Грязь

      Доводить своих братьев и сёстер Пятый считал уже своим хобби. Видеть их красные лица, вспыхнувшие из-за гнева, возмущённо открытые губы и иногда даже слезы, доставляло ему чрезмерное удовольствие. Когда его слова достигали точки x, Номер Пять самодовольно улыбался, поправляя тёмный пиджак. Надменность играла в его глазах настолько ярко, что все это видели. И они пытались обратить на это внимание самого брата, только без толку. Высокая самооценка досталась Пятому явно от отца, ведь только он остался таким холодным, вечно довольным собой. Кто-то из академии начал всерьёз задумываться, что их отец имел одного родного ребёнка. Но чтобы Пятый не делал, семью он любил. Да, издеваться и стебаться тоже, но любовь к людям, с которыми он провел тринадцать лет, не могла утихнуть так быстро. Побесится и успокоится, так считали все, кто знал его не по глянцевым журналам, в которых красочно описывались истории их миссий.

***

Диего вернулся в академию злым. Чёртова полиция снова не желала видеть его у себя. Что уж говорить про то, что к свидетелям его не пустили. Сжимая в руке кружку с горячим чаем, Номер Два хмуро глядел на противоположно стоящий холодильник. В голове ничего не было, кроме обиды, и с ней взрослому мужчине нужно как-то справиться. Синяя вспышка ослепила на долю секунды глаза. Пятый с лёгкостью шагнул к ещё горячему чайнику. — Кто-то снова лоханулся в отношениях с полицией. — Диего так и не понял, вопрос или утверждение это было, но в ответ Пятому он лишь хмыкнул. Парень делал себе кофе, беззаботно то отходя, то подходя к столу. Диего решил даже не начинать разговор с братом, слишком хорошо зная, чем это все кончится. Пятый переместился прямо на стол перед лицом Номера Два, закидывая ногу на ногу, надменно смотря на брата. — Блять. — Диего давится от неожиданности, чуть не разливая чай, — Че тебе надо? — и ставя кружку на стол, продолжает, — Пятый, ты в последнее время ведёшь себя, как баба в пмс. Тебе лишь бы посраться с кем-то— Диего собирается встать из-за стола, но его останавливает взгляд довольного брата. — Я веду себя, как старший, Номер Два. — Пятый нахально запрокидывает голову назад, в сторону двери, где стоял Диего. — Мне насрать, Пять. — Конечно тебе насрать. Глупые дети всегда не хотят слушать взрослых. — Пятый произносит эти слова с издевкой, будто бы обращается к ребенку. Он наблюдает за реакцией Диего с кошачьей улыбкой до ушей. Диего сжимает кулак, ударяя им по дверному косяку. Его нос подрагивает, а парню приятно наблюдать за обычными последствиями сарказма. — Ты делаешь это специально, Пятый. — Диего с тяжестью поднимает голову, — Зачем? — Зачем? Действительно, зачем. — парень спрыгивает со стола, подходя к личному пространству брата на опасную близость, — Я указываю на ваши тупые ошибки, идиот. А вы кроме моего крика ничего не слышите. — Пятый замолкает, когда рука брата с силой дотрагивается до его лица. Диего ударил Пятого по скуле, бросая того на пол. — Заткнись, гребаная истеричная сука. — Диего хватает Номера Пять за воротник белой рубашки, бросая опешившего брата на стол. Пятый издаёт неоднозначный звук, рукой предотвращая попытки Диего раздеть его. — Диего? — конечно Пятого уже пытались убить на столе и не только на нем, и парень отлично мог отбиваться, но только не сейчас. Насильно раздевали его впервые. Его раздевал чёртов брат. Даже когда Пятый выходил на задания Комиссии и ему приходилось иметь дело с геями, никаких секс-намёков не намечалось. Пятый был слишком одинок, чтобы задумываться над своей ориентацией, да и интересовало это его мало. Иногда конечно он задумывался над этим, в редкие выходные. И остановился на том, что является асексуалом. Тяжелая рука Диего ложится на горло Пятого, перекрывая парню дыхание. — Нравится, сучка, когда так обращаются? По-свински. — Второй стискивает бедро Пятого в своей ладони, наслаждаясь слабым попыткам брата выбраться. Диего ещё раз бьёт Пятого по лицу и стаскивает с него школьные шорты, пока тот отходит после удара. Когда Номер Пять остался полностью без нижней одежды, Диего ставит его на семейный стол в коленно-локтевую позу. Он задирает белую рубашку парня и торопливо снимает с себя ремень. Пятый шипит, получая ещё один удар по голове. — Диего, это не смешно, идиот! — выкрикивает Пятый, когда его ударяют ремнем по мягкой точке. — Ещё раз меня назовёшь идиотом, и я тебя убью. — схватив волосы Пятого в кулак, с маньячей улыбкой сказал Диего. Парень никогда не боялся никого из своих братьев. Особенно Второй у него ассоциировался с лёгкими угрозами, которые точно бы не стали реальностью. Но сейчас, когда он получает весомые шлепки, не получается, не сжать кулаки и не вцепиться зубами в руку, чтобы о боли не узнали. Стыдно было вот так вот лежать на столе и прогибаться под собственным братом. Зад горел, а Диего все продолжал издеваться над мальчишкой, перекрывая иногда ему дыхание. Щеки горели от стыда и неудобства. Но гордость просто не позволяла умолять прекратить. Из губы и носа потекла струйка крови, когда Диего приложил «младшего» брата об стол. — Пожалуйста. — на грани слышимости прошептал Пятый, — Прекрати… — сознание плавно начало уходить под звуки громких ударов, пока парень полностью провалился в не долгую кому. В голове появился голос Долорес и её мягкие черты лица, укоризненно смотрящие на любимого.