Странные влюблённости Келлера Младшего

      Раннее утро, солнце лишь начинает согревать городок, а деревья колышет лёгкий ветер, времени шесть утра. Ривердейл спит, лишь изредка приоткрывая глаза. Нежные шторы закрыты в образцовом доме идеальной семьи Куперов, в домишке Эндрюсов тоже прикрыты окна, правда, только в комнате у мальчишки Арчи, где с недавних пор живёт ещё и его друг Джагхед, — папа уже встал. Фред гремит сковородкой, поджаривая себе и жаворонку Джонсу яичницу, ведь мальчику хочется понаблюдать за птицами и набросать утренний этюд, а Старшему надо закончить волокиту с бумагами и приступить к очередной стройке в Эндрюс Констракшнс. Встала и вся строительная команда, уже аккуратно опуская каски и жилеты в большие, рабочие и потёртые рюкзаки, совсем не проклиная работу, а напротив, радуясь, что в очередной раз встретятся с приветливым боссом и друг другом. Джаг сидит у открытого окна, на подоконнике за занавеской и что-то пишет, скрипя пером о лист бумаги. Джонс всегда думал, что так атмосфернее. Он писал про то, как мать любила своего сына, как кормила и они обнимались. Мальчику не довелось этого испытать, но при взгляде на то, как птицы кладут птенцам жучков в рот, сердце сжималось. Хотелось писать ещё и ещё, чтобы полностью проникнуться историей и даже поверить, что подобное было и с ним. Форсайт горевал, даже боясь увидеть отца пьяницу вновь. Любовь и чувства остались, но к детским воспоминаниям, к тому, как папа и сын веселились. Джагхед влюблён в образ. Прозвенело семь утра, Арчи встал с кровати и отдёрнул занавеску. — Привет, Джаг! Долго тут уже сидишь? — Привет, нет, тоже только встал — Джонс наврал, уже машинально, — твой старик уже ушёл в жестянку, кстати, В жестянке-офисе Фреда шторы были закрыты почти всегда, а уж тем более летом, когда рабочим было жарко. Им необходимо было место чтобы попить холодного лимонада и остыть. Единственный дом, в котором, что летом, что зимой, шторы были открыты — дом Келлеров...       Юный Кевин всегда сидел полночи и смотрел в окно, бездумно ожидая отца с ночного дежурства. Том возвращался рано утром, выпивал кофе, о чём-то размышлял, а позже либо отсыпался, либо продолжал сидеть на энергетических напитках, которые приводили Келлера в сознание. Отец Кевина не был фанатом дежурств: в мелком городишке редко происходило что-то интереснее мелких краж и побоев, организованных школьниками, не задумывавшихся о будущем и без угрызений совести ставивших друг другу фингалы. Отцом Том был не очень, но, конечно, с ЭфПи в этом тягаться не мог. Кевину внимания почти не уделялось, но Том старался водить сына хотя бы в кино, что особенно нравилось мальчику, ведь из всех стоящих машин у этой семьи была полицейская, прикольно мигающаяя в тёмное время суток. Зная, что мальчик растёт почти без внимания, Старший Келлер старался делать всё, что можно для того, чтобы его сын рос счастливым. Конечно, не всегда удавалось, но у мальчика были друзья и лучшая подруга, отличная школа и крыша под головой, что можно сделать ещё? Достаточно ли Кеву любви?       Порой, отцовской любви не хватает, конечно. Но есть ещё и отношения, любовные и дружеские. В них так же много нежности и поцелуев, объятий и посиделок. Иногда, даже у костра. Таких Кевину достаточно. Будет.