Где-то в Шотландии
Гермиона Грейнджер шла по пустынным коридорам Хогвартса в сторону северного крыла. Теперь, чтобы банально добраться до туалета, приходилось проделывать длинный путь: от первого этажа, где в нижнем кабинете прорицаний (оформленном ещё Дамблдором в виде уютной лесной поляны) и через половину замка до третьего этажа, делая немалый крюк через пятый, поднимаясь и опускаясь по движущимся лестницам. Внушительная часть Гриффиндорской башни была разрушена великанами: во время сражения они бросали огромные валуны в стены замка, будто охотники забивали квоффл в кольца. Поэтому желающих заночевать в пыльных развалинах башни обнаружить было трудно. Битва с армией Волдеморта завершилась триумфальной победой Гарри лишь прошлым утром, но складывалось ощущение, что с момента окончания сражений прошло не меньше недели. Очень много срочных, неотложных дел навалилось на защитников замка: первая помощь раненым, доставка в Мунго тех, кто мог пережить аппарацию или портальное перемещение. Камины, к сожалению, давно были перекрыты сотрудниками министерства, находившимися под империусом, наложенным ближайшими соратниками Тёмного Лорда. Свободный доступ в захваченную школу был последней вещью, необходимой Волдеморту и его последователям. В обратную сторону это работало так же — сторонники Дамблдора оказались заперты в замке, словно в клетке. К счастью, время тирании осталось позади. Помимо всего этого, необходимо было организовать отправку студентов младших курсов по домам и разгрести завалы, перекрывшие доступ к основным стратегическим помещениям: туалеты, зельеварня, больничное крыло. Отловить тех немногих пожирателей, что не смирились с гибелью своего господина и затаились в замке. Организовать пустующие и относительно уцелевшие аудитории для проживания тех, кто мог и хотел остаться в Хогвартсе в качестве помощника. Помещения на нижних этажах подходили для этого больше, чем в башнях. И лишь после приступать к похоронам. Что ни говори, а день у Гермионы выдался тяжким. Покинув уборную, Грейнджер тяжело вздохнула и прислонила затылок к прохладной каменной стене. Тот самый момент, когда она могла позволить себе несколько минут отдыха, хотя бы морального. В сложившейся ситуации даже этого было непозволительно много. Проведя ладонью по все ещё влажному от воды лицу и поправив выбившиеся волоски из туго стянутого резинкой хвоста, Гермиона показательно-резко оттолкнулась от стены и быстро направилась в сторону холла. В темноте пересекаемого коридора мелькнул серебристый полупрозрачный силуэт призрака. Привидения, не считая Пивза, конечно, не принимали активного участия в битве. Да и как они могли помочь? Разве что мелькать между сражающимися, загораживая обзор пожирателям смерти. Но даже это позволило спасти несколько бесценных жизней, и Гермиона была искренне благодарна призракам. Но контактировать с источающими холод слепками души умерших магов, так или иначе, не желала. Поэтому она немного замедлила шаг, пропустив вперёд пролетающую в дюйме от пола Серую Даму. Вдруг Гермиону окликнули словом, которого она никак не ожидала услышать в свой адрес. — Мама? — А? Простите? — Гермиона повернулась к призраку. Серая Дама всматривалась в её лицо. — Ты ведь Гермиона, верно? Подруга того мальчика, Гарри Поттера. Прошу прощения, я так задумалась, что спутала тебя со своей матерью. Если приглядеться, вы и правда похожи… Глаза Серой Дамы сначала померкли и наполнились печалью. Гермиона подумала, что та снова окунулась в неприглядное прошлое, а потому попробовала отвлечь женщину. — А ваша мать, это ведь Ровена Рейвенклоу? А вы Елена — её дочь? Гарри рассказал мне, что вы очень помогли ему. Без вас мы бы не одолели Волдеморта. — Это всё, что я могла сделать, чтобы хоть немного искупить свою вину перед матушкой, — склонила голову Серая Дама. Полупрозрачная серая субстанция, из которой состояли все призраки, не смогла утаить замерцавшие на её щеке слёзы. — Я подвела её. А она так надеялась на мою помощь. А в результате… Елена обвела руками пятна призрачной крови на платье. — Погибла сама и мать не спасла, — сухо закончила она. — На месте миссис Рейвенклоу я бы очень гордилась вами, Елена. Несмотря ни на что, — сказала Гермиона первое, что пришло ей на ум. И тем не менее, кажется, слова поддержки сработали. Призрак расслабилась и приосанилась, стала заметна её благородная выучка. С хорошо уложенными волосами, доходящими до плеч, широкими скулами, маленьким аккуратным носом и чуть раскосыми голубыми глазами, Елена казалась ещё более миловидной, чем раньше. Гермиона даже подумала, что она была похожа на её родную мать, что сейчас находилась в Австралии и не ведала о существовании собственной дочери. Как же это больно. Гермиона вполне могла понять чувства Елены и искренне разделяла их. — Спасибо за добрые слова, Гермиона. Если позволишь, я хотела бы показать тебе одно особое место, — улыбнулась Елена. — Конечно, с удовольствием. Сейчас она «конечно с удовольствием» легла бы спать, но отказываться было невежливо. К тому же женщина была серьёзно настроена, да и Гермиону саму интересовало не меньше, какую тайну хотел раскрыть призрак Елены Рейвенкло. Сколько Гермиона себя помнила, она всегда была ужасно любопытной, и порой удивлялась тому, что шляпа отправила её на Гриффиндор. Впрочем, шило в одном месте периодически напоминало ей, что любопытство далеко не самая главная черта её характера. Серая Дама жестом показала Гермионе двигаться за ней, а затем поплыла над полом в сторону лестниц к верхним этажам. Путь оказался неблизким, и уже на подходе к восьмому этажу у Гермионы закралось подозрение, что она знала место, в котором сейчас окажется. — Вот мы и пришли, — остановилась Елена напротив самой обычной на первый взгляд стены. — Сама я не могу открыть проход, поэтому тебе придется мне помочь. Просто пройдись вдоль стены три раза, думая о том, что ты хочешь увидеть свою семью. «Удивительно, сколько ещё секретов таила в себе Выручай-комната», — подумала Гермиона, выполняя требуемое задание, повторяя про себя: «Я хочу увидеть маму и папу. Хотя бы одним глазочком. Хоть на секунду.» Когда она проходила мимо стены третий раз, на оштукатуренной серой гладкой поверхности проступили очертания широкой и высокой двустворчатой двери. Толкнув её внутрь, Гермиона вместе с призраком Елены Рейвенклоу вошла внутрь. Помещение, где они оказались, было тускло освещено пламенем свечей; места было совсем немного — почти всю площадь комнаты занимал широкий каменный прямоугольник, исписанный рунами и до ужаса напоминающий… — Ах, неужели получилось? — Елена, видимо, и сама была удивлена. — Это же не алтарь для жертвоприношений?! — Гермиона попятилась назад, но дверные полотна резко захлопнулись, издав громкий звук. Это заставило девушку вздрогнуть. Если она попытается открыть их, то неизбежно повернётся спиной к привидению. Кто знает, с какой целью её сюда заманили? — Верно, это алтарь, — спокойно подтвердила Елена. — Но он перестал работать уже много столетий назад. Не бойся, мы здесь не за этим. Привидение приблизилось к тёмному камню, почти коснувшись его ладонью. Только сейчас Гермиона заметила, что на его отполированной поверхности лежал какой-то округлый предмет. Девушка не чувствовала, что ей хотели навредить. На лице Елены Рейвенкло читались скорбь и сожаление, да и не слышала никогда Гермиона, чтобы Серая Дама причиняла зло ученикам Хогвартса. Вот Кровавый Барон — да, тот мог напугать детишек до мокрых штанов одним своим видом. Или Пивз, вечно устраивавший злобные шалости. Да даже Почти безголовый Ник, что уж таить, первое время нагонял жути на новичков-Гриффиндорцев. Это потом они привыкли к дружелюбному и крайне вежливому призраку своего факультета. А другие? Раньше Гермиона и не задумывалась, как к сэру Николасу относятся на прочих факультетах, но уж точно не видела как Ник беседует с Хаффлпаффцами или ещё с кем. Как и она, и её сокурсники, не общались с Толстым Проповедником. Поэтому, не ощутив со стороны Серой Дамы и намека на угрозу, Гермиона подошла к алтарю поближе. Сердце всё ещё стучало слишком быстро, а кончики пальцев подрагивали от волнения, но девушка сумела найти в себе смелость и собрать волю в кулак. — Это амулет моей матери, — сказала Елена. — Принято считать, что главным сокровищем, которое она оставила после себя, является диадема Рейвенклоу. Но это не совсем так. Незадолго до моего… побега, матушка доверила мне спрятать этот амулет. И в далёком будущем, если с ней что-нибудь случится, использовать амулет, чтобы вернуть ей утраченное. — Тогда, — голос Гермионы все же дрогнул, — тогда для чего комната? И при чём здесь мои родители? Или амулет нужен, чтобы… Очень некстати, она вспомнила о крестражах и о том, что рассказывал Гарри про ритуал возрождения Тёмного Лорда. — По правде говоря, я не знаю. Комната «так-и-сяк» сама подбирает содержание, в зависимости от нужд просящего. Когда я прятала амулет, то думала как раз о том, что захочу увидеть матушку ещё раз, если её вдруг не станет. Комната решила, что для этого необходим алтарь… Но уже после того, как матушка погибла, я ничего не смогла сделать ни с амулетом, ни с алтарем. И те люди, которых я поначалу просила о помощи, не смогли найти связи между тремя переменными. — О! Но сейчас вы что-то вспомнили и думаете, что я могу помочь? — ещё пуще взволновалась Гермиона. Встретить одну из величайших волшебниц, одну из основательниц Хогвартса, она не смела о таком мечтать. Только было одно «но». Если это всё же крестраж, и Ровена Рейвенклоу возродится, как Волдеморт, то она может стать такой же безумной и жестокой. Подобного развития событий она не могла допустить. — Нет, — ответила Елена. — Я уже давно отчаялась вернуть матушку. Чары, если они когда-то и были, давно рассеялись. Но я и в прошлом не ощущала от амулета никакой магии, а ведь матушка многому научила меня. — То есть… — Это просто безделушка, даже несмотря на то, что когда-то она хранила в себе драгоценную память. Ты напомнила мне мою мать, и я хочу, чтобы ты взяла амулет себе. Как благодарность подруге Гарри Поттера. Ведь он сумел стереть последствия ещё одной моей ошибки. — Простите, но… Это точно безопасно? — Гермиона всё ещё опасалась притрагиваться к неизвестной вещи. То, что случилось с ней, с Гарри и Роном, когда они носили на себе медальон Слизерина, преподало жестокий урок. — Я более чем уверена. Те, кого я просила о помощи, уже носили его, и с ними всё было в порядке. Если не хочешь, то просто забери его из Хогвартса. Не хочу, чтобы ложная надежда и дальше так тяготила меня. — Спасибо, Елена, — аккуратно и очень медленно Гермиона взяла амулет Рейвенклоу за тонкую цепочку. — Это большая честь, прикасаться к подобной реликвии. Обещаю, что светлая память о вашей матери будет жить со мной, пока жива я сама. Гермиона взвесила на ладони странный шар, сплетенный из тонких гравированных пластинок, выполненных из потемневшего под влиянием времени металла. Повесив его на свою шею, она стала прислушиваться к ощущениям. Мысли не путались и не перескакивали с одной на другую; навязчивых, внезапных эмоций тоже не наблюдалось. Видимо, Елена была права, и амулет являлся просто старинным украшением. С призраком она разговаривала ещё несколько часов, в основном расспрашивая её о прошлом. Елена много рассказывала о своей матери: какой умной и доброй она была, как много новых и интересных открытий сделала во всевозможных областях магии. Оказалось, что не понаслышке известное Гермионе оборотное зелье было придумано именно Ровеной, хотя раньше она думала, что эта разработка принадлежала Слизерину, а в учебниках зельеварения автор и вовсе не был указан. Гермиона заметила, что о своём отце Елена не сказала и слова. Но и расспрашивать об очевидно-неприятных для неё подробностях не решилась. Выручай-комнату девушка покинула лишь незадолго до рассвета. Она чувствовала себя ужасно уставшей, но вместе с тем безумно довольной. Того, что ей удалось узнать, она не смогла бы прочитать ни в одной книге. Но эта же усталость сыграла с ней очень злую шутку. Пусть многочисленные коридоры замка и проверяли на наличие затаившихся врагов, но абсолютно всех Пожирателей смерти устранить не удалось. И именно в этот момент один из них покинул своё укрытие, чтобы начать мстить. Зевавшая Гермиона и сообразить ничего не успела, как перед ней выскочила мужская фигура в чёрной мантии, нацелила на неё палочку и выкрикнула: — Авада Кедавра! Пока зелёный луч летел на неё, Гермиона успела и испугаться, и смириться, и вспомнить самые яркие воспоминания своей жизни. Но вместо того, чтобы умереть, она услышала короткий, низкий звон и машинально опустила взгляд вниз. Смертельное проклятие угодило точнехонько в старый амулет, разворотив металлические пластины, отчего те стали напоминать распущенный бутон диковинного цветка. А изнутри посыпались осколки стекла и мерцающий песок. Гермиона не успела больше ничего заметить, так как в глазах у неё потемнело и она почувствовала, как её ухватила за живот странная сила, дернула и унесла куда-то очень… очень далеко. А Серая Дама летала по Хогвартсу, содрогаясь в рыданиях. Профессора, студенты и выпускники школы давно привыкли к такому поведению призрака, поэтому не обращали на неё особого внимания. Но в этот раз Елена скорбела по другому поводу. Её самая последняя надежда, та, что заставляла ждать последнее тысячелетие, была уничтожена в один миг. В тот миг, когда она встретила повзрослевшую Гермиону и поняла, что эта девушка — именно та, кого Елена так долго ждала.***
Очнулась она от холода, стоя на низком плато, запорошенном снегом. Обернувшись вокруг, Гермиона увидела лес, находившийся неподалёку от неё. Листвы на деревьях уже, или ещё, не было, но для зимы снега казалось мало. Недалеко от леса простиралось широкое озеро с тёмной водной гладью. Судя по остаточным пластам льда, плавающим на середине озера, слегка заметённым снежком и выброшенным на берег бурым водорослям, можно было сделать вывод, что наступила весна. И лишь после этого краткого анализа Гермиона подумала, что она: А) Скорее всего умерла. Б) Из тёмных коридоров Хогвартса переместилась неизвестно куда. и