Прости, Хината…
19 сентября 2023 г. в 12:01
Примечания:
сдаю, сдаю… слабоватая глава
Ему с самого детства не позволяли показывать свои эмоции. Отец хотел воспитать настоящего мужчину. И Кагеяма думал, что это нормально. Что так должно быть. Год за годом он смотрел через окно на других детей и не понимал, как другие родители позволяют им вот так бегать и веселиться весь день. Затем непонимание сменилось вопросами: «почему они?», «почему не я?», «что делать?». И только к 16 годам он понял, что его отец не просто старый человек военной закалки, а самый настоящий тиран. Он продумал всю жизнь за своего сына и заставлял его идти по выбранной тропинке, не заботясь о том, хочет ли Кагеяма этого или нет. И парень шел. Шел к карьере военного по стопам отца. Его ровесники бросали косые взгляды, удивляясь вечно хмурому лицу. Отец уже нашел и будущую жену, которую Кагеяма видел всего лишь раз. Все шло по накатанной, пока в один день мрак в душе парня не рассеял маленький рыжий огонек…
Уже годам к 17 Тобио начал осознавать, что тот путь, который выбрал для него отец, не его. Он чей-то чужой, а ему предписан по случайности. Душа была против того, чтобы стать военным. Она требовала цветов. Красивых пышных букетов. Счастливых глаз покупателей. Он стал чаще прогуливать пары, блуждая по садам и паркам Осаки.
Вскоре отец узнал и об этом, и о том, чего на самом деле хочет парень, и о том, что из университета Тобио был отчислен. Летела и билась вдребезги посуда, катились по щекам материнские слезы, больно резали уши слова отца, сказанные им в гневе. И как гром среди ясного него с его губ сорвалось до слез обидное «убирайся, ты мне больше не сын!». Но к сожалению, или к счастью, Кагеяма не умел выражать свои эмоции, а потому просто собрал вещи и ушел, несмотря на просьбы матери. Он знал, что все в этой семье было фальшивым. Наигранная любовь между отцом и матерью, фальшивый приличный отец — аля мечта каждого ребенка, фальшивая, ненастоящая крепкая семья. Все это, год за годом, неумолимо разваливалась, и как бы старый тиран не пытался все сохранить, ячейка общества все же треснула.
Кагеяма никогда и ни с кем никуда не ходил. Но карманные деньги ему все равно зачем-то давали. «Будешь баловать будущую жену» — шутливо говорил отец. Как кстати были сейчас эти деньги.
Квартира была далеко не самой лучшей, но для жизни годилась. Дела с работой у него тогда никак не складывались, и все шло к тому, чтобы вернуться под суровую руку отца. Когда в один из дней около подъезда появилось объявление: «Цветочная лавка братьев Мия набирает флористов…».
Кагеяма в тот же день позвонил по указанному номеру и договорился придти в понедельник, чтобы показать свои навыки. К счастью, они у него были. Ведь каждый раз, когда отец был занят или отсутствовал в их жизни, Тобио учился языку цветов. Мать все знала, но молчала.
К огромному удивлению самого Кагеямы, в коллектив цветочной лавки он влился довольно быстро. Было легко привыкнуть к вечно ссорящимся братьям, доброму Ките, незаметному Сунарину. Единственный, к кому было тяжело, причем очень, был Хината Шое. Он появился чуть позже Тобио и с рвением взялся за работу, хоть и навыки у него практически отсутствовали.
Рыжий все время вертелся возле Кагеямы, с интересом наблюдая, как тот собирает очередной букет. Что-то записывал, фотографировал, спрашивал. И всегда улыбался, даже если собранные цветы рассыпались у него в руках.
— Черт тебя дери, идиот! — рыкнул Кагеяма, когда Хината сломал последний пион. — У тебя руки откуда растут?!
— Извини, Кагеяма-кун, я таких цветов в руках не держал, поэтому и не знал, что они такие хрупкие.
— Тогда на кой хрен ты пришел работать с цветами?
— Это всегда было моей мечтой. Мечта — есть, а таланта — нет. Я маме и бабушке все клумбы изгадил, а ничему не научился. Может, ты мне поможешь? — с надеждой спросил Хината, глядя брюнету прямо в глаза.
— Делать мне нечего, чем помогать такому ничтожеству, как ты. К своему занятию надо подходить осознанно, много всяких нюансов знать, а не разводить безобразие, как это ты делаешь.
Шое тут же сник и принялся убирать следы своих стараний, не увенчавшихся успехом. Кагеяма оставил ключ от лавки и ушел домой. Ему казалось правильным, что он так отчитал Хинату. Ведь, когда это делал отец, Тобио всегда понимал как надо и как не надо. Значит, и этот поймет. Ему же никто не говорил, что слова умеют причинять боль…
— Смотри, Кагеяма-кун, это мой первый красивый букет! — с радостью воскликнул парень, когда брюнет утром вошел в лавку. — Я всю ночь старался, как тебе?
— Букет нормальный, но сочетание цветов — отвратительное. Ты вообще изучал их язык? — сказал Тобио, вешая ветровку на крючок. — Ты совсем идиот? Кто же держит вместе Азалию и Базилик? Господи, за что нам такое наказание, как ты?
Рыжий принялся разочарованно разбирать свое творение, стараясь не повредить ни один цветочек. Он был таким подавленным весь оставшийся день, что Тобио невольно задумался, не из-за его ли это слов. А потому в конце рабочего дня достал из портфеля книгу и протянул ее парню. Тот с детским восторгом принял подарок, подарив Тобио благодарный взгляд, от чего тот смутился.
— Чтобы к завтрашнему дню у тебя все цветы от зубов отскакивали, понял? Не то Кита вышвырнет тебя, как котенка.
В одно совершенно обычное воскресенье директор попросил всю небольшую команду собраться в их лавке. Там выяснилось, что администрация города признала здание с их цветочным магазином аварийным, и теперь оно подлежало сносу.
— Черт возьми, — грустно сказал Атсуму. Мы с Саму столько сил вложили в этот крошечный мир!
— Ничего страшного, нам выплатят компенсацию, которой хватит как на аренду, так и на ремонт нового павильона. Я, кстати, его уже присмотрел. Как раз весь наш коллектив живет поблизости. И времени у нас все упаковать и собрать до следующего понедельника. Так что дорабатываем эту неделю и в первый день следующей съезжаем.
— Это обязательно должен быть понедельник, Кита-сан? — недовольно буркнул Атсуму, хоть и знал, что с директором бесполезно спорить, когда тот уже принял решение.
— Цуму, ты, несомненно, владелец всего этого королевства, как и Саму, но раз уж ни ты, ни он не захотели заниматься ничем иным, кроме как сбором букетов и свалили все это на меня, можешь, пожалуйста, не спорить? Отработать здесь надо по максимуму. И да, все же понимают, что если клиент забронирует заказ, временно будет возможна только доставка? Но лучше их вообще пока не брать.
В принципе, Кагеяме было все равно в каком помещении работать и в какой день будет переезд. Он уже успел привыкнуть к странностям Атсуму-сана и не вдавался в причину их появления, считая это личным. И строго запретил делать это любопытному Хинате.
— Жалко, конечно, такое помещение у нас удобное и красивое, интересно, что нас ждет в новом? — завороженно мечтал Шое, идя рядом с брюнетом. — У тебя, кстати, какие планы на вечер? Может в кино сходим? Или погулять?
— А ты, что, все уже выучил, чтобы бездельничать? Я что-то не заметил, у тебя по-прежнему все валится из рук, — отчеканил парень. Но он ведь не знал, что такое влюбленность…
— Ну слушай, я не понимаю, почему красную гвоздику и георгин нельзя сочетать! — говорить Хината, разглядывая новый павильон.
— Это потому, что ты кретин. Я тебе для чего книгу давал?
Хината стал каким-то уж слишком назойливым. Вечно в одни смены с брюнетом просится, вечно рядом крутится, болтает без конца, куда-то зовет. Кагеяма на все это отвечает жестким «нет». И каждый раз отворачивается прежде, чем мог бы разглядеть разочарование в глазах Шое. Он ведь не знал, что такое любовь…
— Кита-сан? — смущенно зовет Хината. — Можно я завтра выйду утром вместе с Кагеямой?
— Конечно, выходи, — отвечает директор, бросив какой-то странный взгляд в сторону брюнета. — Слушай, ты уверен, что оно тебе надо? — чуть понизив голос, спросил Шинске.
— Я на знаю. Понимаю, конечно, что он злобный дурак, но что-то же сделало его таким? — смущенно ответил Шое. — И я почему-то очень хочу узнать, что это было.
— Я-то тебе разрешу, но решать это окончательно будешь с Атсуму.
Атсуму добро дал. Ему и самому хотелось подольше побыть в родном павильоне, но Мия быстро и давно смекнул, что к чему.
Но уже утром, в 8 часов Хината пожалел, что попросил об этом.
— Ты дурак? — грубо спросил Кагеяма. Тебя клиент попросил букет для красивой и успешной женщины, для чего ты туда пихаешь ромашки?!
— Атсуму-сан говорит, что ромашки классные. Они показывают, что счастье есть не только в чем-то возвышенном, но и в простом.
— Тебя умничать не просили. Что сказано, то и делай, пока этот букет тебе в лицо не прилетел.
— Ну неужели нельзя быть чуточку вежливее, Злобояма-кун! — обиженно буркнул Хината.
Новый павильон также не принес мира в их взаимоотношения. Они поругались в первый же день, и на следующий, и через день тоже.
— Убирать за собой тебя не учили? — рыкнул парень, глядя на беспорядок, который оставил рыжик.
— Да я попить отошел, не успел еще! Что ты орешь сразу?!
— Сразу все делать надо, сейчас клиент зайдет, а тут свинарник!
— У нас обед, придурок.
— Вы что орете?! — грозный голос Кита-сана был как гром среди ясного неба. Так и знал, что нельзя вас одних оставлять.
— Я вас по-увольняю к чертовой матери, — впервые взорвался Ринтаро. — Атсуму в три раза тупее вас обоих, но все идеально делает. А вы…
После этой очередной ссоры Хината еще пару раз пытался нормально поговорить с Кагеямой, но все было безуспешно.
— Атсуму-сан, я не понимаю, чем я заслужил это? Я же ничего не сделал, чтобы так ко мне относиться.
— Не знаю, Шо-чан, мне и самому не понятны действия этого парня. Кто знает, может его никто никогда не учил любить?
— Может быть. Спасибо, Атсуму-сан, хорошего вечера тебе.
Хината не знал, что в этот день был тем, кто последним видел Мию живым. Парню хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не смотреть в глаза Осаму. Второй близнец будто бы умер вместе с первым, а цветочная лавка братьев Мия стала вдруг мрачной и обыденной. Ни ссор, ни ругани, ни смеха. Просто ничего.
Закрывая павильон в один из вечеров, Хината уныло оглядел его. Жизнь перестала бить ключом. Осаму ушел в глубокую депрессию, а Сунарин боялся оставлять его одного, поэтому работали они вдвоем. Кагеяма и сам стал мрачнее тучи. Перестал огрызаться и вообще хоть как-нибудь реагировать на все происходящее. Шое не лез к нему в душу. Ему и самому было очень больно.
Кита-сан как мог пытался собрать коллектив воедино, но его силы тоже были на исходе. Парень боялся, что Шинске уволится и лавке совсем придет конец.
Эти мысли преследовали его и сегодня, а потому все шло наперекосяк и валилось из рук.
— Что ты делаешь? — резкий голос Тобио выдернул парня из своих мыслей. — Хината, я тебя спрашиваю! Ты себе сейчас палец отрубишь, а не стебель у розы.
— Еб… — вовремя замолчал парень, косясь на клиента. — Увлекся немного.
— Приходи в себя. Извините! — он обратился
к мужчине.
Забрав заказ, клиент ушел, подозрительно покосившись на Шое перед выходом.
— Послушай. Нас с тобой итак…
— ДА ЗНАЮ Я. НО МНЕ ТОЖЕ БОЛЬНО. Я видел его последним… — крикнул рыжик. — А тут еще ты вечно орешь и цепляешься ко мне! Чем я заслужил это?! Что мне нужно сделать, чтобы ты полюбил меня? — крикнул он и выбежал из павильона, оставив Кагеяму наедине со своими мыслями.
Не павильон, а сплошная драматическая история…
На следующий день на работу вышли Осаму с Ринтаро, причем первый выглядел довольно свежим, нежели второй. Хината всячески игнорировал Кагеяму, как и тот его.
Во время обеда они заглянули к Черным Шакалам, коллектив которых уменьшился на двоих человек. Сакуса ходил мрачнее Кагеямы и никого не подпускал к себе. Из подробностей они узнали, что Бокуто уехал искать Акааши и никто не знает, когда они вернутся и вернутся ли вообще.
Вечером Хината опять последним покидал павильон. Домой ему не хотелось, хотелось собирать цветы по ночам, как это делал Атсуму. Его лучший друг.
— Хватит терзать себя, Хината, — голос Тобио вновь прогремел из-за спины. — Ты же не виноват, как ты этого не поймешь.
— Я может и не виноват, но мне так больно.
Кагеяма молча притянул Хинату к себе, всем телом ощущая, как рыжик содрогается от рыданий. Тобио, тяжело вздохнув и крепче обняв Шое, прошептал:
— Хината, твоей вины нет в случившемся. Прекрати мучить себя.
— Что я такого сделал, что ты стал теплее ко мне относиться? — сквозь слезы спросил Хината.
— В смысле? — не понял брюнет. — Ты о чем?
— Чем я заслужил такое благосклонное отношение? Я и впредь буду это делать… — вытирая слезы, сказал парень.
— Я тебя не понимаю. Я всегда хорошо к тебе относился, — задумчиво ответил Тобио.
— Ты мне никогда своих чувств не показывал, всегда только кричал и ругался, — обиженно ответил Шое.
— Так если ты балбес. Я хотел тебя просто научить… А ты подумал, что.
— Да…
— Прости, если я заставил тебя думать, что мою любовь нужно заслужить. Меня так учили просто. Отец мне всегда запрещал показывать свои чувства.
— Тебя никто не учил любить? — с удивлением спросил Хината.
— Точнее, я до сих пор не знаю, как правильно ее показать… Мать всегда говорила, что безразличие и игнорирование — это лучший способ показать свою нелюбовь. А я ничего такого по отношению к тебе не делал, вот и думал, что все правильно. Прости, Хината…