Как ему быть?
Сукуна давно понял, что он другой. Полностью отличается ото всех остальных людей. И все, кто хотя бы раз его встречали, тоже это понимали. Люди его боялись, но боялись… тихо. Без видимой на то причины, на подсознательном уровне; Рёмен не был глупым и скрывал свою силу, чтобы избежать излишних хлопот. В поселении его обходили стороной, бросая короткие настороженные взгляды, а редкие приветствия односельчан были пропитаны затаённым страхом. Женщины и дети вовсе прятались по домам, стоило только увидеть его где-то поблизости. Сукуна не обращал внимание на это — главное, что его не трогали. Но в один день всё пошло куда-то прямо перпендикулярно плоскости. На селение напало Проклятие, которое увидели все жители. То и не мудрено — каждый был буквально на волоске от смерти. Сукуна, сам того не желая, по доброте душевной — а душа у него когда-то была — решил изгнать незваного «гостя». И все в деревне это увидели. Увидели его нечеловеческую силу. В те времена для людей, которые отдавали дань Богам, что-то потусторонне, не присущее обычному человеку, было сродни смерти. Магия была редким явлением, но все, кто ей владел, становились изгоями. Такие люди в глазах обычных людей были оклеймлены низшими существами — демонами. Такая участь настигла и Сукуна. Жители быстро забыли убитое его руками Проклятье, но его самого запомнили навсегда. Окрестив «Демоном» и загнобив, Рёмена прогнали из деревни мётлами и грязными тряпками. Он не понимал. Не понимал, почему именно так всё произошло. Выгнали, ни сказав ни единого слова благодарности за спасённые жизни. Выгнали, не подумав, что Сукуна может забрать их жизни с такой же лёгкостью, как он их и спас. Но шаман так не поступил. Просто смиренно ушёл, даже не подумав о том, чтобы проклясть всех этих тупых, недальновидных людей. Не стоило того.***
Слухи страшнее Проклятий. Они распространяются быстрее вспышки молнии. Его фамилия стала звуком битого стекла и колкими фразами полушепотом за спиной, теряющимися в шелесте тканей одежды. Вскоре во всей округе знали о Демоне и гнали его ото всюду. А Рёмен всё так же не понимал — «за что?». Под рёбрами липкой жижей распространялась злость и ненависть ко всему живому, но Сукуна старательно открещивался от этих мыслей и продолжал странствовать, гонимый всеми. Возможно, думал он, так будет лучше. Разбитую сущность не получалось склеить обратно: он не понимал настоящего себя, не понимал и того, кем на самом деле являлся. С каждым днём негативные эмоции и мысли отравляли сознания и один Бог знает, как Сукуна сдерживал себя, не создавая тысячи и тысячи новых Проклятий. Как ему быть, если всё, что он делает — бросается из крайности в крайность, пытаясь найти себе место в этом мире? Но всё оставалось прежним: люди, но не его, смех с их глупости, но пустой, желание довериться кому-то, и страх-страх-страх, омерзительный, липкий страх. Рёмен никогда не думал, что будет боятся остаться одному. Среди ненависти окружающих. Среди собственной злобы, гнева и жестокости. Сидя на берегу реки и смотря на спокойную водную гладь, Рёмен ощущал, что теряет себя и теряет последнюю надежду. Надежду во всё. Топит собственноручно себя в яде и желчи. Ему так нужно, чтобы его услышали, нашли, подняли, поставили на ноги… Хотя бы кто-нибудь. Он живёт совсем немного в сравнение с чем-то высшим, но каждый день его преследовало чувство, что все эти последние годы гонений — пугающий своей бесконечностью вечер. Он чувствует, как становится темнее. Наблюдает, как заходит солнце. Его солнце. — Извините! Тонкий, навязчивый девичий голосок за спиной. Совсем недалеко. Сукуна медленно закрывает глаза и также медленно их открывает, отталкивая от себя мрачные мысли. Делает вид, что не замечает девчонку. Слышит, как мелкие шажки позади переходят в лёгкий бег. — Простите, — невесомое прикосновение к плечу; карий взгляд на автомате косится на чужую руку; но голосок в этот раз уже запыхавшийся. Магу хватает лишь одной руки, чтобы понять, что девушка из низших чинов. Не смотря на чистоту, засохшая земля под ногтями подсказывает, что она недавно работала в полях. Рукав юкаты потёрт, ткань явно не дорогая. Сукуна вздыхает и сбрасывает с себя чужую руку, словно бы отмахивается от комара. Морщит нос — чужие прикосновения мерзкие, отвратительные… непривычные. — Чего надо? — грубо спрашивает мужчина, одним слитным движением поднимаясь на ноги. От неожиданности незнакомка пошатнулась и отскочила от Рёмена на пару шагов. — И-извините, — снова заикнулась девушка, испугавшись, — Но это же… это же вы? — в этих словах маг расслышал нечто, похожее на восхищение, и это заставило его, наконец, повернуться к ней. Хватило нескольких секунд, чтобы досконально её рассмотреть. Чёрные волосы, убранные в высокий пучок, узкие, серые глаза, но лицо для обычной рабочей девушки показалось мужчине слишком привлекательным. Очень утончённые черты. Юката действительно оказалась старой и изрядно поношенной, но за тканью скрывалось сильное тело, закалённое тяжёлой работой. Её лицо буквально светилось от радости и необоснованного восхищения. — «Вы» - это кто? — выгибает бровь Рёмен и смотрит точно ей в глаза. — Вы спасаете людей от нечисти, — как само разумеющееся произнесла брюнетка, — Девочки на рисовых полях обмолвились, что видели вас в окрестностях деревни. Я так боялась не успеть! Лицо Сукуна перенесло значительные метаморфозы и, как итог, смотрел он теперь на девушку не раздражённо, а с удивлением, будто на умалишённую. Изгонял он Проклятья после инцидента в его поселении только из-за того, что они сами к нему липли. Никак не во благо глупым людям. Об этом и речи не шло… Скорее всего. — Не успеть «что»? — снова переспрашивает шаман. — Как что? Получился замкнутый круг. Незнакомка говорит вещи, предельно ясные лишь для неё, но абсолютно абсурдные для Сукуна, поэтому ему и не остаётся ничего, кроме как бездумно переспрашивать. — Конечно же поблагодарить вас, — улыбнулась она, — Понимаю, я не первая это делаю, но ведь вы так благородны! Рискуете собой, защищая других. А ещё… Рёмена неожиданно захлестнула жгучая злость. На узком плече внезапно сжались чужие сильные пальцы и ноги сами непроизвольно повели брюнетку вперёд. Девушка чуть ли не ударилась носом об грудь шамана, но тот затормозил её и склонился к её перепуганному лицу. Было непозволительно близко. Она бы закричала, да только кричать нечем. Совсем, честно. Словно все слова отняли, а с ними и воздух, осталось только гулкое сердцебиение, пульсирующее в голове. Чужие пальцы всё сильнее сжимают её плечо, а карие глаза напротив приобретают в свете солнца багровый оттенок. Страшно, ей слишком страшно. Она даже не понимала, почему он так разозлился… — Глупая, не смыслящая, что говорит, женщина, — тихо обронил Рёмен, на мгновение отводя взгляд от перепуганных девичьих глаз, — Проваливай отсюда, да побыстрее! — не скрывая угрозы, рыкнул Сукуна, — Иначе я прокляну тебя, либо просто убью. Брюнетка всхлипывает и поджимает тонкие, побелевшие губы. Страшно и стыдно, хоть и хочется, и колется, и ворочается внутри. И не понятно, кому из них. Всё должно было быть не так. Никак не должно было быть. Сукуна отпускает её и снова отворачивается к реке. Досадно, думает шаман, что спокойствие воды не передаётся к нему. А девчонка, ни жива — ни мертва, всё продолжает стоять на месте и не мигающим взглядом смотрит в широкую спину. — Ты ещё тут? — вздохнул Ремён, — Я же сказал… — он снова резко разворачивается и замахивается на неё, — Проваливай! Бить её он не собирался, просто решил припугнуть. Напоследок он снова заглянул ей в глаза, ожидая увидеть немое проклятие в его сторону и ненависть… Не увидел. Кроме слёз и разочарования ничего не разглядел. Но зато брюнетка тут же сорвалась с места и не оборачиваясь побежала в лес. Несправедливо это. Сукуна смотрел вслед незнакомки и задумался: почему же он так отреагировал? Разве это не то, чего он когда-то хотел? Хотя, это громко сказано. И всё же, вот благодарность. Он должен был ответить что-то вроде «пустяк», развернуться и уйти. Либо ничего не говорить, просто кивнуть и также уйти. — Чёрт, ну и дела, — протянул шаман и потянулся руками к небу, хрустя позвонками. Ну, ничего больше не попишешь. Не бежать же теперь за этой девчонкой и не извинятся за своё скотское поведение. «Она ещё легко отделалась», — мысленно заключил Сукуна и неторопливым шагом двинулся вдоль реки. Но не прошёл он и пары метров, как из леса раздался испуганный крик. Крик, который, к сожалению, был ему уже знаком, да и вряд ли в лесу бы сейчас оказался кто-то ещё, кроме этой девушки. Сконцентрировавшись на своих ощущениях, Сукуна обнаружил присутствие некого Проклятия, примерно там же, откуда и раздался крик. Цветасто выругавшись, шаман развернулся и двинулся именно туда, где очередная нечисть хочет полакомится человеческой плотью. Момент, когда он с бодрого шага перешёл на бег, Сукуна упустил. До места проишествия шаман добрался быстро и увидел ровно ту картину, которую ожидал. Адская тварь, с сотнями глаз по всему телу и восемью руками, сжимала в одной из своих когтистых лап ту самую девушку и вот-вот намеривалась её сожрать. Брюнетка выглядела изрядно потрёпанной, волосы уже были не собранными в аккуратную причёску, а распущенными и спутанными. Она уже не предпринимала попыток вырваться, осознавая неравность сил, а только безмолвно плакала и скулила, смотря в слюнявую пасть Проклятья. — Тц, — цыкнул Сукуна и изящно сложил пальцы рук в печать, — Надо бы ещё попрактиковаться в этом. Причём Проклятие довольно сильное, а напрягаться особо сильно не хочется, — лениво произнёс мужчина и сосредоточился, закрыв глаза, — Увеличение т… Но вдруг Ремён замер и опустил руки. Мысль о том, что после попадания на его территорию обычный человек может не выжить, остановила Сукуна. — Проблема… — усмехнулся шаман и провёл рукой по волосам, — Эй! — требовательно крикнул он, привлекая внимание и Проклятья, и незнакомки. Стоило глазастой твари отвлечься на секунду, как Ремён уже оказался в воздухе над ней и без труда отсёк конечность, в которой Проклятье и сжимало тело девушки. Брюнетка удивлённо раскрыла глаза и только собиралась закричать, как тут же была подхвачена сильными руками и прижата к чужому телу. Всё произошло настолько быстро, что спасённой оставалось лишь шокировано смотреть на своего спасителя. Тем не менее, она была неимоверна рада снова увидеть этого мужчину, совсем позабыв о его недавней угрозе. — Постарайся не мешать, — раздражённо шикнул Сукуна и посадил брюнетку на землю, — И не орать от страха. Поняла? Девчонки хватило только на бессвязное мычание и слабый кивок головой. Ремён прочертил взглядом невидимую линию, разделяя себя и девушку. Затем снова обратил внимание на разбушевавшееся Проклятье, которое, ко всему прочему, уже успело восстановить конечность. По плану Сукуна, он расширит территорию ровно по мысленно прочерченной линии, чтобы девчонку не задело его атакой. Затем в течении нескольких секунд изгонит Проклятье и уйдёт восвояси. Пальцы снова сложились в печать, а губы растянулись в ухмылке: — Расширение территории: Демоническая гробница. Несколько километров леса затянула непроглядная тень, а вместо деревьев появились черепа и кости различных видов. За спиной Ремёна возвысился буддийский древний храм. Проклятье замерло и явно осознало, что пришёл его конец. Даже предпринять что-то конкретное оно не успело, лишь издало предсмертное урчание. — Расщепление, — хмыкнул мужчина, наблюдая, как тело Проклятья буквально распыляется прахом. Досадно вздохнув, Сукуна отменил увеличение территории. Он, конечно же, ожидал чего-то более веселого. Всего-то семь секунд. Ни о чём. Скосив взгляд назад, шаман увидел всю ту же растрёпанную девчонку. Живую. Мысленно поставил в голове галочку, что сражение за даром не прошло — теперь он умеет применять территорию на выборочную площадь. Он не был уверен, что с первого раза точно получится, но случилось то, что в народе называют «везением». В противном случае, девчонка бы просто умерла в первую секунду. Не то, чтобы Сукуна сильно расстроился из-за этого, просто вышло бы странно. Пришёл спасти, а в итоге сам бы и убил. — Как тебя зовут-то хоть? — спросил мужчина, готовясь выслушивать от неё тысячи вопросов о том, что сейчас произошло. — М-мито, — шмыгнула носом брюнетка и потёрла раскрасневшиеся глаза, — Мито Кимура. — Мито, значит. Ясно. Теперь можешь и поблагодарить. — Спасибо… Сукуна не удержался и надменно фыркнул, проходя мимо всё также сидевшей на земле Мито. — Куда это вы? — спохватилась Кимура. — Не знаю, — пожал плечами шаман, не останавливаясь. — А как ваше имя? — уже громче спросила девушка. — Сукуна. Он стремительно удалялся и явно не намеревался продолжать светские беседы, поэтому Мито, попытавшись выкинуть из головы недавний инцидент, бросилась вслед за шаманом. Тот шёл слишком быстро, поэтому и девушке пришлось перейти на бег. — Постойте же вы! — с долей гнева взмолилась она, ухватывая его за рукав чёрной юкаты. Но тут Кимура вспомнила его поведение у реки и отпрянула назад, словно ошпарилась. Зажмурилась. За свой поступок она ожидала получить удар, который не получила в тот раз, но.… ничего не произошло. Она медленно открыла сначала один глаз, затем и второй. Сукуна был предельно спокоен и выжидательно смотрел на низенькую, по сравнению с ним, девчушку. — Что-то ещё? — Вы выглядите очень уставшим. Я предлагаю вам поужинать у меня дома. В знак благодарности. Согласны?— спросила Мито. За сегодняшний день Сукуна удивлялся слишком много. И вот опять она просто выбивает его из равновесия своим абсурдным предложением. Чужака в свой дом зовёт. Демона для народа! Неужто не знает, что про него говорят? И вот так спокойно приглашает? О чём она вообще думает? Проклятье, видать, хорошенько приложило её головой обо что-то твёрдое, вышибая напрочь и мозги, и чувство самосохранения. Но вот незадача для Сукуна. Согласное «да» сорвалось с языка гораздо быстрее, чем он успел прокрутить в мыслях твёрдый отказ. А дороги обратно уже и нет, вроде как. Потому что Мито ухватила его за ладонь и повела за собой в нужном только ей направлении. Явно без страха, потому что она лепетала мужчине что-то про скорый ужин и про то, что она очень вкусно готовит. Потом про знакомство с остальными жителями и ещё какую-то ерунду. Сукуна правда не вслушивался, просто шёл за ней, чуть наклонившись вперёд из разницы в росте, и изумлённо смотрел в затылок Кимуры. Потом на её руку, уверенно сжимающую его ладонь. И на этот раз чужое прикосновение было не таким уж и мерзким. А потом он посмотрел не на неё, а в будущее, которого ещё не было вчера. — Постой, — хрипло выдавил Рёмен и Мито тут же замерла, обернулась и невинно на него посмотрела. Рука всё ещё сжимала его руку. А глаза её… испорченные чистотой, что хуже черноты разъедают его нутро, становились личным проклятьем. — Что такое, Сукуна-сан? — взволнованно спрашивает Мито, — Всё-таки хотите мне рассказать, что произошло в лесу? Я бы не отказалась от разъяснений. И тут она посмеялась. Ну и дурацкий у неё был смех, честное слово. Но что-то внутри Сукуна едва заметно шевельнулось. Заставило прислушаться, засмотреться. Смех дурацкий, а вот улыбка... До банального «словами-и-не-описать». Рёмен фыркнул себе под нос. А вот подсознание так и кричало: на десерт я буду это непонятное блюдо — Мито Кимуру. И сколько у него уже их было — таких наивных, невинных овечек на одну ночь? О, лучше и не знать, да и кто возьмётся считать капли в море? В мелких деревнях его знали как Демона, а вот в городах побольше его считали за очень привлекательного мужчину, не зная истинной сути. Каждый мужчина снимает напряжение и Рёмен не исключение. И конечно же, наилёгким способом была постель с красивой женщиной. Быть тем, кого используют — не в репертуаре Сукуна, поэтому пользовался он. А тут он испытал нечто новое и непонятное. Не девчонка, а сплошной нонсенс. — Это было Проклятье, — объяснил Рёмен, — Сгусток негативных человеческих эмоций. Я изгнал его. — А-а-а, — понятливо протянула Мито, — А вы на совсем короткое мгновение будто бы исчезли… Когда придём домой, расскажете побольше про это? Мне очень интересно. И посмотрела она ему в глаза так доверительно, что Сукуна… просто не смог отказать.***
Очередное селение и снова эти злоречивые взгляды в спину. Не заметит их только идиот. В случае Сукуна — идиотка, потому что Мито шла по улочкам своей деревеньки ничего не замечая вокруг. Она была увлечена рассказом про свою жизнь и про то, какие замечательные люди её окружают. Шаман же слушал в пол уха, идя рядом с брюнеткой. Вскоре они остановились у небольшой хижины почти на окраине. Домишко был ухоженным, насколько это было вообще возможно, и Сукуна был почти уверен, что внутри дела обстояли ничуть не хуже. Всё-таки он довольно давно не ночевал в комфорте. — Мито-чан! — кто-то прокричал вдалеке, привлекая внимание брюнетки, — Мито-чан! Кимура обернулась и увидела в конце улицы молодого человека — Акисато. Её приятель, с которым они вместе работают на полях. От Рёмена же не укрылось то, как Мито тяжело вздохнула и натянула усталую улыбку. — Проходите, пожалуйста, внутрь и чувствуйте себя как дома. Я скоро приду. Шаман хмыкнул и, резанув холодным взглядом по парню вдалеке, скрылся в хибаре, оставляя Мито на улице. — Что случилось, Акисато? — спрашивает Кимура, подойдя к знакомому. Высокий, ладно сложенный, одним словом — завидный жених. Выразительные зелёные глаза, короткие светлые волосы. Но Акисато, в свою очередь, выглядел явно рассерженным и брюнетка не понимала, по какой именно причине. — Ты кого в деревню привела, дура? — буквально шипит Акисато, показывая рукой в сторону её дома, — Ты хотя бы понимаешь, кто он такой? Он же убьёт тут всех и бровью не поведёт! — Что ты такое говоришь? — искренне удивилась Мито, — Он хороший человек! Ты ведь его даже не знаешь. — Человек? — нервно усмехнулся парень, — Да он демон! Ты не слышала, что люди говорят? Тебя ведь предупреждали. — Он спас меня сегодня! А слухам верят только дураки, — Кимура сложила руки на груди и недовольно посмотрела на своего приятеля, — И вообще… Сегодня у Мито явно неудачный день, потому что уже второй человек её перебивает и не самым приятным образом. Акисато положил руки ей на плечи и сильно встряхнул. — Одумайся, дурёха! Он накличет на всех нас беду! И тут Мито не выдержала. Она с силой оттолкнула парня от себя и яростно смотрела на него. — Не тебе это решать! Считай человека свиньёй — он свиньёй и станет! — гневно припечатала Кимура и внезапно замолкла. Голова по инерции дёрнулась вправо и спустя долгую секунду щёку мерзко защипало. Мито долго осознавала, что произошло. Наверное, из них двоих дурак точно Акисато, раз позволил себе ударить девушку. Пускай это и была несильная пощёчина, нацеленная на возвращение здравомыслия, но он это сделал. Он ведь волновался за неё в первую очередь, а уже потом за остальной народ. К тому же, ему очень не понравилось, что упёртая Кимура его в упор не слушала и не ставила ни во что его заботу. А для Мито было неприемлемым такое поведение. Проведя прохладной ладонью по болевшей и раскрасневшейся щеке, Кимура молча развернулась и ушла. Парень даже не успел извиниться, находясь в глубокой задумчивости, и пришёл в себя только тогда, когда брюнетки уже не было на улице. — Надеюсь, она послушает меня, — шепнул блондин и поспешил уйти от греха подальше.***
Сукуна готов поклясться, что в голове шумит целый оркестр нецензурных выражений и криков ужаса разной тональности, когда из дверей неуверенной походкой выходит Мито. Он слышал весь их разговор отчётливо. Природа наградила острым слухом. Но только не видел, что там случилось. Как не крути, методом дедукции он определил, что девчонку всё-таки ударили. А ведь Рёмен интуитивно чувствовал, что стоило понаблюдать за ними издалека… Так. Стоп. Ему-то какая разница, кто кого ударил и за что? — Простите, что так долго. Наверное, Сукуна всё-таки сошёл с ума. — Он тебя ударил? За что? Если нет, то сойдёт. Если не сойдёт, то сведёт кого-нибудь. Потому что он испытал нечто, схожее с беспокойством. И он пока не понимал, следует что-либо предпринять или не стоит. Бред какой-то… — Что? — вскинула брови Мито, — Нет-нет, — поспешила оправдать Акисато девушка, — Это ещё с инцидента в лесу. — О чём говорили? — меняет тему Сукуна, будто бы ему действительно интересно и словно он не знает. — Да так, о работе, — нагло врёт Мито. Волнение под рёбрами скрутилось в тугой ком, а затем и вовсе исчезло, будто его и не было никогда. Рёмен решил, что ему просто показалось. Не может он переживать за кого-то. Мужчина делает вид, что верит и больше ничего не спрашивает, молча наблюдая за тем, как Мито готовит ужин. Вот и поговорили.***
Оказалось, что Мито действительно вкусно готовит и хорошо сервирует стол. Сукуна готов был поклясться, что никогда не ел нечто настолько вкусное. Ужин прошёл в тотальной тишине. — Не хотите остаться на ночь? — невзначай спрашивает Кимура, разливая по чашкам зелёный чай, — У меня есть свободная комната. Сукуна сделал глоток напитка и флегматично посмотрел на Мито. За стенами дома уже давно стояла глубокая ночь и было глупо отказываться от предложения. Да и до ближайшего более менее крупного города часа три пути. Кто захочет ночевать в холодном лесу, отказываясь от мягкого, в сравнение с землёй, футона. — Хорошо. Твои сожители против-то не будут? — Я живу одна, — грустно улыбнувшись, ответила Мито, — Старший брат скончался пару месяцев назад, а родители умерли когда я была совсем маленькой. Можете не беспокоится, вы никому не помешаете. Можете оставаться тут, сколько захотите. Никому — это всем жителям, которые боятся его до смерти. Сукуна отпустил усмешку. — Что смешного? — совсем по-детски насупилась Мито. — Ничего. Допив чай, Кимура проводила гостя в его временную комнату и сама поспешила готовиться ко сну. Она совсем позабыла расспросить Сукуна о произошедшем в лесу, но не стала вламываться к нему в комнату с расспросами, оставив это дело на завтра. К тому же, день выдался уж очень насыщенным и хотелось поскорее прилечь и отдохнуть. Ночь всё тянулась, а Мито, не смотря на всю усталость, не могла сомкнуть глаз. Её мысли не переставали сотрясать слова Акисато. Били, будто в гонг. Вдруг, действительно, она привела домой демона? Да нет, быть того не может. Хороший он человек, просто немого отличается от других. Смотрит молча в потолок и думает. Оглушительно гремит тишина. Страшнее всего, что когда-либо слышала Мито. Сукуна, между прочем, тоже не спал. Тоже думал. Думал, почему же Мито к нему так добра и почему не выгнала его, как все остальные, после слов того паренька. Вдруг она захочет его убить, надеясь, что во сне он потеряет бдительность? Недоверие скручивало Рёмену пальцы и он не переставал искать подвохи в действиях Мито. Эта ночь тянулась долго для них обоих. В такие ночи, думает Сукуна, дети кончают жизнь самоубийством, а взрослые напиваются до беспамятства. Иные, в попытке отогреться, плещут градусы по ледяным стаканам, полощут хрусталики глаз в тусклом блеске бутылок, дырок, теней. Чтобы кончить, как дети, или забыться, как взрослые. Такие ночи созданы специально для зимы и каждый выдох застревает между «был» и «не был». Они, по разным комнатам, одновременно устало прикрывают глаза, засыпают, наконец, беспокойным сном, чтобы проснуться через пять часов и разойтись навсегда.***
Сукуна просыпается с первыми лучами солнца и слышит за плотно закрытым сёдзё копошение. Значит, что девчонка уже не спит. Запахивает кое-как юкату и выходит на кухню, где на столе уже стоял завтрак. Пахло уютом и… добром. Словно бы утро, действительно, доброе, впервые в жизни шамана. — Ох, я как раз успела во время приготовить завтрак, — улыбнулась Мито и посмотрела на мужчину. Но почти сразу смущённо отвернулась, чуть ли не пискнув. Сукуна был слегка растрёпанным после сна, но смутило девушку совсем не это, а то, что юката его была запахнута ровно на поясе и ниже, а не выше. Она чуть ли не засмотрелась на подтянутый торс с рельефными мышцами, но смогла пересилить себя. Как будто никогда не видела работящих полураздетых мужчин на полях. — Присаживайтесь. Мужчина молча сел и начал завтракать, пока Мито носилась от угла к углу, протирая пыль то тут, то там, лишь бы не смотреть на Сукуна. — Ты не будешь есть? — незаинтересованно уточняет Рёмен. — Ой, я уже позавтракала. Вы не торопитесь, я сегодня целый день буду на заднем дворе разгребать сарай, так что можете со спокойной душой отдыхать. Она подошла к входной двери и обернулась к нему. — Я пойду, — сказала Мито, и зачем-то повторила с вопросительной интонацией, — Я пойду? Он кивнул и Кимура птичкой выпорхнула на улицу, оставляя Сукуна наедине с собой. Тот уставился на тарелку с рисом и яйцом и вновь подумал о том, что Мито даже не предпринимает попыток его отравить. Не то, чтобы яд на него подействовал. Скорее из-за вредности и недоверия к людскому роду хочет найти хотя бы один злой поступок от неё. И вообще, он слишком много о ней думает. Надо бы завязывать с этим. — Пф, — раздражённо фыркнул Сукуна, — Глупая девка. Доев, он принял решение собраться и наконец-то уйти отсюда. Вообще, в планах у шамана было свалить по-тихому, но он зачем-то обошёл дом и нашёл Мито на заднем дворе. Скорее всего, чтобы поблагодарить за вкусную еду и чисто из вежливости попрощаться. Сукуна замер в нескольких метрах от девушки, наблюдая за её потугами открыть дверь сарая. И, по всей видимости, та поддаваться никак не хотела. Вскоре, мужчине это наскучило и он решил вмешаться в неравную борьбу между Мито и дверью. Он бесшумно встал за девичьей спиной, протянул руку через её плечо и дёрнул за дверную ручку. Мито испуганно дёрнулась назад, ойкнула, споткнулась об собственную ногу, врезалась спиной в его грудь, затем испугалась уже этого, собиралась дёрнуться вперёд, а там, на секундочку, уже открытая дверь, в которую Кимура мужественно была готова врезаться носом. До ужаса нелепая ситуация, от которой брюнетка хотела сгореть от стыда на месте, понимая, что вот-вот встретится лицом с дверным косяком. Этот несуразный перформанс прервал Сукуна, из-за которого он собственно и начался, прижав Мито свободной рукой за талию обратно к себе. Лицо девицы осталось невредимым. Маленькая победа для Кимуры. — Вы так тихо подошли, — выдохнула брюнетка, виновато опустив голову, — Извините… И спасибо ещё раз, что опять помогли. — Ага, — кивнул Сукуна. Ситуация всё ещё оставалась нелепой, потому что мужчина всё также держал Мито за талию и она не знала, как именно намекнуть на то, чтобы её отпустили, вот и оставалось ей смотреть на него, как дурочке, хлопать глазками, да думать про то, что он очень красив. Прямо как настоящий Дьявол-искуситель. И сказать, что ей это не нравится, Кимура не могла. Его ладонь была такой большой и горячей, что жар просачивался через ткань юкаты. И несомненно сильной. Словно сам он — скала. Надёжный, крепкий и до безумия сильный. Если хочешь — держись, но только покрепче, потому что если сорвёшься, то сразу в пропасть и насмерть. И если уж его кличут Демоном, то таким, как он, подносят в жертву девственниц по воскресеньям в полночь. Самых лучших и самых свежих, разумеется. А он берет своё нехотя, скорее из жалости, словно выполняет работу. — Что-то случилось? — пискнула Кимура. — В смысле? — не понял Сукуна и слегка опустил голову вниз, чтобы посмотреть на девушку. — Вы просто так пришли сюда? Рёмен, наконец, убирает руку с её талии. Девушка тут же почувствовал лёгкость и облегчение, но вместе с тем и грусть. Странное и непонятное противоречие. — Я ухожу, — спокойно говорит шаман, — Хотел уйти, не прощаясь, — лениво признаётся мужчина. Мито заметно расстроилась, но постаралась быстро взять себя в руки. Чтобы не показывать свою печаль, Кимура юркнула внутрь сарая и продолжила беседу изнутри. — И почему же решили попрощаться? — вставая на старый сундук, скрывая обиду в голосе, интересуется девушка. И Сукуна бы ответил, если бы знал причину. — Захотел, — выкрутился мужчина, пожав плечами. — Понятно. Что ж, тогда… Если бы Мито была королевой, то она явно была бы королевой неуклюжести. Споткнуться об воздух — это про неё. И именно сейчас, скидывая с деревянной пыльной полки всякую древнюю мелочь, сундук — неодушевлённый, на секундочку, предмет — решил скинуть с себя и Мито. Брюнетка стремительно начала падать назад, но на этот раз даже и пискнуть не успела, а только мысленно себя проклясть за свою неповоротливость. А Сукуна, в отличии от Кимуры, обладал великолепной реакцией и скоростью. В его тяжёлом вздохе отчётливо слышалось всемирное раздражение, а следующую половину секунды он ворвался внутрь сарая и в какой раз, за неполные два дня знакомства с Мито, подхватил её под подмышки, не давая расшибиться. — Не девчонка, а сплошной нонсенс, — в недоумении, без порицания, заявил Сукуна, но затравленная Мито этого не поняла. — Неправда! — горячо заявила девушка, — И вообще, это всё из-за вас! — Из-за меня? — разозлился Сукуна, — Я не виноват в том, что ты такая нерасторопная и глупая! — рявкнул мужчина. Мито буквально окатило ледяной водой. Конечно, он имел право на неё кричать. В нём самом не было ни единого изъяна. Даже поза, в которой он стоял, была, казалось, геометрически выверена, не смотря на то, что держал груз в виде девушки. А она, Мито, была одним сплошным недоразумением. — Лучше бы вы просто тихо ушли, — на выдохе, очень тихо проговорила она, пытаясь сдержать подступившие слёзы. Повисло молчание. Оно и к лучшему, ведь в противном случае ей пришлось бы отвечать, а тут без всхлипа и дрожи в голосе уже не обошлось бы. — Как ты ещё живая-то ходишь, — ставя девушку на землю, равнодушно обронил Сукуна. Он обошёл Кимуру, оттолкнул ногой сундук, и одним махом скинул с треклятой полки оставшиеся безделушки. Поднялась пыль, от которой Мито закашлялась и закрыла рот и нос рукавом юкаты. А Рёмен продолжал проделывать то же самое с остальными полками и многолетняя пыль ему была ни по чём. Да и с его ростом сундук был не нужен. — Что вы делаете? — приглушённо спросила Мито, наблюдая за действиями Сукуна. — Даже не знаю, — саркастично протянул шаман, — Ты разве не этим занималась? — Да, но… — Хочешь, чтобы я поскорее ушёл? — усмехается Рёмен, повертев в руках какую-то глупую игрушку, — Не ты ли вчера говорила мне, что я могу оставаться тут сколько захочу? — Я не это имела ввиду! — возмутилась Кимура и снова закашлялась, — Просто вы ведь хотели… уйти. — Теперь не хочу, — просто ответил Сукуна. — Как у вас всё просто, — буркнула Мито и подошла к сундуку, открывая его, — Странный вы. — Можешь обращаться ко мне на «ты». Я не против. — Как скаже… — девушка осеклась, — Как скажешь. — И что ты будешь делать со всеми этими безделушками? — Игрушки отдам деревенским детям, всякие статуэтки, книжки и украшения отнесу на ярмарку. Наверняка кто-нибудь что-то купит, — вздохнула Мито, доставая из сундука цепочку с блестящим камешком, — Папа и мама занимались ювелирными украшениями, когда были живы, а мне вся эта красота ни к чему. Зато денег на жизнь совсем не хватает. Сукуна наклонился к сундуку с противоположной от Мито стороны и его внимание привлекла брошь с красным ярким камнем. Он незамедлительно достал её и стал педантично разглядывать. — Это золото и рубин? — недоверчиво спрашивает мужчина. Мито качает головой. — Нет, позолоченный алюминий и закопченная в крови смола. Если бы всё это было золото, я бы тут не жила, — посмеялась брюнетка, — Если тебе что-то приглянётся, можешь взять не спрашивая, и тоже потом продать, если купят. — Как благородно, — хмыкнул Сукуна, бросив брошь обратно в сундук, — По каким критериям разбирать? — Ты можешь идти обратно в дом, — улыбается Мито, доставая с угла сарая несколько деревянных ящиков, — Ещё совсем рано, можешь поспать. К обеду я могу тебя разбудить. — Хватит уже раздражать меня. Предлагают помощь — соглашайся. Кимура неловко рассмеялась и очень тепло посмотрела на мужчину. — Ты уже помог мне больше, чем кто-либо другой, — хихикает брюнетка, — Мои благодарности совсем обесценятся, а ещё их будет так много, что они станут тебя раздражать больше, чем я сама. И тут Сукуна решил с ней поиграть. Даже не так. Скорее бы он назвал это «воспитательно работой»; научит дурнушку уму разуму. — В качестве благодарности может быть не только банальное «спасибо», но и кое-что большее, — он вдруг внезапно подошёл критически близко, ухмыльнулся, и ловко подцепил длинными пальцами девичий подбородок, — Я ведь видел, как ты смотрела на меня в доме. Мито почувствовала, что от такой непозволительно близости земля стала уходить из под ног, а бедное сердечко отстукивало ритм чечётки. — О ч-чём ты? — задыхаясь, спросила Кимура. Ухмылка тлеет, теплеет, становится почти нежной, потому что Рёмен замечает явное и искреннее замешательство в её серых глазах, и проводит большим пальцем по её скуле. Он буквально упивается её смущением и непониманием и решает усугубить ситуацию, наклонившись к её лицу ещё ближе. Ближе настолько, что воздух становится одним на двоих. — Представь, как я затащу тебя в дом, как ртом заглушу все твои протесты, как буду втрахивать тебя в стену, в стол, в постель. О, я даже согласен быть ласковым, если ты попросишь. Мито была настолько шокирована его словами, что совсем не заметила издевательской интонации в словах. И тут в голове, как назло, всплыли слова Акисато. «Нет-нет-нет. Он ведь не такой. Он не станет. Он хороший. Хороший…» Но в разрез этим оправданиям всплыло воспоминание у реки, когда он чуть ли не ударил её. Она вспомнила, как он с лёгкостью уничтожил то чудовище. Что ему стоит сделать и с ней самой всё, что в голову взбредёт. От своих мыслей Кимура не сдержалась. С уголка глаза скатилась кристальная слеза, затем ещё одна, и ещё. Девушка бесшумно заплакала, смотря прямо в глаза Сукуна. — Зачем? — шепнула Мито, — Зачем ты это говоришь? Ты ведь… не такой. И даже тут в её глазах не было злости или гнева к нему, а лишь искренняя вера в собственные слова. Рёмену даже на долю секунды стало стыдно за своё поведение и он тут же отпустил её лицо, для надёжности отойдя на шаг. — Я пошутил, успокойся. Воспитательная мера, не более, — он кашлянул в кулак и отвернулся, — Чтобы не водила в дом кого попало, когда я уйду. Потому что нельзя слепо доверять всем, кого видишь. Кимура тут же почувствовала облегчение и шумно выдохнула, утерев слёзы. — Ну и шутки у тебя, — обиженно отозвалась Мито, — Не шути так больше! — Да-да, — махнул рукой Сукуна, — Давай уже приступим к делу. Быстрее начнём — быстрее закончим.***
Копошились они в сарае до самого вечера, даже забыв про обед. И когда все вещи были расфасованы по ящикам, Мито буквально выбежала из осточертевшего пыльного сарая на улицу и тут же завалилась на прохладную траву, наслаждаясь чистым воздухом. Вслед за ней вышел и Сукуна, разминая затёкшую шею. — Славно потрудились, — довольно протянула Кимура, приподнимаясь на локтях и смотря на мужчину, — Спа-си-бо! — по слогам пропела девушка и заливисто засмеялась, падая обратно, — Сейчас накормлю тебя и побегу по деревне раздавать игрушки. — Ой-ой, — усмехнулся Рёмен, вставая над валяющейся брюнеткой, — Ты хотя бы ящик-то поднять сможешь? — Будет непросто, но я справлюсь, — вздохнула Кимура. — Такая ты немощная, — издевательски протянул Сукуна, — Давай-ка я решу как мы поступим: сейчас мы пойдём отдавать твоё барахло нуждающимся, затем вернёмся домой, ты меня накормишь и уложишь спать. Мито тут же вскочила на ноги, смешно фыркнула и саркастично поклонилась, сказав: — Да, мой повелитель. Стоило ей разогнуться и снова засмеяться, как Сукуна едва ощутимо щёлкнул её по носу. — Лестно, конечно, слушать такое, но не забывайся, — двусмысленно хмыкнул он, возвращаясь за ящиками обратно в сарай. — После твоей недавней выходки мне уже ничего не страшно, знаешь ли. «О, как же ты ошибаешься», — мрачно подумал Сукуна.***
Рёмену было очень любопытно наблюдать за тем, как Мито вместе с детьми выбирала, какую игрушку им всё-таки забрать. Всё это выглядело так, словно выбор был действительно очень важен, с такой серьёзностью они подходили к этому занятию. Но после сделанного выбора лица детей, особенно лицо Кимуры, буквально светились от радости и счастья. В отличии от взрослых родителей, которые презрительно смотрели на шамана и торопили своих чад скорее возвращаться домой. Каждый ребёнок сердечно благодарил и её, и Сукуна, который и таскал от дома к дому эти ящики с барахлом. Для него это занятие было не легче, чем прихлопнуть комара, но надоело оно быстро, поэтому торопили не только родители своих детей, но и Сукуна Мито. — Ну что ты всё ворчишь? — спросила Кимура, отходя от последнего дома. На улице уже было довольно темно и улицы были освещены светом от огня факелов. Пара неторопливо шла в сторону хижины Мито. — Ты правда не замечаешь? — флегматично ответил Рёмен вопросом на вопрос. — Не замечаю что? — Как они смотрят на меня. — Брось! — Мито ласково провела рукой по его плечу, словно бы передавая свою поддержку через тактильный контакт, и это буквально заставило Сукуна затаить дыхание, — Они всего лишь дети. Конечно они будут пялиться на незнакомого в деревне человека. Они же любознательные, что с них взять? «Так нежно», — мелькнуло в мыслях, но мужчина поспешил отмахнуться от этого. — Я не про детей, — сказал Сукуна и слегка обернулся назад, — Их родители. И прохожие. Ты правда не заметила? Лицо Мито вдруг приняло задумчивый вид и девушка совсем стихла. Снова она вспомнила о гневной тираде Акисато и где-то под ложечкой защемило. Она слабо тряхнула головой и посмотрела на Сукуна. — Вчера мы с Акисато, тем парнем, говорили не о работе, — призналась она, чуть отведя взгляд в стороны из-за стыда о своём вранье, — Он сказал, что тебя… считают демоном. Но я так не считаю, — твёрдо заявила Мито, — Ты прекрасный человек и заслуживаешь к себе уважения и доброты хотя бы из-за того, что ты есть. А все, кто относится к тебе плохо… глупцы. Они просто не могут увидеть что-то дальше своего носа. Мой умерший брат… он не был таким, как ты, но тоже отличался от остальных. Он видел, как и ты, гораздо больше чем обычный человеческий глаз, но не обладал такой силой. Это не делало его хуже других, и я точно так же сильно любила его. Я особо сильно не вникала в это, потому что была слишком маленькой, но он попросил никому не рассказывать о его особенности. Это был наш маленький секрет, — Мито шмыгнула носом и неловко рассмеялась с собственных слёз о воспоминаниях, — Прости, пожалуйста, я что-то увлеклась… Сукуна на мгновение застыл, глядя в эти чистые серые глаза, неспособные на ложь. Искренность — вот что так привлекло его в этой девушке. Никакого фарса и пафоса. Вся она целиком и полностью настоящая. По разгоряченным щекам Кимуры катились горькие слёзы, и она совершенно не понимала, отчего так больно её сердцу. Словно та мысль, что у Сукуна никогда не было любящего человека, который будет принимать его таким, какой он есть, отравила в одночасье её организм. Хотя она практически ничего о нём не знает. — Ты такая плакса, — безутешно покачал головой Сукуна. — Хватит меня уже обзывать, — заканючила девушка, — Я ведь ничего плохого тебе не говорю, да и вообще… — Спасибо, — оборвал речь Мито мужчина. Он почувствовал острую необходимость поблагодарить её, ведь эти слова действительно имели вес и были важны. Из груди вырвался удивлённый полувздох и девушка уставилась на шамана, как на чудо-диво. Уж такого она не ожидала услышать точно. Тем более за что спасибо-то? — Э? За что? — Я ничего не говорил, — соскочил Сукуна, — У тебя ещё и проблемы со слухом. Безвыходная ситуация, понимаешь? — Эй! Не честно так, Сукуна! Признавайся давай или оставлю тебя без ужина! Сукуна слегка ушёл вперёд, оставляя девушку за спиной. — Мито, разве ты умеешь угрожать? — Ещё как! Они первый раз назвали друг друга по имени. А ещё… Сукуна впервые за долгое время искренне рассмеялся.***
За окном уже стояла глубокая ночь, но спать совсем не хотелось не смотря на очередной тяжёлый день. Мито и Сукуна давно поели, а теперь они просто сидели друг напротив друга, играли в шоги, и Рёмен заново учился смотреть, видеть и касаться. Мито не выиграла ни разу, но каждый раз непроизвольно улыбалась, когда пальцы её гостя случайно касались её руки, желая убрать очередную фигуру на доске. Ночью всё казалось естественным, правильным и никто не придавал значения важности касаний. Но потом они стали открывать друг друга — открываться друг другу. Наверняка, огонь в камень её дома был мистическим. А может Сукуна просто не заметил Проклятия, которое на них воздействовало. Потому что они говорили. Без страха быть непонятыми или осужденными, просто принимали друг друга так, как есть. И слова лились, словно тихая музыка, о детстве, о мире магии, о маме с папой, о неловкостях, об открытиях, о страхах. И даже воспоминания о скорби, боли и лишениях вдруг стали словно подсвечены тихим, мягким сиянием. Сукуна никогда в жизни не открывался кому-то настолько. Его будто заколдовали и он болтал-болтал-болтал без остановки, выкладывая практически всё. Рассказывал всё, кроме глубоких внутренних переживаний. Теперь взаимным было почти всё, даже память. Теперь оба смотрели не друг на друга, а в будущее, которого не было еще вчера. — В первую нашу встречу ты меня сильно напугал, — призналась Мито, подперев щёку кулаком, — Но я бы… если бы не происшествие в лесу с Проклятьем, я бы непременно подошла ещё раз и стала бы тебя доставать. И тут на Сукуна словно лавиной обрушилось то, что и такое тоже бывает. Вещь, в которую он не верил всю жизнь и которую невозможно предугадать. Это когда ты встречаешь человека и понимаешь — он всё. Он твоё всё, даже чуточку больше. А потом внутри чужих глаз видишь своё отражение и понимаешь — ты станешь для него тоже. Это осознание приходит внезапно, словно вспышка, оседающая сладким привкусом радости на языке. И не нужно изобретать новых громких слов, достаточно лишь приложить трепещущую ладонь к грудной клетке, чтобы знать наверняка — ты полюбишь и будешь любим.Продолжение следует...