эдем

       Сынмин проснулся посреди ночи, подпрыгивая всем телом. Сердце бешено колотилось в грудной клетке, словно стремилось вырваться наружу через горло, прорваться через костные решётки рёбер. Он утер вспотевшее лицо и устремил взгляд в окно. Сеул жил своей жизнью: за окном гудели машины, гавкали собаки, ругались бездомные. Он же застыл в том моменте с папкой чужих документов в своём кабинете, слушая голос на том конце провода. Ли Минхо должен исчезнуть. Позаботься об этом. Он не знает, где сейчас его начальник, жив ли вообще и можно ли ему помочь, и собственное бессилие от страха навредить, разрушает его изнутри. Ему снятся кошмары. Изувеченное тело он находит на рабочем столе, у себя дома в кровати, его кидает к ногам Хван, смеясь от забавы. И всегда, всегда, он смотрит и не в силах помочь, оторвать взгляд от мёртвых глаз, уставившихся в никуда.        Сынмин встал с кровати, понимая, что вряд ли уснёт до самого утра. Завтра возвращается из департамента Намджун-сонбэним и уже один факт того, что ему нужно будет что-то объяснять, заставляет Кима дрожать. Что он сможет объяснить?! Что позволил исчезнуть? Написал заявление? Не предоставил помощь, не отговорил? Он знает, что скажет Намджун, даже видел его лицо в очках, с втянутыми щеками, отчего скулы выделялись, делая обычно мягкое лицо устрашающим. Он просто посмотрит своими драконьими глазами и промолчит. Но Сынмин знает, что это молчание — удар, похлеще слов.        Пару лет назад Мунбин-сонбэним собрал достаточно компромата на хозяйку общежития, да и на каждого жителя что-то нашлось, кроме Со Муджо. Этот стоматолог вызывал дрожь одним взглядом острых глаз, а улыбка сердцеобразных губ сводила с ума — возникало ощущение, что тебя препарируют одним только взглядом, разделывая плоть на куски. Сынмин уверен, что Мунбина убил стоматолог, может, это была интуиция, может — самовнушение, но он чувствовал непередаваемую панику, стоило ему оказаться в стоматологическом кресле под его руками. Хоть Ким и не боялся стоматологов, жуткое желание закричать и выпустить свой животный страх не покидали в те моменты, когда Муджо заглядывал в его рот.        Кофеварка просигналила о завершении работы, и Ким достал чашку. Тело Мунбина до сих пор не было найдено, а его сын Донмин исчез бесследно спустя месяц после того, как отца признали мёртвым и прекратили поиски. Киму было стыдно до подступающей тошноты, глядя в глаза шестнадцатилетнего мальчика, полные слез, и говорить, что отряд прекратил поиски и сдаётся. Было ощущение, будто его облили грязью, хотя мальчик не сказал и слова.        История повторяется, только у Минхо нет никого, чтобы его искать или оплакивать. Только три кошки, живущие сейчас с Сынмином — Суни, Дуни, Дори. Он не может смотреть в эти глазки, понимая, что их хозяин возможно мёртв, а он никак этого не предотвратил. Он готов подать рапорт и сдаться. В академии его учили искать и наказывать преступников, но было что-то в этих людях в общежитии, что словно говорило — их не остановить, не убив. Их улыбки вселяли страх, а его единственное посещение общежития по просьбе Минхо чуть не закончилось нервным срывом — они молчали, уставившись на него, словно на свой обед, и улыбались, приглашая зайти. Сынмин сбежал оттуда со скользким чувством паники, сковавшим все нутро.        На работу он собирается заранее уставшим и полным безнадёжности. Был ещё один вопрос, не дававший ему покоя, но Хенджин сказал предоставить это ему — Джисон. Мальчишка пропал, после того, как его спас неизвестный мужчина от загребущих рук Хвана. Обычно он возникал на пороге участка стабильно раз или два в неделю, худощавый и улыбающийся при виде Минхо. Сынмину всегда хотелось отвесить юноше подзатыльник, но Ли забирал мальчишку, обрабатывал раны — он видел свежие пластыри на месте следов от наручников — и отпускал, несмотря на явные доказательства. Потом, конечно, оказалось, что не все кражи совершал Хан, но этих странных поступков Ким объяснить не мог. Хван смеялся с него, считая Джисона последней надеждой для старого кошатника, но Сынмин относился к этому более серьезно. Он навёл справки про человека, фоторобот которого ему составил Хенджин, и выяснил, что в соседнем районе живёт похожий по описанию человек — Кристофер Банчан. Работал долгое время в больнице, но затем уволился (причину ему отказались называть) и теперь сидит дома. Официально нигде больше не трудоустроен. Не может же к нему без повода ворваться Сынмин, основываясь на показаниях преступника. Тогда, в первую очередь, придётся призвать к закону Хенджина за избиение подростка, а потом уже — Чана.        В Хенджина не получилось не упасть. Не сломаться о равнодушный взгляд, не уберечься от заигрываний и внезапного урагана страсти, ворвавшегося в один вечер на дежурстве. Хван знал, умело пользовался, играл на чужих чувствах, с лёгкостью манипулируя и подогревая интерес, где ему это было выгодно. Он казался Сынмину божеством, спустившимся с небес, но это божество резко напоролось на аналогичную ситуацию и быстро пало ниц перед невзаимностью чувств. Ли Феликс, австралийский эмигрант, стритрейсер и дилер. Мягкое солнце с веснушками по щекам, ослепляющая улыбка и маленькие ладони украли Хенджина, приворожили своим акцентом, солнцем и наивностью. В Сынмине не было солнца, он был мглой, сыростью, укрывавшей свою луну.        В участке все по-старому: монотонная бумажная работа, стандартный обход дежурного, смена поста. Жизнь продолжается, люди пьют кофе, договариваются о свиданиях и обсуждают сплетни. В Сынмине все клокочет от ненависти и несправедливости, но он молчит, закрываясь в своем кабинете и закопавшись в гору бумажек. Благодаря Хенджину, он закрыл пару десятков висяков, что пылились на столе Минхо несколько месяцев, но призвать к справедливости было некого — они или были пропавшими без вести, или мертвы. Работая на пару с авторитетом, их поразило количество пропавших без вести мелких преступников, которых никто не думал искать. Проследив цепочку, Ким заметил у них много схожего: или сбежавшие из дома, или из детдома, приехавшие из другого города, — никому ненужные люди, которых никто не будет искать. Можно ли это считать новым «висяком», которое будет маячить нераскрытым и отправится после в архив? Эти люди были отбросом общества, и если бы не Сынмин и Хенджин, никто бы даже не понял, что они пропали. Полиции с этого только выгода: меньше преступников — выше статистика. Он вспомнил про таинственного Банчана и про то, с каким страхом главврач больницы вспоминала о нем, отказываясь поделиться малейшей крупицей информации, что пролило бы свет на личность этого человека. Единственное, что она могла о нем рассказать — он болен редким заболеванием, от которого нет шанса избавиться, и то, что Чан потратил всю жизнь на поиски этого лекарства. Что сие означает — далекий от медицины Сынмин понять не мог. Он лишь только узнал немного о болезни и понял, что малейшая травма может сыграть с человеком злую шутку.        Он подготовил документы на сдачу в архив, поразившись удивительным спокойствием за последние пару недель. Никто не пропадал, не было найдено никаких трупов, даже в «Эдеме» воцарилась тишина. Это настораживало. Возникало ощущение, что однажды произойдет взрыв вселенского масштаба и куча трупов заполонят их район, и он лишь надеялся, что Минхо среди них не будет.        В обед к нему зашел парень странного вида. Он был излишне активен, с характерным андекартом и осветленными волосами. Его своеобразный стиль в одежде привлекал внимание, и в любой обычный день, Сынмин принял бы его за уличного танцора кавер-группы, но сейчас они находились на территории Кима — в полицейском участке. Парень гляделся в кабинете, словно не заметил Сынмина сразу, а затем вздохнул и уселся на стул. — Мне сказали, что я могу к вам обратиться. — Конечно. — Сынмин задержал дыхание, предчувствуя нехорошее. — Что у вас случилось? — Это может показаться странным, но я уверен, что мой начальник был похищен. — Что в этом странного? — Ким достал бумагу для заявления и выгнул вопросительно бровь. — Понимаете, он владелец наркопритона. — Что? — Сынмин оглядывается, будто это мог быть какой-то глупый розыгрыш, но никого в кабинете, кроме них не было. — Вы говорили об этом с кем-нибудь еще? — Нет. — Посетитель хмыкнул. — Это весьма деликатная тема. — Представьтесь. — Чон Хосок. Бармен, работаю в «I.N». В последний раз видел своего начальника в компании со странным мужчиной. Он давно посещает заведение, заказывает джин и просто наблюдает. Я вначале подумал — коп, но он обычно ни с кем не связывался. А потом, когда Чонин пришел на вип-зону, они уединились. И он пропал. Больше я этого мужчину не видел.        Сынмин долго смотрел на Хосока, затем встал и начал рыться в папках, а затем вытащил фоторобот Чана, составленный Джином. Он протянул бумажку Хосоку, кивая. — Посмотрите, похож? — Да! Это сто процентов он. Я сразу заметил этот огромный нос, хах. Но… — Хосок пригляделся к лицу. — Возникло ощущение, что у него что-то с глазом, веком даже. Лицо будто лишено привычной мимики, сложно объяснить простыми словами. А кто это? — Пока не знаю, но пропало еще несколько человек. — Сынмин замялся. — Специфичных профессий и деятельностей. Вы много знаете о своем начальнике? — Например? — Он одинок? Я имею ввиду, есть ли у него семья, девушка. — Он с улицы. Не знаю, как конкретно он поднялся, но точно знаю, что это человек улиц. Может больше о нем знает Чимин, но он вряд ли будет связываться с копами. — Тогда это действительно Чан. — Сынмин зарывается в волосы и сосредоточенно думает. — Зачем ты сюда пришел? — Что? — Какая тебе разница, пропал ли твой начальник или решил сменить обстановку. Почему ты здесь? — Я не доверяю Чимину. Я думал вначале, что это его рук дело. Его и Тэхена, но потом вспомнил этого мужика. — Сомневаюсь, что Чан и твой Чимин связаны. Там все немного сложнее. Пиши заявление.        После обеда Сынмин вышел на улицу немного проветриться. Он задыхался в своем кабинете от безделья и чувства собственной беспомощности. Чувствовал себя бесполезным, застыв в ожидании хоть какого-либо знака, что следует вмешаться. Что касается Чана, он вообще не мог понять, с чего начать расследование. Какая взаимосвязь между врачом и дилером? Наркотики? Но кто тогда похитил других людей, и зачем Чан спас Джисона? Сынмин знал, что Минхо будет в гневе, узнав, что он теряет время, наматывая круги. Самые важные шаги в первые двое суток, а Джисон пропал… Он остановился посреди улицы, раздумывая, когда видел парня в последний раз. В то же время, как Минхо пытался разобраться с «Эдемом». Ким накручивал круги по кварталу, врезаясь в прохожих и раздумывая о разговоре с начальником, приводя в голове аргументы и доводы и понимая, что выглядит жалким. От навалившихся разом неприятностей кружилась голова и непонятно, с чего начать, чтобы спасти хоть кого-нибудь. Он останавливается посреди улицы, завидев столб дыма, возвышающийся над городом. Сынмин оглядывается, пытаясь соориентироваться в пространстве, и внезапная догадка пронизывает его с ног до головы. Он начинает искать свой телефон, но понимает, что забыл его в участке. Ким стремглав возвращается обратно, боясь не успеть. Столб дыма поднимается все выше и выше, привлекая всеобщее внимание.        Вернувшись, Кима дергает дежурный на посту, сообщая о пожаре в общежитие. Туда уже направились пожарные и скорая, но полицейский вырывается, не дослушав, и мчится к кабинету. Он останавливается, пытаясь отдышаться и вытереть выступившие слезы. Что должно было происходить за этими стенами, чтобы случился пожар? Или это поджог? Он берет пистолет, свой телефон и машинально проверяет — один пропущенный. Минхо-сонбэним.