Сказ о приключениях Садко в Вольной Марке

      Очередное утро - не то, чтобы раннее, но и не условный второй завтрак - в кабинете наместника Киркволла начиналось так же, как и большинство дней до этого. Еще немного хмурый после сна мужчина в возрасте, с совершенно лысой макушкой, только собирался приступить к бумажной работе, оставшейся с минувших суток, когда в кабинет, предварительно постучавшись, скользнул чрезвычайно молодой, и в то же время архиполезный сенешаль Бран, в своем потрясающе сидящем, отутюженном камзоле при щегольской бородке:       — Ваше Превосходительство, поступили доклады наблюдателей вокруг лагеря кунари.       — Давай в двух словах, самую суть, - вздохнул Думар, ощущая внутри себя нетерпение пополам с раздражением, что вызвало ощущение подступающей изжоги.       — Сидят, мессир, - с невозмутимым видом сказал рыжеволосый молодой человек. Подумав, что он ослышался, наместник уставился на сенешаля, который ответил ему взглядом, где отсутствовал даже намек на шутку.       — Просто сидят?       — Совершают обходы границы выделенных им владений. Делают приседания, отжимания...       —... ты издеваешься? - поморщился мужчина, подумавший, что его исполнительный помощник наконец-то заразился чувством юмора, пуст и в зачаточном состоянии. Но нет, Бран все с той же серьезной миной продолжал, лишь иногда скашивая взгляд на лист бумаги в левой руке:       —... трижды в день проводят совместные трапезы, а также... Кхм, спаринги. Натачивают дротики, мечи, проверяют состояние луков. Каждый день, можно хоть часы сверять, - закончил свой невыразительный спич молодой человек.       —Это все? Никаких контактов с жителями? - недоверчиво переспросил наместник, потирая лоб ладонью.       — Иногда отдельные представители выходят в город. Возможно, осматриваются на случай вооруженного конфликта, по словам некоторых соглядатаев. Конфликтов с портовыми рабочими или жителями разных районов Киркволла не замечено, как и с гостями города. Задерживаются у торговых лавок, несколько раз заходили к торговцам деревом или металлами. Присматривались к ценам, может быть, - выдал Бран, давая новую порцию для размышлений.       — Было бы хорошо, оставайся так и впредь, - пробормотал Думар, однако сенешаль поспешил измазать дегтем бочонок с медом:       — Имеются подозрения, что кунари проводят религиозную пропаганду, разнося свое учение.       — И храмовники это стерпели? - пораженно осведомился правитель, не зная, радоваться ему или нет.       Почему радоваться? Потому что рыцарь-командор Мередит была его бескомпромиссным оппонентом, равно как и Владычица Элтина. Нет, в дела Церкви мудрый чиновник никогда не лез, проблема в другом — эти две крайне харизматичные женщины все сильнее забирались в политику, чиня массу препятствий и неудобств в осуществлении курса на укрепление положения Киркволла и самого наместника. Посему подобный факт можно будет использовать в будущем.       — Формально у них нет причин для отпора — никаких прямых доказательств, вроде проведения проповедей на улицах или вблизи лагеря даже самые дотошные наблюдатели не выявили. Несколько раз в лагере находили убежище беглые жители эльфинажа, к которым стража имела ряд претензий. Если позволите заметить, Ваше Превосходительство, крайне сомнительных с точки зрения закона. Также к ним заглядывали торговые представители, однако с кем именно и о чем велись переговоры — неизвестно. Преподобная же лично призвала паству избегать обострения отношений с чужаками, прекрасно понимая, чем может обернуться война с ними.       — Есть ли предположения, ради чего вдруг «торговые представители» вдруг решили наведаться в лагерь чужаков? - спросил наместник, прекрасно понимая, что торгаши, конечно, любят деньги, однако и жизни свои тоже. А загадочный и враждебно настроенный народ, с которым то и дело яростно воюет Церковь, не то, чтобы прям был полезен для бизнеса... Официального. Но есть и личности без принципов, готовые на многое ради звонкой монеты или иных вещей.       — Среди наемников ползут слухи о контракте с щедрым вознаграждением за информацию о некой особе женского пола, мессир, - кивнул сенешаль.       — Вот как? Удалось определить, кого именно ищут?       — Под описание подходят несколько женщин. Одна работает пекарем в небольшой лавке мужа в Верхнем Городе. Вторая лекарь из кварталов Нижнего. Третья же является частым завсегдатаем таверн низкого пошиба, в которых собирается всякий сброд. Стража подозревает ее в контрабанде, участии в дуэлях и массовых драках. Никаких веских доказательств, увы, нет, равно как и подозрений в ее участии в откровенной... Кхм, простите за жаргонизм, «чернухе».       — Отбери кого-нибудь для трактира, кто умеет бухать много, не теряя наблюдательности. Хотя нет, лучше установи наблюдение за всеми. Я, конечно, сомневаюсь, что у лекаря они найдут что-то серьезнее лечения членов банд. Но не все наемники славятся дотошностью и честностью.       — Страже особенно понравится слежка в трактире, мессир. Хотя есть у меня одно предложение…       — Выкладывай, Бран. Я мысли читать не научился. А жаль, это же такой компромат можно собрать! - мечтательно вздохнул наместник.       — Пусть капитан подаст это назначение как неофициальное поощрение. Заодно и не передерутся, Ваше Превосходительство.       — Мысль... Интересная, - пробормотал Думар, потирая подбородок. - В любом случае, все претензии будут к Дживану, поэтому подготовь записку и передай ее после подписи. И раз уж зашла речь о капитане — ты проводил сверку отчетов и приходно-расходных книг?       В последние несколько месяцев, едва ли не сразу после того, как прежний капитан стражи трагически погиб, и его пост занял один из его успешных и исполнительных замов, участились случаи нападения на отдельные патрули. Разумеется, потери бойцы несли и прежде, особенно во время разного рода облав или иных конфликтных ситуаций, но чтобы устраивали нападения на патрули или курьеров, передвигавшихся чаще всего в гражданской одежде, имея при себе разве что пару кинжалов для самообороны? Рассматривая, по долгу службы, рапорты о подобных происшествиях, не говоря уже о ряде жалоб на произвол некоторых стражников и их офицеров, наместника тревожили некоторые детали, которые до сих пор отказывались складываться в целую картину происходящего.       — С вашего разрешения, я воспользовался помощью и консультаций нескольких доверенных надежных лиц. Результаты не сходятся с отчетами.       — Разницу можно списать на обычное… Злоупотребление? - поинтересовался наместник, прекрасно понимавший что святых не бывает и в определенной степени готовый прикрыть глаза на коррупцию. Впрочем, он и сам, бывало, брал взятки. Правда, больше для успокоения аристократии, привыкшей, что деньги решают любую проблему и неадекватно реагирующих на слишком честных чиновников.       — Смотрите сами, мессир, но, по моему мнению, регулярное употребление коллекционных марочных вин из Антивы и еженедельное посещение элитных номеров «Цветущей Розы», чью стоимость вы неоднократно называли бредом, совсем не вписываются в капитанскую зарплату, даже с учетом ряда, назовем это, с вашего позволения, незадокументированных услуг, - Барн подкрепил свои слова сводками о всех официальных выплатах и «мелких» взятках, на которые никто не обращал внимания, и, как вишенкой на торте, выкладкой приблизительных трат капитана стражи.       — Эх, очередной продажный капитан стражи, - вздохнул наместник, сцепив пальцы рук, уставившись тяжелым взглядом в столешницу. - И ладно бы брал понемногу и для себя, закрывая глаза на мелкие дебоши богатых с их чадами. Чувствую, что участившиеся нападения и смерти его рук дело, а не банальной «крысы» в рядах стражи. Хотя не удивлюсь, если под его крылом работает свора таких отродий.       — Позволю себе заметить, Ваше Превосходительство, благодаря анализу документации всплыло несколько... Скажем так, размышлений предшественника Дживана. Он также подозревал офицера в, кхм, «нечистоплотности» намерений и предательстве мундира. Однако ни он, ни мы пока еще не сумели собрать однозначных и весомых доказательств, позволяющих прямо обвинить его в коррупции, предательстве и иных преступных деяниях, - со скорбной миной поведал сенешаль.       — Действовать нужно крайне аккуратно. Дживан может почувствовать неладное и затаиться. Эх, в любом случае нужны надежные люди, преданные городу, а не капитану.       — С вашего позволения, мы должны привлечь профессионалов.       — Мы не знаем размахов проблемы, Барн. Мы вообще ни демона не знаем! И не заметили бы, будь капитан чуть сдержаннее в тратах.       — Однако, в городской страже есть несколько лиц, чья преданность не вызывает ни малейшего сомнения.       — Не говоря уже об отдельных личностях, помешанных на собственном кодексе чести… Предлагаешь доверить это им?       — А также новичкам, которых никак не могли успеть втянуть в грязные игры, мессир.       — Думаешь, справятся? - задумчиво пробормотал наместник, сцепив пальцы в замок.       — А у нас есть выбор, Ваше Превосходительство? - приподнял брови Бран, разводя руками.       — В том-то и беда, что большого выбора у нас нет, - Думар устало потер веки. Еще и пары часов не прошло с момента пробуждения, а он уже ощущал груз утомленности на своих плечах. Годы идут, а он не молодеет, хотя нужно сделать еще столько всего!       — В таком случае я соберу команду, мессир. Может быть, у вас есть предпочтения по поводу формальной цели такого мероприятия? - учтиво осведомился сенешаль.       — Нужно нечто такое, что не вызовет никакого интереса у этого ублюдка... Может быть, есть на примете несколько зарвавшихся чиновников или какие доносы?       — На неделе была жалоба от шахтеров. Отсутствие выплат. Пренебрежение безопасностью, халатное отношение к жизням иммигрантов…       — Подходит. Приплюсуй туда подозрение в сокрытии доходов и еще лабуды наплети, чтобы тянуло на громадный скандал.       — Понял, Ваше превосходительство, это несложно.       — Главное, нагони побольше народу, чтобы на отсутствие нескольких стражников никто внимания не обратил. Шахты можно долго инспектировать…

***

      Сохраняя внешнее спокойствие, сержант стражи Авелин Валлен (за отличную службу, стойкость и отвагу в ряде операций «железную леди» повысили) ощущала себя так, словно ей плюнули в душу. Одна только мысль о подозрениях в адрес их капитана вызывала тошноту. Подумать только, начальник едва ли не продавал подчиненных местным бандитам, передавая маршруты и приметы курьеров и патрулей! А с другой стороны, частичка ее души вздохнула с облегчением, ведь не только ей показалось поведения Дживана подозрительным. Дошло до того, что в свободное от исполнения обязанностей время она стала копать под него сама, думая однажды даже попросить помощи у новоиспеченного аристократа и его сестры.       Вернее, пыталась копать, поскольку прежде всего она была бойцом, а не ищейкой, как, например, ее непосредственный командир, лейтенант, которая и привела ее в стражу. Отец, которого она глубоко любила и уважала, учил ее не только владению клинком и рыцарскому этикету, но также замечать, думать и делать соответствующие выводы, чтобы не погибнуть в бою. И все же у нее не было природного чутья или многолетнего опыта разбора зацепок и улик, приводящих ее к цели. Не было нужды, до сегодняшнего дня.       Под предлогом расследования доносов на руководство шахты Костяная Яма была собрана группа, в которую вошла и Авелин. Ожидавшие инструктажа, они явно не были готовы увидеть самого сенешаля Брана, правую руку наместника Киркволла. Ну, разве что лейтенант удивилась меньше остальных. А уж настоящая причина сбора отряда и вовсе стала откровением для многих, хотя нельзя сказать, чтобы хоть кто-то из стражников встретил в штыки саму мысль о расследовании дел их текущего капитана. Многие, если не каждый, имели свой негативный опыт взаимодействия с капитаном Дживаном.       Разумеется, здесь собрались не все вызванные в шахту стражники. Впрочем, в это не было ничего странного для кирквольских служак - на местности такого масштаба много различных задач, кто-то и вовсе получает назначения далекие от расследования. Патрулирование территории, например, или вовсе охрана границ владений вольного города. Слушая «боевую» задачу, сама Авелин искренне радовалась, что не успела обратиться к Хоуку за помощью. Нет, она не сомневалась в помощи проверенного товарища. А вот то, что капитан предстанет перед судом живым, не верила вовсе. В лучшем случае, Хоук бы без затей прирезал мудака в темном углу, ибо к крысам» старый знакомый относился категорично, в худшем убедил бы Авелин использовать компромат. Кстати, была и некая ирония в том насколько эти два человека по разные стороны закона оказались схожи. Оба амбициозны. Не чураются жесткости. Имели несгибаемый характер. Шли к своей цели, наплевав на последствия.       Оба - в своем капитане воительница, в свете вскрывшихся обстоятельств, уже не сомневалась - были готовы пустить в дело деньги, подкупая кого надо, или, как минимум, уговаривая закрыть глаза или отвернуться в определенный момент. Кардинальным различием, в рамках данной ситуации была преданность своим людям. Хоук не предаст ее, несмотря на свой характер, Авелин была в этом уверена. Были разные ситуации в прошлом, когда вполне логичным было бы бросить ее и бежать, вместе с сестрой. Но этот лихой малый оставался рядом, сражаясь, не щадя живота своего. Конечно, учитывая глубокие чувства к Бетани, порой кажущиеся выходящими за рамки приличия, можно было списать подобное поведение на страх получить нагоняй от волшебницы, однако сержант сомневалась, что этот авантюрист испугался бы ссоры с ближайшим человеком в этом мире, угрожай тому смертельная опасность.       Близкое общение с новоиспеченным аристократом сильно изменили ее взгляды. Авалин ловила себя на мысли, что не прочь самостоятельно зарезать предателя-командира в подворотне, смотря, как тот захлебывается кровью, и свет жизни тухнет в его глазах. Это сгодилось бы для среды контрабандистов, всего теневого мира Киркволла. Однако этот случай должен быть публичным, громким, несмотря на гарантированные репутационные потери. Кое-что леди-рыцарь стала еще лучше понимать — такие шаги сыграют им на руку, показав, что воинское братство не потерпит удара в спину, и никакие звания вместе с прочими привилегиями не станут преградой. В тоже время аристократия, и особенно простой люд увидят, что закон превыше всего, власть заботится о них... Пусть на самом деле это будет во многом банальной фикцией.       Однако, на данном этапе плана не предусматривалось каких-либо схваток в принципе. Капитан не был идиотом и проработал стражником много лет, поэтому не оставлял против себя улик и не надеялся на слепой случай вроде того, что никто не уцелеет при очередном налете. Если бы не количество «несчастных» случаев и прочих «случайностей» вроде телеги, переехавшей стражника, кирпича на голову или банды гопоты, то к нему хер подкопаешься, так все было обставлено каждый раз. Также было очевидно, что исполнители посвящены в минимум деталей, а потому их несвоевременный захват/устранение лишь вспугнет истинного организатора или даже организаторов.       Слушая вполуха перечисление грехов, в которых власть имущие подозревали Дживана, Авелин всерьез задумалась о самосуде. Благо с исполнителями грязных дел в Киркволле проблем не было, вопреки всем стараниям стражи. Можно было обратиться через Хоука, к связям контрабандистов. Если этот мерзавец не прикормлен ими, то те не откажут в услуге — разумеется не за красивые глаза и вряд ли их заинтересуют деньги. Теоретически, существовала возможность задействовать местную ячейку Антивских Воронов. Однако тут уже речь шла не о больших деньгах, а о безумно больших суммах. Зато полная анонимность и качество исполнения гарантировалось каждому клиенту. Существовали и более дешевые, хотя менее надежные, варианты, ибо все капитаны стражи наживали себе врагов с завидной регулярностью. Но это лишь в самом крайнем случае.       План же властей был прост и незамысловат. Часть отряда, подкованного в такого рода делах, отправлялась шерстить местные архивы ища несостыковки и пробелы в делах капитанских. Другая часть шерстила контакты Дживана. Третья же должна была установить слежку за всеми местами его активности. Сложность заключалась в том, что Дживан не был лохом с улицы и отлично знал методы работы городской стражи. А значит, заметит излишне активное копание под него.       На этом фоне казались мелочью расследования в отношении держателей шахты Костяная Яма ввиду жалоб рабочих. А ведь они в самом деле были, по разным поводам. За некоторые можно было отхватить по-крупному, если они подтвердятся. Но предатель мундира должен видеть, что стража работает именно там, где его положению не угрожает никакая опасность. И дело не в заполнении бумажек, а именно в организации работы. Чтобы в случае чего, вздумай он или его ярый сторонник провести внезапную проверку, не возникло даже намека на подозрение о другом фронте работы собранной группы.       Опять же, перелопачивать архивы — дело трудное. Масса пыльных документов, которые едва ли не от малейшего касания поднимали массу пыли. Выцветающие чернила на не самой качественной бумаге со временем терялись, делая подчас невозможным даже идентификацию документа, не то, что изучение содержимого. Правда, касалось это преимущественно старых бумаг, более чем десять лет назад составленных. Наконец, условия хранения не отвечали всем требованиям, о которых прекрасно знают толковые архивисты всех времен. Плесень из-за сырости, небрежное отношение — список можно продолжать долго. Вишенкой на торте было отсутствие должной сортировки, из-за чего рапорты и служебные записки были перемешаны настолько, что искатели едва ли не ежеминутно хватались за голову из-за огромного фронта работы.        «Счастливчики», назначенные в архив, матерились все время под нос, осознавая масштаб задачи и глубину жопы. Однако, к чести коллег, ни один из них не отказался от поставленной задачи. Ну конечно, после того, как все были проинформированы о степени секретности задания и последствиях утечки информации. Самым мягким из которых было обещание чистить собственным языком все городские нужники до конца дней своих. А самые жесткие кары заставляли усомнится в здравомыслии того, кто это придумал. Впрочем, люди (в основном, однако среди стражников было и несколько дворфов с эльфами) здесь собрались принципиальные и для них самих было делом чести докопаться до истины.       Веселее было команде наблюдателей, что присматривала за местами и заведениями, пользующимися вниманием со стороны Дживана. Несколько торговых лавок, чьи владельцы не были замечены за сколь-либо значимым нарушением закона, имея при этом внушительные обороты. Большинство борделей, кроме «Розы». Пил по вечерам, иногда, в одном трактире, где любили посидеть умудренные опытом прошлых лет главы родов, где подавали хороший эль или выдержанный бренди да играли в кости со ставками, превышающими недельное жалование стражника каждая. Ничего такого, за что можно было бы корить капитана — азартные игры никто не запрещал, как и пить после работы или в свой законный выходной. Но так было лишь на первый взгляд.       Даже посещение борделей, пусть и несколько дороже обычных, не было чем-то необычным среди стражей порядка и практиковалось как рядовыми, так и более высокопоставленными доблестными защитниками вольного города Киркволла обоих полов. Не все из них имели нормальные отношения по разного рода причинам, как оно водится. Кто-то не чувствовал себя готовым к постройке «ячейки общества», у кого-то не складывалось ввиду личных проблем. А многие банально не имели времени на мало-мальски серьезные отношения и далеко не все были готовы терпеливо ждать. К тому же и дело сие было вполне легальным. Так что смотрели на такое примерно, как на поход в трактир, при условии, что партнеры достигли возраста согласия и ты не впадаешь в какую-нибудь дичь и чернуху, как это было с неким шлюхоненавистником. Но то другая история, к которой не стоит приплетать закономерную ревность партнеров незадачливых служителей закона. Это отдельная тема для разбирательства.       В случае «доблестного капитана» Дживана все было куда сложнее — высоковаты траты ради элитных торговцев удовольствиями. Не в принципе - такой важный чин по умолчанию имеет высокое жалование - а из-за частоты визитов, которые себе далеко не все богатейшие люди Киркволла могли позволить. Конечно, членство и покровительство определенному заведению приводили к получению скидки, но все равно... Теперь, когда бойцы знали о нечистоплотности руководителя, чуть ли не каждый его шаг вопил о излишне высоких доходах. Все упиралось в пресловутые доказательства, которые были косвенными, не свидетельствующими прямо о вине капитана. Именно поэтому приходилось работать втрое усерднее, втайне надеясь, что мужик банально оступится, даст осечку.       Однако Дживан был осторожным и матерым волчарой. Кроме пресловутых чрезмерных трат обвинить его было не в чем. А последнее чем-то незаконным не считалось. Так что к делу не пришить. Да и списать можно на займы у ростовщиков, к примеру или богатых «друзей». Которые почти всегда имелись у лиц имеющих определенный уровень влияния и возможностей. Первую ниточку, как ни странно, нашли в архивах, где следователи обнаружили отчет о смерти предыдущего капитана Эвальда. В коем местным эскулапом упоминается подозрение на отравление. Но каких-либо результатов вскрытия или чего-то подобного вовсе не нашлось. Словно доктор банально забыл или же кто-то озаботился о сокрытии всякого рода записей. Что не так-то и просто в городе с развитой бюрократической системой, как может показаться. И удаление пары страниц отнюдь не дает тот результат, который хотелось бы. Ибо всегда остаются какие-то дополнительные записи, включая имя доктора и множество другого. Другое дело, что редко когда кто-то будет иметь желание и силы выуживать нужную бумажку из вороха документов.       Доктором оказался ушедший всего несколько месяцев назад «на пенсию» выходец из Орлея, дед которого переехал в Киркволл чуть менее века назад по приглашению одного из наместников. Династия врачей трудилась на благо властей города, причем не только осмотром трупов, но и куда более «светлыми» сторонами своей деятельности, залечивая разного рода травмы вроде вывихов и переломов и заканчивая всякими простудами. Причем сделал он это аккурат спустя несколько недель после составления странного отчета о смерти Эвальда, резко. Осторожный опрос коллег по типу «а чего такой специалист в расцвете сил решил не только бросить престижную работу, но и покинуть город?» выявил их глубокое непонимание поспешности такого важного решения.       Это уже было куда как более веское основание для будущей доказательной базы. Мистер Дюран уехал в далекую деревушку, расположенную близко к берегу моря, где и проводил дни в своем уютном домике, рядом с побережьем. Добраться туда не составило большого труда, хотя пришлось постараться, чтобы скрыть истинный пункт назначения для тройки «следаков». Однако эти ухищрения стали оправдываться чуть ли не с первых минут встречи с доктором, лицо которого при виде нежданных гостей говорило о том, что он ждал чего-то подобного.       Нетрудно догадаться, что вначале житель тихих окрестностей включил несознанку. Делал вид «моя твоя не понимай», «склероз, у меня, сынки» и проявлял прочее поведение характерного для гражданина, нежелающего сотрудничать с властями. Но и на дело послали не юнцов зеленых, которых можно так легко смутить или мужей с габаритами внушающими почтение, но не обремененных следами интеллекта, а леди с цепким взглядом, отличной памятью и лютой дотошностью, способной выедать мозг чайной ложечкой до той поры, пока гражданин сам не преисполниться желанием выложить всю потребную информацию, демонстрируя чудеса студенческой способности вспомнить все что слышал даже краем уха, лишь бы не завалить экзамен.       По словам «дознавательниц», у мужика было достаточно опыта противостояния самому разному давлению, в том числе и моральному. Однако у всех есть свой запас прочности, да и успешно отбиться от сразу трех въедливых женщин может разве что уникум или гном-похерист. Потомок орлесианских переселенцев был явно не из таких, поэтому пару часов спустя, зажатый в угол, фигурально выражаясь, он сдался. В итоге он рассказал, что во время исследования сумел найти несколько частиц яда, оставшихся на коже покойного капитана. По цвету, вязкости и запаху он, и то благодаря лишь широчайшим познаниям отца и деда, что сделали массу заметок, определил - офицера убила не столько рана, сколько редкая отрава.       Яд не был каким-то дорогим и не содержал в себе особых компонентов. Однако требовал профессионального оборудования, точности и солидного уровня алхимических знаний. Из-за чего его не мог изготовить какой-нибудь алхимик-любитель из Нижнего Города, торгующий всякой нелегальщиной. Да и популярностью в узких кругах не пользовался, так как для достижения максимального эффекта требовалась точная дозировка, которая рассчитывалась индивидуально для конкретной жертвы и регулярной добавки в организм — слишком муторно и сложно для какой-нибудь мстительной женушки или любовницы. Зато и выглядело все как «естественное» переутомление, ослабление организма и смерть в следствии болезни. При должной аккуратности, никаких подозрений.       Хорошо, что смерть прежнего капитана изучал именно Дюран, который и вскрыл несостыковки. Однако прежде, чем удалось разобраться и составить нужный отчет, к нему пришел сам Дживан, бывший тогда лишь исполняющим обязанности. Этот скользкий тип и намекнул, что всем будет хорошо, если его умерший начальник печально скончается от проблем со здоровьем. Для всех, в особенности для самого доктора. Намеки тот понимал более чем прекрасно, да и не было редкостью, когда внешне пышущие здоровьем люди изматывали себя трудами праведными и уходили к Создателю. Более того, врач различил за словами и другой подтекст, именно поэтому и поспешил оставить должность, убравшись поближе к морю.       Однако орлесианец не забыл и не простил давления, вопреки божественным заветам. Орлесианцы вообще были известны своей мстительностью и изобретательностью. Но и связей для ответки не имел, несмотря на репутацию и послужной список. А потому, немного покумекав, оставил пару строчек в надежде, что Дживан однажды доиграется. Впрочем, показаний только одного доктора было недостаточно для того, чтобы гарантированно «потопить» действующего капитана стражи. Так что, узнав, сколько лиц в городе, на тот момент имело оборудование и навыки для изготовления вредного вещества, дамы отправились в обратное путешествие, раскручивать ниточку дальше.       Городских «умельцев» окучивала уже другая команда. Если снять с них доспехи стражи и нарядить в серое и неприметное, то не отличишь от ловкачей, что срезают кошельки в толпе или обносят дома незадачливых граждан. Даже лица никак не напоминали физиономии стражей порядка. Вдаваться в подробности их биографии тоже не стоит. Как сказал бы Хоук: «Меньше знаешь — не будешь спать в могиле». Больше всех привлекал внимание самый незаметный и ушлый дядечка, цвет кожи и говор которого с лихвой выдавал выходца из Ривейна. Вполне успешный травник имел и нужное оборудование, и навыки, и даже репутацию. Слишком уж усредненную для людей такого сорта, что еще больше бросалось в глаза.       В плане импровизации различного рода убойного дерьма из говна и палок сей гражданин особыми талантами не обладал. Однако, если он в чем и был хорош, так в способности повторить практически любой рецепт, за соответствующую плату. Поговаривали, что и моралью сей гражданин вольного города обременен не был, воспринимая ее как чистой воды атавизм. Лишних вопросов умудренный годами мужчина не задавал. Однако и чуйкой он обладал просто феноменальной. Пара-тройка ненавязчивых попыток переодетыми стражниками купить какую-нибудь нелегальную смесь закончилась большими круглыми глазами весьма достоверно изображающих святую невинность и полное непонимание намеков.