Чистота намерений

Дверь не открывалась. Малфой долго и некрасиво ржал, пока Поттер пытался дёргать за ручку, использовать магию, выбить её, в конце концов. А потом просто сидел на полу, рядом с сияющим мягким светом камином, и смотрел на огонь. Это было прекрасное зрелище. И огонь сам, конечно, тоже, но Малфой… Он успокоился. Он успокоился где-то на уровне души, потому что глаза его были направлены на красоту стихии, а губы немного изгибались в улыбке. Такой же мягкой, как свет от пламени. Поттер видел теперь в нём такого человека… Настоящего, сильного, и в этой силе была красота. Была притягательность, обаятельность. Совсем не внешняя, которая, если уж быть честным, всегда в нём была. Наверное, даже в юности, когда его глаза были чёрными и почти мёртвыми в страхе и ненависти. Поттер думал, что эта ненависть была к нему — к Золотому мальчику, укравшему его — Малфоя — успех. Только теперь казалось, что он уже тогда в нём ошибался. А сейчас эти глаза были счастливыми… И его внутренний свет, он тянул к себе. Малфой был красивым человеком, не в эстетике внешности, а в какой-то потрясающей целостности. И было трудно не смотреть. — Поттер. Ты когда-нибудь научишься думать тихо? — Надеюсь, что нет… — на вопросительный взгляд Малфоя он пояснил. — Если бы я тогда, здесь, в особняке Селвинов, думал тихо, никогда бы не увидел тебя. Никогда бы себя не увидел, как следствие этого. А ещё, если я этому научусь, ты перестанешь делать это… Смотреть на меня… Даже не так… Чувствовать меня, да… Именно. Ты со мной будто на одной волне, когда это делаешь. И мне это нравится. Понимать, ощущать причастность… Глупо говорю, но ты понял. — Да… Это было трудно, — снова улыбнулся Малфой, — но я понял. Только не могу другого понять… Зачем тебе это надо… Но это твои тараканы. И будь мы не здесь, я бы, наверное, сказал, что меня они не касаются. Но, учитывая ситуацию, это прозвучит ещё глупее, чем твои попытки высказаться. — Раз ты такой умный, может, сам попробуешь её открыть? — Зачем, если ты пытался? Лабиринт либо ещё достраивается, либо… Ты ещё не допёр до того, что это за испытание… — Малфой. Я всё-таки настаиваю. Он изящно поднялся и подошёл к резному полотну. Надавил на ручку, потянул и толкнул, потом попробовал магию. А потом просто вернулся на своё место. — Откуда в тебе, Поттер, эти слова? О том, что сила внутри меня? Я никогда не думал, что услышу от тебя подобное. А услышав… Удивился. Поттер подозревал, что у Малфоя на уме было что-то иное. Но лезть не стал. — Ты себя просто в бою не видел. Там ты не Малфой. Не бывший Пожиратель. Не сын Люциуса. И даже не аврор. Там ты… Вихрь. Молния. Бомба. Там ты… Итан Хант и Дункан Маклауд. И Бонд. И кто угодно ещё. В бою ты… Сила. Вот. А про Маклауда фильм я тебе покажу. Это нечто… Теперь Поттер читал лицо Малфоя. И это было тоже приятно. Потому что они друзья. Потому что Малфой бросился ему на помощь. Потому что он был тоже сломанным и изувеченным, но жить пытался. И у него получалось. Малфой был потрясающим, и почему-то сейчас Гарри казалось, что для него нет ничего невозможного. Что слово «верность» для него не пустой звук. Что он настоящий человек. И для многих самый настоящий герой. Для Ронни и его отца, например. И для Поттера он тоже стал героем. Угол комнаты поглощал много света, но пока Поттер был занят попытками открыть дверь, он этого не замечал. Зато теперь, когда в центре внимания был Малфой и камин, это стало очевидно. Гарри приблизился к этому месту и рассмеялся. Он всё время стучал в закрытую дверь. Буквально. Когда она и не нужна была вовсе, потому что в углу комнаты был проход, ведущий куда-то ещё. Неширокий, но достаточный для того, чтобы спокойно перейти в другую комнату. Теперь аллегория «биться в закрытую дверь» заиграла для Старшего Аврора новыми красками. Он так долго смотрел только на очевидное и буквальное, что не видел шире. — Малфой. Пойдём, — он протянул руку, и рядовой подошёл к нему, чтобы понять: куда, зачем. И только дойдя до самой руки, правда, так и не прикоснувшись к ней, он увидел другой выход. — Всё ещё подозреваешь, что всё это ради меня? — Важно другое, Малфой. Было ли это испытанием в принципе, или Путник ещё изучает нас? — Думаю, скоро узнаем. Всего несколько шагов по узкому коридору привели их в начало пути. Нет, не в комнату с камином. В темноту. И на этот раз светлее не становилось. — Малфой, ты видишь хоть что-нибудь? — Нет. — И что дальше? Ждать? — Поттер, ждать можно не так тесно… — Ну, не то, чтобы я был сильно против, но это твои руки у меня на бёдрах, а не наоборот. — Поттер, это шутка?! — Конечно, шутка, я как-то не думал о том, чтобы ты… — Поттер, я тебя не трогаю. — Блядь! — Не то… Пиздец. — А мама знает, что ты такие слова говоришь? — Мы с мамой уже лет пять не разговариваем, если тебе так уж интересно. Хотя мне интереснее, кто меня пытается поиметь… — Т-ты… это серьёзно сейчас? — Куда уж серьёзнее, что-то сейчас у меня в штанах… Звуков здесь не было, только их голоса. Но даже шаги не были слышны. — Ты можешь двигаться? — В пределах трёх шагов. И я ума не приложу, что вообще происходит. — Где ты чувствуешь прикосновения, Малфой? — Поттер, ебать, ну к чему эти… — Малфой?! — На заднице, на задней поверхности бедра. Под коленом. И на предплечье правой руки. На боку. На шее. Почти на всём теле, в общем-то. — Но они не носят тот самый характер, да? Я думаю, это места, где мы были ранены. Лоб, затылок, грудь, живот, правая нога вообще будто со всех сторон… Ты не думаешь, что это нас… типа лечит… — Скорее сканирует… Чужую магию считывает… Но только не Метку! Поттер, гениальная догадка… — Меня сейчас больше шокирует то, сколько ранений было у тебя… Всё тело? — Я три года работал в Европе, Поттер, и ещё два у тебя. Ты же не думаешь, что я за столом сидел… — Не понимаю, зачем это всё. У меня уже горит от этих касаний. Малфой… Малфой?! Тишина Поттера просто убивала. Но Малфой не отзывался, а потом он и сам понял, почему. Он оказался в глубинах своей памяти. И сейчас переживал каждое своё ранение заново. В странной хронологии. Наверное, по степени ущерба, хотя логика Путника была странной. Сначала лёгкие. В основном школа Аврората, перо Амбридж, мелочи в Хогвартсе. Потом более серьёзные. И самым удивительным было то, что самое первое своё ранение — когда Волдеморт едва не убил его, оно было не самым серьёзным, что ли… И только потом до него дошло. Это не было связано с тем, насколько близко они подошли к смерти… Это было о том, что на него с Малфоем повлияло сильнее всего эмоционально. — Что ты видел последним? — дрожащим голосом спросил Малфой, когда Гарри смог справиться с дыханием. — Шею. Волчьи зубы… Сумасшедший маггл, который разводил диких зверей, как домашних питомцев на границе Хрустального леса. Я тогда… Это было слишком глубокое. Слишком личное. Куда более личное, чем уход Джинни и его глобальное игнорирование друзей. Это было о самой его сути. Он тогда понял, что может убить любого в борьбе за свою жизнь. Понял, что это для него самая большая ценность. Он станет грудью за напарника, но в борьбе, в схватке… Он — монстр. Он — животное. — Я тогда убил голыми руками. Чувствовал, как моя кровь толчками вытекает из горла, но всё равно сжимал чужую шею… А ты? — А я последнее, Поттер. Последнее… — Что это было за заклинание? Ну, серебро… — Фамильное. Опасное. Но я почти отключался уже. А эту тварь нужно было добить… — Научишь? — Поттер, я могу научить заклинанию, но ты его никогда не сможешь использовать. — Потому что я не чистокровный? — По мнению некоторых учёных, ты чистокровный в первом поколении, потому что оба твоих родителя — маги. Это первое. Но ответ на твой вопрос в другом. Ты не Малфой. Вот и всё… — Так, почему последнее ранение для тебя самое важное? — Эмоционально оно отразилось сильнее всего. Как и твоё. — Что ты видел последним, какой момент? — Твоё Протего. Полупрозрачный щит и твоё лицо боковым зрением. А потом темнота. А ты? — Мёртвые глаза. Малфой, ты понимаешь, зачем это всё? — Хочу сказать, что да. Но что-то мешает. Значит, не совсем. — Может, нужно что-то сделать? Сказать? Я ведь правильно понимаю, что нас отсюда никто не достанет, кроме нас самих? Этот Путник действует мне на нервы… И я есть хочу… — А я пить. Но вряд ли мы с тобой сможем сделать что-то… — Попросить? — Кого, Мерлина?! — Ты чувствуешь прикосновение? — Да, Поттер. Твоё. К моей левой руке. — А как ты отличил их? — Отличил. — Ты стал теплее… Это что-то значит? — Увидим. Ты такой же горячий, каким и был. Обжигающий… Ты таким был с самого первого курса для меня. Реальным. Настоящим. И всегда очень горячим. Я тогда думал, что это потому, что в моих венах течёт другая кровь. И не понимал, в чём логика — если моя чистокровная холоднее, чем твоя… Ведь магии должно быть больше, а магия — это тепло… До самого конца не понимал… — А сейчас?  — А сейчас знаю, что это был детский лепет. Поттер… Ты понял, почему твоё воспоминание именно то? Принял это переживание? Гарри молчал. — Поттер, это было не об ошибках, и не о недостатках. Посланник смотрел наши реакции, на боль и на то, какие мы в реальном мире. Но не только. — Не о недостатках? Оно мне показало, что я монстр! Я ещё тогда это осознал, на холодной листве в лесу! — Потому что выжил? — Поттеру показалось, что он точно знает, видит внутри своей головы, с каким выражением лица Малфой это спросил. — По тому, какой ценой выжил, Малфой! — И какой? — Ценой жизни другого. Который был слабее меня, несмотря на своих ручных волков. — Это, Поттер, делает тебя человеком. Обычным таким, туповатым иногда, а иногда гениальным че-ло-ве-ком. Монстром был Волдеморт. Он выживал ценой своей души и жизней других людей. Кормил свой крестраж, делая сильнее, накапливал мощь, теряя в этой гонке себя. А ты просто человек. Который выжил. Уже привычная темнота стала светлее. И звуки снова стали оживать. Мимолётные звуки мундира, который чуть тёрся о кобуру на предплечье, шорох ткани форменных брюк, дыхание. А потом оказалось, что Малфой и правда стоит всего в полуметре от него. Смотрит на него и просто молчит. Но глаза будто наполнены словами. Только разобрать их у Гарри не выходило. — Ты давно увидел меня? — Поттер всё смотрел и смотрел в эти серые бесконечные провалы, не понимая языка, на котором они говорят. — Как только вышел из путешествия по памяти. — Но у тебя же было столько ранений! Как? И ты успел осмотреться? Где мы? — Я смотрел на тебя. Ждал. А про раны… Там не было ничего важного, Гарри. Только несколько моментов. Моя жизнь, видимо, куда проще… Это было мнение Малфоя о себе. Но Поттер был совершенно не согласен с ним. А ещё тот уже второй раз назвал его по имени. Легко, будто они постоянно общались так. — Гарри? Значит, и я… — Не ты, — грустно покачал он головой. — Не ты. И я не буду. В этот момент у Поттера появилась цель. Понять этот оксюморон. А Малфой напрягся. — Поттер, это опасно, то, что ты задумал! Мы в гостях у Посланника, и если не справимся, можем здесь умереть. Такими, как раньше, мы уже не выйдем отсюда. Любое намерение здесь обретает чудовищную силу. — Я, Мал-фой, — по слогам сказал Гарри, — отказываюсь и дальше быть слепым. Я не буду стучать в закрытую дверь, но и тупить на неё, изучая, тоже не стану. Ты что-то. Ты меня просто с ума сводишь. И хочешь ты того или нет, я пойму, почему. Малфой сдался. Будто всем телом одновременно он демонстрировал смирение. — Хорошо. Если выберемся из Лабиринта, я тебе расскажу. Но сейчас нужно сосредоточиться на «здесь» и «сейчас». Вопросы не обязательно задавать только самому себе. Ты свой вопрос, считай, уже задал. Комната два на два метра внезапно превратилась в коридор. Стены не были освещены, и виднелся только поворот куда-то вправо. — Слышишь? Будто шаги? — Если Лабиринт даёт путь, надо идти. Или окажемся зажатыми в тупике. — А вот это вряд ли, Малфой, — Поттер обернулся и увидел, что коридор простирается и в другую сторону тоже. — Разделимся? — Чёрта с два, как говорит мой сосед. Я сюда за тобой свалился не для того, чтобы гулять по твоему Лабиринту в одиночку! — Это почему ещё по моему?! — они оба не сговариваясь двинули вперёд, согласовывая направление без слов, по одному лишь взгляду. — Ты тоже оказался в темноте, тоже прошёл по всем своим прошлым потрясениям, и я бьюсь об заклад, что и гостиная возникла здесь из-за тебя! — что-то подталкивало их вперёд, гнало так, что они почти срывались на бег. Чувство опасности, которая исходила буквально отовсюду, а ещё желание не отстать от напарника. Да, именно так Гарри и ощущал себя. И именно благодаря Малфою. Он никогда ещё не видел, чтобы его подчинённый так перед кем-то… открывался, что ли… Что-то похожее он испытывал, когда они демонстрировали практические навыки анализа поведения и допроса. Тоже согласовывали действия, тоже интуитивно подстраивались друг под друга. Но не до такой степени, как это было сейчас. Будто у Гарри открылось второе зрение, не глазами, а всей кожей. Он понимал, где Малфой, что он собирается делать, как… Это было невероятное чувство единения, подсоленное угрозой и давлением обстоятельств. Малфой первым заметил это. Вряд ли это было живым. Нет. Это было что-то очень похожее на человека, но, глядя на него, можно было понять только одно — опасность! Оно сейчас нападёт! Хотя даже лица у него не было. Просто абстрактный образ. И просто не связанное с логикой чувство страха. — Поттер. Ты видишь палочку? Ты понимаешь, что это? — Нет. Но щит не опущу. — Верно. И я тоже. Мы можем просто пройти мимо. — Откуда тогда были шаги? Он не стоит на полу. — Не факт, что он вообще существует. — Давай представим, что нет. Ты сказал, что здесь опасно о чём-то думать… Может, оно тоже подвластно нашим мыслям? — Беги! Поттер рванул с места, даже не до конца осознав крик Малфоя. Такая резкая смена темы его не удивила — оба они находились в состоянии боя. Он сделал несколько шагов вперёд. И вовремя. Стены рядом с ним полыхнули огнём, и он чувствовал жар затылком. Но его самого не задело. — Как ты… — Воздух вдоль стен нагрелся и стал видимым. А это всегда происходит перед чем-то подобным… — А где этот? Он был прямо впереди… — Узнаем ещё. Ты понимаешь, что это навязанное, искусственно созданное чувство опасности? Потому что я не вижу угрозы. Даже, когда вижу её, не верю, что она реальна. — Но ты же предупредил меня! — Это опасность, которая угрожала тебе, идиот! Как я могу её игнорировать?! — Малфой осматривался вокруг, но теперь не видел ничего опасного. — Я мысли читать не умею, поэтому и делюсь тем, что у меня на уме! — Малфой, ты ненормальный! — Ой, да скажи мне что-то новое уже! Я все эти твои «ненормальный», «неадекватный», «странный», уже знаю! — И что ещё ты хочешь услышать?! Малфой! Стой! Тот замер мгновенно. — Осторожный шаг назад, медленно. Ты видишь её? — Кого? — тихо, аккуратно спросил тот, понимая, что перед собой ничего не видит. — Мантикора. Твоя правая нога у её хвоста. Назад, Малфой… — Поттер? Ты уверен, что у тебя не галлюцинации? — Неужели просто трудно сделать так, как я тебе говорю?! — Ладно, ладно, не паникуй! — рявкнул Малфой, и в этот момент Поттер, и правда, запаниковал. Существо подняло взгляд на мужчину и открыло пасть. По коридору раздался жуткий визг, едва уловимый на уровне слышимости, но давящий даже на глаза, не то, что на уши, а потом мантикора загорелась. — Огненная, мать твою! — Малфой одёрнул руку, которую обожгло близостью полумифического-полунастоящего животного. Гарри в этот момент просто кинулся к Малфою. Он вообще не понимал, как они оказались так далеко друг от друга. Как между ними оказалась эта тварь, ведь он пробежал всего несколько метров. Но готов был просто встать между ним и огнём, однако Малфой уже сотворил стену из льда, который довольно быстро таял. — Как мы творим волшебство? — Мыслями, Поттер. Ты что, не заметил, как щит поставил?! — Нет. Дай посмотрю… — Пустяк, Поттер! — Блядь, Малфой. Я сказал, дай посмотрю на твой ожог. И не доводи меня! Гарри очень разозлился. Сначала очень испугался. А потом очень разозлился. И на свою невнимательность. И на малфоевскую легкомысленность. Ожог был небольшим, но болезненным. Поттер его залечил, как-то странно ощущая свою магию. Будто это была не его сила, а сила только этого места. Чужая. — Спасибо, Поттер… Ты думаешь о том же, о чём и я? Мы видим только ту опасность, что угрожает друг другу? — Похоже на то. Ну, для тебя же не будет непривычно не сводить с меня глаз? — На что ты намекашь? — будто невзначай спросил Малфой. — На школу… — Тогда, думаю, это взаимно. Да ещё и в стократном объёме с твоей стороны… Особенно на шестом курсе… — О да, точно! Как «Сталкер»! Ещё один фильм, который мы посмотрим. — Посмотрим, — ответил Малфой, но было не похоже, что он согласился. Скорее сомнительно откомментировал, чтобы не оставлять без ответа эту фразу. Лабиринт был очень странным на взгляд Поттера. Как минимум, потому что в нём был только один путь. Будто, как только они с Малфоем сделали вывод о том, что видят угрозы для каждого из них, это стало испытанием из школы Авроров. Гарри не понял, в какой момент вообще перестал думать о том, что сам может попасть под удар. Самым важным было уберечь Драко от беды, а за свою безопасность он полагался на Малфоя. Без условностей. А потом произошло что-то странное — он не смог колдовать. Просто заклинание не сработало. Он и так до конца не понимал, как работает здесь волшебство. Но когда его Протего не защитило Драко от ледяного дождя, и тому самому пришлось выставлять дополнительный щит, у Гарри внутри всё будто оборвалось. Малфой справился превосходно. Но после этого он резко сменил тактику. Он на несколько минут замер. Слушал, смотрел, принюхивался даже. И Гарри понимал, что не надо его отвлекать. Что это его испытание, не Поттера. Коридор уже давно оброс несчитанным количеством дверей и, проходя мимо каждой, можно было нарваться на сюрприз. И если сразу Драко безошибочно определял опасность, но шёл рядом, полагаясь на напарника безоговорочно, то после этого провала Поттера, он повернулся к нему, весь взъерошенный и сильный, такой сильный, что Гарри как-то стушевался и не посмел возразить. Точнее, у него даже мысли такой не возникло. — Поттер. Верь мне. Пожалуйста… А дальше Гарри кивнул, и Малфой пошёл. Он шёл впереди него. Буквально на полшага. Он держал его за руку, вцепившись в ладонь так, что не оторвать. Шагал медленно, но уверенно. Его рука была выставлена вперёд, словно он сканировал пространство перед ними. Что бы Малфой не почувствовал за те минуты, пока завис где-то в своей голове, теперь он был за них обоих. Защищался, защищал, то взмахивая палочкой, то отпуская её и пользуясь только рукой, и Поттер не мог понять, откуда в нём столько силы. Такой… До мурашек… Оба молчали, Гарри не хотел отвлекать внимание Малфоя на себя, а тот, в свою очередь, был сосредоточен на Лабиринте. Потому что двери открывались в рандомном порядке, многих существ Поттер никогда не видел, а о некоторых даже не читал и не слышал. Были и просто ловушки-заклинания, и люди, и предметы… Будто все возможные угрозы в мире были в этих стенах, обрушивались на них, и только Драко мог их защитить. Гарри видел, что Малфой выдохся, даже скорее чувствовал, чем видел. Но его упрямо сомкнутые губы, яростный, отчаянный взгляд не давали повода для сомнения, что он справится. А вот сам Поттер словно был беспомощным кутёнком. Он ничего не мог. — Перестань, Поттер! Перестань! Ты отдал мне свою силу, сам! Нечего теперь себя за локти кусать! — Но ты еле дышишь, Малфой! Как там, у Стоунсов! — Тогда выжил, и сейчас выживу! — Я тогда прикрыл тебя, Малфой! А здесь… Малфой резко встал, заслоняя его своей спиной. Пока впереди никого не было. Но эта пауза была скорее для Гарри. — Здесь я сильнее тебя, Поттер. Я в принципе сильнее тебя. Извини, — издевательски произнёс он, — так уж вышло. Так что просто заткнись и оставайся за моей спиной. — Зачем тебе, чистокровному, вообще это испытание?! Если и так понятно, что ты сильнее?! — Ты идиот, Поттер! Ты такой кретин… — Драко, волна! Их накрыло с головой, снесло в самое начало Лабиринта, снова в темноту. — Ты как?! — Я нормально, Поттер. Только холодно. — Дай руку… Странно. Ты горячий… — Мг… Вот это как раз очень логично… Вставай. Он поднялся первым, потянул Поттера за собой и снова завёл руку себе за спину, вставая грудью перед неизвестностью. И тут у Гарри в голове что-то щёлкнуло. — Как ты относишься ко мне, Драко?! — голос прогремел, рождая многоголосное эхо, словно сейчас они находились в пещере. — То полотно в особняке… Свадьба Селвинов… Лорд, а за его спиной супруга. Он чистокровный, она — полукровка. Он защищает её в этой традиции… Ну… Подарок из рук мужа… Малфой… Ты сейчас так похож на него… То, что Поттер видел теперь всё, что происходило, будто со стороны, до него дошло только после того, как он озвучил это. Он видел. Видел Малфоя. Видел его намерение. Защитить любой ценой. И в глазах решимость. Страх за него, за Поттера. И отчаяние. И непобедимое стремление любыми жертвами, любыми силами, даже последними, его — Гарри — отстоять. Вывести отсюда. Спасти. От самого себя, это Поттер тоже чётко понял. Что Малфой его спасает от самого себя. А ещё от него, от Малфоя, Малфой тоже его спасает. Отгораживается, дистанциируется. Убегает в образ школьного Слизеринского принца. И теперь, после этой чёткой картины перед глазами, Поттер понял, наконец, какой именно вопрос даст ему правильный ответ. Ответ на всё, чем он мучился последние месяцы. — Ты похож на Лорда Селвина, Драко. И я спрашиваю у тебя, как ты ко мне относишься? — Я надеялся… Надеялся, что отвечать мне придётся не здесь. Не в месте, где нельзя солгать… — А ты хотел солгать мне? — Нет, Гарри. Я хотел… Хотел бы не видеть твоей реакции на это. И у меня есть этот шанс… Ты ведь меня видишь, так? — Так, — Гарри подошёл ближе, развернул его к себе лицом и посмотрел на его лицо. Глаза Драко были закрыты, но он был чудовищно спокоен. — А что нужно, чтобы ты увидел меня? — Ответить, — просто ответил Малфой и улыбнулся. Вдохнул и чётко произнёс: — Я тобой живу.