Сынмин».
В углу страницы был написан какой-то адрес, по всей видимости это был адрес нового дома. Сынмин настроен решительно и поэтому уже на следующий день стоит на остановке (пройдя перед этим не один километр) и ожидает автобус на Сеул. — Чан, в общем, если у вас что-то случится, то звони мне на телефон, потому что я еду на поиски своего прошлого. Попытаюсь найти жену и дочь. Да, я тоже сбегаю. Ким оставил голосовое сообщение и с не совсем спокойной душой сел в приехавший автобус.***
— Джисон, подай молоток, пожалуйста. Вон на полу лежит. Работа в доме на окраине деревни кипела, как никогда. Уже прошла неделя, как группа сбежавших военных поселилась в Хахве. В доме появился газ, электричество, бойлер и другие важные моменты для нормальной жизни в доме. Парни починили сломанный книжный шкаф, убрали всю пыль и теперь пыхтят над кухонным столом, который развалился, когда Кристофер притащил инструменты для починки шкафа и со всей силой поставил этот тяжёлый ящик на бедный столик. А три дня назад Хёнджин познакомил друзей со старушкой, которая жила напротив.***
— Хван Хёнджын? Гэта ты? — Так, Міку, гэта я. Ты так пасталела… Старушка не верила своим глазам. Хёнджин, друг её детства, который пропал много лет назад, теперь стоит перед ней живой, здоровый и такой же молодой и красивый. Женщина села на лавочку, не веря своим глазам. — Хёнджын… Сябар мой… А чаго ж ты такі і застаўся? Такі ж малады і прыгожы, як быў раней… — Гэта вельмі доўгая гісторыя, Міку. Я пасля табе ўсё раскажу. — Нифига себе… Я первый раз слышу, как Джин говорит на своём диалекте. Это красиво… Конечно, я мало что понимаю, но это звучит так певуче… — Минхо завороженно наблюдал за происходящим, — не знал, что диалекты так различаются. Друзья низко поклонились старушке и смотрели то на Хёнджина, вытирающего слёзы, то на Мику, которая крепко держала за руку Хвана и тоже вытирала слёзы счастья. Трогательная встреча старых друзей. И пусть между ними сейчас сорок лет разницы, они общаются друг с другом как одногодки, как раньше. — Хлопцы, а вы яго цяперашнія сябры? Якія слаўныя… Джын, ты знайшоў свой духоўны прытулак? — Так, Міку… Так… У мяне атрымалася. Я знайшоў прытулак у гэтых чатырох хлопцах. Яны — мая сям’я. Давай я табе іх прадставлю- парень указал рукой на Минхо, — гэта — Мінхо, самы стары сярод нас, але такое дзіця. Ха-ха. Гэта — Фелікс, у яго ёсць прыгожае рабацінне. Ты марыла аб іх, памятаеш? — Як жа не памятаць, Джын, памятаю… І цяпер я таксама мару аб рабацінках. Хван посмеялся, вытирая большим пальцем слезу с лица старушки. — Ты і так прыгожая, а рабацінне нябачна будзе. Глядзі далей, гэты прыгожы хлопец — Бан Чан, ён лейтэнант. Быў… — Здравствуйте, приятно познакомиться, — Крис мило улыбнулся. — Які добры погляд… А гэты малады чалавек хто? — А гэта, — Джин взглянул на Джисона, тепло улыбаясь, — а гэта, Міку, мой каханы — Джысон. Ён мой так названы хлопец. — Бацюшкі маі родныя! Бацька бы табе галаву скруціў… І доўга вы ўжо разам? — Не зусім. Давай я табе ўсё раскажу. Парни, присаживайтесь, Мику понимает ваш диалект, просто не умеет говорить на нём. Она японка и её семья переехала сюда незадолго до её рождения и поэтому всю жизнь она говорит на моём, так сказать, языке. Хёнджин посмеялся, постукивая по скамейке и приглашая друзей сесть. — А ты откуда знаешь наш диалект? — У меня ведь мама не из этой деревни. Вот и знаю.***
— Ребята! Нам аджума передала молока! Феликс, весь в муке (потому что Минхо показалось забавным обсыпать ею Ли-младшего, который захотел приготовить брауни) и с бидоном молока еле-еле приковылял в дом. — Ой, так много… Мику с ума что-ли сошла? Занесём ей брауни потом, хорошо? — Капец, как Мику-нуна его принесла… Конечно занесём! Только мне нужна будет помощь. Вы там со столом закончили? — Почти… Джисон, подай гвозди, пожалуйста. — А сразу взять нельзя было? Носись тут с твоими инструментами… То гвозди ему подай, то молоток… — Ты несёшь уже? — Да, Кристофер-принеси-мне-Чан! — Засранец. Вот были бы куры, скормил бы тебя им… Кстати о птичках, где Минхо? — В магазине. Продукты надо купить, да и работу подыскать, а то деньги не бесконечные у нас. Как же хорошо им жить вместе. У каждого есть свои обязанности, но кому до них дело, когда можно весело проводить время с друзьями? Конечно парни не забывали про тренировки и утренние пробежки, но это тоже им было делать в одно удовольствие. Страх надвигающегося бедствия постепенно убегал, прятался, но ненадолго. По ночам все мечтали о том, чтобы этот кошмар закончилось, однако утром все забывали о ближайшем будущем. — Сынмин голосовое отправил. Говорит, поехал семью искать. Компания дружно поедает вкусный завтрак, заботливо приготовленный Феликсом за красивым столом, который не очень заботливо сломал и починил Чан. — У него была семья? — Мг, жена и дочка. — Бедный… Потерять их из-за этого психопата… — Но мне кажется, что они его примут. Сынмин привязывается к людям, а люди к нему. Так что его жена до сих пор ждёт его. Мне так кажется… Чан откусил кусочек брауни и тяжело выдохнул. — А вот мне не повезло… Сынмин сказал, что у меня тоже кто-то был, но кто… Неизвестно… Возможно она или он ждёт меня, каждый день… А я даже не помню, как этот человек выглядит. — Ага, но по твоим заигрываниям с Феликсом не скажешь, что у тебя кто-то есть, — усмехнулся Джисон, глядя на то, как густо покраснел Ликс и как Крис подавился откусанным кусочком брауни, — не задохнись только. Ты думаешь, мы слепые? — Джисон! Что ты пристал к бедным! Хотят и заигрывают, тебе какое дело? Сам постоянно заигрывал со мной, когда выпивал… И никто тебе ничего не говорил! А Феликс вон ни словечка не произнёс, а ты заставил его покраснеть. Эх ты, — Хван легонько постучал по затылку Сона, — Сынмин ещё что-то сказал? — Ничего особенного. Сказал звонить на его телефон если что-то случится. — Понятно. Внезапно дверь распахнулась и в дом влетел Минхо, который просто сиял от счастья. — Вы не поверите! Я нашёл офигенную работу о которой всю жизнь мечтал! — Работать психологом? — Нет! Я буду подавать заявку в агентство! — Что?! Нам нельзя раскрывать личности, Минхо, иначе нас найдут… Хёнджин испуганно смотрел на друга, который продолжал светиться словно маленькое солнышко. — Да это мили-пили городок, кто меня там узнает? Попробовать можно! Один раз живём! А то вдруг меня через месяц застрелят, а я ничего не успел. — Минхо, не говори так про себя! Особенно в нашей ситуации! — Феликс вскочил с места и подбежал к Ли-старшему, забирая пакеты с едой, — а попробовать стоит. Я поддерживаю идею Минхо. Пусть попробует. — Да он ж петь не умеет! У меня кактус завял, когда этот мартовский кот начал завывать свои серенады! — Научится. Ты у нас рэп читаешь круто, J.One, вот и научишь его. — Феликс, я тебя убью!***
Сынмин упёрся головой в стекло автобуса, глядя на то, как быстро сменяются небольшие деревушки на леса, леса на города и наоборот. Да… Дорога предстоит не быстрая. В ушах играет новый альбом Day6, однако парень пропускает каждую песню мимо ушей, напрочь забыв про наушники. Парень пытается вспомнить как выглядит его семья. В голове вертится имя жены и адрес его дома. Мунён… Ты до сих пор ждёшь меня? Или это всё зря? Ким тяжело выдохнул. И зачем он согласился на перевод в другой отряд? Дурак.***
— Пап, пойдём гулять? — Конечно, персик. Только маму подождём, хорошо? Девочка кивнула и очаровательно улыбнулась. Мин растаял от одного взгляда на дочь и подхватил её на руки, выцеловывая розовые щёчки. Комната наполнилась звонким смехом девочки. — Какая же ты у меня сладкая, персик! Вот вся в папу! — Эй! Мин, не забывай, что внешне Джиу — вылитая мама! — О, а вот и мама. Нарушает всю идиллию, — гордый отец передал дочь на попечение матери и приобнял её, — ты сегодня прекрасна, миледи. — Благодарю, сеньор. Пойдём? — Да! Мама, папа, быстрее пойдём на море!***
— Джиу! Я вспомнил! Джиу! Сынмин резко открыл глаза, выкрикивая имя дочери с огромным облегчением. Он вспомнил! Парень широко улыбнулся, однако его улыбка быстро сошла, ведь люди в автобусе косо поглядывали на странного молодого человека. — Извините, мне приснился сон… Прошу прощения… Наконец, Сынмин увидел нужную ему остановку. Парень нервно сглотнул и нажал на кнопку, предупреждая водителя о том, что нужно остановиться. Тот резко нажал на тормоз, заставляя всех поддаться вперёд, чуть ли не упасть и, наконец, двери транспорта открылись и Ким вышел из него, не забыв поблагодарить водителя. Погода на улице была просто прекрасной. Птицы, к сожалению, не пели, однако погода благоприятная. Такая, какую любит Мин. Не холодно, но не жарко, лёгкий ветерок, ласково перебирающий пряди волос. Прекрасно. Сынмин вдохнул полной грудью и уверенным шагом направился к побережью Жёлтого моря. Скоро он увидит свою семью. Не просто в воспоминаниях, а в жизни. «Тake me home? Как иронично… Ну спасибо, плейлист, что подбираешь такие нужные песни». Красивые, высоченные здания Сеула манили своим величием. Мин помнит, как их только начинали строить, как быстро вырос прогресс человечества. Этот контраст широких и многолюдных улиц с небольшими и заброшенными улочками заставлял Кима поёжиться. Раньше ведь везде были люди, хотя сейчас их не меньше. По городу можно было бы гулять бесконечно, завороженно глядя на огромные и броские рекламные баннеры, весёлые компании немного подвыпивших молодых людей, но вот небоскрёбы начали заменяться небольшими разноцветными домиками. Впереди виднелись желтоватые берега моря. Сынмин прошептал адрес, выученный наизусть, и пошёл искать свой дом. Каждый домик был по-своему уникален. У одного была ярко-розовая крыша, у другого — стены, украшенные граффити. Парень взглянул на следующий дом и в голову стрельнула резкая боль. Десяток воспоминаний с бешеной скоростью врезались в уставший мозг Кима, возникая перед глазами. — Нашёл… Хоть бы они тут были… Неуверенный стук в дверь, страх перед тем, что будет дальше. Ноги стали ватными, стоять стало совершенно невозможно. Сынмину захотелось убежать так далеко, как только сможет, но вот за дверью послышались быстрые шажки и высокий голосок спросил: — Кто там? — Джиу… Джиу, это папа… Не знаю, помнишь ли ты меня, но… Может быть… — Мам, тут это… Папа пришёл. Мне открывать? Мин не может сдержать слёз. Она помнит его? За дверью слышится шушуканье, походу кто-то споткнулся. Сердце стучит где-то в ушах, волнение бьёт через край. Дверь распахнулась и Сынмин увидел их. Ким Мунён с заспанными глазами, которые сейчас наполнялись слезами, в накинутом кое-как синем халате, и Ким Джиу, неуверенно выглядывающую из-за спины матери, с красивыми чёрными глазами, как у Сынмина. — Сынмин? Это… Это не сон? Голос жены такой родной, такой драгоценный. Как долго он не слышал этот прекрасный голос. Как долго… — Мунён, Господи, я нашёл вас… Секунда — и Сынмин заключил в самые крепкие и самые тёплые объятья свою жену, которая ответила тем же. Парень целовал макушку Мунён, громко рыдая, словно пятилетний ребёнок. По своей натуре, Ким не сентиментальный человек, но сегодня… Сегодня он воссоединился со своей семьёй. — Джиу, персик, ты помнишь меня? Ким смотрел на дочь, которой было уже лет девять. Та кивнула и крепко обняла отца, уткнувшись ему в живот и тихонько всхлипывая. — Ты так выросла, персик… Простите меня… Мунён, Джиу, простите… Не стоило мне принимать ту проклятую заявку о переводе в другой отряд…***
— И вот так я узнал, что у меня есть вы. Как бы это фантастически не звучало, но всё так и есть. Семья Ким сидит за столом и пьёт чай, слушая рассказы Сынмина. Мужчина не отпускает руку милой дочери и не сводит взгляда с любимой жены. Джиу внимательно слушает рассказы Мина, внимает каждому его слову. Кажется, у девочки будет что рассказать друзьям в школе. — Какой ужас… А в правительство заявить пытались? — А смысл? Из всех отрядов, которые находятся там, всего несколько человек знают о том, что происходит. Остальные слепо верят в то, что там прекрасно… И друзей ещё зовут… Мол, идите сюда, тут кормят бесплатно, живёте бесплатно. А то, что вы отдаёте свою память никто не знает. Знаете, есть ещё кое-что, о чём я вам не рассказал, но, боюсь, этот рассказ не для детей. — Ну, папа! Я уже не ребёнок! Мне уже 9! — Да-да, конечно. — Мин, ну правда, не дразни Джиу. Расскажи и ей эту историю. Она у нас уже взрослая. — Ну ладно, слушай внимательно. Однако историю рассказать не удалось. Телефон завибрировал, предупреждая о том, что кто-то звонит. — Ох, как вовремя… Мунён, Джиу, сейчас я познакомлю вас с моим коллегой. Хотя… Нет, не коллегой. Другом. Это тот самый Бан Чан. Мин нажал на кнопку принятия вызова и переключил на видео. — О, Сынмин, ты здесь. В общем, чего я звоню… Ой, а ты чего на видео переключился-то… Я не причёсанный… — Чан, всё нормально, ты прекрасно выглядишь. Чего звонишь то? — Нашёл семью? Мин расцвёл, переводя камеру на близких. — Да. Знакомься, моя жена Мунён и дочурка Джиу. — Ой, мамочки… Здравствуйте, я Бан Чан… Как неловко… — Крис смущённо отвёл взгляд в сторону, нервно усмехаясь. — Йоу-йоу-йоу! Как там поживает наш Сынмин? Ой, здрасьте… Джисон, облачённый в какую-то старую одежду, которая сделала его похожим на Пьеро, быстро появился в кадре с широкой улыбкой. Парень смутился, когда увидел в телефоне не только Сынмина. — Джиу, а это тот самый Джисон. — Самый смешной который? — Да, — посмеялся Мин, глядя на краснеющую моську Хана. — А чё это я самый смешной… Ладно… Вы это… Говорите, а я побежал… Мне надо спасать Минхо от Феликса… Да… И вы не обращайте внимание на эти тряпки, просто мы с Джинни шкафы разбираем… Ха-ха… Ну я пошёл… Джисон убежал также быстро, как и появился, смущённо бросая извинения. — У вас там весело, я смотрю. — Да оборжаться можно… Эти солдаты бешеные просто. Ну… Мешать тогда не буду, вот… Ответ на свой вопрос я получил, поэтому теперь я спокоен. Удачи! Отключаюсь. МИНХО, ФЕЛИКС, ТВОЮ МАКОВКУ, ЧТО ВЫ НЕ ПОДЕЛИЛИ? Крис отключился, удостоверившись в том, что Мин в безопасности. — Вот такая у меня компания. Ну, я продолжаю. Итак, началось всё полгода назад…***
— КРИС, МИНХО МНЕ МЕШАЕТ, ПОМОГИ! Я Ж ЭТО БРАУНИ НЕ ДЛЯ НАС ГОТОВЛЮ, ПРИДУРОШНЫЙ! — И ЧЁ? Я ЕСТЬ ХОЧУ! Чан развернулся, глядя на детские разборки друзей и рассмеялся. — Я думал у вас серьёзная проблема, даже сбросил звонок с Сынмином, а вы дерётесь из-за брауни? Ей богу, как дети малые… Минхо, Феликс приготовил нам много вкусного брауни, оно лежит в холодильнике, а этот пирог Ликс отнесёт аджуме, потому что та немного приболела. Что тут непонятного? — Я свежий хочу… Когда брауни остывает, то становится не таким вкусным… — Ладно, тут я соглашусь. Твои брауни самые вкусные, когда тёплые. — Так разогрейте те, которые в холодильнике лежат! Так сложно что-ли? И Бан Кристофер Чан, я попросил тебя помочь мне, а не поддакивать этому мартовскому коту! — Вообще-то, я не мартовский кот. Мартовский у нас Джин. Ликс прикусил губу, прекращая защищать пирог. — Точно. У Джина же скоро день рождения. Надо что-то подарить ему, — Ли-младший оглянулся по сторонам и продолжил, — что мы ему подарим? — А что он любит? — Я без понятия. Надо мелкого спросить. Он точно должен знать. — Так, я пойду за Джисоном, а вы только посмейте подраться снова! — Крис пригрозил Ли в квадрате пальцем и пошёл на лестницу. Чан подошёл к двери в комнату «женатиков» (так называет их Минхо) и робко постучался. — Парни, я могу зайти? — Да, конечно. Кристофер вошёл в комнату и увидел довольно милую картину: на кровати лежит Джисон и прижимается к Хвану, крепко обняв его за талию, пока тот листает какую-то книгу. По всей комнате разбросана старая одежда из шкафов, некоторые журналы и фотографии аккуратно лежали возле кровати. — Ох, если бы был фотик, то сделал бы кучу фоток. Вы такие милые, но мне придётся потревожить ваш мирок и забрать Джисона. Помощь нужна. — Ой, без меня можете обойтись. Мне и тут хорошо. — Сони, а вдруг там что-то важное надо? Сходи проверь, а потом возвращайся. Я тут буду лежать. Страницу не переверну, не переживай. — Заставляете деда встать… — закряхтел Хан, поднимаясь с кровати и нежно целуя Джина в лоб, — я пулей, ок? — Беги уже, Чан ждёт. — Спасибо, Джин. Давай, дед, шустрее. Жду внизу. Наконец, Хан спустился по ступенькам и увидел небольшое собрание на диване и вокруг него. — Чё я натворил? Джисон приземлился между Минхо и Крисом и оглядел всех быстрым взором. — Пока что ничего. Мы тут придумываем Джину подарок. — Точняк, блин… У мелкого ведь др скоро… И чё решили? — Пока ничего. Вот решили у тебя спросить: что любит Хёнджин больше всего? — Ну меня конечно, это ежу понятно. Ликс тихо засмеялся в кулак, а Минхо закатил глаза. — Я же говорил, что он так и ответит. — Ой, старик, не заказывай глаза, а то упадут в желудок и всё. Лягушкой станешь. Ты и так весь зелёный и противный, а если глаза в желудок упадут, то совсем похожим на жабку станешь. — Слушай, Феликс, ты же используешь в брауни белки? Можешь вместо яичных взять глазные. Пришли получаются вкусными и хрустящими. Да, Джисон? — Понял, больше не буду. — Ребята, мы отошли от темы. Если без шуток, то что любит Хёнджин? — Ну… Виноград… Персики и арбузы. Просто без ума от них. Да вообще он все фрукты любит, кроме хурмы. Ещё фоткать обожает, так что можно камеру подарить. Ночью похавать любит. Ээ, чё ещё? Ну суши любит, колечки, бусики всякие. И меня. Как-то так. — Мг… Значит, покупаем камеру, небольшие наборы бижутерии, тортик. А шарики? Он любит шарики? — Тащи и шарики. Он же дитё дитём, так что обрадуется. — Прекрасно. Ну, теперь можешь идти. Спасибо большое, — Феликс быстро напечатал список подарков и улыбнулся. — Ага. Я побежал тогда, а то Джинни заждался уже. — Так стоп. Белка летяга, а ты что подаришь Джину? Хан развернулся, одарил всех хитрой ухмылкой, подмигнул (всем лицом) и быстро поднялся по лестнице. — Всё понятно, нам надо будет на часа три уехать куда-нибудь, — выдохнул Минхо, облокачиваясь на спинку дивана, и прокричал вслед Джисону: — подмигивать научись! Убого смотрится. — А чего на три часа? Мне кажется им часа полтора хватит. — Ты серьёзно?! Это же хёнсоны! Смотри, Ликс, обычно секс длится ну… Минут тридцать максимум. А они сначала два часа будут целоваться, потом поссорятся, помирятся, потом опять будут целоваться, а только потом, — Минхо поднял указательный палец вверх, — только потом они, наконец, займутся сексом. Вот так вот. — Я… Я не хотел этого знать… — Теперь знаешь. Тем временем Джисон вернулся к Джину, плюхаясь рядом и прижимая его к себе. — Вот я и вернулся. Где мы остановились? — Ты точно хочешь читать дальше? — Ну блин! Я же сказал не читать без меня! — Я не читал, просто мои глаза устали и я спать хочу. — Ты пять часов назад проснулся, какое дрыхнуть? — Обычное. Хван отложил книгу и уткнулся носом в волосы солдата. — Мелкий, харе об меня свои сопли вытирать! Моё лицо ниже, вообще-то! — То есть я могу вытирать свои сопли о твоё лицо? — Фу, блять, куда наша беседа зашла? Нет конечно! — Тогда что ты хочешь? Хёнджин хитро усмехнулся, приподнимая лицо Хана за подбородок. — Обмен слюнями. Пойдёт? — Ну я могу в лицо тебе плюнуть. Пойдёт? Громкий смех раздался по всец комнате, подушки полетели в «соперника». Хёнджин, схватив первую попавшуюся тряпку, начал защищаться от тайфуна по имени Джисон, который неугомонно преследовал блондина, кидаясь подушками. — Стой, стой! Порвёшь ведь подушку! Получим же, Джисон! Раздался треск и куча перьев поднялась в воздух. Хёнджин громко чихнул от поднявшейся пыли и охнул. — Бля, а чё ваши подушки такие хрупкие… — И что теперь ребятам сказать… Это надо убрать. Иди вниз и возьми совочек и метёлку. — Слушай, давай решать проблемы по-мужски. Кто последний выбежит из комнаты, тот лох и убирает всё это! После этих слов Джисон рванул из комнаты, однако, открыв дверь, он врезался в Феликса, повалив его на землю. — Джисон! Какого чёрта?! Слезь с меня! Больно! — Аэ… Ну… Стоп, я за порогом? АХАХА, ХЁНДЖИН, ТЫ ЛОХ! Ты не успел! — Хан быстро поднялся, помогая встать Феликсу, и громко рассмеялся, убегая дальше. — Феликс, ты убираешь комнату! — крикнул Джин, быстро спрыгнул со ступенек и побежал за Джисоном. — В СМЫСЛЕ?! А ЧЁ Я?! Я ЖЕ ДАЖЕ НЕ ЖИВУ В НЕЙ! — ТЫ ПОСЛЕДНИЙ В ЭТОЙ КОМНАТЕ ОСТАЛСЯ! — прокричал с первого этажа блондин, выбегая из дома. — Твою мать, какие же они дети… Минхо, Крис? Вы же мне поможете? — Нас нет! Мы к Мику-нуне почапали! — Предатели… БОЛЬШЕ НИКАКОГО БРАУНИ, ПОНЯТНО?! — Да-да, так мы и поверили, брауни-бой. Иди убирайся. — Вот что за буллинг, что за буллинг… — пробормотал себе под нос Ликс, спускаясь за совком и веником.***
Прошло чуть больше недели, до дня рождения Хёнджина остался день. Весь оставшийся день Хван ходит очень взволнованный, в постоянном ожидании праздника. Ему стукнет двадцать лет. Он впервые отпразднует свой день рождения в кругу друзей, а не семьи. В это же время ребята тщательно готовились к наступающему празднику. Ликс заботливо упаковывал подарок, Минхо и Крис пытались не спалить кухню за приготовлением вкусной еды, а Джисон ездил в магазины за продуктами и шариками. Хан стоит возле прилавка с шариками и думает, какие же больше понравятся Джину. Выбор был, на удивление, большим. Розовые, красные, синие, разных форм, с принтами и без — все эти шарики приковывали взгляд не только яркими цветами и причудливыми узорами, но ещё и своими размерами. — Вау… Блин, а чё ему понравится? — пробубнел Хан в кулак, глядя на обилие шаров. — Молодой человек, Вы ищете что-то конкретное? — Ну… Да, наверное. Какие шарики можно подарить ребёнку на двадцатилетие? Продавщица, которая оказалась довольно миловидной девушкой, тихо посмеялась и указала рукой на красивые шары в форме цифр. — Вот эти хороши для подарка. Можно сложить любую комбинацию из чисел, а в дополнение можно взять много маленьких шариков. Если возьмёте серебряные, то в комплекте можно взять немного сиреневых и чёрных, а если золотые — то жёлтые и чёрные. Очень красивое сочетание цветов, по-моему. — Ну да, Вы правы. Сейчас, подождите чуть-чуть, я звякну своим. Хан быстро набрал номер Чана и начал слушать долгие гудки. — Алло, Чан? В общем, тут есть классные шары, которые могут понравиться Джину. — Э… Джисон, мы с Минхо сейчас немного заняты. Обсуди этот вопрос с Ликсом. — Всё-таки спалили эти коржи… Давай Феликса. Наконец парни решили вопрос с шариками и Джисон, увешанный двумя большими шариками с гелием, довольно топал в деревню. Солнышко приятно грело, лёгкий ветер играл с надувными цифрами. Вот вдали виднеются крыши Хахве, вот уже Джисон проходит старую школу. — Гэй, Джысон, хадзі сюды. Проходя мимо дома Мику, Джи услышал, как его кто-то окликает. — О, Мику-нуна, здравствуйте. Что-то случилось? — Ты говоришь по-японски? — с интересом спросила женщина на чистом японском и пригласила Джисона в дом. Хан кивнул и принял приглашение. — Не совсем хорошо, но говорю. — Ничего, я попытаюсь выражаться не слишком сложными словами. Просто я понимаю, что наш диалект немного сложноват для тебя. — Ну да… Есть такое… — В общем, зачем я тебя позвала. Я тут слышала, что ты Джину себя подарить на день рождение хочешь. И не смущайся ты так, в этом ничего постыдного нет, вы ведь пара. Я хочу дать тебе пару советов, если ты не против. Джина я знаю с детства и, поверь мне, он был таким ловеласом! — Мику тихо посмеялась, налила Джисону чай и взглянула на шарики, — шарики просто прекрасны. Джин любит шарики, но ты это и так знаешь. В общем, Джин очень опытный, если дело касается интима или как молодёжь сейчас это называет? — И… И Вам не стыдно говорить про это? Джисон, весь красный от кончиков пальцев ног до корней волос, не мог найти себе место, водил глазами туда-сюда, пытаясь скрыть эту ужасную неловкость. — А что тут стыдного? Вот, держи, чай с бубликами попей, — старушка присела рядом, отсёрбывая чай из кружки, — Джина в деревне любили все. За внешность, конечно, но любили. И как-то раз он попробовал это с парнем и понеслась. Так что он знает своё дело и тело. Смотри, если хочешь, чтобы ему стало дурно только от одного вида на тебя, то попробуй шибари. Только будь осторожен, если всё-таки решишься. Джи подавился чаем, только услышав слово «шибари». — Пиздец, Вы чего?! Ой, простите, я не должен материться! Нет! Я готов на всё, но не на шибари! Это же капец! Пиздец блять! Ой, сорри! То есть простите! В общем, мне надо идти, ок? Я пойду, а то мне нужно готовиться к празднику… Хан пулей вылетел из дома, не забыв шары. Лицо просто горело от этого разговора, парень был в гигантском шоке, который отдавался по всему телу. — Жесть, это не бабка, а камасутра ходячая какая-то… Пиздец какой! Джисон кое-как открыл дверь и забежал в дом, аккуратно передавая шарики Феликсу. — Чел, это какой-то капец! У меня к тебе так много вопросов, вот реально! Во-первых, откуда Мику-нуна узнала про мой подарок? Во-вторых, КАКОГО ЧЁРТА ОНА НАЧАЛА ДАВАТЬ МНЕ СОВЕТЫ, КАК ВОЗБУДИТЬ ХЁНДЖИНА?! ВАТАФАК, ФЕЛИКС, ЭТО БАБКА БЕШЕНАЯ! Хан смотрел на друга, который пытался сдержать смех (правда пытался), а после громко прыснул, складываясь пополам и падая на пол. — Феликс! Ну блин! Не ржи! Что мне делать?! Она сказала, что Джин любит… — парень понизил голос до шёпота, — что Джин любит шибари! А мне страшно от одной мысли, что я буду связанный лежать на кровати! — Так ты можешь не делать этого всего и просто преподнести себя на блюдечке в своём первозданном виде. Но… Она прям так и сказала? А как ты её понял? — Мы на японском балакали… Но не суть! В общем… Ты мне поможешь? Просто ты единственный кому я доверяю и… Ты можешь связать меня для Джина? Я хочу попробовать эти приколы с верёвками. Ликс, наконец успокоившись, сел на стул и задумался. — Так быстро мнение поменял? Но ладно, я помогу тебе. Попытаюсь, по крайней мере. И я надеюсь, что Мику-нуна тебя не обманула и Хёнджин взаправду любит шибари. Завтра, примерно в девять утра, я попытаюсь выгнать его из дома, а потом приду к тебе. Договорились? Хан кивнул, смущённо отводя взгляд в сторону. Парень волновался, ведь он никогда не пробовал ничего такого. Джисон смущённо усмехнулся и пошёл к лестнице. Внезапно со стороны кухни послышались крики «туши, туши его!» Походу сгорел ещё один корж. — Эй, горе-кулинары, а чё вы так паритесь насчёт торта? Почему просто не купить его в магазе? — Джисон развернулся, глядя на картину маслом: Феликс накрывает очередным полотенцем корж, Минхо быстро набирает воду и выплёскивает её на кусочек угля, а Чан уныло смотрит на этот процесс, грустно выдыхая. — Это скучно. Банально. Да и торты сейчас очень химические, — ответил ему Минхо и посмотрел на измученного Криса, — а ты чё замученный такой стоишь? Иди в магазин и покупай готовый торт… Наш сгорел полностью… — Всё-таки мнение быстро меняет не только Джисон, — усмехнулся Ликс и выкинул уголь в мусорное ведро, — Чан, я с тобой схожу. Прогуляемся немного, хорошо? — Мг… Давай, собирайся тогда. Буду ждать в машине. — В смысле в машине?! А какого чёрта я тащился за этим шарами пешком?! Я думал, что их сдует нафиг или они лопнут, а тут за тортиком Чан и Ликс едут на машине! — Так надо, Джисон, тебе не понять заморочки стариков. — Будто бы ты не старик, Минхо! Я протестую! Если Чан и Ликс одногодки, то это не даёт им никаких преимуществ! Почему меня обделили, блин! И кстати, где Хёнджин? — В комнате сидит, книгу читает.***
— С днём рождения тебя! С днём рождения тебя! С днём рождения, Хёнджини! С днём рождения тебя! Громкие аплодисменты друзей, поздравления, стук бокалов с домашней настойкой — Джин ждал этот праздник так долго. Парень сидел с нелепым колпачком на голове, смотрел большими детскими глазами на шарики, которые вылетели из большой коробки и широко улыбался, впитывая в себя всю эту атмосферу. Каждый из присутствующих, подняв бокал с вкусной вишнёвой наливкой, громко говорил тост имениннику, желая счастья, здоровья и остальной банальщины. Но Хёнджин был рад всему этому, ведь он празднует свой день в тёплом кругу друзей. — Хёнджин, мелочь наша, вот тебе уже и стукнул двадцатник. Помню тебя ещё такой крохой… — Минхо по-актёрски вытер ненастоящую слезу и поводил рукой на уровне своего живота, — вот таким под стол ходил… Желаю тебе всего доброго и благополучного, дабы Джисон не надоел и нервов побольше прибереги для него, если собираешься соединять вас узами брака. Чтобы всё у тебя было хорошо, короче говоря. — О как говоришь, какие умные слова! Узы брака и так далее! — рассмеялся Чан и поднял бокал, — поддерживаю Минхо во всех его словах и давайте уже выпьем, а? За Джина и за то, чтобы ему было прекрасно жить в этом мире! Некоторое время спустя, наступило время распаковывать подарки. Очень быстро Джисон и Феликс исчезли куда-то, а Минхо с Крисом быстро вывели Хвана из дома, ведь сюрпризы не закончились. Для того, чтобы получить главный подарок, имениннику предстояло пройти небольшой квест, над которым трудились все четверо друзей. Пока Хёнджин с огромнейшим интересом проходил этот квест, в комнате «женатиков» шла подготовка подарка от Хан Джисона. — Ай, бля, Феликс, больно ведь! — Слушай, это не моя идея была дарить себя в качестве подарка! И прости, я и так стараюсь… — Давай ещё звезду на груди свяжи! Круто будет, мне кажется. А ещё руки мне надо завязать… — Джисон внезапно замолчал, осознавая ситуацию, — бля, а как… Как я тебе в глаза посмотрю теперь?! Ты же меня видишь с голой жопой, связываешь меня техникой шибари… — Джи, не бери в голову. Мы с тобой давно дружим. Лет пять уже, наверное. Так что всё нормально. — Бля, реально, вот… От души благодарю! Вот реально, спасибо за всё это. Ай, блять! Харе защемлять мне кожу между верёвками! — Ну прости, я нечаянно! Как там эту звезду вязать? — У Гугла спроси. — Слушай, а ты это… Как себя чувствуешь? Всё хорошо? — Да всё ок, вяжи давай! Наконец, всё было готово (ну как всё… Джисон был готов) и Ликс покинул комнату. Быстро спустившись по лестнице, парень увидел, что Хёнджин уже сидит на диване и дрожащими руками открывает коробку, на которой было изображение фотоаппарата. — Ну, парни… Вы зачем такой дорогой подарок купили… Мамочки мои родные… Какой он красивый, божечки! И увесистый такой! Прям ух. Давайте, становитесь возле стола, фотографировать вас буду! — Ты бы сначала разобрался как его включить, а то сразу фоткать собираешься, — Минхо тепло смотрел на друга, словно родитель, который восхищается первыми успехами своего ребёнка, — давай покажу. Ли-старший присел возле именинника и начал объяснять ему базовые знания о том, как правильно обращаться с фотоаппаратом. — Вот смотри, эта кнопка — включить/выключить, эта — сделать фото. Давай, включи его и сделай фотку… Фотку Чана и Ликса! Давайте, становитесь рядышком и как-нибудь позируйте, — Ли перекинул руку через плечо Хвана и пытался подобрать хороший ракурс, двигая объектив камеры, — ну ближе блин станьте друг к другу! Вы — два пельменя, давайте, склеивайтесь, как обычно. Чан смущённо посмотрел на Феликса, который густо покраснел и усмехнулся. — Могу ли приобнять тебя? Однако Ли-младший не ответил, а сильно обнял Чана и широко улыбнулся, глядя на всех своими глазками-полумесяцами. — Ооо! Прекрасный кадр! Тыкай на кнопочку! Яркая вспышка осветила обнимающихся парней и, выждав пару секунд, они быстро подбежали смотреть на результат. — Такие милашки, не могу! — Хван широко улыбался, смотря на полученный результат. — Угу. Мы с тобой хорошо получились, Ликси, — Чан приобнял Ёнбока, который внимательно разглядывал фото. — Слушайте, ребята… Я очень рад этому подарку, вот правда. Огромнейшее спасибо вам, но… Где Джисон? Почему он куда-то исчез? Троица смущённо переглянулась между собой и Феликс, наконец, осмелился сказать что-то наподобии: «Он наверху, подарок тебе готовит…» — И почему нельзя подарить подарок при всех? Ну тогда я пойду наверх, а вы посидите тут, подождите нас. — Хёнджин, нам надо уехать ненадолго, поэтому вы побудете с Джисоном вдвоём какое-то время, — Бан Чан быстро выталкивал из дома Ли в квадрате, а те и не против были. В непонятной для Хёнджина спешке, троица выпрыгнула из дома, села в машину и поехала в сторону города. — Странные какие-то… Джисон! Чего ты не спускаешься, блин! Джин, бубня что-то себе под нос о том, что что-то тут нечисто, направился в комнату. — Джи, ты почему не хочешь просто спуститься вниз и… МАТЕРЬ БОЖИЯ! Хван несколько секунд простоял в проёме двери, а затем выбежал из комнаты с диким визгом (не каждый день можно увидеть на кровати связанного Хана) и с силой захлопнул дверь. — Ну блин, Хёнджин! Ты куда убежал? Я устал уже так лежать, ёк макарёк! — раздалось из-за двери. — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ПОЧЕМУ ТЫ ГОЛЫЙ В СВЯЗАННОМ СОСТОЯНИИ ЛЕЖИШЬ НА КРОВАТИ?! Подожди… ПОЧЕМУ ТЫ СВЯЗАН?! — А так не понятно, да? Зайди уже в комнату, не хочу орать через дверь! Хёнджин быстро забежал в комнату, громко сглатывая появившийся ком в горле, и подбежал к комоду, быстро открывая и закрывая ящики. — Что ты делаешь? — Джисон, милый, какого чёрта ты решил связать себя?! — Хван быстро выбросил мысли про комод и подбежал к Хану, — у тебя всё хорошо? В глазах не темнеет? Паническую атаку не словил? — Чё ты так беспокоишься… Мне просто руки связали и всё… — Руки ему связали, ага! Джисон, шибари — это в какой-то степени огромное испытание для организма, дурашка ты! Я понимаю, ты хотел сделать мне приятно таким способом и ты сделал, правда! Ты очень красиво выглядишь с этими верёвками на теле, прошу не вини себя ни в чём, но покажи узлы, мне надо срочно их увидеть. — Да смотри на здоровье, я запрещаю что ли? Хёнджин подбежал к Джисону, который поник и теперь просто виновато кусал губы. — Блин, кто тебя связывал? Всё не так, верёвка не та… Сони, пожалуйста, ты не переживай так! — Джин увидел выражение лица бойфренда и крепко обнял его, — прошу, не вини себя ни в чём! Я сейчас могу перевязать верёвки, только более правильно и безопасно, хорошо? И… Я надеюсь, что ты этого тоже хочешь, а не идёшь на такой поступок просто ради того, чтобы удовлетворить мои потребности. — Хёнджин… — Что такое? Тебе плохо? — У меня руки онемели… Я думал, что так и должно быть, но… В глазах немного темнеет… — Боже мой! Дурашка ты! Подожди секунду я сейчас найду ножницы! Хёнджин носится по комнате в поисках ножниц и, наконец, находит их в одном из ящиков. Быстро подбежав к Сону, парень начал аккуратно разрезать верёвку, высвобождая парня из оков. — Сони, всё хорошо? Тебе принести воды? Или может что-нибудь покрепче? Боже, и кто тебе ляпнул про шибари, а? Хван прижал к себе Джисона, который разминает запястья в полном бреду. Его сознание улетучилось куда-то далеко, в глазах слишком резко потемнело, а мозг за секунду осознал, что тело было полностью обездвижено. По рукам идут неприятные покалывания, ведь неумелый Феликс завязал слишком тугие узлы. — Джинни… Прости, что заставил нервничать… Я хотел сделать тебе приятное, но не изучил это всё и попросил Феликса мне помочь и всё такое… А он тоже ни бум-бум в этом всём… Прости, пожалуйста… Хёнджин тихо рассмеялся и поцеловал Хёна в макушку, прижимая к себе ближе. — Зато будет над чем посмеяться в будущем. Давай ты немного отдохнёшь, а потом мы продолжим, если ты захочешь. Окей? — Окей-окей. — Я сейчас приду, подожди немного. Хван вышел из комнаты, не забыв прикрыть за собой дверь, чтобы избежать сквозняков из-за которых Джисон мог бы заболеть, и быстро спустился вниз. Парень посмотрел на ящик под лестницей и прикусил губу. Только сейчас он понял, как открыто он хранил свои тайны. Хён поддел кочергой одну из половиц и непроизвольно улыбнулся, увидев ключик на своём месте. Хван быстро открывает сундучок, некоторое время разглядывает содержимое, которое кажется таким безобидным на первый взгляд, и берёт в руки верёвку золотистого цвета, очень мягкую и приятную на ощупь. «Надо постирать немного, а то пыли на ней много». В голове вспыхивает множество воспоминаний о прошлом: от очень стыдных и противных моментов до безумных и, несмотря на всё это безумие, приятных ситуаций. Парень быстро, но тщательно отмыл джут от пыли, попытался выжать из него всю воду, дабы не принести дискомфорта партнёру, который терпеливо ждал Хвана в комнате. — Джисон, ты в порядке? Полегчало? — прокричал Хёнджин, глядя на верх и выжимая последние капли воды. — Ну вроде да, — ответ последовал через несколько секунд, какой-то тихий и не совсем уверенный. Хван встал с места и направился наверх, не забыв закрыть все свои секреты. — Слушай, если ты не хочешь, так и скажи. Я не хочу тебя мучать, — Хван зашёл в комнату и тепло посмотрел на Джисона, который уже накинул какой-то плед на нагое тело и пил водичку, которую ему заботливо принёс Джин, — но если ты и правда хочешь попробовать что-то новое, то тогда мы можем начать через пару минут. Хёнджин присел перед Ханом, вглядывался в его глаза карамельного оттенка и медленно провёл рукой по мягкой, смуглой щеке. — Сони, я могу потеряться в твоих глазах… Постоянно утопаю в них. Так затягивают они меня, будто болото… — Джин, ты даже идя по прямой потеряешься… И ты хоть представляешь в чём тонешь?! У меня карие глаза! — В шоколаде, в тягучей карамели, ведь твои глаза именно такого цвета — цвета карамели. Когда ты злишься, то они темнеют, становятся почти чёрными, словно ночное небо. — Тьфу ты… Романтик хренов… Всю шутку испортил, — Джисон отвернул голову в сторону, смущённо улыбаясь. Ван прикусил губу, смотрел не отрываясь на своё чудо, а потом резко вспомнил про верёвку, за которой он ходил вниз. — В общем, если ты всё-таки хочешь попробовать шибари, то… Вот верёвка специально для этого, а не то, чем тебя связывал Феликс. Это джут, он очень комфортно ощущается на теле. Парень положил верёвку перед бойфрендом и внимательно наблюдал за его реакцией. Джи медленно поставил кружку на пол и взял джут в руку. — И правда мягкий… И цвет такой красивый… — На тебе это будет смотреться просто сногшибательно, Сони. Поверь мне. Хёнджин не торопил, позволял познакомиться с новыми вещами, настроиться. Джисон же пробовал на себе эти верёвки, обматывал ими запястья, бёдра, икры, а потом развязывал и несколько секунд сидел, разбирая свои ощущения. — Джини, я готов. — Хорошо, если что-то пойдёт не так — кричи, щипай меня, бей. В общем, делай всё, чтобы я понял, что тебе неприятно. — А если мне станет страшно и я скажу тебе не прикасаться ко мне, что ты сделаешь? Хван взял лицо Джисона обеими руками и серьёзно посмотрел в его глаза. Так серьёзно, что Хану стало немного не по себе. — Джисон, пусть я хочу тебя, пусть ты меня возбуждаешь одним своим видом, но я никогда, запомни, никогда не прикоснусь к тебе без твоего согласия. Даже факт того, что мы встречаемся, что я люблю тебя, что ты любишь меня никогда не заставит меня прикоснуться к тебе, если ты этого не хочешь. Я уважаю твои личные границы, ведь ты не принадлежишь мне. Отношения строятся на доверии и взаимопонимании и я пойму, если тебе будут противны мои действия. Просто не молчи, хорошо? Джисон кивнул, с благодарностью смотря в глаза напротив. Что же он сделал в прошлой жизни, что ему достался такой подарок? Тем временем, Хёнджин тепло улыбнулся, нежно поцеловал Хана и взял верёвку в руки. — Развернись. Голос Джина томный, тон приказной, властный, но такой мягкий, размеренный. Только от этого голоса Джи почувствовал, как табуны мурашек побежали по всему его телу, а внизу медленно нарастает возбуждение. — Джинни, это норм, что меня возбудило одно твоё слово? — Наверное. А теперь цыц. Сложи руки за спиной. Хан подчинился, выполняя все приказы бойфренда. Парень вздрогнул, когда почувствовал как ловкие пальцы перевязывают руки, как завязывают крепкие, но мягкие узлы. — Повернись ко мне лицом, — через некоторое время приказал Джин, закончив перевязывать руки, — всё хорошо? Нигде не пережимает? — Пока что нет. Хван перекинул верёвку по телу несколько раз, образуя незамысловатый узор на груди. — Всё нормально? Ничего не жмёт? — Вроде да. — Попробуй вдохнуть полной грудью. — Не могу. Хван кивнул, расслабил джут и снова сказал Джи вдохнуть. Теперь всё было хорошо и поэтому парень завязал последние узлы, закрепив узоры. Джисон смотрел в глаза парня, боязливо кусал губы, отводил в смущении лицо. — Как… Как я выгляжу? — Как я и говорил — сногшибательно. Хён неспешно притянул к себе Хана и нежно поцеловал его, оттягивая верёвки и контролируя их, чтобы ничего не пережать. Парень почувствовал, что Джисон инстинктивно дёрнул руками в попытке прижать Джина к себе сильнее и невольно шикнул, когда понял, что он теперь в полной власти партнёра. Никто из них не заметил, как быстро сладкий и тягучий поцелуй становился всё требовательнее и грубее. Иногда Хёнджин отстранялся и тихо спрашивал всё ли хорошо. Получив положительный ответ, Хван снова впивался в такие дорогие, любимые губы, оттягивал их, мягко покусывал и снова изучал пальцами нагое тело в нескольких сантиметрах от него. Нежно и невесомо пальцы обводят каждую ямку, останавливаются на шраме в боку, поднимаются выше, задевая верёвки. Другая рука управляет Ханом, будто марионеткой, оттягивает джут и заставляет Джисона задрожать всем телом от трения верёвки о бусинки сосков. Только сейчас он понял, зачем Хван перевязал его грудь. — Ты в одежде будешь или снимешь всё-таки эти тряпки? Я ведь не смогу ничего сделать… — выдавил из себя Джисон, закатывая глаза от удовольствия. — Я и забыл, ха-ха… — Ты забыл про одежду, но не забываешь спрашивать меня по десять раз всё ли норм! Вот это забота… Хёнджин быстро встал с кровати, снял с себя одежду, не сводя взгляда с Джисона, который лёг на простыни, приоткрыв распухшие, малиновые губы и хватая ими такой нужный кислород. Хван медленно подошёл к Хану, рассматривая его, разглядывая каждую мелочь. Глаза сами цеплялись за верёвки, которые красиво связывали тело парня, оставляли нежно-розовые следы. Джисон раскрыл губы в ожидании поцелуя, тянется к Джину, пытается встать, и, несколько секунд спустя, наконец почувствовал чужие губы на своих. Хёнджин целует грубо, сладко, пылко, водит пальцами по верёвкам, отстраняется, дабы рассмотреть узоры на груди, снова целует своего парня, сводя его с ума. Возбуждение медленно накрывает обоих, стягивая низ живота в приятный узел, а вид верёвок капитально сносит крышу. Как же они любят долгие прелюдии. Как же им нравится целовать друг друга до беспамятства, когда, казалось, просто необходимо двигаться дальше, когда тела умоляют о близости, а они продолжают целовать друг друга до малиновых отметин, до ноющей боли в языках и губах. Их тела возбуждены, оба просто мечтают о бурном сексе, полном страсти и самоотдачи, но, чёрт возьми, им нравится доводить друг друга до состояния мольбы. И на сей раз первый сдался Джисон, теряя голову и забывая абсолютно обо всём. — Да трахни ты меня уже! Харе целовать! — простонал Хан, моля хоть о каком-то начале. Член изнывает, истекает природной смазкой, тело хочет прикоснуться к себе, но руки связаны и от этого ощущения острее. В голове всё смешалось в кашу, только одна ясная мысль изредка возникает — мысль о том, что Джисон в этой игре — кукла, которой управляет хозяин с помощью верёвочек. Тем временем Хёнджин развернул Хана спиной к себе и начал покрывать быстрыми, влажными поцелуями его спину, попутно вытаскивая из прикроватного ящика приготовленный тюбик смазки и несколько презервативов. Ловким движением руки Ван надел контрацептивы на свой и Джисоновый (дабы не запачкать всё вокруг) члены и начал открывать смазку, выдавливая из неё довольно большой объём. — Ты там полтюбика что-ли вылил? — Ну… Почти. Четвертину. — Нафига, Джин! Мне и с маленьким количеством смазки норм было бы! — Мне важен твой комфорт, так что я хоть всё выдавлю, лишь бы тебе не больно было! — Да я на неё денег много потратил, блин! Думал на долгое время хватит, а тут такая досада… — Я начинаю, хорошо? Не время спорить. — Давай быстрее, прошу! После этих слов, Джисон выгнул спину, словно кошка в март месяц, и тихо проскулил, когда Джин вставил один палец. Парень не торопился, медленно растягивал любовника, позволяя привыкнуть к ощущениям, запомнить каждый момент, запечатлить его в памяти. — Погнал дальше, молю тебя! Достал растягивать! — тело Джисона изнывает и Хёнджин это видит. Он и сам готов отбросить всю эту медлительность и оттрахать Хана изо всех сил, ведь видеть его связанным да ещё и в таком виде — чистое испытание для Хвана. Однако Джин боялся навредить, поэтому нежно растягивал Джисона, постепенно добавляя второй палец, а вскоре и третий. Хана начало мелко колотить, когда три пальца Хёнджина начали свободно и быстро двигаться внутри, а как только Джин потянул за джут на спине, то из его уст вылетел первый стон наслаждения. — Ты готов? Пожалуйста, кричи, если больно, — Хван вынул пальцы из Джисона, и подставил головку ко входу. — Нет, стой… У меня немного руки онемели… — прошептал Хан пытаясь подвигать пальцами. — О боже, сейчас… Я совсем забыл, прости, пожалуйста… Хёнджин быстро оттянул верёвки от кожи, позволяя крови нормально циркулировать и прождал минут пять. — Теперь все в порядке? — Да, в полном. И я понял, что надо кричать и говорить о том, если мне будет больно, я понял, Джинни. Хёнджин тепло улыбнулся и продолжил начатое. Выдавив ещё полтюбика и размазав лубрикант по стволу, он медленно вошёл наполовину, слушал громкие стоны Джисона в перемешку с матом, запоминал их с небольшой усмешкой на губах. Чувствовал, как всё пульсирует изнутри, как мышцы Хана напряглись, как его тело задрожало от переизбытка ощущений. Эмоции били через край, казалось ещё чуть-чуть — и чаша райского наслаждения треснет по швам. Наконец, парень начал двигаться, медленно, аккуратно, размеренно, немного ускоряясь. Крышу сносит с каждым стоном Джисона, хотя кажется — куда ей уже лететь? Ведь летит уже не крыша, летит Хёнджин с огромного обрыва в глубокую пропасть. Парень тянет верёвки, жарко шепчет на ухо любовнику слова о любви, кусает мочку, шею, ключицы, оставляет засосы на красивой смуглой коже. Хан же изгибается, словно змея, жадно хватает ртом воздух, выкрикивает абсолютно всё, что придёт на ум (маты, мольба быстрее, крики кайфа) и чуть не плачет. — Боже, Джинни, ты невероятный! Не останавливайся, прошу! — выкрикивает Джисон осипшим голосом и кусает простыни от подкрадывающегося оргазма. Хван обхватил член Хана рукой, быстро надрачивая ему и ловя губами стоны (хотя это больше похоже на истошные крики). Он чувствует — уже почти, осталось совсем чуть-чуть до экстаза. Джисон сжимается изнутри и Джин это чувствует; его ноги сильно дрожат, больше не в силах держать обмякшее тело — и Джин чувствует это. Наконец, издав громкий стон, Хан бурно кончил, кусая простынь. Хёнджин в последний раз потянул верёвки, наблюдая то, как, буквально, извивается в оргазме его любовник. Сделав пару толчков, Хван излился в презерватив, втягивая воздух через сжатые зубы. — Ты как? — Я под кайфом, не трогай меня… — прошептал Джисон, непроизвольно дёргая плечами. — Ну я пока верёвки развяжу, а ты лежи. Парень поднялся с кровати, взял ножницы и аккуратно, неспешно начал разрезать верёвку. — Всё, можешь подвигать руками. — Ох, хорошо… — протянул Хан вытягивая руки перед собой и вытирая подступившие от переизбытка эмоций слёзы, — Добби теперь свободен! — Стой… Ты чего плачешь?! Я сделал тебе больно? Почему не говорил мне об этом?! — обеспокоенный Джин приподнял голову Хана, который счастливо улыбался, как дурак, и тихонько смеялся. — Во-первых, это слёзы после охренительного секса с охренительным человеком. Во-вторых, я завтра не смогу говорить. — Боже, напугал ты меня! Добби свободен! — Из Гарри Поттера взял фразу? — Ага. А ты быстро запоминаешь фразочки. Слушай, раз Добби свободен, то не мог бы ты одеть его?