Покинуть Ферелден без потерь, как и в каноне, не удалось. А если бы не та самая Флемет, которой я обязался (куда деваться, жить хотелось) доставить небезызвестную «посылочку» к долийцам, то знакомство с ограми не удалось бы пережить ни Авелин, ни Бетани, ни тем более мне — по прежнему страдавшему «амнезией». А вот Карверу и Лиандре не повезло. Ну, хотя бы умерли быстро.
Если громадная туша из костей и плоти не хочет намеренно помучить жертву - а такая идея, смею надеяться, ей не может прийти сама, хотя бы быстро, ввиду скудности мозгов - то несчастная жертва не будет страдать, ее просто раздавят в мощной хватке массивных верхних конечностей. Или превратят в лепешку нижними, один черт итог печален. До сих пор иногда я вижу в кошмарах эту отвратительную харю с массивными зубами, слышу тяжелый топот и рев, закладывающий уши, и просыпаюсь в поту. Не могу вспомнить случая, когда это происходило в моей прошлой жизни. А тут еще на шее висела разбитая морально девушка, ставшая мне сестрой по крови.
Как она кричала, когда увидела их растерзанные тела, лежащие в лужах собственной крови... Бетани первый маг, которого я видел вообще, в том числе и в бою. Могу с уверенностью сказать, что магия этого мира может крайне неприятно поразить, ибо с такой легкостью разорвать на куски дюжину порождений всего за пару секунд, вместе с их паршивой броней и изуродованными скверной крепкими, даже на вид, телами, пусть и в состоянии аффекта... Даже если она особый случай, дочь самого Малкольма Хоука, которому полумифические Серые Стражи доверили обновить «замки» древней тюрьмы... Возможности волшебников поражают. И пугают до усрачки, поскольку угроза со стороны демонов из Тени не эфемерна, и одержимыми стращают не только детишек в сказках.
Мгновение назад она уничтожала все на своем пути, а потом вновь стала девушкой, на глазах которой убили почти всю ее родню. Она кричала, срывая связки, навзрыд, упав на колени, прямо в кровь, измазанная в ихоре, пытаясь дозваться до матери и брата, цепляясь за их изломанные останки... все впустую. Авелин мучалась из-за своего супруга, которому и в бою неслабо досталось, даром что броня храмовников не раз спасала его от гибели, да еще и тело претерпевало кошмарные изменения из-за скверны. По сравнению с ними мой колоссальный страх на грани неконтролируемой паники, трясущиеся руки, едва удерживающие рукояти кинжалов, скользкие от крови, раны, покрывшие тело, казались чем-то смешным. Я едва мог двигаться, когда напали первые твари, а уж потом... Так испугался, так хотел жить, что часть сознания померкла, а тело, будто обретя свою собственную жизнь, стало действовать само. Все как в тумане — отвратительные рожи, крики, рев, лязг стали, сверкание лезвий, брызжущие фонтанчики ихора, падающие тела, маневры уклонения, шаги, пируэты... Да я и за все богатства мира не соглашусь через такое пройти еще раз по своей воле!
Я безумно радовался тому, что я выжил, но, смотря на такую вдруг слабую спину Бетани, потерявшей за пару мгновений практически все, что она имела в жизни, испытывал неожиданное для себя ощущение вины, хотя что я мог сделать в ТАКОЙ ситуации? Плохо помню, что там бормотала Флемет, кроме необходимости отнести амулет долийцам и том, что мужу Авелин уже ничем не помочь... Она оставила нас там, посреди поля боя, и я не заметил даже как. Смотрел на плачущую девушку, в голове всплывали и тонули самые разные мысли... Нельзя ее одну оставлять, вдруг еще отдастся демонам, и те исполнят ее желание - мести или возвращения родных - в самой извращенной форме.
А если, по ее мнению, виновен еще и я? А как без ее помощи сбежать подальше из этих пылающих под пятой Мора земель? Делая неуверенные шаги вперед, на негнущихся ногах, думая, как бы спастись, я с удивлением осознавал, что вру сам себе. Нужно помочь не только ради своего выживания. Почему? А хер его разберет. Я опустился позади нее на колени, отложив в сторону кинжалы, избавившись от лука и колчана со стрелами, висящих мертвым грузом за спиной. Замер, разведя в стороны руки, не зная, что можно сказать, пока с губ, будто самой собой, по наитию, не сорвалось осипше-хриплое:
— Б-Бетани...
Почти тут же она развернулась, упав мне на грудь, вцепившись в верхнюю часть кожаного нагрудника, повиснув мертвым грузом, плечи дрожали от сотрясающих ее рыданий. Она спрашивала меня, себя, Создателя, мироздание, почему они погибли? А я не мог дать ей никакого ответа, только молчаливо приобнял «сестру» за плечи, прижавшись щекой к ее макушке.
Дальше не было ни драконьего «авиалайнера», ни долгих разговоров. Лишь мрачная тишина, в которой прошел весь остаток пути, не ставшего хоть чуть-чуть безопаснее, да попытки двух моих спутниц загрузиться как можно больше, так, чтобы не оставалось сил ни на грусть, ни на какие-либо мысли. Дошло до того, что Авелин даже взялась учить меня махать клинком мужа, который забрала вместе с щитом (тоже память, да и мечи, тем более хорошие - а других у храмовников не бывает - стоят недешево, особенно в стране охваченной войной). Хотя мы оба понимали, что мечник из меня такой же, как из лошадиного дерьма — благовония.
Мое тело, кажется, если я вообще хоть что-то могу понять о «наследстве», доставшемся от Николаса Хоука, было уже не переделать, возраст не тот для полноценного переобучения. А носимое снаряжение, в виде лука со стрелами и пары добротных, в меру длинных, но и не совсем уж коротких кинжалов, по словам все той же Авелин, насмотревшейся на своем веку на разного рода бойцов и солдат, определенно делало меня не-мечником, а скорее, говоря игровым языком, «разбойником», хотя вот лезть обезвреживать ловушки я не хотел еще больше, чем орудовать на короткой дистанции «пыряловом». А еще у него в загашнике нашлось несколько ножей, явно предназначенных для метания, что было близко мне как увлекающемуся подобным занятием «на досуге».
Так что скоро «леди-рыцарь» оставила попытки сделать из меня полноценного воина, и весь путь до города-порта она преподавала мне основы владения колюще-режущим железом, в том числе и кинжалом. Тело же небезуспешно «вспомнило», и вскоре я перестал напоминать болванчика, который понятия не имеет, что делать с вещами в своих руках. Худо-бедно она и стрелять из лука могла - рыцари в этом мире, как и в моем (если я правильно помню историю) учились владеть многими видами оружия, если позволяли деньги и учителя - так что и здесь проклевывалось позитивное развитие. Ну, а с метанием ножей я справлялся и сам.
Пока руки были заняты работой, Бетани почти не переживала, хотя и улыбаться не могла. Однако в часы отдыха - прежде всего ночью - ее душевное здоровье снова сдавало, редко когда удавалось не проронить ни слезинки. Помогало, как ни странно, мое присутствие — вне положенного срока стояния на часах я ложился рядом, обнимая ее и прижимая к своей груди. А пару раз она укладывалась сзади, когда заканчивалась моя и начиналась смена Авелин, обхватывая руками мою грудь и крепко прижимаясь к спине. Я лежал, боясь подчас вздохнуть, ожидая, пока девушка уснет, но и потом высвободиться почти не было возможности, так крепко цеплялась она за меня... В итоге в город на побережье я прибыл с ощущением, что полезное ночами тепло тел перерастает в тепло душевное. Возможно, пытаясь приспособиться к новой для себя реальности, подсознание стало воспринимать Бетани как самую настоящую сестру, или же что-то, оставшееся от Николаса, давало о себе знать так же, как и вновь обретаемые навыки владения оружием.
О том, как мы искали рейс в Вольную Марку и договаривались с капитанами вообще можно написать отдельную историю. Было всё — шантаж, угрозы, попытки надувательства со стороны не самых благонадежных «морских волков» (под чьими личинами некоторые мутные типы занимались работорговлей, продавая беженцев тому же Тевинтеру, где вечно не хватало разумных для различных кровавых ритуалов и просто уборки сортиров во дворцах и резиденциях) с вытекающим убийством и сдачей местной страже остальных соучастников — ибо не люблю, когда меня пытаются нахлобучить, да и сам раньше дела вел относительно честно. Ну, насколько это слово вообще было применимо к моему образу жизни.
В итоге корабль был найден, однако спустя несколько дней качки стало казаться, что все неприятности в переполненном беженцами городе были лишь цветочками. Не то чтобы у меня была «морская болезнь», но проводить почти все время в душном трюме, забитом десятками тел мужчин, женщин, стариков и детей, постоянно потеющими, недоедающими, будучи в состоянии постоянного стресса... Это было кошмаром. Кто-то плачет, кто-то истерично смеется, в воздухе постоянно висело ощущение колоссального напряжения, а ссоры вспыхивали каждые пять минут. Вонь, дрязги, безысходность — хотелось если не повеситься, то выброситься за борт, или проводить время только на палубе.
Как ни странно, и здесь мы с Бетани помогали друг другу. Забившись в темный угол, где было проще сохранять в целости свое немногочисленное имущество - а без воров и тут не обходилось - мы обнимали друг друга, укрепляя чувство поддержки, признательности, родства наконец. К концу этой пытки длинной в две недели, или месяц - ощущение времени почти полностью размылось на пути по качающимся волнам - я смирился с тем, что у меня новая жизнь, а еще преисполнился уверенности и решимости не бросать Бетани, чтобы с нами не происходило, настолько все смешалось в моей душе и переродилось в нечто новое, теплое и родное.
Но самым страшным врагом оказалась банальная скука. Чтобы хоть как-то с ней бороться, наиболее здоровые и крепкие беженцы организовали некое подобие милиции, которая быстро объясняла любому выскочке, что каким бы ты ни был верзилой, не стоит пытаться устанавливать свои порядки в окружении десятков, если не сотен доведенных до отчаяния и озлобленных людей, решивших, что им уже нечего терять. Словом, парочки выкинутых за борт трупов хватило, чтобы дошло даже до самых тупых. Команду же и капитана внутренние разборки не интересовали от слова совсем, пока не портили корабль. Деньги ведь уплачены вперед...
Я тоже боролся с этим врагом, как мог. Для начала, в ход пошли физические упражнения. Даже в условиях ограниченного пространства можно было отжиматься, выполнять приседания, подтягиваться за одну из внутренних балок трюма… Тренировался в метании ножей. Позже познакомился с вынужденными соседями, среди которых тоже нашлись различные умельцы самых разных профилей. Кто-то быстро согласился позаниматься со мной просто от скуки или за пару-тройку занимательных историй. Кому-то пришлось пообещать часть своего пайка (В перспективе я посчитал сделку довольно выгодной, пусть и придется немного поголодать) — еда почти сразу стала основной валютой внутренних расчетов.
Взятых запасов даже при нормировании не хватало, ситуация, даже при всех ухищрениях, предпринимаемых для разрядки, накалялась все сильнее... Впрочем, судно успело добраться до пристаней Киркволла до того, как все обернулось форменным адом, родившимся из пучины безумия. Мы вывалились наружу, измученные, уставшие, голодные, провонявшие всем, чем только можно. Первые минуты мы жадно подставляли лицо палящему солнцу, вдыхая свежий морской воздух, слушая крики птиц, похожих на чаек, повалившись там, где ноги переставали слушаться. Ненадолго удалось забыться, а после реальность вновь ударила отрезвляющей кувалдой по мозгам, приводя в чувство.
Таких, как мы, в так называемых Казематах оказалось множество. Порой из-за них было не протолкнуться на пристанях, окрестностях складов и многочисленных закоулках. Дошло до того, что команды прибывающих кораблей с оружием в руках отбивались от страждущих, что уж говорить про стражу, которая не собиралась с нами церемониться в принципе. Преступность, как несложно догадаться, цвела буйным цветом, ежедневно погибали сотни, из них многие десятки из-за неприкрытого криминала. Всякие шайки, банды и прочий сброд вербовали потерявших все ферелденцев пачками чуть ли не за кусок хлеба для проворачивания своих отвратительных дел.
Наша троица решила пока держаться вместе. К тому же и надежды на «дядю» быстро пошли ко дну. Как вскоре поведал один из стражей за кружку пива, некий Гамлен Амелл был недавно найден с перерезанным горлом неподалеку от «Висельника», в одном из тамошних темных переулков, под грудой мусора. На теле даже подштанников не оставили. Учитывая характер «моего» родича, я готов поставить собственный лук против гнилого кочана капусты, что его прирезали за очередные долги. Впрочем, Бетани я решил не говорить этого, а просто обнял расстроенную брюнетку, которая, наверное, была единственным человеком во всем мире, кто искренне плакал об этом старом ублюдке, фактически обокравшем родную сестру.
В итоге я в самом деле остался единственным ее родственником, человеком, ближе которого у него не было. С Авелин Бетани была тоже довольно близка, но относилась к ней, скорее, как к другу семьи, или сводной тетушке, хотя разница в возрасте была не настолько критичной. Со мной она, кажется, могла дать волю эмоциям, вновь стать хрупкой и слабой, поплакаться в жилетку, хотя, стоит признать, делала она это куда реже, чем во время нашего путешествия, зато если уж «расклеивалась», то куда основательнее. Собственно, и я считал ее самым близким разумным на этом свете — разумеется, о раскрытии личности и речи не шло, это только добило бы ее. Да и какая, в сущности, разница, если я сам считаю ее сестрой, а жизнь окончательно разделилась на до и после, и от прежних Хоуков почти ничего не осталось?
Решение было почти под стать тем навыкам, что были в моем прошлом. Раз уж все вокруг подталкивало нас на путь криминала, то почему не ступить на эту темную дорожку? Разумеется, идти в банду и рвать жилы за краюху хлеба я не собирался, и бросать в этот омут девчат тем более не хотел. Пытаться вступить в наемничью партию? Не смешно, риск помереть там едва ли ниже, чем в войске, которое пошлют драться против орды порождений. А вот заняться переправкой товаров сомнительного содержания...
Однако тут вставал ряд нюансов, фактически полностью мешавших моему «свободному плаванию»:
- Деньги, а точнее их отсутствие. Как говорится, «Чтобы продать что-нибудь ненужное, - надо сначала купить что-нибудь ненужное». А денег на это у нас нет.
- Практически полное незнание специфики (по канону я помнил только о контрабанде лириума, да и то без подробностей) тамошних товарных отношений, потребности местных в различных категориях, «рыночных» цен, сопутствующих рисков…
- Отсутствие репутации и связей. Иными словами, меня и за «засланного казачка» могли принять, с соответствующими последующими мерами. А к каждому торговцу приставать с предложением о продаже нелегальной порции лириума означает быстро попасть в поле зрения стражи или, упаси Создатель, храмовников с трагичным итогом.
- Полное незнание района работы. Я не знал, кому можно сбыть товар, где его купить. Или где относительно безопасно делать схроны, не говоря уже о путях проникновения или побега, на случай внезапных, так сказать, осложнений. Или, к примеру, местных «оборотней в погонах», а также их «прейскуранта».
И разбираться в этом или многих других тонкостях одному крайне небезопасно, не говоря уже о том, что конкурентов никто не любит и обычно предпочитают устранять, желательно руками «законников». Но главное, конечно же, что все эти разбирательства требовали времени и денег, а выручка нужна была еще вчера. Единственным быстрым решением этих проблем был выход на местных коллег. В дальнейшем с перспективой подняться на самую верхушку власти.
Мое предложение всей троицей влиться в среду местной организованной преступности было встречено прохладно, хотя и без ярой критики пополам с неприятием. Женщины были не глупыми - такие бы просто не смогли выжить во время бегства - понимали, что в нашей ситуации выбирать не приходится, а зрелище рвущих друг дружку за еду соотечественников отбивало желание самим влезать в дела всяких вооруженных групп, нацеленных именно на разного рода силовое решение проблем. Плюс я смог показать себя еще на ферелденском берегу (для Бетани это не стало шоком только по причине трагедии, как мне кажется) «ловкачом», добивающимся своего без особого вреда не только для своего окружения, но и для общества в принципе.
Стоит признать, найти интересующих меня личностей было проблематично - они и скрывались хорошо, да и «местные», которые, как я предполагал, имели с ними какие-либо дела, держали язык за зубами. Но, как говорится, умение и труд все перетрут. Хотя и получилось в итоге так, как я не совсем ожидал...
***
В отличии от канона, здесь не было глупой «проверки мышц» в виде выбивания долгов или прочей хероты — контрабандист, в первую очередь, работает головой, во вторую ногами (иногда и побегать приходится). Если дело дошло до драки, считай, ты облажался по полной. Как и не было встречи с боссом — лидер контрабандистов проявляла разумную осторожность, предпочитая не светится без крайней на то необходимости и большинство исполнителей не знало даже имени начальства. Разумеется, поначалу квесты были совсем мелкими, почти не отличаясь от курьерской работы, а речи о миссиях в городской черте Киркволла не шло. Впрочем, в город мы не торопились — крыша над головой была, кормежкой обеспечили, а платили за подобные задачи хоть и крохи, зато своевременно.
По словам нашего «куратора», эльфа по имени Энарион, уроженца местного эльфинажа, спешить в город не стоило хотя бы потому, что там просто куча грязи, вони отходов и разных предприятий (оказалось, что литейных в Нижнем Городе имелась далеко не «адын штука», а другие мануфактуры и вовсе не были показаны) и просто реки крови, текущих чуть ли не каждую неделю. Стража если и приходила, то по важным и особо важным случаям, всякие потасовки и поножовщина без десятка-другого трупов за раз вообще «не рассматривались». А в нашем случае имелись свежий воздух и в меру чистая вода, а местная погода, кажется, вообще не грозила когда-либо стать ниже нуля градусов. В Верхнем же Городе нас явно вообще никто не ждет на ПМЖ...
Авелин в целом смирилась со своим положением, хотя порой ворчала, но без особой злости; умничка Бетани всегда держалась рядом, и я не раз в мыслях возносил хвалу Малкольму Хоуку, который обучил дочурку многим вещам в области магии. Первоначальный страх перед возможной одержимостью сестры - уже без всяких иносказаний и кавычек я считал девушку сестрой, и вообще не представлял жизнь без нее как не только крайне полезного человека, но и часть своей семьи, помогавшей держать себя в руках - прошел, самоконтроль и выдержка у нее были на высоте.
Первым делом я стал налаживать связи внутри группировки. Запоминал клиентов, изучал товары и собирал статистику. По мере роста доверия к моей персоне появилась возможность сбора информации и о самой банде. Как мне удалось выяснить, наша организация оказалась отнюдь не столь мелкой. Более того, мы были лишь одной из ячеек, каждая из которых работала на своей территории и мало что знала о соседях. Например, мне удалось выяснить лишь о существовании своей ячейки в порту, еще одна имелась в самом Киркволле. Также курсировали слухи о силовых структурах в нашей организации. Хотя «ветераны» рассказывали, что для крупных заварушек босс предпочитал договорится с Миираном (по тем же источникам, также являвшимся регулярным клиентом), вожаком одной из сильнейшей местных группировок, «Кровавых Клинков», бравшейся за работу любой степени легальности, при соответствующей оплате. «Кидать» ребятишек не рекомендовалось для здоровья.
Спустя пару месяцев вложенные силы и время стали приносить свои плоды - завел пару знакомств с ребятами Миирана, которых приглашали для разбирательств по разным причинам (так уж получилось, ничего специально для этого я не делал), несколько раз добивался бонусов от довольных клиентов, доставляя местным алхимикам качественный товар в «повышенной сохранности» - спасибо Бетани, чтобы я без ее магии делал - а однажды и вовсе сумел избежать весьма хитро выдуманной ловушки, которую собирались провернуть наши конкуренты в попытке подмочить репутацию всей организации и, в перспективе, выбить нахрен с рынка Киркволла и окрестностей.
Обретя более-менее крепкую почву под собой, я решил «продвинуть» вперед Авелин, а именно отправить все более тяготящуюся работой в полукриминальной структуре женщину «защищать закон и порядок» города, а именно в городскую стражу. Понятно дело, выхода на капитана Джевана у меня и быть не могло, но вот поспособствовать тому, что умелую воительницу заметили за помощью властям, тем самым заработав ей эдакую рекомендацию я вполне мог. Тем более и случай подвернулся — те самые конкуренты не грешили запачкать руки работорговлей, чего «наши» избегали всеми силами, а потому сами собирались разобраться с наглецами, привлекающими лишнее внимание и навлекающие проблемы с властями. Да, «полиция» часто смотрела на всякие делишки сквозь пальцы, особенно если им насыпать в карманы звонких монет, но некоторые границы переступать было нельзя, ибо тогда забывалось всякое сотрудничество и начиналась полномасштабная зачистка. Впрочем, в семье не без урода...
Авелин, будучи аристократкой по крови, мигом раскусила мотивы моей нехитрой интриги. Однако женщина не стала устраивать прилюдных разборок, а просто позвала меня на откровенный разговор, где и высказала все в лицо и согласилась как с моими доводами, так и с «ценой» помощи. В общем, после обильного словоизлияния, мы достигли следующего консенсуса: я не занимаюсь контрабандой откровенной чернухи, не впадаю в работорговлю и не допускаю жертв среди простого населения. И если хотя бы узнаю о чем-то таком, то тихо сливаю инфу подруге. А Авелин же в ответ готова прикрыть глаза на некоторые мои «прегрешения» и даже засадить пару-тройку моих конкурентов, при наличии повода, а лучше хоть каких-то доказательств. Сделка меня более чем устраивала, ибо всякая чернуха, исчезновения или избыточные смерти среди обывателей слишком привлекают внимание власть имущих, не любящих покушения на свои доходы. А такое внимание мешает моему бизнесу.
Правда, пока говорить о «моем» бизнесе было преждевременно. Да, я на хорошем счету, толковый и исполнительный мужик, приносящий немного сверхприбыли благодаря уму, сообразительности и помощи сестры, да только кто мне даст начать управлять делами хотя бы «загородной» ячейки? Ясное дело, что никто, тут скорее начнут внимательнее присматриваться и готовиться убрать потенциальную замену текущего начальства. Но мне не привыкать, прошлая жизнь и бизнес были ничуть не менее опасными. Да и выгоду от положения Авелин не выйдет получить сразу — сначала нужно показать себя добротным стражником, какое-то время не отсвечивать вообще никак (начальство обязательно будет за новичками присматривать); зато потом, крепко встав на ноги... А к тому времени нужно постараться забраться повыше. Поспешать не спеша дело крайне трудное и рискованное.
Пока готовили операцию по ликвидации конкурентов с последующим выдвижением Авелин, я свел знакомство с мастером по ядам и прочим токсичным составам, флегматичным эльфом Томвайзом, а еще харизматичной и пробивной стервой Элегант, пока еще не леди, чей «фармокологический» бизнес оказался одной из форм «отмыва». Да-да, теми самыми, что в каноне только организовывали поставки всякой полезной в жизни Чемпиона химии. Было полезно как узнать пару секретов их мастерства, так и вообще познакомиться с полноценными личностями, выгодно преподнося себя-Садко как полезного и надежного партнера, которого убирать невыгодно, ибо сестра-Солнышко за брата не пасть порвет, а сделает намного хуже, и наоборот.
— Мне кажется, ты слишком опекаешь ее, - как-то в один из вечеров заметила Элеганта, когда я притащил на склад очередную партию растительных компонентов, намекая, кажется, на судьбу пары болванов, пытавшихся подкатить яйца к моей сестре. Инцидент получился шумным, но его быстро замяли.
— О чем ты? Я им жизни спас, иначе сестренка могла бы и...
— И все же, - продолжала гнуть свою линию травница, - со стороны иногда кажется, будто ты ревнивый ухажер, отгоняющий от своей женщины поклонников. А уж все эти объятия и улыбки...
— Ты просто не знаешь, на что способна Солнышко, когда ее довели до «точки кипения», - подмигнул я, убирая груз за ящики с официально разрешенными компонентами. - Оторванными детородными органами они бы не отделались даже в лучшем случае… Возможно, когда-нибудь расскажу тебе пару подобных историй.
— И это никак не связано с тем, что тебя ни разу не видели ни в борделе, ни у уличных «жриц любви»? - усмехнулась женщина, которой удалось заслужить толику моего доверия. - Если что, Садко, у них не только девочки есть… А с таким понятием, как чистоплотность, там знакомы. Или брезгуешь «продажной любовью»?
— Не испытываю предубеждений к «жрицам любви», просто давно перерос период «синих полушарий в яйцах», - пожал я плечами.
— Знаешь Садко, однажды я запишу все твои высказывания и хорошо разбогатею на их публикации.
— Не забудь обсудить авторский процент, - сказал я прежде, чем почти дружески попрощался с торговкой и отправился к следующему клиенту. Хоть ни я, ни тем более Элеганта не готовы в этом признаваться, но мы оба получали тонну удовольствия от наших словесных дуэлей и подколок «на грани фола».
Томвайз был весьма флегматичной личностью, но только пока речь не заходила о его работе по созданию и совершенствованию ядовитых составов. Местные алхимики чуть ли не кипятком писались, когда в их руки попало несколько доз вполне «обычного» яда из корня смерти. Все бы ничего - никаких иных ингредиентов эльф туда не добавлял - вот только концентрация состава была такой ядреной, что действовала на незащищенную кожу как лютая кислота, что уж говорить про случаи, когда яд попадал в организм. Страшная, хотя и довольно быстрая смерть. Секрет остроухий так и не раскрыл, несмотря на более чем щедрую плату, которую ему обещали. Бродит слушок в нашей ячейке, что те самые Вороны из Антивы пытались паренька купить, а потом даже похитить из Киркволла, но что-то пошло не так, и теперь они вынуждены платить тройной тариф за каждую дозу.
Я старался, как мог, поддерживать разговор о пропорциях, методиках смешивания, доведения до кондиции и настойки его препаратов (если бы не Бетани с ее познаниями в алхимии, так же полученными от отца, то хрен бы у меня что получилось), и в итоге сумел стать для него чем-то вроде приятеля. Пользой от такого общения стали «ампулы» с экспериментальными продуктами деятельности Томвайза, которые были слишком уж... Впечатляющими для массового производства. В случае чрезвычайной ситуации может выручить, а то и жизнь спасти.
Однако последствия использования доработанной «химии» не всегда мог предсказать и сам разработчик, а потому их категорически не рекомендовалось использовать в замкнутом пространстве. И вообще проверять лучше на тех, кого не жалко. Зато под это дело мне даже удалось «выбить» пятнадцатипроцентную скидку на все товары, при условии подробного отчета об испытании очередных
гадостей новинок эльфийского экспромта. Благо что с «добровольцами» проблем не было. То очередной самоубийца к Бетани подкатывал, не видя, что девушка отнюдь не жаждет романтических или каких-либо иных отношений и готова спалить полудурка в любой момент, то приходилось пересекаться в подворотнях с какой-нибудь бандой, то менее успешные коллеги пытались свести счеты…
С другой стороны, нежелание сестры связываться с кем-либо выглядит в самом деле странно. Хотя такое поведение уступает в причудливости моему молчаливому одобрению таких действий сестры. В самом деле, мы ведь не то, что в высшем обществе, но даже в среде рядовых горожан не вращаемся; наше окружение склонно к расчетливости, подлости, местами презрению, не говоря уже об оттенках разгильдяйства и всех цветах разврата. Я сам туда не хочу нырять, а уж отпускать единственного родного человека в эту клоаку тем более не желаю! Да и привык я проводить с ней вечера и ночи, постаравшись убраться от любопытных глаз.
Взять немного разбавленного вина, чисто ради удовольствия, а не чтобы напиться, прихватить хлеба и сыра, выбраться куда-то за пределы шумного и грязного города, если не на побережье, то хотя бы на поросший травою холм. Смотреть на небо, тихо потягивая вино, за едой обсуждая случившееся за день, тихо смеясь и шутя... А порой и вовсе молчать, смотря на звезды, слушая ночные звуки природы, чувствуя тепло от прижимающейся сестры, отчего в душе расцветают покой и умиротворение. Необходимость поддержки потерявшей почти все в жизни девушки стала приятной обязанностью, а теперь и вовсе жизненной необходимостью. И года не прошло с тех пор, как я погиб и переродился, но кажется, что эти объятия, ее улыбка, смех и тихие слова, полные эмоций
«Ты ведь не оставишь меня, да? Никогда-никогда?»,сказанные таким детским, но пронизанным серьезностью, тоном, были всегда со мной, и не может быть иного ответа, кроме:
«Никогда не оставлю, даже если весь мир обратится против нас».
