Обещание

Смена года — символическое преображение. Бесконечное колесо перевоплощений жизни, совершает очередной оборот, обновляя этот мир. И осеннее увядание заканчивается зимней спячкой. Природа засыпает, укрываясь снежным покрывалом. Течение жизни будто замирает, останавливая время. Моя прошлая жизнь увяла в последних днях ноября, оставляя за собой след из горьких слез. Пробыв в клане несколько недель, я из нежного цветка, превратилась в сухую, тонкую ветвь, однако уже не такую хрупкую. Дни шли быстро, не замечая как наступает следующие утро, я как заведенная игрушка осваивала премудрости искусства ниндзя. Время играло против меня, и не осталось ни гордости, ни обид, лишь желание стать умнее. Кадзу отстранился, а после ушел на задание, оставляя меня на попечительство Чонгана. Он бы сказал «кисло». Я не тешила себя иллюзиями, винить молодого ниндзя мне не в чем, его жизнь — это риск и тоска по дому. Я бы не смогла запереть его в четырех стенах, зная, что он как птица просится наружу. За холодностью я вижу горячее сердце, а большего мне и не надо. За несколько недель, я привыкла к жизни в облике шиноби, а клан привык ко мне. Каждый знал меня, но больше не смотрел с прищуром. Мое прибывание в деревне перестало быть чем-то необъяснимым, а упорный труд заставил ко мне уважительно относиться. Я же научилась прощать и забывать обиды, научилась ценить и обесценивать жизнь. Местные жители стали для меня приятным открытием, после холодного приветствия, я все же смогла добиться от них тепла. Их забавляло присутствие гейши, некоторые женщины интересовались профессиональными секретами, просили научить правильно заваривать чай. Большинство из них и гейшу то никогда не видели, но казалось, что знали о профессии всё. Впрочем, удивляться я тоже перестала, главная сила шиноби — знания. Они не всегда вступают в бой, но редко проигрывают, и битва не только на мечах, но и на сердцах, и умах людей. Зная, как живет то, или иное сословие, они могут претвориться и гейшей, и самураем, впрочем, как и помощником сёгуна. Дзенин рассказывал мне об истории клана, об их дипломатических связях, а работе с местными даймё. О предстоящей встрече с кланом Тенкай он говорил охотно. Из его рассказа я поняла, что они долгие годы враждовали, однако с приходом нового Дзенина в клан Тенкай, все изменилось. Теперь они выстраивают дипломатическую связь со своими соседями. Наибольшую роль в этом процессе играет господин Тсутому. Такао считает его мудрым и опытном политиком. В жизни «до» шиноби — он служил во дворце, и был советником сегуна, однако его изгнали. Теперь он озлоблен и многие годы подрывает влияние действующего правителя. Моя работа — это разузнать про клан самураев. Одна семья беспокоит Такао, и он хочет выяснить у Тсутому их тайны. Впрочем, интерес гейши к самураю вполне естественен. Моя легенда проста — я нарушившая закон гейша, что находится в бегах от местного правителя. Волей случая я помогла шиноби, и в благодарность он предложил мне кров. Безусловно, Дзенин не хотел впускать меня в клан, однако найдя выгоду из моей профессии — разрешил остаться и переждать бурю. Конечно же, как гейша без окия я была бы сильно заинтересована в покровителе, а значит мой интерес к клану самураев — очевиден и не подозрителен. Я с каждым днем все ближе была к выполнению своего задания. Впрочем, оно перестало быть настолько невыполнимым для меня. В глубине души я понимала, что это лишь проверка, и эти вопросы не были стратегическими полезными, но ответственность перед кланом тяжелым грузом покоилась у меня на плечах. Я вновь была в роли майко, что ожидала обряда. Такао сказал, что с первым снегом придет и клан Тенкай. Каждый день я смотрела на небо, в ожидании приближающейся непогоды. Дедушка Чонган сказал, что Кадзу обязательно вернется до прихода других ниндзя, но сердце мое было не спокойно. Перед уходом он попрощался со мной, оставив подарок на моей левой руке. Закрепив небольшой, но порой спасающий жизнь кинжал, он вручил мне мою судьбу в руки. С каждым днем погода ухудшалась, проливной дождь сменился первыми заморозками, а тучи становились все мрачнее. Сегодня, увидев, как крыльцо покрылось белой пеленой, я стала готовиться к буре. Мои отношения с дзенином наладились, но не было примирения, лишь постоянная работа и оттачивание колдовского мастерства вынудило нас притереться друг к другу. Я все еще не могла разгадать его замысла относительно себя, но пользовалась возможностью научиться использовать свою силу. Такао более не переступал черту, держась отстранено. Я долго размышляла над этим, он явно боялся меня спугнуть, значит у него есть интерес в моей магической силе. Вот только какой? Напряжение в воздухе было с самого утра. Наш план был выверен до секунды, я точно знала, как и когда я должна была появиться. Подготовка к выходу была непростой, я впервые самостоятельно наносила традиционный макияж. Мазки получались не всегда ровными. Я нервничала, и стирала неудачно положенную краску, вспоминая, как впервые госпожа Сумико наносила мне традиционный грим. Она точно, одной линией создавала магию гейш. Все ещё не очень довольная результатом своих трудов, я все-таки перешла к наряду. Пару дней назад пришла весточка от Кадзу, он задерживался, но прислал мне подарок. Открывая коробку, я и не могла представить, что увижу настолько искусные вещи. В окия ценность кимоно — неоценима. У главной гейши в доме всегда самые роскошные наряды, которые ей дарит ее покровитель. Молодая майко может только мечтать о дорогих тканях, и роскошных веерах. Шиноби же подарил мне настоящее сокровища. В коробке было аккуратно сложено черное кимоно, с вышивкой в виде лисицы с белоснежным мехом. Я не смогла сдержать улыбку. Рядом же лежал веер с таким же рисунком, и маленькой карточкой. И все пару слов «Для счастливого дебюта, пушистая». Прижав к груди подарок, я почувствовала тепло, какое раньше не испытывала. Забота — вот чего не хватало мне все эти годы. Зная, что где-то на свете есть человек, который за мной приглядывает, я могла обрести спокойствие. До вечера оставалось время, и я могла прорепетировать танец. Наставница всегда учила меня так избавляться от не нужных мыслей. Я взяла в руку подаренный веер, и легко подкинула его в воздух. Он точным движением приземлился во вторую руку, раскрываясь в полете. Не сдержав самодовольную улыбку, я продолжила танец.

***

На закате, в сопровождение Сатоши я вышла из дома Дзенина. Мастер перевоплощений был раздражителен и нервозен. Пристально рассмотрев мой внешний вид, он одобрительно фыркнул, и быстрым шагом направился в сторону штаба. Я лишь мелко перебирая ногами, в не удобном кимоно, пыталась поспеть за ним. Он все также недолюбливал меня и отказывался принимать, но вольностей себе не позволял. Штаб был скорее похож на резиденцию Дзенина. Крупное, массивное здание было центром деревни, возвышаясь над большинством других сооружений. Мы пришли быстро, и я настроилась на рабочий лад. Сатоши уверено вел, поворачивая, и путая меня в коридорах дома. Резко остановившись у плотно закрытых седзе, я услышала звуки веселья. Громкие мужские голоса и звуки сямисэне, этот мотив мне был хорошо знаком. Отварив дверь, Сатоши вошел внутрь, и поклонившись гостям, сел на заранее подготовленное ему место. Я вошла следом, чем привлекла внимание всех присутствующих в большом зале. В клане Тенкай были приоритетно мужчины. Все они были в парадных кимоно, но опытный глаз гейши всегда подмечал детали. Их наряды повидали многое, а лица выражали усталость. Мое внимание привлекли катаны, которые лежали рядом с ним. Их касиры были украшены золотыми змеями, что ни могло не наводить ужас. Странное сочетание, подобные украшения стоили немаленьких денег, но они их материальное состояние было в упадке. Впрочем, теперь я отчетливо понимала причины конфликта двух кланов. Ниндзя живут от заказа к заказу, соперничая за большую награду, видимо они давно не получали хорошей работы. Такао объяснил мне, как выглядел тот, кто был мне нужен. Господин Тсутому был в сопровождении двух молодых шиноби, как сказал Дзенин — это его сыновья. Они сидели по левую руку от главы клана Наито. Сам Тсутому был не пожилым, но возрастным мужчиной. Он явно хорошо образован и воспитан в хороших традициях. Его сыновья тоже выглядели как настоящие самураи. Сдержанные, слегка высокомерные и ухоженные мужчины. Скользя взглядом по залу, я заметила дедушку Чонгана, он приветливо улыбнулся, внушая спокойствие. — Добрый вечер, господа — Я тихо прошла вглубь зала, и поклонилась всем присутствующим не поднимая глаз. Я чувствовала изучающие взгляды на себе, но не смела пока подняться. Тишину прервал хриплый мужской голос — Господин Такао, я не знал, что нас порадует своим присутствием гейша — Господин Тсутому усмехнулся, не отрывая от меня взгляда — Ты порадовал меня, Дзенин — Да, советник Тсутому, это мой Вам подарок на этот вечер — Такао приветливо улыбнулся и слегка склонил голову — Надеюсь, госпожа Мэй порадует нас сегодня беседой и танцем — Его слова как-то царапнули мое самолюбие. Быть подарком не прельщало меня, моя профессия слишком благородна, чтобы представлять меня как дар. Однако сегодня у меня своя роль в этом спектакле, и пропустив неприятную фразу мимо ушей, я продолжила играть. — Господа, могу ли я вам предложить саке? — Я слегка улыбнулась, и лишь приподняла веки, чтобы посмотреть на реакцию присутствующих. На меня пристально смотрел один из сыновей Тсутому, пытаясь заглянуть в мои глаза — Как приятно почувствовать себя вновь самураем. Конечно, госпожа Мэй, как мы смеем отказать столь прекрасной гейше — Я поклонилась в ответ на комплимент, и принялась разливать саке. Гостей оказалось много, я дважды меняла кувшин. Среди присутствующих были женщины, но их было значительно меньше. Я также увидела Азуми она, склонила голову в поклоне, когда мы встретились глазами, приветствуя меня. Я рассказывала легенды о лотосе, и задавала тон беседе. Мой второй выход в роли гейши был успешен, я чувствовала себя наконец правильной и нужной. — Мэй — Прерывая мой очередной рассказ, обратился ко мне Дзенин — Если тебе не трудно, порадуй нас танцем — Я кивнула, и извинившись, вышла и зала, чтобы подготовиться. Собравшись с мыслями и подготовив веер, что прятала в кимоно, я вновь вернулась к гостям. В комнате все замерло, и все ждали начала выступления. Я посмотрела на музыкантов, и раскрыв веер встала в позу. Самое главное — первое движение, оно задает тон всему выступлению. И тут я услышала знакомую мне музыку, как на своем дебюте. Сердце сжалось от нахлынувши воспоминаний, но отдать волю чувствам я не могла. И я подкинула веер. Он, кружась, взлетел под потолок, совершая несколько оборотов в воздухе. Я сделала ловкий и изящный разворот, и яркий полукруг веера опустился точно в мою руку. Мои движения были волнительными и точными, отточенные за многие годы. Распахнутый веер прикрывал часть моего лица, загадочно отделяя меня от моих зрителей. Очередной взмах и шаг, а после, сначала тихие, а потом яркие аплодисменты. Где-то отдаленно я слышала голоса, как меня хвалили перед Такао, кто-то просто восхищался гейшами. А я, пытаясь восстановить дыхание почувствовала страшный прилив сил. За месяцы терзаний и неудач, я вновь была мастерицей, и никто не мог у меня этого отнять. Вечер проходил удачно, много саке, дружеская беседа о забавных подвигах ниндзя, мои легенды. Ниндзя из другого клана расслабились и почувствовали себя в гостях. Впрочем, Такао этого и добивался. Вечер сменился ночью, и настало время расходиться. Всех распределяли по гостевым домам. Я вместе с Такао провожала последних гостей. Советник с сыновьями попросили сопровождать завтра их по деревне, и увидев многозначительный взгляд Дзенина, я безусловно согласилась. Господин Тсутому, как и предполагал Такао был пьян, и его родственники учтиво уводили его подальше от людских глаз. Когда я вернулась в свои покои, почувствовала смертельную усталость. Не было сил ни смыть макияж, ни снять кимоно, но в тот момент я услышала шаги рядом со своей седзе. Кто-то тихо постучал в дверь, ожидая ответа. В голове пронеслись мысли, что это потерянный шиноби, что наконец вернулся в деревню, но на его месте появилась девушка. Азуми не входя в комнату остановилась у дверей, я встала с футона и склонив голову, пригласила девушку внутрь. Она вошла, рассматривая обстановку, а после сказала — Ты скучаешь? — Коротко, без лишних слов она смогла тронуть мою душу. Я удивленно подняла на неё глаза, а после вновь опустила, чтобы скрыть возможные слезы — Я волнуюсь — Девушка также не смотрела на меня, разглядывая одну единственную картину в комнате — Он всегда возвращается — Она говорила почти шепотом, боясь спугнуть судьбу. Куноити выглядела загадочно, освещенной лишь лунным светом, она одинокой фигурой возвышалась над всем, что было в комнате. Хрупкая, но стойкая девушка, выглядела слишком величественно в этом интерьере. — Но правда возвращается не всегда один — Она тихо, но так тяжело и ехидно усмехнулась, будто ругая себя за секундную слабость. И так наступило молчание, прерывать которое никто не смел. Мне хотелось уколоть, сделать больно, выместить на ней обиду, но также и посочувствовать девушке. Не нужно быть великим чтецом душ, чтобы увидеть разбитое сердце. — У тебя было блестящее выступление, ты наверное хочешь вернуться к прошлой жизни? — Она слегка развернулась ко мне, начиная наступление. — Возможно — Я вспомнила весь вечер, быть умелой гейшей — мое призвание, но могла ли я вернуться к своему ремеслу имея хвост? Смогла бы я скрыть своё истинное лицо, укрыть от всех свою тайну? И даже если так, то в какое окия податься, что придумать, как добраться? — Если предложат — уйдешь? — Я растерялась, ее голос звучал четко и решительно, а я как травинка колыхалась на ветру от легкого дуновения — Не могу, я теперь часть клана — Вспомнив о договоре, я поняла, что не смогу нарушить свое обещание. Работа в клане — теперь моя обязанность, моя клятва на крови. Нарушить ее — стать преступником. — А если сможешь? — Я оказалась будто под водой, все было так для нее просто. Сможешь или нет, будто сейчас говорим о рисе. Она держалась расслаблено, будто сейчас была готова вернуть меня в ту жизнь, и вернуться к рассвету домой. — Как? — Не торопись — Она усмехнулась — Я не смогу — Я отрицательно замотала голой, отгоняя заманчивые мысли — Не сможешь потому что боишься или не хочешь? — Я — Но продолжить девушка не дала, прервав мои оправдание движением руки — Отдыхай, Мэй. Мы еще увидимся — Азуми не оборачиваясь ушла, оставив меня наедине с моими мыслями. Дверь закрылась, я осталась одна, ели дыша. Мне хотелось выбежать за куноити и узнать все, что она скрывает. Однако мои ноги будто приросли к полу, я не смогла сдвинуться ни на миллиметр. Я смотрела на дверь, пока резко не опустилась на футон. Голова кружилась, руки не слушались, а в сердце закралась надежда на освобождение. Последние о чем я подумала, перед тем, как провалиться в небытие — свобода.