La défaite, c'est la mort. La victoire est la vie.

- Папа? Вольфганг с усилием открывает глаза. Уже давно ночь, и свеча успела погаснуть, поэтому он четко слышит, как тихие аккуратные шаги спотыкаются посередине комнаты. Вскоре маленькая ладошка хватает его за пальцы. - Почему ты не спишь? - Не хочется, - Карл потупляет темные, почти черные в темноте глаза. - Снова кошмар? - сын упрямо мотает головой, молчит, нервно и быстро облизывает губы. Вольфганг слабо улыбается - его привычка. - Я.. я слышал, как мама.. как она говорила с доктором, - голос тихий-тихий. - Папа, ты.. ты ведь не умрешь? - по груди проходятся невидимые ледяные пальцы, вскинутый взгляд широко раскрытых глаз умоляющий, полный надежды, и Моцарт чувствует крошечные иголки слез на щеках. - Нет..нет, - хорошо, что Карл не видит покрывшихся кровавой коркой губ, хрипло шепчущих эту необходимую ложь. Ему еще рано. Пока он не понимает, и пусть поймет нескоро, что такое смерть. Особенно ранняя смерть. - Я стану звездой. Посмотри туда, - мальчик поворачивается к окну, и Вольфганг быстро и сильно зажмуривается, сжимая в пальцах одеяло. Секундная волна боли проходит до момента неловкости паузы. - Видишь? - Карл кивает. - Я пойду туда, к ним... и буду светить тебе каждую ночь. - Почему ты туда пойдешь? - Они меня зовут, и я не могу отказать. - А зачем ты им? - Я буду писать музыку для их вечного танца. Карл садится рядом на край постели, разглядывая мерцающие звезды в узком прямоугольнике окна. Вольфганг гладит большим пальцем маленькую ручку. - Ты всегда сможешь увидеть меня, а я тебя, нужно будет только отыскать. - А как я тебя узнаю? - Сердце подскажет. Утром Констанц находит Карла, свернувшимся калакачиком на краю и прижавшимся к тяжело дышащему в неспокойном сне Вольфгангу. *** - А где папа? - Франц дергает старшего брата за рукав. - Среди звезд, - ночное небо в Праге почему-то легче и светлее, чем в Вене. - Что он там делает? - Пишет музыку, - у Карла слишком серьезный взгляд, направленный в большой квадрат окна. Франц мнется рядом, не отпуская мягкий белый манжет ночной рубашки. Брат поджимает губы и обнимает младшего за узкие, дрожащие от ночной прохлады плечи. - Видишь вон ту звезду, большую и яркую? - Франц привстает на носки и кивает. - Это папа.. он улыбается нам, - Карл поднимает руку и медленно машет звездам. Франц хмурит тонкие брови, но в следующую секунду расплывается в улыбке, замечая, как мигает звезда. И радостно машет в ответ. Вольфганг стоит за худенькими спинам своих сыновей в тонких белых сорочках. Они не видят его, как и никто не видит. Теперь он не принадлежит этому миру. Он не может согреть поджатые от холодного пола пальцы Франца и поцеловать в лоб Карла, разгладив хмурые складки, появляющиеся каждый раз, когда мальчик смотрит в ночное небо. Но Моцарт все равно протягивает руки, обнимая их. "Я всегда с вами" *** - Как Вам, герр Сальери? - Очень хорошо, Франц, - Сальери не поворачивается к нему, все также смотря в окно. Франц чувствует повисшее в воздухе напряжение, но не смеет нарушить тишину, прикусив губу. За окном пылает закат. Апельсиновый, нежный, солнце ласково гладит Франца по щекам, а герра Сальери по длинным пальцам, лежащим на подоконнике. Что-то есть в этом человеке, что-то, что мальчик не может понять, но оно притягивает его, и Франц, наконец, решается. - Герр Сальери? - Да? - Вы знали моего папу? - Да, - Франц мнется, сцепляя и расцепляя пальцы. - Я похож на него? - Больше, чем ты можешь себе представить. - Какой он был? - Добрый, - Франц слышит легкую улыбку в бархатном голосе. - Яркий. Светлый, - мальчик нерешительно подходит ближе. - Как звезда? - Как звезда.., - солнце золотом отражается в глазах учителя, и Франц тоже поднимает взгляд, чуть щурясь от ослепительных лучей. Они молчат. Долго, но совсем не неудобно, не смущающе. Спокойно. - Сыграй маме дома, что ты сочинил сегодня. Франц кивает, опуская глаза. Вольфгангу так хочется взять его пальцы в свои и ободряюще улыбнуться, похвалить, сказать, что он гений, вызвав смущенную улыбку в ответ и ощутив тонкие руки, обвивающие шею. Но он может только наблюдать. Смотреть за тем, как делает успехи Карл, как взрослеет Франц. Как из-под пера рождаются новые мелодии, одновременно так похожие и отличающиеся от его музыки. Они могли бы сидеть рядом и играть на фортепиано, разучивая произведения, сочиняя, импровизируя. Он мог бы держать в руках листы с аккуратно записанными нотами, мог бы нумеровать сочинения Франца. Он мог бы обнять их.. - Почему он ушел так рано? Ответ следует не сразу: - Ты видел ночных бабочек? - мысли Франца тут же разбегаются, будто стая голубей от брошенного камня. -... Да, у них такие.. серые крылья, и они, как будто уставшие, - добавляет, немного подумав, - мне их жалко. - Им больно. - От чего? - От ночи, - вдруг Сальери на несколько секунд закрывает руками лицо, и мальчик едва улавливает тихий шепот. - Я не знаю, Франц, не знаю. Вольфганг кладет призрачные ладони на немного ссутулившиеся плечи Сальери. "Держитесь, друг мой. И спасибо" Уже ночью, отрешенно смотря в прямоугольник окна, Франц замечает сквозь тяжелые чернильные тучи мигающую звезду. - Папа.. Вольфганг сидит рядом, на краю кровати и гладит невидимой рукой мягкие кудри сына. По бледной щеке сбегает мерцающая звездной пылью слеза.