Tell me I'm you're baby

      Какое-то время они смотрели еще друг другу вслед, но неожиданно расстояние между ними начали заполнять другие люди, а потом и вовсе зрительная нить оборвалась. Каждая из них повернулась по направлению куда шли изначально, опустошенные внутри, разочарованные своим выбором Вилланель и Ева выбрали путь по одиночке, поставив точку. Или все-таки многоточие?..       Медленным шагом Ева плелась в магазин за бутылкой дешевого вина, лапшой быстрого приготовления и пары пачки чипсов. Она пришла домой, переоделась в домашнюю одежду, открыла вино, и сев на пол, облокотилась на кровать, начала пить из горла. По щекам медленно стекали слезы. Внутри было больно, обидно, тяжело. Хотелось орать, срывая голос. Хотелось крушить все подряд, ломая все на своем пути. Хотелось умереть, чтобы ничего не чувствовать.       Пробыв в таком состоянии около недели, к ней неожиданно постучались в дверь. Подумав, что это какая-то реклама или соседи, Ева в полупьяном состоянии крикнула: — Проваливайте! Меня нет дома!       Но незваный гость настаивал, чтобы его впустили. — Я сейчас выйду со сковородкой и накостыляю вам, чертовы ублюдки, — она открыла дверь и вовремя остановив заносящуюся посуду над головой, воскликнула: — Вот черт! Я не готова тебя видеть так рано! Даже недели не прошло. Что тебе нужно, Кэролин?       Осмотрев Еву с головы до ног, и не скрывая неприятного взгляда, Кэролин достала из сумки бутылку водки и продемонстрировала хозяйке: — Надеюсь, ты хотя бы выходишь на улицу, Ева? Выглядишь просто ужасно. Ну и запах! Не пробовала проветривать? — она прошла в квартиру, осмотрела помещение, и села за кухонный стол. — У тебя есть рюмки? — Есть. С каких пор ты пьешь в такую рань? — С тех пор, как не стало Кенни. Мне нужно поговорить с тобой, Ева.       Достав две рюмки, хозяйка налила водки, и чокнувшись с гостьей села напротив нее и ожидала начала разговора. — Ты была близка с ним. Как друг, конечно же. Мне жутко не хватает его. Джеральдина уже надоела своими душевными разговорами и ангельской поддержкой. Тошнит от ее овощного рагу и вечными слезами. Но я пришла к тебе не ныть, а за помощью. — Ну нет уж! Один раз я тебе поверила, и в итоге лежала с простреленным плечом в Риме. Мне надоело это, Кэролин. Если «Двенадцать» хотят убить меня, я даже сопротивляться не буду, потому что мне осточертело абсолютно все. Но я не собираюсь снова скакать по всему миру, чтобы помочь тебе. Снова! Лучше я сопьюсь, и сдохну в собственном дерьме, и не в проветренной квартире, но помогать тебе не стану! — с этими словами, Ева выпила залпом вторую рюмку, громко поставила на стол, и облокотилась к раковине, встав к гостье спиной. — Ева, я не могу спокойно жить, потому что каждую минуту думаю о том, что в смерти Кенни виноваты «Двенадцать». — Тогда зачем ты убила Пола? Зачем? Он владел информацией, которая могла бы хоть как-то открыть нам глаза! — Константин дал мне некоторые наводки на людей, которые причастны к убийству Кенни.       Ева повернулась к Кэролин, округлив глаза, сказала громким шепотом: — Вы до сих пор общайтесь? После всего того, что он сделал с тобой? Ты до сих пор доверяешь ему?! Такой глупости я даже от тебя не ожидала, Кэролин!       Кэролин достала из сумки папку с документами и положила на стол: — Я не стану тебе ничего объяснять. Здесь лежат вполне себе хорошие доказательства. Я проверила, и многие из них совпадают с реальностью. Пожалуйста, просмотри их, и дай знать, что ты решила.       Ева со вздохом опустилась на стул и облокотила голову на локти. — Я уже тебе сказала Кэролин, что не хочу снова в это вмешиваться. Уходи.       Кэролин молча встала, подошла к Еве, и положив руку на ее плечо, заключила свою мысль: — Мы очень близки к ним, Ева. Просто посмотри это ради Кенни.       Она ушла, молча закрыв за собой дверь. На столе все также лежали документы и стояла бутылка водки.       Вилланель лежала на лавочке где-то в Париже. Прошлой ночью она выпила много алкоголя, да и еще купив пару таблеток у кого-то паренька, чувствовала себя совершенно отвратно. Она знала, что находиться сейчас здесь не безопасно. Ведь Хелен и «Двенадцать» ищут ее, чтобы скорее всего убить, перед этим хорошенько избить все тело, сломать пару костей и не оставить живого места, прострелить голову или сердце, чтобы уж наверняка. Но вот уже больше двух недель она ведет такой образ жизни, и никто не ищет ее. Она ночует у каких-то незнакомых людей, тратит деньги на выпивку и колеса, иногда снимает девушек или просто флиртует с ними. Но по итогу Вилланель не может даже и поцеловать никого из них. Потому что ей везде мерещится Ева. И каждый раз она пытается забыться, но это не получается. Выпивка, колеса, слезы. И так по кругу.       Она дала себе обещание, что больше не будет никак напоминать о себе Еве: никаких подарков, смс, звонков, а тем более убийств с секретным почерком, который понятен только агенту МИ-6. Вилланель хочет, чтобы у Евы все получилось вернуть обратно: скучный и усатый муж, который хорошо готовит и любит Еву, несмотря на ее скверный характер, нудная работа, заставленный безвкусным барахлом дом и дорогие её сердцу друзья. Впервые в жизни Вилланель жалеет о содеянном так сильно, что готова отпустить человека. Просто по тому, что любит, и не хочет больше причинять боль.       Спустя еще неделю Вилланель сидела в каком-то кафе, выпивала кофе и наблюдала за прохожими людьми. Она ни о чем не думала, никаких эмоций и пустой взгляд.       К ней тихо подсела женщина, и даже не обратив на неё внимания, Вилланель сказала: — Не думаю, что это удачная мысль, Кэролин. — И тебе привет, Вилланель. Странно видеть тебя такой. — Какой? — Без эмоциональной.       Вилланель наконец посмотрела на своего собеседника: — Что тебе нужно? Вроде как на меня охотятся, правда что-то не очень заметно. Три недели веду необузданный образ жизни, а меня так и не убили. Может они думают, что я сама умру?       Кэролин заказала чашку кофе и положила перед Вилланель папку с документами. Та даже не стала смотреть на бумаги. — Тебя не так-то легко было найти. Я думала, что ты будешь прятаться. Исчезнешь где-нибудь на Кубе, например. — Оу, я смотрю ты хорошо разговорила Константина. Если встречу его, надо не забыть отрезать ему язык. — Кстати о нем. Мне нужна помощь, Вилланель. — Ты хочешь, чтобы я его убила? Ну нет уж. Пусть этим занимаются другие. Я не хочу марать свои руки о такую грязюку. — Константин передал мне документы, в которых имеются вещественные доказательства на некоторых людей. Многих из них ты, возможно, знаешь. Они причастны к «Двенадцати», но не все.       Вилланель ухмыльнулась и покачивая головой, сказала: — И после того, что он сделал с тобой ты доверяешь ему? Он тебя предал, убил твоего сына, продал тебя, да нас всех! Ради чокнутой дочурки и денег, которых хватит то на пару лет. И после всего этого, ты берешь у него эти сраные документы? Ох, Кэролин, я была о тебе лучшего мнения… — Вы так похожи с ней, особенно в своей речи. Странно, почему вы разошлись с ней, а? — Что? — Вилланель немного отшатнулась от такого вопроса, — Ты разговаривала и с Евой тоже? После того, что произошло с ней?       Кэролин молча кивнула, дожидаясь ответа на свой вопрос. — Я разрушила её жизнь, и причинила много боли. Со мной ей быть нельзя. И даже не проси меня о помощи. «Двенадцать» скоро найдут меня, и вышибут из меня все, что только можно.       Кэролин усмехнулась, допила кофе и добавила с некой издевкой: — Ты изменилась, Вилланель. И Ева тоже. Но вы никак не можете додуматься, что вместе вам гораздо лучше, чем порознь. Ева также получила эти документы, как и ты. И думаю, что в скором времени она присоединиться ко мне. А если нет, то ты захочешь мне в этом помочь. Поэтому ты знаешь, как меня найти. Дай знать, как решишь, что будешь делать.       С этими словами Кэролин встала, и зашагала в сторону улочек. На столе остались лежать документы и допитая чашка кофе.