Гарри Поттер и дом ключей.

      Выдохнув облачко пара, Грин-де-Вальд проводил его взглядом и снова посмотрел на окруженную вековыми деревьями поляну с небольшим почти полностью засыпанным снегом домом, точно посередине. Наконец, долгие поиски Геллерта закончились, хоть и оказался он здесь один, а не с армией, как хотел изначально. Но сейчас он гораздо сильнее, чем десятилетия назад и потому был уверен, что задуманное увенчается успехом.       Переступив с ноги на ногу, Геллерт вышел на поляну и, поскрипывая снегом, пошел по утоптанной тропинке к дому. Подойдя к калитке полностью укрытой снегом небольшой ограды, Грин-де-Вальд огляделся. – Хозяин! Встречай гостя! – на русском языке крикнул Геллерт и принялся ждать. Спустя десять минут дверь дома отворилась и наружу вышел одетый в серый халат старик с длинными, до колен, седыми волосами и такой же длинной заправленной за широкий красный пояс бородой. Нахмурив кустистые брови, старик осмотрел Геллерта своими темно-синими молодыми глазами на изборожденном глубокими морщинами хмуром лице. – Здравия я тебе желать не буду, Грин-де-Вальд. – гулким басом сказал хозяин дома. – Биться будем? – широко улыбнувшись, спросил Геллерт. – Не скалься, мразь. Знаешь же, что обет у меня. Так что заходи, «гостем» будешь. – выплюнул старик и вернулся в дом. Калитка ограды самостоятельно отворилась перед Грин-де-Вальдом.       Пройдя в дом, Геллерт осмотрел гораздо большее, чем могло бы показаться снаружи, помещение с большой печкой посередине. Пожав плечами, европейский темный лорд заклинанием очистил ботинки от налипшего на них снега и прошел к уже сидевшему за длинным столом старику. Усевшись на стул, он посмотрел в глаза хозяину дома. – А что за развалины там на холме? – спросил он, мотнув головой куда-то в сторону. – Остатки Кощеева дворца. – сухо ответил старик, взмахом руки заставив пузатый чайник налить в большую кружку перед ним ароматный травяной взвар. Перед Геллертом на стол опустился грязноватый наполненный водой до краев граненый стакан. – А, это которого Айван так до конца и не упокоил? – вскинув брови, задал следующий вопрос Грин-де-Вальд, постучав золотой волшебной палочкой по стакану, обращая его в снифтер с коньяком. – Иван. Пращур мой. – всё так же сухо поправил Геллерта хозяин дома. – Славно. – улыбнулся Грин-де-Вальд. – Но я не для этого пришёл. Дело у меня к тебе, старик. – Знаю я твое дело. – нахмурился хозяин дома и пригубил взвар. – Ну так, проводишь? – Грин-де-Вальд опрокинул в себя коньяк. – Провожу, раз пришел. Обет у меня. – вздохнув, ответил старик. – Отлично. – снова широко улыбнулся Геллерт. – Когда идем? – Через три дня месяц умрет, тогда и пойдем. – ответил хозяин дома и сделал большой глоток из кружки. – Ты позже придешь? Или тут подождешь? – Погощу у тебя немного. Хорошо тут. Новолуния, значит, ждем? – спросил Геллерт, зачерпнув ложкой из наполовину полной тарелки квашеной капусты. – Да. – кивнул хозяин дома. – Спать можешь на лавке у двери. – Ну, на лавке, так на лавке. – пожал плечами Геллерт, трансфигурируя указанный предмет интерьера в прекрасную односпальную кровать. – По сравнению с тем, на чем я спал с сорок пятого года по прошлый, у тебя просто шикарная лавка. – глядя на скривившегося хозяина дома, ещё шире улыбнулся темный лорд.       Три дня Геллерт Грин-де-Вальд гостил у всеми силами показывавшего, что ему здесь не рады, старика. Несколько раз хозяин дома даже багровел от злости из-за задаваемых с широкой улыбкой и дружелюбным тоном вопросов Геллерта. Но вот три дня до новолуния минули, и старик сообщил с удобством расположившемуся в его доме нежеланному гостю о том, что пора выдвигаться в путь.       Дом они покинули в вечерних сумерках и, обойдя поляну три раза против солнца, свернули на непонятно откуда взявшуюся тропинку, которой точно не было во время обходов. Сначала тропа вела их через всё тот же зимний лес, но вот в какой-то момент Геллерт понял, что вечерний сумрак как-то неуловимо изменился, перестав быть вечерним и став просто сумраком. На этом изменения не закончились. Первое, помимо изменившегося сумрака, на что обратил внимание Грин-де-Вальд, стало исчезновение снега и переставший щипать щеки мороз. Теплее, однако, всё равно не стало. Просто зимний мороз сменился стылым, пронизывающим до костей, холодом подземелья.       Сколько они шли сквозь это темное и холодное, ничуть уже не напоминавшее древний лес, пространство, Геллерт не знал. Ощущение времени как-то смазалось, что позволило ему сделать вывод о том, что старик ведет его куда надо. Не то что бы он сомневался, ведь его проводник не мог нарушить обет своего служения, но и лишним это понимание для Грин-де-Вальда не было, заставив сменить благодушный настрой последних дней на сосредоточенную готовность.       Спустя какое-то время пути, шедший за стариком Геллерт ощутил дыхание теплого ветра, что с каждым мигом становился всё теплее и теплее, пока не превратился в удушающий жар. Сумрак вокруг в это время осветило заревом пламени, что становилось всё ярче с повышением температуры. Вот, в какой-то миг, окружающее пространство неуловимо изменилось и перед Грин-де-Вальдом предстала пылающая равнина, в которой горело всё – воздух, облака, земля и даже пылающие, но не сгоравшие растения. – Христиане назвали бы это место адом. – окинув равнину взглядом, впервые за всё время пути сказал Геллерт. – А твои предки назвали это место Муспельхеймом. Не отставай. Иди след в след. – бросил через плечо проводник, и они продолжили путь.       Следуя за невозмутимо шедшим через огненную равнину ему одному известной дорогой проводником, Геллерт много раз ловил себя на желании призвать воду, чтобы напиться. И каждый раз, думая о подобном, он одергивал себя, ведь прекрасно знал, что от воды здесь толку всё равно не будет, чему служило дополнительным напоминанием то, что его пот, быстро испаряясь, сгорал в двух сантиметрах от его тела, как и всё, что было здесь. Не подверженными пламени были только старик, сам Геллерт и одежда на них. Но на воду вне тела, если бы он её захватил или призвал, защита путников всё равно бы не распространялась, так как сама эта реальность не допускала существование в себе воды. Потому Грин-де-Вальд и гнал от себя постоянно возвращавшиеся мысли о живительной влаге.       Из-за этих мыслей и концентрации на том, чтобы идти точно вслед за стариком, Геллерт не заметил, как окружающее пространство снова начало меняться. Когда же он понял, что жар начал стремительно спадать и осмотрелся, то увидел, что они всё также идут по равнине, но она уже не пылает огнем, а представляет собой обычную сухую пустошь, которую освещает три солнца. Вдали на горизонте виднелось огромное до облаков дерево и больше вокруг ничего не было. Остановившись, старик обернулся и осмотрел Грин-де-Вальда. – Скоро придем. Осталась только «Вода». Не отставай. – сказал он и продолжил путь. – Вода – это хорошо. – сказал Грин-де-Вальд, следуя за проводником. – Смотря сколько. – сказал старик и снова замолчал. – А где мы сейчас? Подобное место нигде не указано. – минут через пять спросил Геллерт. – Перекрестье. Мертвый мир. Оно всегда разное, но не дружелюбное. Задержишься здесь и «Огонь» краем обетованным покажется. Но ты читал про него. Когда это место ещё было живо, твои предки звали его Альфхеймом, мои же – Лихолесьем. Вот что с ним стало. – старик взмахом руки окинул окружающее пространство. – Понятно. – чувствуя нестерпимую горечь на губах, сказал Грин-де-Вальд. – В былую пору здесь тоже было опасно, но можно было немного отдохнуть и привал небольшой сделать. Сейчас же лучше поспешить. Ветра полыни поднимаются. Ускоримся. – старик прибавил шаг, и Геллерту, у которого перед глазами заплясали черные точки, тоже пришлось поспешить. – Что за ветра? – спросил Грин-де-Вальд у старика. – Полынные. Ядовитые. Засунь в глотку. – пояснил проводник и бросил Геллерту безоар, который тот сразу же положил в рот.       Надолго они в этом месте не задержались, и спустя минут десять Геллерт снова увидел, что пространство вокруг начало меняться. Сначала небо заполонили темные тучи, а потом ветер наполнился влагой и на землю начали падать крупные капли, усиливающегося по мере их продвижения вперед, дождя. Затем, как-то в один момент, дождь сменился ливнем, и хлюпавшая к тому моменту грязь под ногами наслаждавшегося долгожданной влагой Грин-де-Вальда скрылась под грязными потоками всё прибывавшей воды. – Можешь выплюнуть. – услышал Гелерт крик старика сквозь шум падающих с неба потоков и выплюнул безоар. – Отвратное место — это Перекрестье! – напившись набранной в ладони дождевой водой, сказал Грин-де-Вальд. – Как дно исчезнет, не сопротивляйся течению! Оно вынесет куда следует! Иначе потонешь! – вновь крикнул старик, которому потоки прибывавшей воды доходили уже до пояса. – Понял! – догоняя старика, крикнул в ответ Геллерт. Вода все прибывала и меньше чем за минуту дошла путникам до груди, а потом дно резко ушло из-под ног Грин-де-Вальда. Ливень стал ещё сильнее и казалось, что всё вокруг и есть вода. Какое-то время старик и темный лорд просто плыли, а потом их подхватило и понесло куда-то сильное течение. Как и было велено проводником, Геллерт не стал сопротивляться и просто позволил воде себя нести.       Через некоторое время, Грин-де-Вальд понял куда несет их это течение и почему не нужно было сопротивляться. Все оказалось очень просто – течение несло их вниз и было гигантским водоворотом. Понять это Геллерт смог по тому, что чем ниже они спускались, тем уже становился водоворот, и в какой-то момент стали видны бывшие другой стороной водоворота потоки воды над ними. Поразившись местным вывертам сил притяжения и тому, что ливень льет теперь сбоку, Грин-де-Вальд сосредоточенно стал всматриваться, куда их несет водоворот, но из-за ливня, так и не смог разглядеть что-либо. – Задержи дыхание! – вновь услышал он крик старика и глубоко вдохнул, следуя его совету. Сделал он это вовремя так как водоворот уже совсем сузился, и Геллерта сильно закрутило, бросив в бушующую пучину вод. Как только вращение немного успокоилось, Грин-де-Вальд достал палочку и сотворил заклинание головного пузыря, после чего зажег на её кончике люмос. Старик тоже озаботился светом и над его головой засветилась маленькая сфера, которую он там оставил вынутой из рукава витой волшебной палочкой. Всё вокруг, насколько хватало света, было заполнено чистой водой, и совершенно невозможно было понять, где она заканчивается и есть ли у местной воды поверхность.       Течение всё продолжало быстро тянуть их куда-то вдаль и Геллерт ради интереса принялся считать, чтобы понять, сколько их будет так нести. Досчитав до двух тысяч трехсот пятидесяти, он остановился, так как увидел впереди колышущуюся огромную черную стену, к которой их и несло течением, и которая, похоже, была очередной границей изменения пространства.       Догадка Грин-де-Вальда оказалась верна, так как по мере приближения к черной стене, в воде вокруг появились пузырьки воздуха, а потом, приблизившись к черной поверхности воды он просто вынырнул и встал на появившееся из ниоткуда дно под ногами. – Руку давай. – услышал он голос проводника и почувствовал, как его протянутую руку схватила сильная ладонь, помогая выбраться на какой-то плоский камень. Убрав головной пузырь, Гриндевальд засветил люмос и осмотрелся. Вокруг было усеянное большими валунами каменное плато. – Мы прибыли? – спросил он. – Да. Трубы медные уже сердце твое сгубили, но огонь и воду ты прошел. Так что, коль уж дошел, то, как и следует, я покажу дорогу дальше. Свет убери. – голосом проводника сказал молодой длинноволосый парень с короткой светлой бородкой. – Хорошо. – Геллерт погасил люмос. – А что с тобой? – Навья кровь. В общем не твоего ума дело, мразь. Довел я тебя до места. Дальше сам, а я назад-вперед пойду. Коль получишь, чего хочешь, то и сам выберешься. А теперь слушай внимательно. Вон, видишь светится высоко? – донесся из темноты голос проводника. – Да. Звезда? – спросил Геллерт. – Почти. Шлем из звездного железа на макушке горы. Кроме него здесь звездного ничего нет. Так вот тебе не к нему, а отсюда на две ладони левее света. Там ущелье, а за ним равнина. Дальше сам увидишь Смородину реку и Калинов мост не пропустишь. А так, добро пожаловать в Навье царство, фашист проклятый. Надеюсь, ты здесь сдохнешь, мразь! – сказал проводник и замолчал. – Да, не умеешь ты с клиентами работать. – вздохнул Геллерт, но ему никто не ответил. – Ушел уже? – он снова зажег люмос и увидел, что остался один на берегу небольшого пруда из которого по каменному плато тек ручей. – Ну, и я тогда пойду. – пожал Грин-де-Вальд плечами и пошел в указанном направлении.       Вернувшись в свою избушку на заповедной поляне, вновь ставший стариком проводник сел за письменный стол в углу и обмакнув гусиное перо в чернила принялся писать письмо.       В Белореченский удел князю Волимиру Всеволодовичу из рода Каменных пишет волхв Вячеслав Иванович из рода Дурака.       Хочу тебе сообщить княже, что три дня до новолуния гостил у меня нежеланный гость. Имя его Геллерт Грин-де-Вальд. И пришел ко мне этот фашист, будь он трижды проклят, чтоб провел я его тайной тропой в царство Нави. Само собой, отказать ему я не мог и, как велит обычай и обет служения, провел его по тропе и указал путь. Но вывел я его аккуратно на Мареновы нагорья, так что глядишь и сгинет там немец. Да вот только чуется мне, что и пройдет он, и доберется, и возьмет то, чего жаждет, и назад вернется. Больно уж у него хитро палочка и колечко слажены, да с сутью великой сплетены.       Так что прислал бы ты ко мне князь, сороков сорок молодцев в волшбе искусных. Ну или хотя бы дюжину дюжин. Сам то я не могу против него выйти. Так что надежда вся на тебя. Силен он больно, а как вернется, то и в разы сильнее может оказаться.

С пожеланием доброго здоровья, проводник и смотритель заповедных троп Дурак Вячеслав Иванович.

Дописав письмо, старый волхв снял с книжной полки статуэтку совы и щелкнул её по клюву. – Просыпайся, Фомка. Работенка для тебя есть. Доставишь князю Каменных Волимиру. Лично в руки. Понял меня? – волхв протянул свернутое письмо увеличившейся в размерах статуэтке, что обратилась настоящей совой. Сова в ответ согласно угукнула и взяла в клюв послание. – Ну, раз понял, то лети скорее. Дело срочное. – покивал головой проводник и, открыв окно, выпустил сову на улицу. – Лети, дружище. – ссутулившись глядя вслед улетевшей птице, сказал старик. – Всё что мог я уже сделал. Вся надежда на князя.