***
Юра вскочил ни свет ни заря и напугал кота. Спать было решительно невозможно! Отабек сказал, что сегодня уже доедет до Питера, а еще столько дел надо успеть! Юра носился по квартире, как белка в колесе. Руки хватались за всё — протереть, убрать, перебрать, переложить, переставить. Что угодно, лишь бы не останавливаться. Через пару часов руки уже тряслись, по лицу катился пот. Юра стер предплечьем влагу со лба. Душно… Значит, надо проветрить. Открыл окно и осмотрелся. Дом-то теперь идеальный, а вот сам он грязный, значит, в ванну, и отмыться до скрипа! Юра делал все, что мог, только бы не думать. Не позволять себе задуматься ни на секунду! «Отакбек с дороги, голодный. Надо приготовить что-то! Продуктов мало — сбегать до ближайшего орешника* и обратно» Готовить-готовить-готовить. Юра двигался словно на конвейере, движения абсолютно механические, быстрые. Несколько раз чуть не споткнулся о кота, настойчиво требовавшего завтрак. — Блять, Пёть, брысь! Сейчас, я тебя покормлю, у меня не шестьсот рук! — раздраженно рычит Юра. Кот, не дождавшись внимания, запрыгнул на микроволновку и начал гипнотизировать хозяина. «Так, все готово, и завтрак, и обед, и ужин маринуется. Надо будет только в духовку кинуть. Хорошо. Осталось кота покормить», — мысленно перечисляет Плисецкий. Всё. Юра сел в абсолютной тишине. Только хруст и чавканье Пёти разносились по кухне. «И что дальше?» — растерянно пронеслось в голове. Юра моргнул, закусил губу, достал из кармана телефон и завис, не включая. Позвонить — не вариант. За рулём не возьмет все равно. Да и отвлекать не хочется, даже если остановился где-то. Юра подтянул колени к себе, упираясь пятками в край стула и падая лбом вперёд. Еще с самого детства Юра понял, что ожидание — худшая пытка. Ждать маму с работы. Ждать дедушку на продлёнке. Ждать, когда будет его очередь заниматься. Ждать своей очереди выступать. Ждать оценок судей. Но ждать, когда приедет Отабек — было самым мучительным за всю его жизнь. Не замечая, Юра слегка покачивался в такт с дыханием и ритмом сердца. «А если всё-таки не уживутся… а если не приедет… а если что-то случилось в дороге… а…» Не думать — не думать — не думать. Нужно чем-то себя занять. Юра резко встал, пошел в спальню. Придирчиво осмотрел кровать, еще раз все поправил. Подошел к шкафу, проинспектировал содержимое, переоделся в лосины с короткой свободной футболкой. Ну и что, что девчачье, зато ему шло! А Отабеку все равно. Он сам говорил… Юра сел по-турецки в середине комнаты и снова полез в телефон. В соцсетях везде был один Никифоров. В инсте фото с ремонта их студии, фото с катка вместе с Юри, видео с катка и с…фу… поцелуем на катке. Юра закатил глаза и закрыл инстаграм. Эти, блять, такие сладкие, что аж тошно! Даже Крис в последнее время весь из себя загадочный и занятой. Сволочи. Юрка со стоном опрокинулся на пол. Пётя важно прошествовал к хозяину, заполз на грудь, улёгся и затарахтел. «Правильно говорят, что кошки на больное садятся…» — подумал Юрка и погладил плюшевый комок между ушек. Тишина, мягкий ворс ковра, тёплый кот мерно мурлыкает… Юра выдохнул долго и медленно, осторожно проваливаясь в рыхлую дрёму. Трель резко разрывает тишину квартиры. Юрка подскакивает раньше, чем открывает глаза, и кот с возмущенным мявком катится в ноги, а потом испуганно несется куда-то из комнаты. Юра, наконец, продирает глаза и подрывается к домофону. — Да? — хрипло уточняет он. Дедушка учил спрашивать, хотя даже после вопроса Юра чаще всего все равно открывает, так что смысла немного — просто рефлекс. — Юр, — глухо мурчит домофон искаженным голосом Отабека. — Бека! — не удерживается от радостного возгласа блондин и открывает, наконец, дверь. Пока Отабек поднимается, Юра мельком глянул в зеркало в прихожей, откинул отросшие волосы за спину, заправил прядь за ухо, чтобы в глаза не лезла, потом подготовил тапочки, открыл замок. И снова ждать, но уже совсем не долго. Дверь распахивается, и Юрка, не сдержавшись, затаскивает парня в дом, тут же захлопывая несчастную дверь, и прыгает с объятьями, сцепляя лодыжки за спиной Отабека. — Юра! — задушенно выдает казах. — Подожди еще пару секунд, пожалуйста! — умоляюще шепчет Юра, прижимаясь теснее, спокойно удерживая собственный небольшой вес на чужих крепких плечах. — Так соскучился, Бек! — искренне выдает Юра, и воздух из легких исчезает. Теперь дышать только Отебеком. Казах кидает сумку и, придерживая драгоценную ношу одной рукой, на ощупь разуваясь, идет вперед. Отабек уже приезжал к Юре, поэтому в квартире ориентируется, почти вслепую добираясь до кухни, и садится на ближайший стул, удобнее располагая Юру на коленях, который все еще цепко держится за него. Отабек, наконец, немного расслабляется, обнимая его в ответ. Стыдно. Всё должно было быть не так. Отабека нужно хотя бы накормить с дороги же… — Как доехал? — буднично спрашивает Юра, пытаясь найти в себе силы отпустить казаха хоть ненадолго. — Нормально, — ответил Отабек. — Соскучился? — нежно спросил он, зарываясь носом в волосы Юре. От горячего, щекотного дыхания в шею, побежали мурашки по позвоночнику. — Безумно, — выдохнул Юра, на секунду прижимая голову Отабека теснее, а потом всё же откидываясь. — Ты говорил, что приедешь утром, а сейчас уже обед почти, — обеспокоенно уточняет Юра. — У меня где-то в трёх часах от Питера случилась небольшая поломка, — начал объяснять Отабек, но, увидев реакцию Юры, быстро уточнил. — Ничего серьезного правда, но до ближайшего шиномонтажа пришлось байк пешком волочить, потом пока провозился. Там мужик был толковый, мы с ним достаточно быстро починили, но надо было убедиться, что дорогу до Питера мой конь осилит, и нигде больше осечек не будет. Потом гнал, как мог, честно! — Говорил же тебе, не гони! Ты мне целый нужен! Я подожду, главное будь осторожен! — обеспокоенно запричитал Юра, намертво вцепляясь в кожаную куртку Отабека. — Юр, — успокаивающе начал он, — всё хорошо. Я тут. Я цел. И я гнал, потому что соскучился до ужаса. Мне кажется, еще секунда без тебя, и я бы просто умер! — Придурок, — смущенно отозвался Юра, снова обнимая, теперь уже не так отчаянно. — Я поесть приготовил, будешь? — Да, спасибо, — тепло отозвался Отабек. — Не ел со вчерашнего утра. Юра от души зарядил ему подзатыльник и соскочил с коленей. Бека, тихо смеясь, потирал затылок. Пока Юра суетился по кухне, раскладывая завтрак, Пётя успел запрыгнуть на колени к Отабеку. — Ты куртку будешь снимать или ты с ней сросся? — поддел Юра, умиляясь царящей идиллии. — Между прочим, это ты не дал мне ее снять, — возмутился Отабек. Потом все-таки поднялся, ссаживая Пётю на соседний стул, и пошел обратно в прихожую. Юра вздохнул. Сердце тепло грело, впитывая в себя уютную атмосферу полного дома. Юра никогда не чувствовал такого, даже с дедушкой. Рядом с Бекой… С ним он ощущал себя по-настоящему тепло. Правильно. Будто они семья. Юра не помнил, было ли у него, когда-либо в жизни, до Отабека, хотя бы примерное понимание этого важного чувства. — Всё хорошо? — мягко спросил Отабек, заходя в кухню и внимательно смотря на притихшего блондина. Юра прогнал тяжелые, горячие слёзы, уже готовые скапливаться в уголках глаз, и улыбнулся, поворачиваясь к Отабеку. — Да, — тихо и просто ответил он, ставя на стол еду. «Теперь всё хорошо», — тепло отозвалось в голове.***
— Юр, точно всё хорошо? — осторожно уточнил Отабек. Пока казах ел, Юра настойчиво, не затыкаясь, щебетал обо всем, что приходило на ум. Дублировал ему все новости с катка, о Викторе, о Крисе, о фильмах, о видеоиграх, все, что вообще слышал за последние несколько дней, пока Отабек был в дороге, и, кажется, всё-таки перегнул палку. — Да, ты закончил? — поинтересовался блондин. Отабек нахмурился и кивнул. Юра собрал все тарелки, прибрал на кухне, протер стол. Отабек поймал его за руку и притянул к себе. — Юр… — тихо, просяще. Юра не выдержал и снова прижался к Отабеку. — Ты же… — хрипло начал Юра, утыкаясь в плечо. — Ты же здесь? Ты же не исчезнешь, правда? Ты не уйдешь? — к горлу подкатывал ком. Звучало по-детски, плевать. Это же Бека. Он поймет. Всегда понимает. Даже лучше, чем сам Юра. — Юр, я здесь. Всё хорошо, — он мягко гладил блондина по волосам. — Я никуда не денусь. Юра сглотнул, усиленно ровно дыша, хотя из глаз катились слёзы. Глупости всё это. И Отабек испугается, и расстроится, и надумает каких-нибудь глупостей. Но остановиться Юра уже не может. Он просто прижимается еще теснее, сжимая черную рокерскую футболку с изображением Kiss тонкими пальцами. Теперь всегда будет рядом. Юра глубоко вдыхает теплый запах Отабека. От него пахнет кожей, бензином, дорожной пылью, солнцем и ветром и самым родным. Юра придвигается к шее и целует, широко облизывая участок кожи от ключиц до мочки уха. Отабек дрожит. Кожа у него слегка солоноватая на вкус, но быстро становится просто нейтральной. — Юр… — глухо произносит он, чуть отстраняется и смотрит в слегка затуманенные глаза Юры. — Мне… Мне бы в душ. Я три дня ехал… Юра долго смотрит, а потом слегка краснеет. — Ну, так пошли, — уверенно выдает он. Отабек подвисает, а потом ехидно ухмыляется. — А мне теперь всюду тебя на руках носить? — «очень серьезно» осведомляется он. Юра, старательно задирает нос, пытаясь скопировать высокомерное ебло Барановской, которое эта ведьма выдает 24/7. — Да, — на пробу отвечает Плисецкий. Отабек улыбается и встает, вместе с Юрой на руках, мол «Да», так «Да», мне не сложно. — Но в душ я один, — уверенно выдает он. — Оставишь меня одного под дверью! — почти натурально ужасается Юра. — Могу что-нибудь спеть, чтобы тебе не было одиноко, — дипломатично предлагает Отабек. Юра милостиво позволяет и расцепляет лодыжки, спускаясь на свои ноги, потом встает на носочки и быстро целует Отабека. — Я сейчас, — бросает Юра. Буквально через минуту он заходит в ванну с полотенцами и домашней одеждой, которую Отабек оставил, когда приезжал летом в межсезонье, в прошлом году, а потом выходит, садясь обратно на кухне. Под дверью сидеть все-таки неудобно. У Отабека красивый низкий голос, который, к сожалению, искажается шумящей водой. Юра ухмыляется. Шутки шутками, а ему бы пропить что-нибудь от нервов… или к психологу. Кажется, это сраный комплекс брошенного ребенка всё еще иногда не дает ему свободно дышать. Юра зло хмурит брови, с силой проводя ладонями по лицу. Желание просто срастись с любимым человеком, это же ненормально, да? Любовь — это когда ты желаешь счастья и даешь свободу, так утверждает Мила, но… Как же тогда сам Юра? Что делать, если расстояние, любое, даже в чертов метр — это больно, это просто физически смерти подобно. Это неправильно? Это зависимость? Юра вздохнул и сощурился. А насрать. Это только их с Отабеком дело. И если любовь Юры действительно будет душить, то он скажет. И они это преодолеют. Вместе. Дверь в ванну открылась и Юра сразу же вскинулся, подрываясь. Отабек, тёплый, разморенный, влажный, со стоном привалился к прохладному Юре. — Опять ты в своей лаве мылся, — ворчит Юра, даже на смуглой коже замечая красный оттенок. — Перегреешься когда-нибудь и в обморок ёбнешься, а я тебя даже вытащить не смогу! Отабек только лениво улыбается, остывая, потом подхватывает Юру на руки и уверенно идет в направлении спальни. — Пиздец, конечно, романтично, — смущенно ёрничает Юра. — Согласен, но сейчас не до романтики, я к тебе две ночи гнал, если сейчас не ляжем спать, я точно грохнусь в обморок, — уверенно сказал казах. — Блять, ты же сказал, что будешь спать! Ты, еблан, даже места забронировал для остановок! — возмутился Плисецкий. — Сказал. Не спал. Еблан, — сокрушенно согласился Отабек, роняя Юру на кровать. — Я правда безумно соскучился, Юр! Плисецкий только подвинулся к стене и откинул одеяло. — Соскучился он! А я типа не соскучился? Ты думаешь, я шутил про то, что такими темпами обратно девственником стану?! Я себе руки за эти четыре месяца в такие мозоли стер, что спросонья не понимаю, на какие конечности мне коньки натягивать! — продолжал возмущаться Юра, тем временем укладывая и укутывая вечно мёрзнущего в средней полосе Отабека. Казах не сопротивлялся, только тихо смеясь и посылая теплые взгляды, на ооочень натурально возмущающегося блондина. Юра, удостоверившись, что Отабек полностью укрыт, упал напротив него на подушку и ответил пронзительным взглядом зелёных глаз. — Я люблю тебя, — просто сказал Отабек. А у Юры на мгновение все перевернулось внутри. — И я тебя люблю, — охрипшим внезапно голосом выдал Юра в ответ, отводя глаза и подкатываясь ближе. — Сейчас поспим и буду лишать тебя девственности во второй раз, — пошутил Отабек, за что огрёб куда-то под рёбра острым локтем. Юра удобно устроился, обнимая еще теплого с душа Отабека. «Теперь навсегда вместе. Не отпущу. Никуда…», — отчаянно пронеслось в его голове, прежде, чем оба парня провалились в сон.