Гарри Поттер и дом ключей.

      Родители вместе встретили Гарри на платформе девять и три четверти и, после того как юный мастер-нумеролог попрощался с друзьями, не забыв представить некоторых из них маме и папе, Поттерлокки поспешили покинуть столь людное место, где все постоянно обращали на них внимание и перешёптывались. Домой они добрались через камин, и, немного поболтав с родителями, Гарри отправился в свою комнату, где чуть-чуть полежал на кровати и принялся распаковывать вещи. Закончив с этим, он немного посидел за письменным столом, заканчивая составления схемы для одного из своих ключей, и отправился на первый этаж.       Стоило Гарри зайти в гостиную, как сидевшие на диване и что-то обсуждавшие Джеймс и Лили разом замолчали и попытались придать своим хмурым лицам спокойное выражение. Что у них, к слову, не очень хорошо получилось. – Что-то не так? – обеспокоенно спросил Гарри. На вопрос сына Джеймс и Лили переглянулись, будто обсуждая что-то. Лили явно была против. Вот Джеймсу удалось жестами настоять на своем, и он повернулся к подозрительно наблюдавшему за этой пантомимой сыну. – Да. – кивнул Джеймс. – Дело в том, что ещё в середине ноября, во время уборки и ремонта дома Блэков на Гриммо, мы с Бродягой нашли одну зловредную вещицу и неделю назад нам удалось выяснить, что это такое. Просто уничтожить этот медальон никак не получалось, а он ещё и на разум давит, вытягивая на поверхность самые мерзкие мысли и чувства. В общем оставлять такую вещь нельзя, выкинуть тоже, а уничтожить не получается. Вот мы и стали выяснять что за ерунда такая. Гарри, тебе что-нибудь говорит слово крестраж? – серьезно глядя в глаза сыну, спросил Поттерлокк-старший. – Нет. – мотнул головой Гарри и сел в кресло возле дивана. – Это один из способов обретения бессмертия. Очень злой и отвратительный способ. Черный волшебник. Да, не темный, а именно черный волшебник, посредством ритуального весьма мучительного убийства жертвы откалывает часть своей души и заклинает в предмет, скрепляя этот предмет с сутью части своей души. Из-за этого крестраж практически неуничтожим. Душу очень сложно повредить. Проще всего как раз собственную, умышленно нанеся себе подкрепленный жертвой вред. Ещё можно адским пламенем сжечь. Оно потому и названо адским, кстати. Также в книге из библиотеки Блэков было упоминание того что крестражу может навредить яд старых царей ядовитых монстров. Там даже список приведен. – Джеймс достал из внутреннего кармана пергамент и зачитал. – Королевская мантикора, Амфисбена, Василиск, Гидра, Йорогумо-сама, Тараска, императорский Аспид. Там ещё сказано было, что подойдёт яд любого очень старого королевского монстра, наподобие перечисленных. Так вот, из-за всего этого крестраж можно считать практически неуничтожимой вещью. Немногие могут сотворить адское пламя, ещё меньшее количество волшебников решится на его создание. Да и яд подобной твари ещё достать надо суметь. А нам он нужен, так как медальон, что мы нашли, оказался крестражем и его нужно уничтожить. Я через цвергов узнавал цену яда. Так вот, из всего этого списка не являются запрещенными только яды двух монстров – василиска и Йоругумо-сама. Последнего василиска убили около пяти сотен лет назад в Греции и запретить просто не успели, а из яда Йоругумо-самы варят зелье несравненной красоты. Цена на этот яд очень большая и продает его сама королева человекоподобных пауков. В общем, в этом году на аукционе в Пекине цена на яд начинается с трех миллионов галеонов. Но это только начальная цена. В прошлом году яд Йоругумо-самы ушел с молотка по цене десять миллионов галеонов за флакон. Все десять флаконов купил какой-то волшебник из Турции. Короче, Гарри, крестраж предмет крайне опасный и зловредный, и его надо уничтожить. Может попробовать сделать специальный ключ? С горшками-то я пока не разобрался. Только учусь делать обычные горшки. Вникаю в суть ремесла, так сказать. И ещё, есть вероятность, что медальон, который мы нашли, является крестражем Волан-де-Морта. А если учесть наличие одного крестража и то, что в твоей голове похоже был осколок души темного лорда, можно предположить, что крестражей у Волан-де-Морта больше одного. Но вот сколько? И есть ли они вообще – неясно. Домовик Блэков Кричер совсем головой плох стал и на все вопросы Сириуса о медальоне, что-то бормочет про последнюю волю Регулуса, брата Сириуса, темного лорда и бьётся головой об пол. Мы так поняли, что домовику приказано молчать о медальоне. И подумали, что тут поможет ключ разума и, если медальон действительно окажется крестражем Волан-де-Морта, то можно будет попробовать Замочным ключом закрыть крестражу доступ к волшебной силе и заглянуть в разум темного лорда, чтобы точно узнать есть ли у него ещё крестражи и где они находятся. Что думаешь об этом? – закончив, Джеймс откинулся на спинку дивана и вместе с Лили принялся ждать, когда сын обдумает сказанное им. – Так крестраж – это что-то вроде филактерии? – спустя пять минут спросил Гарри. – Почти, но не совсем. – кивнула на его вопрос Лили. – А откуда ты знаешь про филактерии, сынок? – сузив глаза, подозрительно спросила Лили. – Эм, в книге Локков про неё упоминается. Там написано, что это создаваемый некромантами сосуд для души, чтобы потом они могли восстать в виде лича. Там ещё написано, что при встрече с восставшим из мертвых магом в первую очередь нужно уничтожать именно филактерию. – серьезно ответил Гарри. – Мне создание подобного не интересно, так как это очевидно тупиковый путь к бессмертию. – Хорошо, раз так. – выдохнув, улыбнулась Лили. – Прости, сынок, я подумала невесть что. – Да, всё в порядке. Я бы тоже подумал странное если бы кто-то из моих сокурсников показал удивительные познания в терминологии высшей некромантии. Как минимум возникает вопрос откуда он это знает и почему интересуется. – махнул рукой Гарри. – Ладно с этим. – прервал образовавшуюся неловкую тишину Джеймс. – Что же до крестража и его схожести с филактерией, то мы немного покопались в библиотеке Блэков и почитали книжки на эту тему. В общем, как и филактерия, крестраж – это сосуд для души. Но в отличии от филактерии, крестраж вмещает в себя только часть души при жизни волшебника, а не всю душу, после его смерти. Если филактерия выступает запасным вместилищем, с помощью которого можно потом восстать в виде высшей нежити, то крестраж является своего рода якорем, который удерживает душу волшебника в этом мире, оставляя ей некую свободу действия в виде духа. Помимо этого, если с основной частью души что-то случится, то пошедший на подобное деяние волшебник может восстать из той части, что хранится в крестраже. В чем-то крестраж и филактерия похожи, но в некоторых моментах они очень разные. Но всё равно создание обоих этих предметов весьма кровавое и отвратное деяние. С этим даже Блэки согласны и не занимались подобным, несмотря на довольно темный нрав семьи. Портрет Альголя Блэка, что как-то раз услышал наш разговор, даже заметил, что создание крестража – это самое последнее дело и достойному волшебнику творить подобное не пристало. А в поисках вечной жизни заигрывать с силами смерти вообще дурость. И я в целом с ним согласен. – в конце Джеймс Поттерлокк убежденно кивнул. – Понятно. Можно скормить этот крестраж Зубастой двери. Думаю, в Утробе ему будет самое место. Но сначала и правда лучше попробовать использовать на нем Замочный ключ и Ключ разума. Когда начнем? – обдумав всё сказанное отцом, спросил Гарри. – После рождества, милый. – взмахнув рукой, ответила сыну Лили. – Сначала отпразднуем, сходим в гости, а уже потом подготовимся и попробуем заглянуть в разум куска темного лорда. Медальон сейчас у Сириуса в специальном сейфе, так что ничего с ним не будет. Столько лет лежал и ещё чуть-чуть полежит. – кивнула своим словам миссис Поттерлокк. – Хорошо. – улыбнулся Гарри. – Да, Гарри, а что за Утроба? – удивленно вскинул брови Джеймс. – Из того, что я узнал о ключах, мне известно, что открываемая Кусачим ключом Зубастая дверь отправляет всё сожранное в Утробу, но вот что это, так и не понял. – Ну, про Межреальный ключ вам известно. Так вот, многочисленные Локки в поисках знаний и сокровищ много раз посещали самые разные реальности. Вот Кусачий ключ и был создан Джеком Локком после посещения одной из таких реальностей. В той реальности он почерпнул знания о некоторых мирах мертвых, про которые там узнали после катастрофы, что случилась из-за уничтожения могущественного артефакта смерти. Джек приводит краткое описание из прочтенной в той реальности книги. Там буквально раскололись небеса и открылся путь в миры мертвых. Утроба является одним из этих миров. Записано, что в том беспокойном, безнадежном крае в вечных муках томятся самые гнусные духи во всей Вселенной. Вот так как-то. Зубастая дверь и отправляет сожранное прямиком в Утробу. Думаю, сотворившему крестраж там самое место. Раз это такая же отвратительная вещь, как и филактерия, если не хуже. Знания по мирам мертвых, что принес из той реальности Джек Локк, записаны в отдельной книге, её мы в ваш разум не заносили пока. И так количество знаний очень большое. – взъерошив волосы и почесав место, где раньше был удаленный Штопающим ключом шрам в виде молнии, сказал Гарри. – Если так, то я согласна с тобой. – улыбнулась сыну Лили. – Вот и решили. – хлопнул по коленке Джеймс Поттерлокк. – Крестный сейчас у себя дома? – откинувшись на спинку кресла, поинтересовался юный Поттерлокк. – Да, Бродяга засел в библиотеке. Чем, кстати, очень удивил портрет леди Вальбурги. Ищет ответы на некоторые вопросы, собирает сборник книг для копирования и занесения в наши разумы. Даже обещал переписать некоторые книги, которые нельзя скопировать. Он завтра придет. А сейчас предлагаю поужинать и заняться елкой. Мы её без тебя не стали украшать. – встал с дивана мистер Поттерлокк, и вся семья направилась в столовую.       После хорошего ужина Лили продолжила украшать дом, чем занималась до того, как вместе с мужем отправилась на вокзал встречать сына, а Гарри с Джеймсом совместно пролевитировали в дом три елки. Пана они специально просить не стали, так как хотели заняться этим сами. Одну пышную ель они установили в главном зале, прямо напротив входной двери. Следующая елка, что была чуть поменьше, заняла свое место в гостиной, а совсем маленькую елочку Поттерлокки презентовали пустившему слезу счастья Пану.       Закончив с расстановкой елок, Отец и сын приступили к их украшению. Начали они с большой, высотой примерно в три этажа, а то и выше, елки, которую Джеймс пару дней назад посадил на улице, немного в стороне от дома. Зелья Лили помогли дереву очень быстро окрепнуть и врасти в каменистую землю, словно оно было здесь всегда, а закрытость пространства, в котором находился остров с Домом Ключей, убережет дерево от сильных морских ветров. Так что Джеймс Поттерлокк решил, что ели здесь самое место. В чем Гарри с ним был полностью согласен.       Для того чтобы украсить такое большое дерево Джеймс и Гарри Поттерлокки решили воспользоваться метлами. Гарри летал на своем Нимбусе 2000, а Джеймс использовал свой новенький Нимбус 2001. Новая метла приводила мистера Поттерлокка в полный восторг, который подхватил Гарри, и какое-то время было непонятно, чем заняты отец и сын – украшали дерево или просто дурачились, выполняя в воздухе различные трюки. Джеймс даже показал сыну знаменитый финт Вронского. Но вот, в какой-то момент, они всё же взялись за дело и под шутки и смех волшебством раскрасили все шишки на елке в самые разные искрящиеся бликами света цвета. После чего они разместили на ветвях ели две сотни танцующих анимированных фарфоровых фей и закончили украшение дерева, водрузив на её макушку большую ведьмовскую шляпу. Закончив с этим, веселые и довольные, они вернулись в дом, чтобы вместе с присоединившейся к ним Лили продолжить украшение елей там. – Мам, пап, я тут хотел сказать, что нас Лавгуды к себе приглашают. – сказал Гарри, развешивая на ели у парадного входа украшения в виде снежных шаров на петельках. – Да? Обязательно надо сходить. С Ксенофилиусом я не знакома, но Пандора училась на пару курсов старше, и мы часто пересекались в библиотеке. – с улыбкой сказала Лили и отправила сотворенных её заклинанием светлячков располагаться на ветвях елки. – Хорошо. – довольно улыбнулся Гарри. – Вот приглашение на двадцать седьмое. – он достал из внутреннего кармана конверт и протянул его стоявшему ближе папе. – Предусмотрительно, так как двадцать шестого мы приглашены к Лонгботтомам, а двадцать седьмого на Гриммо хотели пирушку устроить, но думаю Лавгуды будут не против Бродяги. Тем более приглашение написано в довольно вольной форме. – убрав прочитанное приглашение в карман мантии, заключил Джеймс. Заодно и познакомимся с той, кого философоскоп указал как истинную любовью нашего сына. Да, милая? – Джеймс подмигнул захихикавшей жене, чем заставил сына покраснеть как маков цвет. – Кстати, а можете мне объяснить, почему волшебники вообще празднуют рождество? Это же христианский праздник. – решил перевести тему Поттерлокк-младший. – Интересный вопрос. – кивнула Гарри Лили. – Меня тоже он заинтересовал вначале. Понимаешь Гарри, так просто исторически сложилось. Христиане просто установили многие свои праздники как раз на многие волшебные даты. В плане обретения какой-то силы, толку от этого нет. Церковные иерархи в прошлом просто боролись за влияние, распространение своей религии и искоренение старых верований, что были тесно связаны волшебством. И среди магглов им это удалось, а так как волшебники в старину довольно часто селились среди магглов, то и названия праздников успели прижиться до того, как был установлен Статут секретности. – наколдовывая вокруг некоторых иголочек радужный ореол света, ответила Лили. – Понятно. – обдумывая ответ мамы, кивнул Гарри. – Да, некоторые названия праздников изменились, но на их природной сути это никак не отразилось. – подал голос, зашедший за ель, Джеймс. – Да и само рождество среди волшебников обросло некоторыми своими волшебными атрибутами. Например, в Хогвартсе макушки пихт украшают звездами, но это не в честь звезды, что загорелась, когда родился христианский пророк, а как символ Альбиона. Это можно понять, если разглядеть звезду поближе. Блэки, например, почти не украшают свою ель, довольствуясь только дюжиной черных свечей. Мы, эмм, теперь уже Поттерлокки, нахлобучиваем на макушки елок шляпы, а Лонгботтомы ставят сосну и сооружают на её вершине гнездо грифона. Вот так вот. Да и единое название всё же лучше. А то одни раньше праздновали мадранид, в честь трех сестер, другие Йоль. Малфои так до сих пор Йоль отмечают. В общем, разные народы отмечали эти волшебные дни по-своему, а потом как-то всё перемешалось и осталось название рождество. Но и многие старые обычаи сохранились. Сути, как я уже сказал, это не изменило и именно в дни и ночи с двадцать первого по двадцать седьмое декабря наш мир завершает очередной мистический круг и волшебный фон немного очищается от привнесенных в него деструктивных флуктуаций. Именно из-за этого явления в эти дни у разрушителей проклятий самое плодотворное и благоприятное время. Лучше может быть, только если эти дни проходят под кометой или планеты в конце декабря выстроятся в ряд. Но такое случается крайне редко. – Поттерлокк-старший вышел из-за ели и взмахом палочки завершил её украшение, заставив кружиться вокруг неё большие волшебные снежинки. – Вот, значит, как всё обстоит. – с восторгом глядя на украшенную светлячками и снежными шарами елку с танцующей ведьмовской шляпой на макушке. Вокруг ели в разных местах то и дело появлялось едва заметное радужное свечение. – Да. – потрепал сына по голове Джеймс. – Но, большинство просто празднует и не забивает голову такими вопросами. А я просто готовился стать разрушителем проклятий, да и на старших курсах хотел блеснуть знаниями перед одной покорившей мое сердце рыжеволосой и зеленоглазой особой. – подмигивая Лили, сказал Джеймс. – Так, осталась только ель в гостиной. Так что надо быстрее всё закончить, а то я уже с ног валюсь. – хлопнула в ладоши миссис Поттерлокк и все семейство отправилось украшать елку в гостиной.