Дотянуться до небес

Пребывая в темнице и заточении, многие отчаивались, ломались и меня свой взгляд на тот или иной вопрос. Катарине частенько доводилась наблюдать такие картины, когда зазнавшиеся торгашки и прочая мелочевка, вздумав перечить аристократии, попадала в застенки цитадели. После чего вмиг меняла своё мнение и позицию в любой теме и при любом разговоре. Боясь того, что может последовать за заточением, а именно - потеря всего имущества, пытки или смерть. Но сейчас, глядя из-под маски стражницы, она не видела какого-либо страха, исходившего от принца, прожившего всю свою жизнь в удобствах и изысках. Не брезговал есть с деревянной миски, пить из черпака, одного на всю камеру, и спать на старой соломе. Более того, это никак не повлияло на его решимость в плане обучения этих оборванок. Пусть теперь условия были, мягко сказать, не очень, он продолжал гонять молодок по азбуке и счётам. Без чернил, дощечек и прочего. Очистив на каменном полу небольшой участок, он и его ученицы, выкладывая из соломенных палочек цифры и буквы, продолжали учиться считать и писать. Что видела и слышала, Катарина периодически докладывала Ламии, которая в последнее время была сама не своя. Ну или как раз таки стала самой собой, если взять во внимание именно ту жестокую, вспыльчивую и несдержанную женщину, которой она была до встречи с парнем, так сильно повлиявшим на её. - Не жалуется, не просит снисхождения и даже встречи со мной?! - закипела при последнем докладе императрица, швырнув в слугу бокалом вина и потребовав более крепкого напитка. - Так и есть, моя госпожа, - не поднимая головы, отчиталась Ван Клаузевиц. - Сидит с ним кто? - не зная о чем ещё спросить, поинтересовалась Ламия. - Бывшие попрошайки, воришки, есть парочка сирот. Все поголовно прошли застенки цитадельных менталистов, с уверенностью могу сказать, что каждая из них, пусть и с не особым рвением, но всё же, если потребуется, отдаст собственную жизнь за его величество, - процитировав слова тех самых менталистов, ответила Катарина. Прошло больше недели. Вести с границ становились всё хуже, вот-вот должна была начаться очередная затяжная война; других с соседней империей никогда и не было. Запланированную свадьбу сначала пришлось перенести из-за поднявшихся беспорядков, а после и вовсе отменить, когда её мальчика чуть не убила подосланная демоническая тварь. Забот, благодаря мальчишке, и так сильно прибавилось, а теперь ещё это... - Всё, хватит, поребячились и достаточно, приведи его ко мне... - данное решение далось девушке нелегко, признавать собственную вину для неё было равносильно поражению в битве, а проигрывать она не умела и не любила... - Слушаюсь, моя госпожа, - чуть взбодрившись, произнесла Катарина, понимая, что скоро всё должно будет вернуться на круги своя. Парня выдернули из застенков прямо во время урока, взволнованные ученицы, затаив злобу и ненависть, смотрели на стражниц, не понимая, что будет дальше. - Императрица вынесла вердикт? - нервно и напряженно спросил Олег, не зная, чего ждать от столь неординарной личности. Однако ответа не последовало, лишь молчаливый кивок. - Катарина, ты меня уж прости, я не знаю, что там тебе приказали, но в кои-то веке могла бы и ответить, - парень давно уже понял, кто под этой маской. – В следующий раз, чтоб не выделяться на фоне других стражниц, рекомендую тебе стать на сантиметров десять ниже, спрятать свою длинную косу и не так сильно реагировать на учениц, что меня окружали, быть может, тогда я бы и не догадался, кто эта обычная стражница с двумя необычными клинками, - глумясь над телохранительницей, продолжал подчеркивать изъяны в маскировке он. - Как давно вы поняли? - сообразительностью девушка точно не отличалась. Всё, что не касалось битв, ей было чуждо. - С твоего первого дежурства. "Провал" - подумала Катарина. - Так и было задумано, ваша светлость, тем самым я хотела подчеркнуть, что вы всё еще не один и я в любой момент приду на помощь, - улыбаясь во все тридцать, произнесла она. - В любой момент, говоришь... - лицо Олега вмиг стало серьёзным. – И даже если сейчас императрица прикажет убить меня? - тихо произнес парень, заставив стражницу остановиться. О таком исходе Катарина и не думала. Что будет, если принц разозлит госпожу, и та... - Я шучу, моя маленькая стражница, расслабься, - слегка попытавшись подтолкнуть вперед застывшую гору из стали, произнес Олег, но у его ничего не получилось. Оба понимали, что подобный сценарий мог иметь место быть, и оба предпочли об этом умолчать. Однако опасением стажницы сегодня не было суждено сбыться. Припав на колени в тронной перед воссиявшей Ламией, Катарина смогла вздохнуть спокойно. "Главное, чтобы принц лишнего не сболтнул" - только это теперь тревожило её сердце. - Принц Жак из дома Черной воды, осознали ли вы свои ошибки и ошибки своих подопечных? – с улыбкой львицы, на убой которой привели ягненка, грозно произнесла не трезвая Ламия. - Осознал, но по-прежнему настаиваю на том, что смертный вердикт это чересчур жестокое решение... – взбрыкнувшись, произнесла жертва. Ламия и не думала, что этот строптивый малыш пойдет на уступки, определенно, принятие её решения было маленькой победой, однако теперь ей предстояло самое главное. Глядя на разбитую бровь, куда ещё не так давно угодила брошенная ей чаша, девушка думала, как загладить свою вину. - Стража, оставьте нас, - махнула рукой Ламия, после чего все, включая Катарину, мысленно пожелавшую принцу удачи, удалились. Ламия медленно спустилась по тронной лестнице. Не сводя глаз со стоящего на коленях парня, она неспешно зашла ему за спину, а после, положив руку на плечо, как можно мягче произнесла: - Мне жаль, что так получилось. - Не понимаю о чем вы, - холодно ответил парень, заставив уголки её губ дрогнуть. - Поднимись, - сказала Ламия и, когда парень встал, прикоснулась пальцем к разбитой, ещё не зажившей, ране на лице. Её пальцы полыхнули ярким светом, место, где была старая царапина, зачесалось, а после нескольких секунд от удара не осталось и следа. - Так лучше? "Ну почему всегда одно и то же?" - корила себя за слабость Ламия. "Почему всегда, когда он рядом, я не могу быть самой собой?". - Вам не стоило, рана, которую вы мне нанесли, давно уже меня не беспокоила, - эти слова уколом в сердце ранили Ламию. Сейчас, под огромным количеством выпитого вина, она была готова признаться во всех смертных грехах, лишь бы заслужить прощение. - Чего ты хочешь от меня? - опустив голову, сквозь зубы произнесла императрица - Что тебе ещё от меня нужно, хочешь, чтоб я стала на колени пред тобой? Так скажи это мне в лицо! - не выдержав, прокричала Ламия, губы её дрожали, лицо залилось красной краской, а в уголках глаз заблестели слёзы. - Моя госпожа, - ощутив аромат вина, исходивший от девушки, он понял, что было причиной столь эмоционального поведения. - Отпустите моих учениц, они ни в чем не виноваты. Прошу... - в своей мягкой и спокойной манере сказал Олег. - Богини ради, да плевать мне на твоих крысолюдок, или кто там у тебя. Пусть живут, пусть хоть спят вместе с тобой, лишь бы я только этого не знала и не видела. Мне плевать на них всех, делай что хочешь! - слезы сорвались с её глаз. - Только пусть всё будет как раньше... - шмыгнув носом, тиха произнесла она. Руки парня обвились вокруг талии Ламии, оставив на лице девушки застывшую гримасу непонимания. Обняв её, Олег аккуратно прижался к её груди, ведь именно на этом уровне, по сравнению с высоченной девушкой, была его голова. - Благодарю, любовь моя, - в момент, когда пьяная Ламия так искренне говорила, будучи согласной на всё, на любое унижение ради его прощения, парень всё же понял. Что после такого, не может думать о ней, как о постороннем человеке. Больше того, он вообще не мог не думать о ней. - Может, пойдем в спальню, а? – как-то по-детски нерешительно произнесла девушка, последнее выпитое которой, судя по всему, ещё продолжало догонять и без того кружащуюся голову. Её пальцы, не церемонясь на расстёгивание пуговиц на золотистом одеянии, с закономерным скрипом вырывали пуговки на её рубашке одну за одной, от шеи и до пышной груди. - Я погляжу, вы крайне отходчивы, моя госпожа, - видя, как неспешно и постепенно оголяется её грудь, произнес Олег, снизу которого уже началась вполне ожидаемая реакция. - Не хочешь? - подсев, а следом одной рукой ещё сильнее прижав парня к себя, а вторую запустив тому в штаны, произнесла Ламия. Однако, нащупав полную готовность к действиям сквозь застывшие на щеках слёзы улыбнулась. Губы парня аккуратно коснулись оголившейся вишенки её груди. Заставив Ламию издать неприличный стон. - Сегодня я поведу... - безапелляционно заявил парень в момент, когда его спутница уже была готова на всё. Для обоих эта ночь была долгой и сладостной. Сполна наполненной лаской и животной страстью. Бесцеремонно оставляя свои знаки любви, губы Ламии сползали от шеи парня до места, которого никогда бы императрица в здравом уме не решилась бы коснуться губами. Всему виной было вино, послушные слуги и тот, кто до не узнавания извратил её душу, покусившись на то, чем Ламия всегда гордилась, а именно - решимость. Человек, который никогда ничего ранее не боялся, десятки, если не сотни раз рискуя собственной жизнью на поле брани, теперь боялась закрыть глаза. Боялась завтрашнего дня, в котором может вновь не встретить его, не ощутить той ласки, его любви. Теперь она боялась всего. Последние два дня пролетели в одночасье, после того, как всё и вся вернулось к прежнему образу жизни. Жак в её спальню, а его игрушки - в свои бараки. Подобно вольному ветру в бескрайней степи день сменялся ночью, а рассвет закатом. Три последующих дня так же растворились, как один сладостный миг. Однако их беззаботное время, отведенное богиней, было на исходе. Прибывшая с границы посыльная сообщила, что Азовийская империя, прознавшая о начавшейся мобилизации в стане своего врага, пришла в действие. Её войска двинулись к приграничным городам замкам. Местные Лордессы трубят о надвигающейся угрозе и взывают о помощи, и её долг, как их госпожи и покровителя, откликнуться. Сейчас, покуда их враги не взяли под контроль приграничье, у Ламии ещё было время на сбор войск и принятие мер. Если им удастся дать генеральное сражение до того, как славящиеся своей оборонительной тактикой Азовийци возьмет под контроль главные мосты и тракты, то больших потерь удастся избежать и всё закончится в считанные месяцы. Однако был и другой вариант. Почему столь трусливый и старый, опытный враг, дремавший долгие годы, вновь пришел в движение? В открытую козыряя столь малым войском. Неужели они заключили союз с матриархами темных эльфов, и вместо испуганных людей на поле боя её встретят величайшие тёмные копейщики Дроу? Маловероятно… - рассуждала она. – Скорее всего, на границе планировалась какая-то мелкая пакость в виде Лордессы-перебежчицы, это было более вероятно, но всё равно недостаточной причиной для очередной войны. Наблюдая, как Жак мирно сопит в их кровати, Ламия с болью в груди одарила его спящие уста полным любви поцелуем. – Неважно, что случится и сколько будет врагов. Я всех одолею, и во имя нашего светлого будущего, любимый, я вернусь с победой. Тяжело вздохнув, императрица покинула семейное ложе. Впереди была долгая и тяжелая дорога, в конце которой, ощетинившись пиками, копьями, булавами и мечами, её ждал озлобленный враг.