Немного в другом теле

      Охая, кряхтя и чертыхаясь, отряд из гномов и хоббиты в количестве двух штук летели по странной конструкции вниз под углом в девяносто градусов. Конечно, если бы не многочисленное тряпье и проходные сумки, от них не осталось бы и мокрого места, но, к счастью, никто ничего себе не сломал.       Через некоторое время все дружно повалились на каменные глыбы и, стараясь никого не придавать собой, стали подниматься.       Но отряхнуться, как Торин и предполагал, никто им не дал: уже в достаточной близости слышались хрюканья, рычания, визжания уродцев. Воины выхватили кто секиру, кто меч и начали атаковать. Но, на их несчастье, гоблинов было намного больше, и их «задушили» толпой. Гномы отчаянно сопротивлялись, но, в конце концов, их таки обезоружили и, злых, как тысяча чертей, поволокли к своему королю.       Торин мельком огляделся, но не нашёл Бильбо. В прошлый раз, к сожалению, гном никаких положительных чувств к полурослику не испытывал, поэтому, занятый гномами и гоблинами, упустил его из виду. И сейчас, уже внимательнее относившись к Бильбо, Торин все-таки упустил его. Безмолвно коря себя, Торин почти смиренно двинулся за отрядом, который, бурча, уже подходил к каменному трону, на котором восседал уродливый король Гоблин-Града. И мрачные мысли съедали его буйную головушку, ибо в прошлый раз их вызволил Таркун, умолчав, однако, о Бильбо. Торин понимал, что, скорее всего, Гендальф посвящён в тайну исчезновения хоббита, но молчал в тряпочку. Бильбо он увидит, если увидит, только вне этого ужасного места, а значит, сейчас ему нужно переживать за себя и за гномов.       Тем временем отряд, сбившийся в кучку и волей-неволей затолкавший хоббитов в центр, защитив могучими спинами, смотрел на короля как на вдруг внезапно ожившего Саурона. Затравленно, но тем не менее достаточно грозно, Торин испепелял своими шоколадными глазками с ресничками мешок, свисавший с подбородка гоблина и служащий, видимо, живым щитом. Как хотелось его просто отпилить к чертям… Король гоблинов завёл свою шарманку про то, что у их народа больше нет Горы, а значит, и жилища, но никто из команды по спасению Эребора не воспринимал его слова всерьез. Гномий бывший король старался не кипятиться, ибо Балрог его знает, что бы случилось, начни он возмущаться — он, маленький хоббит.       И тут Торин, вопреки благоразумию, вопреки всем законам Махала, Эру и всех остальных высших существ, понял, что бред, вращающийся в его голове со скоростью урагана, остановить уже не выйдет. — Простите, малоуважаемый!       Все, кто находился в этом жалком подобии тронного зала, повернулись к нему, шокированно распахнув глазищи. Сам король тоже не был исключением. Еще бы, жалкая девчонка-хоббит — и посмела заговорить с самим правителем, да еще в таком тоне! — Что, Ваши веки настолько опухли, что вам их надо поднимать, чтоб Вы начали хоть что-то видеть пред собой? Или Вы просто ослепли? Не видите, кто перед Вами? — …И кто же? — немного испуганно, совершенно не понимая, что сейчас происходит, вопросил король. Торин гордо выпятил грудь и, буквально помирая внутренне от гомерического хохота, заявил во всеуслышание: — Я — Посланник Эру Илуватар, вселившийся в тело этой девчонки и прибывший на землю, чтобы повергнуть в крах все царство гоблинье! На мгновение повисла гробовая тишина, которая бывает обычно только в самых старых склепах, когда все родственники умершего уже давно покоятся в земле и долбят его призрак палкой по башке. Молчание продлилось около десяти секунд, хотя, казалось, тянулось целую вечность, прежде чем десятки гоблинов попадали на колени, включая того самого несчастного предводителя. Если бы Дубощит не старался изо всех сил вживаться в роль, то его челюсть отвисла бы настолько низко, что продырявила б пол и достигла ядра земли. Уж такого эффекта он явно не ожидал. За спиной кто-то из гномов протянул шокированное «что за…». — Прошу тебя, о, великий Посланник всея Средиземья! — как-то нелепо, особенно в сравнении со своим прежним состоянием, провопил король гоблинов, — смилуйся надо мной и моим несчастным народом! Мы слышали о тебе в пророчестве, начертанном на этой пещере уже много тысяч лет, но и поверить не могли, что ты явишь свой лик нам так скоро! Торин чуть было не присвистнул. Пророчество?! Надо же… Это как это он попал? Он же весь этот бред только что придумал, ни одно нормальное, благочестивое пророчество, начертанное древними мудрецами, не могло звучать как этот идиотизм… И тут он вспомнил о кое-какой странной вещице, найденной во время битвы великанов, что они застали, как только пришли в эти горы. Тот осколок был магическим, это сомнениям даже не подлежало. Но только вот какой магией он обладал? Было ли то, что происходило здесь и сейчас, простым совпадением? Или камешек все-таки ему пригодился? — Я не был намерен сохранять вам жизнь, но кое-что может и переубедить меня. Вы отдадите мне и моим… пленникам из гномьей расы столько драгоценностей, сколько мы только сможем унести! И тогда, так уж и быть, я подумаю об отмене кары небесной и поговорю насчет этого с Эру Илуватаром за чашечкой хорошей крови девственниц. — Д-да, благодарю Вас от чистого сердца, о, великий Посланник! — гоблин начал усердно биться головой об пол, а его корона укатилась куда-то в сторону, и Торину, может быть, было бы его даже немного жаль, если бы он не был такой занозой в заднице, а он заноза еще та… — Тыртыр! Мырмыр! Сыпфыр! Отведите великого Посланника в сокровищницу! Три бугая, дрожащие словно новорожденные котята, рысцой подскочили к Дубощиту, и пускай он в этом теле был меньше их раза в три, те все равно умудрялись смотреть на него снизу вверх, как послушные псы на хозяина. Остальные гномы стояли как в воду опущенные. Невдомек им было, что задумала молодая хоббитка — да и хоббитка ли… Торин же тем временем, напустив на лицо величие подгорного короля, прошествовал за гоблинами в сокровищницу. Кто бы мог подумать, что у гоблинов, этих омерзительных созданий, будут какие-то богатства, злато да сребро. Однако взору немногочисленного отряда, идущего за гномом, открылась удивительная картина. Хоть и не подгорные сокровища, но деньги тут имелись. Даже какое-то оружие, тонкой, будто эльфийской работы… Бофур, Нори и Глоин сразу поскакали набивать карманы, и даже если это и было как-то не вежливо, никого это нисколько не трогало. Сам Торин размеренно ходил по небольшому помещению, рассматривая клинки, но ничего не трогая. В конце концов гномы, несколько опустошившие темницу, заторопились куда-то наружу. — Довольно, несчастные, — воззрился он на притихших Мырмыра, Тыртыра и Сыпфыра. — Вам выпадает великая честь проводить меня и моих пленников к выходу из вашего подземного… царства, — на последнем слове его передернуло. Три гоблина, сбивая друг друга с ног, понеслись к решетке, ограждающей сокровищницу от остальной пещеры. Торин так же величаво, будто пава, поплыл за ним. Гномы, перешептываясь и усмехаясь, пошли следом. «Что-то Гендальф задерживается, — пронеслось в голове у короля, — не к добру». Однако виду, что ему тревожно, не подал. Наконец, уродцы провели их на выход, раскланялись и поспешно удалились. Гномы, только поняв, что их никто не услышит, зашептали: — Ну даешь! — Молодец, Рега! — Чтобы хоббит смог такое провернуть… — …да, неслыханное дело! Его похлопали по плечам, спине, еще поулыбались и пошли было на выход, но вдруг как раз на Торина что-то налетело. Что-то маленькое, голое, тощее и противное… — Хоббит-с-с?.. Как же-с, зна-а-аем… Голлум, голлум! Отдай! Отдай что украл! Торин, ничего не поняв, кое-как спихнул эту тварь. Гномы ничего не видели, они выбрались и уже покинули противную пещеру. Но стоило ему подняться на ноги, как его сбили снова. — Какого Балрога тут творится! — недовольно вскричал он. — Рега-а, спаси меня-а-а… он на меня напал… — Бильбо?! — Торин готов был поклясться, что слышал именно голос полурослика, но видел лишь противное существо с выкаченными глазами. И вдруг хоббит появился прямо перед ним, на его коленях. — Чт… — Торин?.. А... где все? — он еле увернулся от налетевшего монстра. Торин не стал с ним церемониться и попытался поймать, но существо, скользкое и верткое, прошипело что-то нечленораздельное и уползло обратно во мрак, из которого на гнома навалился Бильбо. — Снаружи пещеры, ну а ты-то тут что делаешь? — он, конечно, понял, что в похождениях по Гоблин-Граду Бильбо рядом не было, но куда ж он делся? «Ох, Бильбо, что ж с тобой случилось?»… Полурослик был чумазым, пуговицы на жилете таинственным образом куда-то пропали, шерстка на ногах спуталась. — Я… отстал… Торин решил не допытываться, по крайней мере, не сейчас. Сейчас надо было бежать, высоко поднимая колени, из этого кошмара гоблинского. — Ладно, пошли догонять остальных. Бильбо спорить не стал, поднялся с земли и — Торин не мог ошибиться — положил украдкой что-то в карман… Какой-то мелкий предмет. Но времени на раздумья не было. Они вдвоем ломанулись к узкому проходу. Хотя, если даже Бомбур в него протиснулся, узким его не назовешь. Солнце ослепительно ударило в глаза. Торин прищурился. А когда снова смог все видеть, обнаружил себя в окружении гномов и заодно мага, который, как видно, не стал заходить в подземелье к тварям, а сразу оказался здесь. — Ну и что это было? — дружелюбно поинтересовался Двалин. — Кто такой этот твой Посланник? — спросил Кили. — Это… Договорить Торин не успел. Только хотел объяснить значение этого замысловатого слова, как вдали послышался вой волков. А точнее, варгов… А на них, видимо, орки. — Ну вот, из огня… — проворчал Гендальф. — Да сразу в полымя, — закончил себе под нос Торин, чтобы его никто не слышал. Пришлось снова бежать, но на этот раз по склону горы. Все разворачивалось слишком быстро. Бомбур, и тот обогнал коротконогих полуросликов. Но Торин уже знал, что будет внизу, и не сильно торопился. В конце концов, его подсадят на ель, а там в любом случае долго сидеть не придется… Конечно, он это помнил, ведь в тот раз он своими глазами убедился, что проклятущий Азог не погиб в битве от его топора… Залечил раны, вставил протез и вперед, дальше бесить Торина. Тем временем орчий рык стал слышен совсем недалеко, и король краем глаза заметил, что Бильбо пришлось всадить свое Жало в череп волку. Его всегда смущал тот факт, что черепа варгов протыкались как гнилые арбузы… Зато клыки и когти… ух… Как Торин и предполагал, внизу разверзлась пропасть, а у самого обрыва покоились годами несколько сосен, слегка отдаленные от остального леса и покачивающиеся на лёгком ветру. Все решительно полезли на деревья, желая укрыться от врагов. Но их все равно нашли. Странно было бы, если бы гномы остались незамеченными. Торин благоразумно забрался на самую крайнюю сосну, чтобы не пришлось прыгать с ветки на ветку, как в прошлый раз. На его счастье, Бильбо оказался с ним на одном дереве, так что за судьбу полурослика можно было не переживать. Орки злобно зыркали на отряд, ведь не в их броне было лазить по деревьям. Однако, Торин не сомневался, что не будь на них брони, на деревья они-таки попали бы не скоро. Варги прыгали под соснами, злобно скалились и рычали, точно псы. Но их острые зубы не доставали даже до нижних веток. Несмотря на это, под их весом и оттого, что орки подключились, хрупкие сосенки стали качаться, грозясь начать падать, как домино. Торин знал, что должно было сейчас произойти, он смотрел на Гендальфа, пока тот действительно не начал поджигать шишки и бросать их в волков. Конечно, их шкуры загорались, они катались, скуля и визжа, по земле. Но не одни шкуры запылали. Лес тоже охватили алые языки пламени. Трава вспыхнула, и огонь, медленно, но неумолимо пополз по дереву. В прошлый раз прилетели орлы, но сейчас, сколько бы Торин не крутил головой, орлов он не видел. И тут на поляну вышел он. Азог. Чертов бледный орк на белом варге. Ненавистный… Торин горел жгучей жаждой мести, глаза его пылали, хоть и не так яростно, как в другой, прежней жизни. Он заставил себя сидеть смирно на месте, ожидая орлов. В прошлый раз его ослепило безумие, но в этот он понимал, что раз немолодым гномом он не одолел Азога, то уж юной девушкой ему явно не светила такая удача. Надо было выбираться отсюда. Торин это знал, но орлы, по его наблюдениям, пока не появились. Что ж, надо ждать… Или тянуть время. Только вот как? И тут случилось нечто странное. Торин и до этого выжидающе смотрел на Азога, а тот и сам бледный орк стрельнул зенками в короля. Что ж тут особенного, казалось бы, хищник осматривает жертву, но что-то изменилось во взгляде монстра… Торин никак не мог понять, что. Злоба сменилась какой-то настороженностью, опаской? Ухмылка сползла с бледных, почти не заметных губ. Зрачки сузились, и, хоть это и было совсем незаметно с расстояния, отделяющего Торина от Азога, все тело Бледного Орка напряглось. И король понял. Страх. Вот, что наполнило орка в тот момент… Но, как бы приятно не было смотреть на испуганного заклятого врага, монстр тут же собрал себя в руки, снова напустил на себя выражение эдакого злобного предводителя, который жрёт своих подчинённых на завтрак. Взгляд его скользнул с Торина куда подальше, он пришпорил варга и стал наступать. Но не тут-то было. Вдалеке послышался птичий крик. Наконец, после стольких мучительных минут, орлы прилетели на выручку отряду. Торин выдохнул. Один за другим орлы посыпались с небес, сталкивали орков в пропасть и собирали гномов. Азог, скалясь, развернул своего волка и ускакал в чащу, за ним припустили какие-то остатки врагов.

* * *

Летели молча. Солнце алело на горизонте, противными лучами скользя по лицу. Орёл Торина вёз его и маленького Бильбо. Ну и ладно. Всем гномам хватило ума не лезть на рожон прямо в пасть варгам, поэтому сейчас все были целы и невредимы. Не хотелось ни о чем думать, лишь о полёте, тёмных перьях и теплом комочке, прижавшемся сзади. Глаза самопроизвольно закрывались, но нужно было терпеть до привала. Наконец орлы стали по очереди спускать отряд на скалу. «И почему не спустить сразу на землю, спрашивается», — думал он. Ноги не хотели ступать на землю, переносить весь вес в и так усталые ступни. Дышать на такой высоте было тяжело, да ещё придавливал походный мешок. Торин, влача заплетающиеся ноги, подошёл к гномам, которые столпились у края скалы. Он помнил, что там находится. — Это она… — Да, мы дошли! — Ура, наконец-то… Гендальф молча смотрел, облокотившись на посох, на далёкую, едва заметную, но для родных душ уж больно близкую вершину. — Что — она? — недоуменно спросил Бильбо. — Одинокая Гора, — прошептал Торин в тишине.