пробками дорогу. Трель мобильного не заставляет себя долго ждать. Всё же, омега слишком загружен в любое время суток. Серьёзно, он даже на ночь телефон отключает, чтобы его никто не волновал, не копошил и не трогал. Ойкава глаза закатывает, вздыхает, но все же тянется к телефону. Смахивает вправо, принимая вызов. Как же Все-таки удобно, что телефон подключён к машине и можно его даже не поднимать. — Алло, — отзывается достаточно громко Ойкава, чтобы его голос можно было различить сквозь гул мотора. Нет, тот не слишком громкий, но все же предостеречь себя надо. — Здравствуй, сын. Как твои дела? — это отец. И голос его звучит так приторно сладко, что даже тошно становится. Тоору глаза закрывает во второй раз, но чуть крепче сжимает руль, концентрируясь на дороге. Брови хмурит. — Здравствуйте, отец. Вы что-то хотели? — с ранних лет он был выучен, что со старшими альфа и надо общаться исключительно на «вы». А стоило родителю узнать о вторичном поле сына, как правила этикета и общения резко ужесточились. Не желая быть наказанным, ребёнок старался выполнять все поручения. Он ходил на курсы самообороны к тренеру, который абсолютно не принимал во внимание, что перед ним был омега. Ойкава старался, работал в полную силу, отчего в раннем возрасте на него начали нападать по ночам судороги — но отцу он об этом не говорил. Тоору не делился ничем: ни проблемами, ни радостями, ни горестями. Он вырос немного замкнутым в себе, но морально сильным и подготовленным к суровой взрослой жизни. Никогда Ойкава не позволил боли проявиться на лице. Маски безразличия и милого улыбчивого мальчика сменяли друг друга, но не было ничего другого. Ойкава досаждал своим поведением, но это было специально, чтобы люди меньше раздражали его — защитная реакция. — Да. У моего бизнеса некоторые проблемы. Поэтому я жду тебя завтра днем у себя. И это не обсуждается. Зачем — узнаешь завтра, — мужчина никогда не говорил больше положенного, будто он платил за слова. Раздаются три коротких гудка, обозначающих, что звонок завершён. Бесит, раздражает. Ойкава даже пикнуть, причём, буквально, не успел, а все вновь решили за него. И так всегда. Ух, как раздражает. Тоору вновь закатывает глаза, но быстро одергивает себя. Он за рулём и не может отвлекаться от дороги. Главная дорога к городу, он сам это прекрасно знает, займёт очень много времени. У Ойкавы деньги водятся — как же он ещё тогда купил ещё года два назад небольшой домик на окраине города в одном из самых дорогих районов? Спасибо за его благорассудство и всегда оставаться в своём уме, ведь до его района от аэропорта было очень даже близко. Главное знать дорогу. И Тоору знает. Чуть потолкавшись, ойкава свернул влево. Трасса проходит через лес. На ней нет никакого освещения, да и ей почти не пользуются, но, тогда почему бы и не воспользоваться сим прекрасным предложением? Ойкава переключает свет фар на дальний, хоть дорога и идёт почти прямо, за исключением одного достаточно крутого поворота. И Бог бы подрал того человека, кто решил, что этот поворот уместен на дороге без фонарей, да ещё и зимой. Тоору никогда не хотел казаться гонщиком или просто выделяться, хоть у него и дорогая машина. Не больше 60 — жизнь ему ещё дорога. А вот кому-то нет. Всё происходит слишком быстро. По другой стороне дороги вылетает машина и несётся по встречной полосе. И едет он прямо на Ойкаву, кажется, с целомудренным намерением столкнуться. Омега руль выворачивает в бок, в сторону леса, чтобы избежать опасности, но дорога здесь, в силу своего простоя, покрыта гололедицей, а, значит, колеса слушаться не собираются. Ойкаву заносит сильно, отчего машина переворачивается вокруг себя, словно волчок, несколько раз. И крылом, тем самым, водительским, врезался в дерево. Боль пронзает все тело, но рассудок все ещё остаётся на своем месте. Та машина скрывается незаметно. Превознемогая боль, Тоору тянется за телефоном. Номер спасателей, экстренный вызов. — Авария на трассе между аэропортом городом. Поворот на лесную трассу до района, — но дальше говорить просто нет возможности. Такое чувство, что мозг внутри сделал несколько кувырков, а душа решила окончательно покинуть его тело. Глаза сами закрываются, и омега полностью отключается, так и не узнав, поняли ли его в скорой или нет.