«Звезды... они, как зеркало мечтаний и надежд. И отблески чужих воспоминаний…»
***
— Ну и чего ты до сих пор не спишь? — проворчал Зэно из-за спины. Плюхнувшись рядом, он протянул брату початую бутылку вина и устремил взгляд к звездам. — Что, так и не нашел себе никого для душевного успокоения? — поинтересовался он усталым тоном. — Да… на фоне недавних событий, желающих как-то не шибко много, — усмехнулся Дже-Ха. — Хотя мне удалось повстречать одну весьма… занимательную особу. — Так и почему же ты сейчас не с ней? — Мы столкнулись возле палатки королевского советника. Когда Йонушка как раз была внутри, — ответил Рёкурю, пригубив немного терпкого напитка, который оказался до мерзоты холодным. — Оу… — выдохнул Оурю. — И как всё прошло? — Ну, тут как посмотреть. Честно говоря, я едва сдержался, чтобы не войти туда вслед за ней, когда мне стало казаться, что она слишком уж задерживается. Но, судя по тому, сколько она там пробыла, скорее всего, всё ограничилось простой беседой… Во всяком случае, очень хотелось бы верить. Хотя вид после этого «свидания» у неё был довольно мрачный. Помолчав какое-то время, Зэно тяжело вздохнул, после чего легонько прихлопнул младшего брата по плечу и произнес: — Молодец, что не вмешался. — Как ты можешь оставаться настолько спокойным в такие моменты? — Ты забыл, сколько я уже живу? — усмехнулся Оурю, откинувшись на вытянутые руки. — Это был риторический вопрос, — буркнул Дже-Ха, оглянувшись на Зэно с деланным укором, на что тот лишь тихонько рассмеялся. — Впрочем, — продолжил Рёкурю, — я до сих пор не до конца понимаю, как всё до такого дошло. Казалось бы, ещё только вчера нас не занимало ничего серьезнее поиска удачного места для ночлега и ловли славной дичи на ужин. И вот мы теперь — накануне битвы с многотысячным войском, в настоящей войне двух царств. Один наш дорогой друг остался там, на юге. Во дворце. Другой… невесть где вообще запропал. А наша милая Йонушка… вдруг стала такой взрослой, что от некоторых её поступков меня в дрожь бросает… Он умолк, и на какое-то время стало очень тихо. Настолько, что было даже как-то не по себе. Отхлебнув ещё немного вина, Рёкурю последовал примеру брата и обратил взор к ночному небу, принявшись разглядывать мерцающие на нем искорки далекого света. — Слушай, Зэно… а Король Хирью… тоже был таким? Я правда иногда не могу понять, почему она столь самоотверженно предана Коуке. Это бесспорно впечатляет, но порой… мне думается, что все мы могли быть гораздо счастливее, если бы она нашла в себе силы от неё отказаться. — Ты прав, — отозвался Зэно неожиданно быстро и уверенно, отчего Дже-Ха даже вздрогнул. — Однако, судя по всему, цель нашего существования в этом мире заключается вовсе не в счастье, Дже-Ха. И мой господин… и юная госпожа — не исключение. Похоже, всё, на что мы можем рассчитывать — лишь малые его крупицы: мимолетные радости в моменты умиротворения и покоя. Извини, что из-за моей просьбы одним таким моментом для тебя стало меньше. Мне жаль, что пришлось тебе рассказать. Но ни Киджа, ни Шиньа попросту не смогли бы такое осилить. — Да, это уж точно… — выдохнул Дже-Ха, вдруг вспомнив, как Шиньа бубнил что-то о недостойных мыслях советника некоторое время назад в одной из дворцовых беседок. Киджа и вовсе был готов порвать того на лоскуты, ещё даже ничего толком не зная. Так что, если бы Зэно попросил кого-то из них «приглядеть» за Йонушкой в такой ситуации… они и правда могли бы излишне разбушеваться. В конце концов, эти двое во многом ещё совсем дети, и им было бы крайне сложно растолковать как саму суть этой просьбы, так и причины не вмешиваться в личные дела своей дорогой госпожи. Хотя, услышав об этом от Зэно, Дже-Ха и сам несколько оторопел, поскольку совершенно не допускал, что нечто такое… вообще возможно. Похоже, его славная малышка Йона и впрямь волшебная девушка, раз даже сухарь-Кэйсюк перед ней не устоял. Только вот сам этот сухарь удивил не меньше. Задумавшись об этом, Дже-Ха пришел к заключению, что даже влюбленность со стороны генерала Джудо удивила бы меньше, не взирая на его возраст. Однако, судя по словам Зэно, речь шла отнюдь не о каком-то светлом, напитанном восхищением, чувстве. «Кажется, братишка-Кэйсюк питает к юной госпоже нездоровую страсть», как он выразился в ночь немногим после отбытия войск Коуки из Кууто. И, хотя Зэно сумел убедить его временно воздержаться от резких действий, это до сих пор не давало Дже-Ха покоя. — Зэно, я… — начал он, отставив бутылку в сторону, — всё-таки не понимаю, почему ты не беспокоишься насчет этого человека даже самую малость? Разве это не он совсем недавно пытался избавиться от Хака по-тихому? Кроме того, он ведь так же приложил руку к убийству отца Йоны. Ты уверен, что нам стоит оставаться в стороне при таком раскладе? — А мы и не остаемся. — Но… — Дже-Ха, кто мы, по-твоему? Няньки или всё же защитники? — Эм-м… Ну вообще я как-то уже свыкся с несколько иным видением. И, честно говоря, я не вижу ничего дурного в том, чтобы помочь ей разобраться с чем-то, в чем сама она пока не слишком хорошо разбирается. — Я тоже, — хмыкнул Оурю, пожав плечами. — Но лишь тогда, когда она сама об этом попросит. — То есть, ты готов молча наблюдать за тем, как она сует руки в костер? — спросил Дже-Ха с ноткой всколыхнувшегося недовольства. Зэно повернул голову в его сторону и ответил с непрошибаемой невозмутимостью: — Да, готов. Поскольку прекрасно осознаю ценность таких уроков. Если бы юная госпожа нуждалась во всеобъемлющей опеке, Драконы были бы с ней уже с того момента, пока она ещё лежала в колыбели. Рёкурю ощутил, как по спине прошелся неприятный холодок. Когда Оурю говорил с ними подобным образом, он всегда ощущал себя каким-то несмышленым юнцом. Всё-таки слышать такого рода изречения из уст семнадцатилетнего с виду паренька, было, мягко говоря, странно. Хотя именно в такие моменты чувствовалось, что перед ними настоящий Зэно, а не тот беззаботный шалопай, которым тот старательно прикидывался обычно. Но всё же текущая ситуация была весьма спорной. Да и знал пока Дже-Ха о ней слишком мало. А потому не хотел отступать так легко. Сев в полоборота к Оурю, он открыто взглянул ему в лицо и спросил: — Что произошло той ночью, когда вы наведывались к советнику? Зэно взглянул на него в ответ, но со словами не спешил. А пару мгновений спустя вздохнул и отвернулся. Дже-Ха нахмурился. Когда Зэно с Йонушкой вернулись в ту ночь перед отбытием, он сразу подметил, что она плакала. Риски тот человек вытворить нечто по-настоящему мерзкое, Зэно бы наверняка это ему с рук не спустил. Но раз уж дело дошло до слёз, значит, советник все-таки сказал или сделал что-то, достаточно сильно её расстроившее. — Слушай, Зэно… — Полагаю, юная госпожа сделала для себя некое новое открытие. И это оказалось несколько болезненным для её сердца, — наконец ответил Оурю. — Но на деле ничего особо ужасного в ту ночь не случилось. Зэно вновь плавно перевел взгляд на Дже-Ха и добавил: — А чтобы и не случилось, я как раз и попросил тебя за ней приглядеть. На сей раз вздохнул и отвернулся уже Рёкурю, нащупав отставленную ранее бутылку. Зэно тихо усмехнулся. Дже-Ха уже отнюдь не мальчик и прекрасно понимает, какие мысли могут вертеться в голове взрослого мужчины, заинтересованного девушкой в определенном свете. В конце концов, он и сам когда-то был не так далек ровно от того же, когда ещё пребывал на грани заинтересованности и привязанности к Йоне; и когда было еще не ясно, как всё сложится у них с Хаком. Но советник весьма хладнокровен и расчетлив. И, в отличие от Драконов, явно не связан с принцессой узами теплых доверительных отношений. Так что ничто не мешает ему прибегнуть к неким козням или даже угрозам. Дже-Ха не слишком хорошо знал его лично, но, судя по откликам, долетавшим из темных уголков дворца, подлости и коварства ему не занимать. — И всё же мне не совсем ясно, почему ты столь твердо уверен, что нам не стоит ничего предпринимать сейчас, — вздохнул Дже-Ха. — Как ни крути, это ведь наша дорогая Йонушка. Я ни за что не поверю, что тебя не расстроит, если она пострадает или ранит себя сама, пусть и по собственной неосторожности. Или же есть ещё что-то, о чем ты мне не рассказал… насчет этого… братишки-Кэйсюка? Зэно хихикнул, очевидно, оценив то, как нарочито передразнил его Рёкурю, и ответил: — Разумеется, я предпочту видеть юную госпожу довольной и счастливой, нежели страдающей и убитой горем. Но ты ведь и сам прекрасно понимаешь: чего бы нам там ни хотелось, это вовсе не значит, что все наши желания непременно исполнятся. Кроме того, полагаю, тебе также хорошо знаком вкус нынешних тревог братишки-Кэйсюка, — повторил и он, так же — с нарочитым акцентом. — Разве нет? Зэно взглянул на Дже-Ха, и тот ощутил неприятную тяжесть в груди, прочтя в глазах Оурю красноречивый намек, гармонично дополнявший только что сказанное. Но по привычке предпочел отшутиться, спрятав тоскливые настроения в игривой улыбке. — Ай-яй, как жестоко, — пробурчал он и сделал ещё пару глотков холодного вина. — Зато правда, — буркнул Зэно. — Насчет «чего-то ещё» мне пока нечего особо добавить. Но одну вещь могу озвучить наверняка уже сейчас. — И какую же? — Между законченным беспринципным подлецом и человеком, отдающим предпочтение холодному трезвому расчёту, существует одно ключевое различие. — Эм-м?.. — Можно прибегать к коварным уловкам ради достижения некой значимой цели, порой более значимой, нежели собственное благополучие или даже жизнь. Или же, напротив, ставить первостепенной задачей удовлетворение своих собственных нужд и интересов, постоянно изыскивая способы избежать лишнего ущерба для себя. И, окажись братишка-советник из последних, думаю, он придумал бы, как разрешить данную ситуацию в свою пользу, ещё пока мы пребывали в стенах дворца Хирью. — А почему ты так уверен, что этого уже не произошло? В конце концов, какое-то время мы с Йонушкой совсем не виделись… — Потому что смотрел достаточно внимательно. Он бы давно мог загнать юную госпожу в безвыходную ловушку, если бы действительно того захотел. Мог бы даже рискнуть управлять нами через угрозы ей, Хаку или Юну. И что самое важное — он бы не был так измучен терзаниями собственной совести, настолько, что стал доводить себя до изнеможения и отчасти сдавать в повседневных обязанностях. «Так вот, чего он в последнее время такой убитый?..» — подумал Дже-Ха, припомнив, насколько скверно выглядел советник на последнем военном совете. — Основная проблема сейчас в том, что юная госпожа тоже хорошо чувствует эту грань. Потому я и сказал тебе, что нам стоит за ней лишь «присмотреть». Пока этого вполне достаточно. Да, некоторые неприятные открытия уже успели с ней произойти. Однако, тем не менее, её жизни советник в данный момент не угрожает, как и сказал нам в ту ночь — в текущих обстоятельствах для него в этом нет совершенно никакого смысла. Зэно замолк. Дже-Ха несколько беспокоил вопрос насчет «неприятных открытий». Но он решил пока повременить с выяснением подробностей. Всё же завтра и правда предстоял весьма… сложный день. Он отпил ещё немного вина из бутылки и вновь обратил глаза к небу. — А-ах, да где ж тебя там носит? Давай уже возвращайся. Слишком тут без тебя всё… как-то сложно. — Ха-ха-ха, вот это верно подмечено, Рёкурю! — рассмеялся Зэно, и голос его заметно повеселел. Прикончив бутылку вина окончательно за уже теперь исключительно мирной беседой, наполненной теплыми шутками, братья-драконы посидели ещё немного и наконец направились в палатку, чтобы хоть малость поспать перед выступлением на битву. А тем временем в десятках лиг от войск Коуки в безмятежной тишине небольшой деревушки ещё двое людей были заняты примерно тем же. Только вот один из них был ещё слишком мал, чтобы вкушать крепленые напитки, а другой — слишком сильно побит и истерзан. Поэтому они просто молча поглядывали на небо, занятые каждый своими мыслями. Но тут мальчик вдруг заговорил: — Дядь, а дядь? — Чего тебе? — отозвался темноволосый молодой воин, чье тело щедро украшали свежие перевязочные повязки. — А, может, тебе и впрямь моим папой стать? Мужчина усмехнулся, легонько потрепав его по волосам, и ответил: — Звучит, конечно, заманчиво, но, всё же вынужден отказаться. — Почему? У тебя уже есть дети? — Пока нет. — А семья? Воин немного помолчал, задержавшись взглядом на одном причудливом скоплении звезд, и что-то тихо пробормотал. — Что? — спросил малец, так как не расслышал ни слова. — Есть. И они несомненно ждут, когда я вернусь. — А-а… ну тогда… Позади вдруг раздался недовольный женский голос, призывающий их закругляться с ночными посиделками. Мальчик надул щеки, явно недовольный сим фактом. Но со второго оклика всё же послушался и поплелся в дом, утягивая за собой и раненого гостя. Прошло ещё совсем немного времени, и темнота ночи подернулась, позволив алому пурпуру щедро окрасить мрачный небосвод. Наступал новый день. Где-то утро было приятным и безмятежным. В иных местах — преисполненным волнений и тревог. Но одно по-прежнему оставалось неизменным — Коука и Южный Кай пребывали на грани грандиозной битвы. И где-то посреди всего этого затерялась до абсурда странная история о непростых чаяньях расчетливого королевского советника и неимоверной доброте отважной принцессы. История, которую никто не расскажет, но фрагменты которой укроются в предрассветных тенях, осев в укромных уголках памяти тех немногих, кого она всё же коснулась.