***
Проверив мешочек с золотом на поясе, Чимин деловито прокручивает в руках минерал, переливающийся изумрудом. А на его бёдра опускаются широкие ладони, слегка сдавливая. — Милый, ты уверен? — сглатывает король, которого буквально уложили на кровать и оседлали. — Конечно! — с энтузиазмом восклицает тот, опираясь свободной рукой о напряжённый пресс. — Мы быстро метнёмся туда и обратно. А в таком положении, чтобы хоть наверняка попасть в мою квартиру, откуда меня кинуло прямо сюда. И, чтобы Чонгук не начал думать, препираться или вообще отказаться от этой затеи, омега не мешкает, тут же швыряет камешек в изголовье кровати. Только вот он не разбивается, как на то надеялись, а рикошетит и отлетает прямо в голову скривившегося короля. Лицо Чимина вытягивается, рот растягивается в протяжённом «о-о-у», и хватает злополучный камень. — Дай сюда, — с тихим рыком дракон выхватывает вещицу и в кулаке сжимает, в прямом смысле в порошок стирая. Зеленый дым удивительно быстро заполоняет покои, окутывая их двоих и заставляя от резкой вспышки зажмуриться. А после ощущения невесомости, падения в некую межмировую яму и резкой встряски, всё прекращается. Секунда тишины прерывается противной сигнализацией машины с улицы, и если Чимин в восторге, что всё получилось, выпрямляется, то у Чонгука от этого звука волосы дыбом становятся, его всего передёргивает и глаза испуганно мечутся по сторонам. — Ух-х-х, холодрыга какая, — ёжится омега, спрыгивая с маленькой кровати, что чудом не сломалась под весом тела короля и его собственного. Он пытается было приблизиться к открытому окну, из-за чего квартирка застужена и очень громко слышно сигнализацию и шум проезжающих машин, как его задерживают за руку. — Что это?! — шепчет Чон, нервно взглядом ища источник звука, готовый защитить того. — Не волнуйся, в этом мире мне угрожает только отчисление из университета и выселение из-за неуплаты… — скрипит зубами Чимин, закрыв окно и быстро прибирая свой бардак, пока его супруг в легком шоке рассматривает помещение и поражающие странные вещи в нём, кажущиеся какими-то нереалистичными. — Ты… жил в этой грязной подсобке? — Ну знаете ли! — возмущается вздёрнувший носик омега, выкидывая в мусорку несколько разбросанных до этого упаковок от рамёна. — Не всем рождаться в замках! А это более-менее среднестатистическая квартира в более-менее нормальном районе. И, чтобы мужчина не мешался под ногами, усаживает его, точно ребёнка, за стол, сам же ища что-то широкое для него, чтобы напялить на груду мышц вместо королевских тканей, и сменяя собственную одежду иного мира на узкие джинсы, обтягивающие его сексуальные формы, и полупрозрачную чёрную рубашку. Он крутится перед зеркалом, наслаждаясь своим видом и понимая, что, всё же, чертовски скучал по своим стильным шмоткам. А ещё больше наслаждается тем, каким голодным взглядом пожирает его застывший Чонгук, громко сглатывающий скапливающиеся слюнки. — Нравится? — красуется Чимин, бесстыдно выпячивая попку и вокруг прокручиваясь. — Почему ты такой сексуальный? Прямолинейность мужчины, как всегда, вгоняет в краску, заставляет сердце биться чаще и бабочек в животе затрепетать. Омега расцветает весь, за щёчки хватается и порхает в сторону шкафа, взяв ставшие ему когда-то большими спортивные штаны и байку оверсайз. — Потому что твой, — хихикает, смущённо улыбаясь и протягивая ему одежду, чмокая в макушку. И заглядывает сперва в холодильник, после в разные полки, где находит банку арахисовой пасты, отчего сразу же облизывается, вспомнив любимый вкус. Но, конечно же, истёкший срок годности заставляет желудок жалобно свернуться, а уголки губ опуститься вниз. — Чонгук~а, я сбегаю раздобуду нам деньги и вернусь, хорошо? — Что? Куда? Но мы же взяли деньги, — растерянно сводит брови тот, выходя из-за угла в весьма комичном виде. Чимин честно губы закусывает, чтобы не рассмеяться, потому что спортивки очень уж обтягивают массивные накаченные ноги и выпирающий бугор, где пах, заканчиваясь выше лодыжек. Байка оказалась совсем впритык, только рукава короткие, отчего создавалось впечатление, что перед ним подросток-переросток. Особенно с таким выражением лица. — У нас тут деньги-бумажки — я ведь объяснял, — выдыхает омега, снова ведя его к столу, держа в руках ноутбук. — Тем более, я ещё хочу, чтобы ты кое-что попробовал вкусненькое! — Любовь моя, а можно мы просто поедем к твоим родителям и уберемся отсюда? — обречённо опускает плечи тот, настороженно глядя на какую-то плоскую дощечку, в которой роется другой. — Мне тут не нравится. — В таком виде и без копейки в кармане уж точно нет, — упирает руки в бока Чимин, что всю ночь активно разрабатывал свой злорадный план по тому, как сразить своих вредных родственников наповал. — Сиди и смотри мультики про драконов. И как же сильно Чонгук дёргается, аж подскакивает и чуть не крушит стол, когда к нему разворачивают компьютер, где на экране появляются живые и говорящие картины, вообще-то, нарисованных динозавриков, из некоего развивающего мультика для детей. Мужчина уже собирался было ударить по ним, но Чимин, запищавший о том, как это дорого, не позволяет этого сделать, обратно с силой вынуждая его плюхнуться на стул, ставя перед ошарашенным и переставшим дышать королём ноутбук. С расширенными глазами, полными недоумения и раскрытым ртом тот буквально залип, не видя и не слыша зовущего его юноши, что, усмехнувшись, выбегает из квартиры, надеясь быстро справиться со всеми делами, чтобы не оставлять Чона надолго одного в таком состоянии прострации. Потратив драгоценные минуты на спор с довольно-таки неприятным типом в ломбарде, выбив у него ещё большую сумму, Чимин заскакивает в магазин и на радостях вприпрыжку возвращается, находу жуя шоколадный батончик, которых, кстати, ему тоже очень уж не хватало. Доносящиеся подозрительно непристойные звуки сразу же настораживают, а когда омега понимает их значение, то со скоростью молнии влетает на кухню, давясь куском, застрявшим в горле. Чонгук абсолютно в том же положении, совсем не шевелясь, в упор смотрит каким-то хреном включившееся порно. Причём не обычное: а именно настоящее БДСМ-порно. — Божечки-кошечки, как с мультика тебя могло перекинуть на это?! — охает Чимин, ударяя себя по лбу и думая, что, вероятно, его просмотры и вирусы на компе из-за тех же порно-сайтов дают о себе знать. Он быстро выключает очень откровенное видео с пошлыми шлепками стонущих парней, один из которых бьет другого, связанного, плёткой. И замечает красное-красное лицо часто моргающего, наверняка шокированного увиденным Чонгука, что казался ему таким виноватым в этот момент, будто бы его не муж, а некто из родителей застукал за этим делом. А пухлые губы омеги растекаются в хитрой улыбке. — М-р-р, мой могучий дракон так сильно смутился? — воркует он, облокачиваясь о стол, изогнувшись в пояснице, и добавляет, хихикнув и подмигнув: — Не стесняйся, тебе же нравится БДСМ. — И... и тебе такое нравится? — аж осипшим голосом неуверенно спрашивает тот, поднимая на него большие глаза. — Хочешь, чтобы я тебя бил и привязывал к постели?... — Так, порно с тебя точно достаточно! Чимин смеётся и мягко проводит ладонью по его шее, обходя и включая тостер, закидывая туда купленный батон, между тем открывая арахисовую пасту. Сразу мажет пальцем и собирается было в рот засунуть, но его опережает подошедший сзади мужчина, что, прикрыв глаза, так невообразимо возбуждающе обсасывает сладкую негу, языком ловко собирая пасту с пальца. Он сзади прижимается вплотную, и Чимин чувствует его отвердевший член. — Вкусно, — Чонгук шепчет на ухо, как другой изворачивается, зажатый между ним и столешницей, заглядывая в горящие красным золотом глаза. — Надо же, годное порно может сильно возбудить даже сто тридцати летнего девственника из другого мира. — Хватит, — хрипит тот, резко хватая за ягодицы, — меня, — рывком усаживает на поверхность, — так называть. — А может, мне просто нравится злить вас, ваше достопочтенное величество, — изгибает бровь Чимин, закидывая руки на его плечи, ножкой обволакивая его за пояс. — Ты так горяч, когда груб. — Нарываешься, пухлезяблик, — твёрдо процеживает Чон прямо в его приоткрытые губы, сильнее сжимая сочные бедра, между которых устроился, и вдруг вгрызается страстным, несдержанным поцелуем. Кажется, у омеги никогда не перестанет голову сносить от близости с этим мужчиной, а сердце всегда будет под рёбрами с ума сходить от таких поцелуев. Они утопают друг в друге, жадно трутся возбуждениями через мешающую одежду. Чимин запускает пальцы во взъерошенные длинные волосы, сжимая их и первый слабый стон теряя в горячем рту Чонгука, когда тот начинает имитировать толчки… Резкий, такой громкий и неожиданный звук тостера, «выплюнувшего» слегка подгоревшие тосты, заставляет короля моментально среагировать. Он скидывает омегу со столешницы, за своей спиной прячет и угрожающее рычание издаёт, кулаком ударяя по бедному, и так старому и «побитому» жизнью прибору. — Что за чудище?! Оно извергает пламя? Это железный дракон?! Честно, омега даже выпадает на мгновение из реальности происходящего и до него не сразу доходит, что его защищают. Защищают от долбанного тостера, превращая его в металлолом. — Чонгук, блин, дурачок! — точно очнувшись, пищит он, кидаясь теперь защищать бытовую технику. — Плохой дракон, фу! Он буквально выхватывает остатки тостера, выдёргивая из розетки провод и, к себе прижимая, в сторону отскакивает, вытягивая руку вперёд. — Это предмет для готовки, — объясняет напряжённому мужчине в боевой готовности. — Смотри: запечённый хлеб. И берёт со столешницы выпавший поджаренный тост, поднося к его носу. А после, выдохнув, когда Чон понимать начинает, что облажался, намазывает сверху арахисовую пасту толстым слоем, приближая к его рту. — Ну-ка, сделай кусь, — и тот послушно кусает. Глаза загораются от удовольствия необычного вкуса, хочется ещё больше и сразу всё, потому он снова откусывает кусок, с наслаждением жуя. Чимин улыбается, отдаёт ему тост и на второй выживший для себя так же мажет излюбленную сладость. Он с долей сожаления смотрит на то, как мужчина увлёкся арахисовой пастой, явно позабыв о том, что несколько минут назад до избиения тостера был сильно возбуждён. А так же понимает с таким же обидным сожалением, что продолжения удовлетворения желаний сейчас не будет.***
— Ты меня понял? Ещё раз повторяю: не нападать ни на кого и ни на что, — в сотый раз говорит юноша, поправляя немного нелепый внешний вид короля, завязав шнурки на купленных в супермаркете дешёвых кроссовках, радуясь, что угадал с размером. — Мг. — И не рычать. — Мг. — Даже если на нас будет что-то надвигаться, издавать резкие звуки и выглядеть странно — никакой физической реакции, ясно? — Да понял я, — фырчит Чонгук, складывая руки на груди, раздражённо играя желваками, дуясь из-за того, что его считают глупеньким ребёнком. — Умница, — смеётся с него другой, вставая на носочки и чмокая его в губы. Крепко-крепко держа за руку, иногда даже силой тянет за собой, Чимин то и дело поглядывает на своего возлюбленного, у которого на лице застыл поглощающий ужас и самый настоящий шок. Его глаза постоянно расширены, в них пелена изумления, каждый мускул лица напряжён, а тело точно свинцом залито, но продолжает слепо двигаться куда-то. С какой-то стороны омеге даже жалко становится вздрагивающего Чонгука, что в ответ сильнее сжимает маленькую ладошку своей большой, пугается машин, безмолвно указывая на них пальцем и опуская руку, даже не зная, что и как спросить, совсем не находя слов. От высоких зданий голова кругом идёт, а яркие витрины магазинов и кафе, многочисленные вывески и огоньки с толку сбивают. И, что ещё больше поражает, это люди — все такие разные, яркие, интересные. Чон непроизвольно, без задней мысли смотрит на прохожих, открыто рассматривая их. — Ах, какой же красавчик… — Боже, этот альфа…! — Как же повезло тому омеге. Чимин иногда слышит где-то сбоку подобное, и улыбка сама по себе на лице образуется. Он гордится своим невероятным мужчиной с мощной аурой альфы, гордится тем, что родил ему прекрасных деток. Ощущение безумного счастья сдавливает грудную клетку, окрыляя и буквально заставляя радостно подпрыгнуть на месте, больше прижимаясь к отрешённому Чонгуку, старающемуся изо всех сил держаться. Однако тот вкопанным в землю столбом застывает на месте, когда они подходят ко входу в метро, пугающего своим холодом и будто бы бесконечными ступеньками, уходящими вниз. Постоянно сменяющиеся потоки людей туда и обратно обтекают остановившуюся парочку. — Так, я знал, что это будет сложно, — вздыхает Чимин. — Это транспорт такой, Чонгук. Как и эти «железные лошади», просто под землёй, — имеет в виду машины, не зная, как ещё объяснить ему. — Я не полезу в эту подозрительную нору и тебя не пущу, — твёрдо заявляет тот, с презрением глядя вниз подземки. — Пойдём пешком, или раздобудем коня. Проходящие мимо девушки с изумлением оглядываются, услышав эти слова, отчего омега прыскает со смеха, красочно представляя себе эту картину посреди Пусана. — Идём, мой ковбой, будем ловить «коня», — посмеивается он, в другую сторону ведя мужчину, чтобы словить такси.***
Дорогое ателье с изысканными лимитированными костюмами, лакированными туфлями, дизайнерскими аксессуарами и лучшими портными. Чимин не может не наслаждаться процессом, когда с него берут мерки, предлагая редкий, безумно дорогой чай и такие же пироженки. Чего не сказать о Чонгуке, что просверливает убийственным взглядом персонал, касающийся его любимого, про себя рыча, обещав не издавать таких звуков. — Гук~и, не пугай людей! — дует губки юноша, закончив с мерками. — Он тоже омега… — И что? — бубнит тот, вставая с пуфика и следуя за дядечкой во фраке. — Не покусай никого, ревнивый дракон, хорошо? Чон нечто ещё ворчит себе под нос, уходя для примерки костюма, а рядом возникает тот самый омежка, восторженно глядя на клиента. — Где же вы нашли такого потрясающего альфу? Он будто… — Не из этого мира, — заканчивает за него фразу, растягивая на губах влюблённую улыбку, самым нежным взглядом глядя на вышедшего мужчину в богатом костюме с иголочки. Король вертится вокруг зеркала, чувствуя себя странно и ужасно нелепо, но выражение лица Чимина вынуждает сердце забиться чаще и в ответ улыбнуться ему, сразу ощущая, как становится легче. — Как я выгляжу? — он выразительно изгибает бровь, расставляя руки в стороны. Другой же не выдерживает, кидается в его объятия, сразу чувствуя на своих губах чужие, крадущие столь сладостный поцелуй. — Думаю, это значит неотразимо, — хмыкает Чонгук, мягко оглаживая его румяную щёчку. — Естественно! Ты ведь мой муж! — гордо вздёргивает подбородок юноша, сменяя эмоции на предвкушающие, злорадно и пугающе добавляя: — Готов утереть нос моей родне? — Эм, да? Что бы то ни значило…. Потому что Чон Чонгук на всё готов ради любви всей своей жизни. Даже на путешествие по всем возможным мирам, лишь бы только любимый так ярко сиял и был рядом с ним. И, пересилив себя, смешно дыхание задерживает, позволяя себя буквально впихнуть в подъехавшую заказную иномарку. Он вцепляется от страха, в котором никогда не признается, в ногу Чимина, которому уже невтерпёж всех сразить наповал шикарным отцом своих любимых дракончиков, а после вернуться к ним уже в свой родной замок вместе с любимым большим драконом.