***
- Так, - бормотал Картман, устанавливая толстую ракетницу. – Готово! А теперь отойдите и ждите супер-залп! Кайл, Стэн и Кенни отбежали подальше. Картман достал из кармана зажигалку, открыл ее и нажал на педальку. - Жиртрест, а ты точно установил ракетницу ровно? – поинтересовался Кайл. – Если ты попадешь в чужое окно, как в прошлый раз, нам опять придется оправдываться, почему выстрел был со стороны твоего дома. Картман приостановился. - Вам, евреям, не понять суть Рождества, - сказал он. – Фейерверки – это неотъемлемая часть веселья, и то, что мы запускаем их с моего двора, а не с поля, тоже обязательно для всех не-евреев. Рождество без ракет во дворе – это как Рождество без подарков. Он поднес зажигалку к фитилю. Огонек пламени побежал по веревочке. Картман, отскочив подальше, вместе с друзьями уставился на ракетницу. Пламя добралось до картонной трубы, раздалось шипение. Ракета взлетела в небо, стрелой пронеслась мимо крыши дома и взорвалась большой красно-зеленой звездой. Ребята закричали, подбадривая ее. Им вторил другой крик: - Аааааааааааааааааааааааааа! Нет! Подарки Санты! Сделав крутой поворот, над головами друзей из темноты вынырнули сани. Они опустились, явив неутешно плачущего Санта Клауса. - Привет, Санта, - нестройно поздоровались ребята. - Почему ты плачешь? – спросил Стэн. Санта всхлипнул и поднял лицо от рук. - Потому что вы уничтожили мешок с подарками! Теперь дети останутся без праздника! - Это Картман, - тут же сказал Кайл. – Он запускал ракетницу. - Спасибо, Кайл, - язвительно отозвался Картман. – Впрочем, что ожидать от человека, чей народ продал Христа. - А разве ты не можешь наколдовать еще подарков? – Стэн подошел к саням. - Не могу, - Санта достал огромный белый платок и шумно высморкался. – Санта истратил всю свою волшебную силу на этот год, так что целый класс останется без подарков. А там такие хорошие ребята – смешной Баттерс, упрямый Крэйг, красавица Бебе… - Постой! – воскликнул Стэн. – Это же наш класс! Ну, Картман, ты и сволочь – лишил нас подарков! - А в этом году подарки были особенные… - продолжал убиваться Санта. – Санта приготовил всем ребятам то, что они загадали, а не какие-нибудь игры для устаревших приставок. - Мы все исправим! – твердо заявил Стэн. – Санта, у тебя остался список подарков? - Ты охренел? – возмутился Картман. – С чего я должен изображать из себя рождественского эльфа? - С того, что ты спалил мешок с нашими подарками, жиртрест! – Кайл поочередно оглядел друзей. - Кенни, ты согласен? - Ага, - пробубнил тот. - Вот, - Санта достал сложенную вчетверо бумажку и передал ее Стэну. – Тут все записано. Картман тут же вырвал список из рук Стэна. - Я буду главным! – вызвался он. - Значит, тебе и отвечать за все, - сообщил Санта. – Если хоть кто-то останется без подарка, вы не получите ни одного в ближайшие десять лет. Санта выпрямился и тряхнул поводьями. Олени послушно поднялись в воздух, сани заложили крутой вираж и исчезли в ночи. - Ну, пацаны, по домам, а завтра с утра займемся делом - сказал Картман. - Простите! – послышался голос позади них. Ребята обернулись. – Это вы, я так и подумал! Как я рад видеть вас снова! Голос принадлежал мальчику их лет, одетому в длинный плащ, темнее, чем сама тьма. Также на мальчике были черные штаны и джемпер, а его светлые волосы венчала черная же кепка с красной пентаграммой на козырьке. - Пип, это ты? – Кайл обошел его по кругу. – Я думал, ты умер. - Да, я умер, но полчаса назад почему-то оказался на земле! – воскликнул Пип. - Ты теперь гот? – фыркнул Картман. – Отстой, в этом городишке с каждым годом все больше готов! Компания развернулась и отправилась по своим делам. - Нет, я не гот! – вслед им воскликнул Пип. – Я… Да погодите же! Я хочу вам кое-что рассказать! Картман, не оборачиваясь, продемонстрировал ему средний палец.***
В этой комнате все было черным – стены, пол, потолок, мебель, а кроме того, волосы и одежда сидящего на кровати мальчика. Постельное белье казалось сотканным из самого мрака. На покрывале выделялась огромная алая пентаграмма со слегка размазанными контурами, словно начертанными кровью. Столбики кровати были исполнены в виде человеческих фигур, чьи лица искажало страдание. Мальчик был очень расстроен. Он все время хмурился, но иногда задумывался о чем-то, и тогда гримаса злости сменялась печалью. - Маленький неблагодарный ублюдок, - проговорил мальчик. – Я тратил на тебя столько времени, я играл с тобой, пинал тебя, обзывал, а ты… - В этот праздник светлый вся земля ликует, Каждый ждет подарков и чудес. Я один лишь только в царстве тьмы тоскую, Скоро гнев дойдет мой до небес. По какому праву Ты над мной глумишься, Отобрав игрушку у меня? С сыном Сатаны Ты спорить не боишься, Юного Антихриста дразня! Пипу я являлся неплохим владельцем И по выходным не обижал, Но Ты оказался в магии умельцем, Снова жизнь ему зачем-то дал! Жди теперь за это вскоре страшной мести, С рук Тебе такого не спущу! И в Твой день рожденья за свое бесчестье Срывом праздника я отомщу! - Да, отомщу! – повторил Антихрист. – Ему и всем тем, кто не принимал меня! Я уже направил руку этого толстого мальчика так, что он попал ракетой в сани Санты! Жаль, что сам мерзкий старик не пострадал, зато подарки, приготовленные для четвертого класса, уничтожены! И мне никто не помешает – ни эти придурки, ни Иисус, ни Пип! Ха-ха-ха! Ха-ха! Ха… Мальчик вздохнул, вынул из-под кровати выбивающуюся из темной гаммы комнаты бордовую подушку и обнял ее.