Книжные дети

- Апельсины! Свежие апельсины! - Отсыпь мне штук десять, Рауль, - я вежливо улыбнулся, глядя прямо в стеклянные глаза уличного НПС-торговца. – Как жизнь цифровая? Смугловатый подтянутый мужчина, чем-то похожий на старичка Бандероса в молодости, склонил голову набок, уставившись на меня с выражением вежливого недоумения. - Не понял запроса, пожалуйста, переформулируйте, - выдал он с металлическим привкусом синтезатора речи. - У меня тоже неплохо, спасибо, что спросил. Если бы Рауль мог, он бы обязательно покрутил пальцем у виска и позвал санитаров. Но он не может. Он всего лишь несколько мегабайтов данных, выраженных в смазливой внешности, паре десятков заложенных фраз и выражений лица. - Кажется, я схожу с ума, Рауль… Отвернувшись от безмозглой неписи, я пробежался взглядом по пустынным улицам Грандума. Кроме меня и Рауля на смотровой площадке замка не было никого. Кроме меня и безмозглого продавца апельсинов в великом городе Союза не было никого. Кроме меня и нескольких мегабайтов «имитатора человека» в огромной парящей крепости не было ни единой живой души, кроме еще нескольких НПСов в других городах Айнкрада. И все они продавали апельсины. Я забыл, почему это важно. - А может быть, уже сошел?.. – раздался за спиной механический голос моего цифрового собеседника. Рауль, медленно покрываясь сверкающей паутиной трещин, смотрел на меня странным, пугающе РАЗУМНЫМ взглядом, а затем с ударившим по ушам хрустальным звоном рассыпался на полигоны. Шаг за пределы смотровой площадки, яростный свист ветра в ушах, приближающаяся мостовая… Ни сомнений, ни страха, ничего – только пустота… Я открываю глаза. Снова. Опять. Маленькая полянка, затерянная где-то в лесах одного из уровней Айнкрада. Поросший низкой травой холм с высоким дубом на вершине. Над чем-то звонко смеющийся ручеек, берущий начало у корней и теряющийся где-то у подножия. И множество белых камней вокруг, так много, что их было бессмысленно считать. Впрочем, мне это и не требовалось. Я и так знал, сколько их – ровно девять тысяч девятьсот девяносто девять. Рано или поздно умирают все. Кроме тех, кто бессмертен. -…Риока! – сквозь грохот крови в ушах расслышал я встревоженный голос. – Риока! Открыв глаза, я наконец-то вырвался из этого муторного кошмара и некоторое время смотрел мутными глазами на нависающее надо мной испуганное лицо Александры. - Ты кричал… - прошептала она, запоздало натягивая на себя мокрую от моего пота простыню. - Извини, - пробормотал я, с некоторой натугой садясь на кровати и усиленно растирая ладонями лицо, силясь забыть бесконечные ряды белых надгробий. - Расскажи мне, что тебя мучает, - тихо попросила она, осторожно касаясь моего плеча. – И станет легче. - Меньше знаешь – крепче спишь, Саня, - так же тихо ответил я, не оборачиваясь. – Я – прямое тому доказательство. Некоторое время мы молчали. Наконец я, усилием воли скинув с себя серую апатию, встал с кровати и принялся натягивать на себя валявшиеся у кровати штаны. - Пойду, что ли, поесть сварганю… Ты будешь завтракать? - Только никакого сладкого – я слежу за фигурой. Обернувшись через плечо, я благодарно улыбнулся попытавшейся меня рассмешить девушке и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Когда я только оказался в приюте, то почти сразу с удивлением осознал, что совершенно неприспособлен к обычной жизни, - хотя бы потому, что у меня не было ни единого не боевого навыка. Я не мог добыть себе пропитание рыбной ловлей, охотой или собирательством, я не мог самостоятельно приготовить себе поесть, не мог получить ни единого колла каким либо другим способом, кроме как геноцидом мобов. И даже более того – я не хотел этого делать. Я скучал по звону клинков, спорам до хрипоты по поводу тактики сражений с боссами, вечному соперничеству с конкурирующими гильдиями… Конечно, сейчас, спустя почти полтора месяца после моей вынужденной отставки, ситуация изменилась в лучшую сторону и спустя десять минут я гордо поставил на стол дымящиеся чашки с кофе и поднос с бутербродами – вершиной моего кулинарного мастерства на данный момент. - Сегодня они действительно пахнут кофе, - похвалила мои усилия вошедшая Александра, в мягких домашних тапочках и темно-синем халате. - Еще бы – в этот раз я действительно положил в них кофе, а не толченный клык василиска. Некоторое время мы молча завтракали и я чувствовал, как медленно расслабляется напряженный до предела узел где-то в районе груди. У Саши, этой удивительно домашней, несмотря на стальной внутренний стержень, девушки был потрясающий дар – в ее присутствии растворялись все тревоги и печали, оставляя вместо себя спокойствие и умиротворенность. Внезапно в царившей на кухне тишине тренькнул звоночек оповещения и я с некоторым удивлением ткнул пальцем в конвертик в правом нижнем углу поля зрения, краем глаза замечая, как Александра зеркально повторила мое движение. «Внимание, экстренный выпуск! Нам только что стало известно, что вчера, незадолго до полуночи, скончался глава Рыцарей Крови, всем известный Паладин Хитклиф. Пресс-служба сильнейшей гильдии Айнкрада уже сделала объявление, в котором заявила, что весь руководящий состав Союза был осведомлен о болезни своего лидера, но по его просьбе держал эту информацию в секрете. Наша газета скорбит вместе с вами – это огромная потеря для…» Диалоговое окно Системы захрустело в моих пальцах, а затем с жалобным хрустом лопнуло, брызнув во все стороны острыми гранями сверкающих полигонов. Я готовился к этой потере с того момента, как узнал, что мой друг и наставник не доживет до конца игры. Я убеждал себя, что мне не будет мучительно больно, когда придет его время, - потому что успел подготовиться и смириться. Я искренне в это верил, но… почему мое сердце забыло, что ему полагается биться в моей груди горячим насосом, а не замирать холодной льдинкой, больно протыкая меня изнутри острыми гранями? - Риока?.. - Мой кошмар продолжается… - прохрипел я. «Здесь слишком много народа…» - думал я, оглядывая собравшуюся на кладбище близ Грандума толпу, - на моей памяти такое количество скорбящих было только на похоронах Полковника. Я знал, что, когда эта официальная часть закончится, мои друзья и соратники выйдут на задний двор цитадели Союза и поставят там вторую могилу – на личном кладбище Рыцарей Крови, куда не было ходу посторонним. Увы, к посторонним с некоторых пор следовало относить и меня. Слева и чуть позади стояла Александра - я спиной чувствовал ее обеспокоенный взгляд. Справа – как всегда невозмутимый Ким и только его левая рука, поглаживающая короткую седую бородку чуть более нервно, чем обычно намекала, что он вовсе не бесчувственный робот, а за моей спиной мялись непривычно тихие Карас с Миной, явно чувствовавшие себя не в своей тарелке. Глядя на тихо переговаривавшихся людей, я в который раз за последний час, что мы провели в ожидании начала похорон, сожалел о том, что вообще поддался на уговоры Александры. Надо было придти сюда ночью, когда все разойдутся и попрощаться с наставником без свидетелей. - Они идут! – пискнула за моей спиной Мина, заставив всех вокруг обернуться. – Рыцари! И правда – стоило мне обернуться, как я увидел колонну воинов в бело-красных доспехах. Четко чеканя шаг, мои бывшие соратники неспешно и где-то даже величественно двигались сквозь толпу, молча расступавшуюся перед ними. А впереди, гордо вскинул подбородок, с до боли знакомым мне выражением бездушного робота на лице шагала моя бывшая напарница, держа под мышкой массивную мраморную плиту. Рядовые бойцы РыКа имели белоснежно-белые доспехи с незначительными вкраплениями алого и, чем выше они поднимались по карьерной лестнице, тем больше цветовой баланс смещался в сторону красного. Кана была в полностью красных доспехах и только большой белый крест на всю грудь да того же цвета плащ контрастировали с основным цветом формы главы сильнейшей гильдии Айнкрада. Что ж, все верно, - кроме меня только у нее хватит авторитета, чтобы отдавать приказы могучей военной машине, коей и была моя бывшая гильдия. Впрочем, если вы думаете, что в тот момент, когда я в первый раз после своей смерти увидел любимую, я думал о таких мелочах – вы ни черта не понимаете в жизни. Весь мир мгновенно исчез, сузившись до размеров бесстрастного лица, маски, за которой только я видел тщательно скрываемую боль потери. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я сделал шаг вперед, чтобы обнять, утешить, защитить ее от всех невзгод этого жестокого виртуального мира, но… Сделав этот шаг, я почувствовал железную хватку на своей руке. Обернувшись, я было собрался смахнуть неожиданное препятствие и броситься к Кане, но застыл, уставившись на побелевшие от напряжения женские пальчики. Подняв удивленный взгляд на Александру, я заметил на ее лице не меньшее удивление, - хозяйка приюта, казалось, и сама не понимала что делает. Она медленно подняла голову и, когда наши взгляды встретились, на исчезающее малый миг я увидел в ее глазах отчаянную мольбу: «Не уходи!». Но уже через мгновение она отвернулась, отпустив мою руку, и мрачно сказала: - Я ничего не делала, а ты ничего не видел. Усек?! Я не ответил. А ведь я, наивный дурак, полагал, что мы оба понимаем, что наши отношения не продлятся долго. Впрочем, если бы я действительно это понимал, разве я чувствовал бы это приятное тепло, разлившееся в груди?.. Но, так или иначе, угроза моего глупого саморазоблачения миновала – колонна Рыцарей добралась до места назначения и Кана медленно воткнула в землю надгробие, которое несла в руках. Развернувшись к безмолвно взирающей на нее толпе, Кана обвела мрачным взглядом с ожиданием смотрящих на нее людей и… - Я не буду говорить длинных речей, - начала она и ее тихий голос без каких бы то ни было затруднений достиг ушей каждого, кто пришел сегодня почтить память Хитклифа. – Я скажу только одно – в Айнкраде было три великих человека. И сегодня мы потеряли последнего. В тот день было сказано еще много чего – веселого и грустного, смешного и героического, словом, всего того, что принято говорить на похоронах. А если бы кто-то спросил меня… Наверное, я бы сказал, что в Айнкраде было два великих человека и оба принесли свое величие из реального мира. Они были Лидерами и Воинами еще до того, как попались в виртуальную ловушку и никто не сделал для нашего освобождения больше, чем эти двое таких непохожих друг на друга людей. Наверное, я бы сказал, что нам пора перестать рассчитывать на чужую силу и начинать что-то делать со своей, обретенной уже здесь, в этой проклятой всеми богами стальной крепости. Но меня, к сожалению или к счастью, никто не спрашивал и, терпеливо достояв до конца церемонии, я двинулся к выходу вместе со всеми, пообещав себе, что приду сюда позже и вволю повою на луну, царапая ногтями пластины нагрудного доспеха в попытке вырвать мешающее дышать сердце. __________________________________ З.Ы. Кстати, занятный факт - я всегда недолюбливал любовные треугольники О_о Никогда не говори никогда, как говориться :D