Весть о двух

Когда Рома проснулся, он почувствовал на своей спине неприятный холодок. Похоже, парень во сне упал с дивана, что не очень удивительно. Он был узкий и маленький, по сравнению с тем, какой Рома большой: почти 187 сантиметров роста. Да и многого он не потерял, ибо на полу спать поприятнее… Хотя нет, простудить спину не очень хочется. «Воды бы...» — подумал Рома, вставая с ламинатного покрытия. Как же хорошо, что у них кухня в два шага от гостиной, поэтому юноша сразу же пришел в место своего назначения, взял стакан и налил из чайника воды, которая уже остыла. Взглянув на часы, он понял, что уже была половина третьего. Допив воду, юноша положил стакан в умывальник и покинул кухню. Решив проверить, спит ли Кирилл, Рома тихо зашёл к нему в комнату. Открыв дверь, юноша обнаружил перед собой лишь льющийся на кровать бледный свет и большой комок под одеялом, из-под которого выглядывала светлая макушка. Было желание пройтись рукой по этим волосам, но в лучшем случае, Кирилл проснется, а в худшем — накричит в непонимании. Скрывать чувства всё ещё трудно, но, увы нужно, потому что иначе дружба превратится в радиоактивный пепел: прикасаться опасно, да и толку никакого. Аккуратно на цыпочках подойдя к нему, он заметил кое-что. На его щеках были слезы. Снова. Парень бесшумно плакал во сне, опять, и Рому это и путало, и беспокоило. Конечно, он переживал за своего друга, поэтому думал, что ему стоит что-то сделать. Аккуратно сев на краешек кровати, парень неловко дотронулся до Кирилла — отклика не было. Затем немного подергал его, и тогда уже он начал двигаться. Прошло пару минут, юноша уже сидел на кровати и непонимающе смотрел на Рому. — Почему ты меня… разбудил? — сонливо спросил он. — Ты плакал во сне, я хотел спросить, случилось ли что, — Кирилл дотронулся к своей щеке и, обнаружив, что она влажная от теплых слёз, сразу же помутнел. Выражение лица со спокойного преобразилось в хмурое и печальное, и он уже подтянул одеяло к себе, намереваясь лечь. — Ничего страшного-... — хотел было сказать он, но Рома, быстро подумав, добавил: — Я видел, как ты на вечеринке тогда тоже плакал. Это точно не один раз было. Расскажешь? Напротив него послышался вздох. Кирилл сел и немного постучал возле себя, дабы Рома не ютился на краю кровати. — Мне… мне часто снится сон, — начал рассказывать он. — Будто я стою один, а вокруг меня — очень много могильных плит. Под штук тридцать точно. Я просто брёл и брёл, смотрел на каждую, но когда доходил до маминой, Таниной и, к слову, твоей, то мне становилось очень больно. Я… — спортсмен остановился, вздыхая, и продолжил, — я так не хочу вас потерять, — его голос заметно надломился, у Ромы было ощущение, что его друг снова пустил слёзы. И он не ошибся. У него возникло внезапное желание обнять Кирилла, потому что выглядел он так беззащитно и брошено, что хотелось выть. — Я просто даже не знаю, что мне и делать… Ты мне и вправду дорог, хаха, — выдавил спортсмен, горько улыбаясь сквозь слёзы. Рома инстинктивно притянул парня к себе, обнимая, и Кирилл, кажется, будто на секунду перестал дышать. Он просто неподвижно сидел, а затем, выдохнув, снова продолжил плакать, пуская слёзы и бесшумно всхлипывая. Прошло всего несколько минут, и Кирилл отстранился. — Почему ты мне пытаешься помочь? Я же не должен реветь из-за пустяков, — взъелся парень, недовольно морщась. — Так же все друзья делают, нет? — спросил Рома, наклоняя голову вбок и расстраиваясь сказанному. — А я… я не хочу, чтобы мы были друзьями! — воскликнул он. У Ромы было чувство, будто его сердце упало куда-то вниз. Все года дружбы коту под хвост? Просто так? Хотелось истерично смеяться, но в голове всё ещё было напоминание, что за стенкой есть соседи. На лице у фотографа всплыла ухмылка, которая обычно появлялась, когда дела были совсем плохи. — Просто, — начал было говорить Кирилл, утихая, — я даже не знаю, будешь ли ты дружить со мной после того, что я тебе скажу. — Ну, говори тогда уже, — попросил заинтересованный Рома. Кирилл, сделав глубокий вдох и отпустив одеяло, сказал: — Ты мне нравишься, Ром. Непомерно сильно нравишься. Я просто не могу это уже держать в себе, и меня это немного, кхм, беспокоит, потому что я знаю, что это невзаимно, и не будет таковым. Как можно вообще полюбить такого, как я?... — Кирилл-... — Я понимаю, что ты тоже по мальчикам, но вообще не обязательно, чтобы тебе именно я понравился, поэтому понимаю, что ты можешь спокойно мне отказать, а мы продолжим дружить, как ни в чём не бывало. — Киря-... — Просто я уже не могу держать все эти чувства в себе, потому что мне просто хочется быть с тобой ближе! Я не могу перестать думать о том, какое у тебя глупое, но милое лицо, пока ты рассказываешь о том, как у тебя прошла съёмка! Какой ты просто… аргх! Я даже не знаю, что мне с собой поделать, я-... — Кирь, — отрезал Рома, и спортсмен аж дрогнулся с места, остановив своей панический бубнёж. — Ты точно уверен в том, что сказал? — Если бы не был — не говорил бы. А ты-... Парня остановил поцелуй, в который довольно втянул его Рома. Он не был особо долгим, но фотограф пытался передать этим хоть маленькую долю того, что чувствует, и притянул юношу ближе к себе. Кирилл, сразу входя в положение, обвил свои руки вокруг его талии, а Рома положил их своему другу на плечи. Отстранившись, фотограф улыбнулся. — Ты же знаешь, что ты полный придурок? — Кирилла этот вопрос сконфузил. — Немного, — ответил он, стараясь не умереть от переизбытка эмоций: недавняя истерика, смущение и счастье переполняли его. Было ли это плохо? Сказать наверняка парень не мог. — Люблю тебя, идиот.

***

«Ебучее солнце», — это было первой мыслью Кирилла, когда он проснулся и разлепил глаза, что сделать было довольно сложно под натиском таких настойчивых лучей. Спалось ему в этот раз хорошо, даже слишком, а в душе было так приятно, будто бы бабочки порхают. Повернув голову, он обнаружил рядом с собой под одеялом другую макушку. Ах да, он в приступе истерики после кошмара признался Роме. Это звучит глупо, но ему хватило храбрости высказать всё в лицо парню и не получить в ответ удар под дых. Его любят… эта мысль грела уставшее сердце Кирилла, заставляя глупо улыбаться, как второклассника, влюбившегося в свою соседку по парте. Всё это казалось нереальным. Сбоку начал воротиться Рома, и через две секунды он тоже поднялся, сев рядом. Его глаза тоже были прищуренными. — К чёрту солнце? — спросил он. — Я шторы закрою, — ответил Кирилл, а затем прокашлялся. Его голос был хриплым, наверное, из-за слёз. Встав и задвинув тёмно-синие куски ткани на окна, юноша раздумывал о том, будут ли обсуждать ночное происшествие. Сев, Рома задал ему вопрос. — Это же не сон, да? — он осторожно притронулся к чужому лицу, затем охватывая ладонью чужую щеку. Это действие смутило Кирилла, заставляя немного заволноваться. — Я не думаю, что нам один и тот же сон снился, — спортсмен положил свою руку на чужую и прижался к ладони Ромы. Тот мысленно отметил, что это мило. — Не знаю, как обсуждать подобное, но, — фотограф сделал короткую паузу, — как давно ты что-то ко мне чувствуешь? — Понял это недели… — юноша остановился, проводя мысленные подсчёты. — две назад? Но может и больше, я не помню. А ты? — Год, — Кирилл оторопел. Ему банально нечего было ответить и где-то над его головой витал стыд. Несильный, но он был. Больно он своему другу сделал, обидно. — Как же хорошо вышло, не думаешь, Кирь? — добавил он, поглаживая большим пальцем чужую щеку. Кирилл будто бы растаял под чужими прикосновениями и убрал свою ладонь. Улыбался он, будто бы Чеширский кот. — Всегда ты меня теперь смущать будешь, — посмеялся он, — мой… — Парень, — продолжил Рома за своего уже тоже парня. — Ярлыки не люблю, но до тебя иначе не дойдет. — Обижаешь, — вздохнул Кирилл, и Рома убрал руку. Оба юноши расположились слегка поудобнее: второй выпрямил ноги вдоль кровати, а первый сел по-турецки. — Первые отношения небось? — издевательски отметил спортсмен. — Это ничего не меняет, — слегка задето объяснил Рома. Сзади послышалось, как кто-то открывал двери. Это была тётя Марина, возможно с ней ещё была Таня. Парни, решив отложить очень сейчас нужный разговор на потом, вышли ко входной двери. — Ой, вы только что проснулись что ли? — спросила женщина, впуская в квартиру свою дочь. Да, догадки по поводу Тани оказались правдивыми. — Рома, привет! — девочка, сняв куртку, немного покрытую снегом, напрыгнула на гостя. Забавное утро. Очень забавное.

***

Эта неделя была забавной. Уже прошла треть декабря, что не могло не радовать многих: учеников — окончанием первого семестра, офисных планктонов — скорым отпуском, а маленьких детишек — приближением Нового Года. Этот праздник очаровывал каждую душонку на Земле, но в разной мере. Кого-то радовал отдых и возможность напиться до потери памяти, а кого-то — возможность получить кучу подарков. Всегда в голове с Новым Годом были мандарины, оливье, импровизированные дискотеки и снег. Который сейчас настойчиво падал Роме на лицо. Юношу бесило преддверие этой “невероятно важной” даты, потому что всё падало ему на кучу. И выставление оценок за первый семестр (на кону его золотая медаль так-то!), и огромное количество заказов в новогодней тематике, часть из которых он исполнял сам, а в некоторых съемках он всего-лишь помогал главному фотографу. Уставал юноша, в общем-то говоря. Занятия итальянским были для него отдушиной, честное слово. Можно обсудить что-угодно с преподавательницей, которая была просто милейшей женщиной, посмеяться с окна вместе с Кириллом и Лерой, и просто поговорить на этом замечательном языке. Войдя в обучающий центр, Рома попытался найти свободную вешалку, ибо все были увешаны громоздкими пальто и пуховиками. К счастью, она оказалась совсем недалеко, и его пальто уже висело где-то возле входа. Главное, чтобы его кто-то не уронил. Обнаружив своих знакомых, фотограф подошёл к ним. — Ир, а Кирилл и Лера пришли уже? — поинтересовался он у одной из них. — Лера в подсобке со своей мамой говорит, а Кирилла ещё нет, — ответила девушка, оторвав на секунду свой взгляд от экрана. Рома взглянул на часы, которые удобно сидели на его запястье: 18:51. Лера через минуту выскочила из подсобки вместе с одной из администраторш. На её лице была недовольная гримаса. Девушка быстрым шагом направилась к своим одногруппницам и одногруппнику, сложив руки на груди. — У нас заменяют сегодня, — сразу сказала она. — А почему нашей учительницы нет? — поинтересовалась другая девушка, сидевшая рядом с Ирой. Лера на это лишь пожала плечами. Ещё через две минуты в двери показался Кирилл. Он быстро скинул с себя куртку и подошёл к Роме и другим. От Леры юноша получил рукопожатие, а от другого парня — дружеские объятия. Тут иначе нельзя. Слушая, что рассказывает Ира, парни незаметно даже для себя переплели свои мизинцы. Это не влияло ни на что, просто это был максимум того, что они могли проявить в обществе. В обучающем центре было очень много людей, так что никто бы и не увидел их маленький жест. Лера же, которая шла от куллера со стаканом воды, краем глаза увидела это. Ничего не сказав, она просто встала рядом с ними. Пусть парни ей сами ничего по поводу их отношений не говорили, она видела, что они счастливы. И Витя ей должен будет сорок гривен по приезду в Украину.