эдем

       С утра зарядил дождь. Минхо проснулся рано, но не торопился обозначить своё пробуждение. Стены здесь были тончайшими, будто картонными, и он слышал храп через комнату и противные поскуливания с другой стороны. Ыну дышал бесшумно, а может и не спал совсем — разобрать было трудно, хоть их и разделяла одна стена. Минхо аккуратно перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Он захотел оказаться дома, на своём диване, с любимыми питомцами. Как они там? Заботятся ли о них, кормят?! Возможно, он больше их никогда не увидит, а Ли всегда хотел быть хорошим отцом для них. Суни появился у него самым первым. Он гулял с другом, и тот получил звонок от босса — надо было вернуться на работу в ветклинику, чтобы усыпить никому не нужного кота. Едва только взгляд Минхо пересёкся с другим — рыжим одиноким котёнком, обречённо дожидающимся своей участи, он понял — это его кот. Заплатил за обследования и необходимые прививки, и забрал Суни домой. Дуни появился спустя пару месяцев на пороге квартиры вместе с тем же другом, а Дори дождался его на скамейке при вокзале, дрожа маленьким тельцем и ожидая маму. Минхо стал для них и мамой, и папой, и всем, кем возможно, а они стали его семьёй в Сеуле. Муджо он не соврал, сказав, что Гимпхо был слишком маленьким для его амбиций, но вся правда была в том, что в семье он был никому не нужен со своим мнением, взглядами на жизнь и политику.        Часы пробили девять, когда он услышал мелодичный голос стоматолога, разговаривающего с Боксун. Он не вслушивался в их болтовню, раздумывая, впервые за все время, о Джисоне. Что с ним стало? Он все ещё бродит по улицам в поисках лёгкой добычи, или Сынмин поймал мальчишку за руку и не стал отпускать, заковав всегда прохладные запястья в металл. Он сожалеет, что ни разу не сказал о странном урагане чувств, что бушует в его море, покачивая суда похлеще «Титаника». Ему хотелось касаться тонких пальцев, что буквально просвечивали синим от вен, и казались такими крохотными, как лапки птенчика. Больного, избитого жестоким миром, птенчика. Минхо приподнимается с кровати, ныряя сразу ногами в кроссовки. Если он выберется из этого дерьма живым, то перевернёт весь Сеул в поисках Джисона и заберёт его домой. Это было похоже на план, и Минхо привык следовать чётким пунктам.

1. Добыть компромат 2. Уничтожить «Эдем» 3. Остаться в живых 4. Забрать Джисона домой

       Он покинул жуткую каморку, направляясь в душ. Умылся, почистил зубы и взглянул на себя в зеркало, в ужасе отшатнувшись. На него смотрел словно чужой человек — уставший, с кругами под глазами, копной засаленных волос и внезапно похудевшим до обозначившихся скул. Минхо никогда не был особенно озабочен конституцией своего тела, но внезапная худоба повергла его в шок. Он попытался вспомнить, когда в последний раз нормально ел полноценную, домашнюю пищу и не смог дать точный ответ. Дни здесь сливались в какую-то непонятную безвременную петлю, что затягивалась все уже и уже на шее полицейского. Минхо вздрогнул, увидев позади себя «тельняшку», как он прозвал его про себя. Тот смотрел внезапно осознанным взглядом, но поймав чужой, тут же принялся смеяться. — Уже проснулись, сонбэним? — Он характерно скривился, не отнимая руки от лица. Минхо внезапно подумал, что слишком уж аккуратные пальцы у человека, не совсем дружащим с головой. Это добавляло вопросов к уже имеющимся. — А вас уже все ждут. — Кто «все»? — Холодок продолжал скользить по его телу, заставляя передергивать плечами и нервно почесывать кожу. — Все. — Мужчина напоследок улыбнулся дико, обнажая крепкие, хоть и кривые, передние зубы и убежал, вновь войдя в образ.        Минхо выдохнул, собираясь с духом. Все пошло не по плану. Попытался понять, в каком месте сделал прокол, но так и не смог. Только если…. Он ни разу не видел Донмина, так почему же так слепо доверился мальчишке? Минхо вздохнул ещё раз и закрыл глаза. Если он выберется отсюда, то Сынмин отгребет. Но опять же, это если доверять этому мальчику. Можно ли ему доверять — вот в чем вопрос. И пока он перекрывает все остальные, разбившиеся по группкам в его голове.        Он выходит из ванны и идёт в свою комнату. Кажется, что в ней ничего не изменилось, но отчего-то становится не по себе, словно он упустил какую-то деталь, при том — немаловажную.        На этаже никого не оказалось, и это почему-то тоже настораживает. Минхо проверяет все комнаты, но везде стоит оглушающая тишина, будто бы зрело что-то нехорошее. Полицейский остановился в проходе, анализируя ситуацию. С одной стороны ему следовало бы затихнуть, чтобы не вызывать подозрения, но с другой…. Здесь можно сидеть бесконечно: искать улики, делать вид, что он обычный житель и флиртовать с этим чертовым стоматологом, но надоело до чертиков аккуратничать, не подставляться, делать, как велят сверху. Если в прокуратуре действительно крыша, которой выгодно иметь это страшное место, то ему никогда не дадут прикрыть это место. Скорее лишат работы и вышвырнут на улицу. Кому нужна справедливость, когда горит собственная задница?! Минхо хрустит шеей и выдыхает. Уничтожить «Эдем», найти Джисона. План таков. Проверив наличие ножа в штанине и пистолета в кобуре под свитером, он берет в руки телефон и направляется на третий этаж. Застыв перед дверью, решает набрать номер напарника. С Сынмином он разберется позже, но пока стоит попытаться ему довериться в последний раз. Он должен понять этот сигнал и поспешить на помощь, потому что Минхо чувствует, что зайдя за эту дверь, живым он может не выбраться.        Он дожидается трех длинных гудков и сбрасывает, мгновенно поставив на беззвучный режим. Берётся рукой за ручку двери и открывает её, шагнув в тьму. Коридор выглядит как же, как и на втором этаже: такая же грязь, валяющиеся балки, шприцы и… Минхо думает, что ему кажется, что человеческая кость — большая берцовая, насколько он помнит из курса судмедэкспертизы — лежит прямо перед ним. Делает фото со вспышкой и быстро убирает телефон, продвигаясь дальше. Дальше замечает отпечатки крови, непонятный металлический предмет. Минхо оборачивается, словно за ним наблюдают, но позади никого не обнаруживает. Идёт дальше, чувствуя биение собственного сердца во рту и ушах. Он достал пистолет и перезарядил, готовый выстрелить в любую секунду, даже в собственную тень. Нервы звенели от каждого шага потертых кроссовок и постоянного оглядывания по сторонам. Он подходит к крайней двери и открывает её. Человек, привязанный к стоматологическому стулу, пытается вырваться, и Минхо спешит к нему. Вид мальчика с окровавленным ртом пригвождает к месту. Его губы, щеки и вывалившийся язык, — все в крови и он мычит в полусознательном состоянии, слабо пытаясь вырваться. Хо думает, что эти вещи будут преследовать его в кошмарах до конца дней. Ли тянется к его шее, пытаясь нащупать пульс — Ыну был мёртв, а его тело брыкалось в предсмертной агонии. Минхо оборачивается, а затем, преодолевая тошноту, достаёт телефон и снова делает фото. — Красиво, не правда ли? — звук исходит откуда-то изнутри, и Минхо не сразу замечает скользнувшую к нему тень Муджо. — Тебя тоже завораживает кровь? — Что ты такое, черт возьми? — Я? — Стоматолог проводит рукой по талии Минхо, и затем возвращает взгляд на мальчика. — Я — твой самый страшный кошмар. Я — фантазия твоего мозга, и реальность, состоящая из плоти. Я эфемерен и реален одновременно. — Я буду стрелять. — Пожалуйста. — Тот закидывает смоляную прядь назад и смотрит внимательно. Слишком внимательно для кромешной тьмы. — Можем даже сделать совместное сэлфи на память, Минхо. Я буду по тебе скучать.        Хо деревенеет, сжимая рукоять пистолета, и направляет в грудину стоящего перед ним человека существа. — Приятно видеть перед собой мужчину, отвечающего за свои поступки. Прошлый полицейский, знаешь.… — Муджо задумывается, не выпуская кисти Минхо из своей руки. — Был не очень, короче. Слаб, боязлив, саоуверен, и даже, не очень вкусный. Интересно, его сын такой же?        Выстрел оглушает обоих, но мужчина не выглядит задетым, а Минхо ощущает боль в боку. Он же…. Целился? — О, прости. — Тот подходит ближе, улыбаясь и прикрывая глаза, будто Минхо не убить его пытается, а пригласить на свидание. — Забыл предупредить. Пока мы с тобой мило болтали, я немного поменял направление дула твоего пистолета. Я не могу умереть так просто, малыш.        Минхо отбрасывает пистолет вбок и хватает Муджо за воротник, притягивая ближе. Бьёт наотмашь. Раз, второй. Тот смеётся ещё более громко, и прижимает Минхо к стене, внезапно вгрызаясь в шею. Ли вопит от острой боли укуса клыков зубов и ножом пропарывает мышцы чужого плеча. Тот отскакивает и между ними повисает тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием и чужим отдалённым смехом. — Мальчишка достал меня. Всё лез и лез, лез и лез. А проку от него — ноль. Не то, что ты. — Муджо в этот раз не лезет, потирая плечо и улыбаясь. — Я знаю все твои тайны, коп. И про твою влюблённость в мальчишку, и про твои тайные сны, — про все. Ты можешь казаться всем холодным и безразличным, но я знаю, как сильно ты хочешь обладать этим подростком, как сильно ты хочешь его тр….        Минхо бьёт снова, но в этот раз на него наваливаются сзади и он чувствует удушающий запах пота. Отпихнув, Хо засаживает локтем в челюсть и хорошенько прикладывает чужую голову об стену. Затем он бьёт по ноге, целясь прямо в браслет. Полиция скоро прибудет, черт бы их подрал. Он возвращается к Муджо, улыбаясь почти также опьянено. Волосы лезут в глаза, и он их убирает. Бок болит нестерпимо, а в руках стоматолога блестит знакомый металлический цилиндр. — Ты заинтересовал меня, признаюсь. Амбиции, целеустремлённость, высокомерие и равнодушие. Ты казался мне идеальным вариантом, меня даже не разочаровала твоя влюблённость в мальчишку. То, что ты отпускал его, борясь со своими демонами, подогревало мой интерес. Сорвешься ли ты?! — Как ты это сделал? — Минхо выдыхает через раз, а перед глазами круги расплывающиеся. Ему бы думать о своей неудавшейся жизни, или котах, или родителях. А может лишь о больших глазах, всегда удивленных, будто неверящих. О том, как убегал лёгкой трусцой в никуда, подставляя кожу ветру. Минхо провожал профиль, надеясь никогда больше не видеть в участке, но все равно мечтая увидеть. — Знаешь, что самое интересное? Если выстрелю я, боль все равно будет твоя, вот смотри. — Он наугад стреляет в темноту и слышится звук падающего тела. Минхо ощущает ещё большую боль и падает навзничь в ноги. — Это потрясающе. — Последний выстрел оглушает Минхо, как и последующий взрыв боли от ранения.        Вот и все. — Думается Минхо. — Нелепая смерть от каких-то фокусов. Нет ни правды, ни доказательств, и мальчишку не вернуть. Так нелепо. Потерял все шансы получить повышение, построить нормальные отношения, и теперь ещё более нелепая смерть. Никто не знает, где он, и что пытается кому доказать. Тупой коп.        Минхо открывает глаза и видит клубы дыма, расползающиеся по комнате. Над ним нависает тень, и смоляные черные волосы скрывают глаза, но не улыбку. Широкую, словно оскал, и язык слегка высовывается, но быстро исчезает. Тот обливает вокруг него жидкость и подносит зажигалку близко к чужим глазам. — Мне интересно, сможешь ли ты переступить через себя и свои принципы, или позволишь поджечь тебя?        Ли хрюкает невнятно, вытирая рукой пот, смешавшийся с кровью. Показывает незатейливую комбинацию из пальцев и откидывается назад. Тень исчезает, как и появилась. Минхо смотрит, лениво моргая, и ждёт Жнеца, или кто там забирает души. Он так устал, хочет в теплую постель, обнять Джисона и посмотреть в глаза, с мягкими ресницами. Его глаза всегда такие большие, как у телёнка, и губы нежные, их всегда так хочется целовать, пока не онемеют, как же хочется домой…

***

       Минхо чувствует запах больницы, отдалённо — чужие духи, но более чётко — запах гари, запах запекшейся крови. Он слышит чей-то противный скулеж, и не сказу понимает, что звук исходит из него. Тысяча игл вонзается в руку, и нет сил ни на крик, ни на иное движение. Муджо может делать с ним что захочет, уже все равно. Он все равно не выживет, и эти адские минуты, пока так же прикованный к стоматологическому креслу, будет чувствовать каждый выдернутый зуб и изувеченную полость рта. Почему он не мог просто умереть?! Глупо, нелепо и самоотверженно, стараясь самостоятельно все раскрыть, и к черту помощь. Минхо все ещё тяжело сглатывает, погружаясь в невидимую и неосязаемую тьму. Словно завис в пространстве, окружённый сизым туманом и висит там, никому ненужный. Слышит приглушённые голоса, болтовню, как будто из соседнего измерения, не понятно, может, внутри него?! Вот мама смеётся, потому что на его день рождения никто не пришёл — никто не хочет общаться с занудой, вот в студенческие годы его отшила девушка, опозорив на весь поток — кому нужен ботаник в старомодной одежде и нелепыми очками. Учись, коп. Приноси пользу обществу. Вот он видит Сынмина, закатывающего глаза, узнав, с кем ему придётся работать. И Джисон. Пожалуйста, не предавай меня…