***
Джисон едва волочил ноги от усталости. После того как Джебом возложил на них с Минхо новую обязанность — навести порядок в клубе — у него не оставалось ни времени, ни сил на что бы то ни было ещё. Едва удавалось хоть немного поспать. Да и не хотелось ему находиться дома. После возвращения Сокджина из СИЗО он вместе со своим партнёром волевым решением определили место жительства Чонина и его сестры с ними в квартире Намджуна. С того дня Джисон возненавидел свою студию, где всё напоминало о мелком. Футболки, всё ещё хранившие его запах, чашки, пахнувшие горячим шоколадом и карамелью, бумажки от шоколадных батончиков, которые Джисон то и дело находил то тут, то там. Но самое сложное время начиналось, когда Хан ложился в кровать. В ту самую кровать, где ещё несколько дней назад лежал с мелким. Пустота ощущалась физически, давила чугунной плитой, плавила мозг. Как же сильно ему, Джисону, хотелось вновь ощутить тяжесть чужой руки на своей талии, наглость нижних конечностей, переплетавшихся с его ногами, тепло желанного тела. Больше всего Хан сожалел о том, что так и не тронул пацана, не сделал по-настоящему своим. Хотя тот и добивался этого всеми силами. Соблазнял, нагло атаковал, откровенно флиртовал. Но Хан проявил чудеса выдержки и терпения, оставшись железным человеком, не поддавшимся на уловки мелкого. И от этого сейчас хотелось орать в голос, сбивать кулаки в кровь, желательно о своё же лицо. Войдя в кабину лифта, Хан привалился спиной к стене и прикрыл глаза. Он не видел Чонина уже десять дней. Десять! Грёбаных! Дней! И каждый последующий из них был до тошноты похож на предыдущий, основой которого стала неизменная борьба с самим собой. Чтобы не позвонить мелкому. Не поехать в дом устрашающе глядевшего на него Намджун-ши, который, казалось, видел его насквозь и знал каждую грязную мыслишку. Мужчина ничего не сказал, когда приехал к Джисону и сообщил, что забирает пацана. Но тот его взгляд Хан запомнил надолго. Намджун будто бы грозно рычал: «Не лезь, иначе убью!» Вот он и не лез. Сидел в своей норе в те часы, когда не трудился на благо общества, и не отсвечивал. Заботливо лелеял воспоминания о мальчишке, прочно засевшем не только в мозгах, но и в душе. Джисону не хватало звонкого смеха, наглых фразочек и наставничества. Не хватало света от лучезарной улыбки и задорного взгляда глаз-полумесяцев. Не хватало всего Чонина целиком. Двери лифта лениво расползлись в стороны, и Хан шагнул из ярко освещённой кабины в полумрак лестничной площадки. Лампочка опять перегорела, а окошко слишком маленькое, да и лунный свет слишком тусклый. Но даже в полутьме Джисон не мог не заметить мальчишку, сжавшегося в маленький комок прямо на полу возле его двери. Чонин сидел, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Он даже не отреагировал на шаги. Хан присел рядом с мелким на корточки и тронул того за плечо. — Эй, поднимайся, зад себе отморозишь, — буркнул Джисон и поморщился, когда парнишка поднял голову и уставился на него покрасневшими то ли от недосыпа, то ли от слёз глазами. — Чего расселся тут? — дабы не показывать свои истинные чувства, проворчал Хан, стараясь придать своему голосу оттенок безразличия. — Тебя ждал, — сипло ответил Чонин и закашлялся. — Ну хватит, поднимайся, — немного резче, чем того требовала ситуация, проговорил Хан, вставая и таща за руку пацана. — Не дай бог ещё заболеешь, твои новоявленные опекуны с меня три шкуры сдерут. — Да ну их, — отмахнулся Чонин, вытерев рукавом свитшота глаза от проступивших слёз. — Задолбали своими правилами. Туда не ходи, то не делай, учись, а то накажем. — Ага, а ты так и слушаешь их, — усмехнулся Хан, впуская ворчащего мальчишку в квартиру и закрывая дверь. — Замёрз? — Преодолев слабое сопротивление, Джисон поймал тонкую ладошку и сжал в своей. — Руки ледяные. — После чего приложился тыльной стороной другой ладони к носу. — И пятак тоже. — Эй! — попытался возмутиться Чонин, но получил ощутимый пинок под зад в сторону ванной комнаты. — Марш в душ. И воду сделай погорячей, — скомандовал Джисон. — Полотенца знаешь где. — Знаю, — буркнул Чонин себе под нос и проворчал нечто нечленораздельное, однако явно позитивное. — Кстати, твои опекуны в курсе, где ты? — Нет, — бросил мелкий, прежде чем закрыться в ванной. — Чудесно, — выдохнул Хан, понимая, что ему теперь ещё предстоит оправдываться, каким образом пацан оказался у него дома. — Что ж делать с тобой? Позвонить одному из Кимов казалось самым простым решением. Но почему-то Джисон считал такой поступок предательством по отношению к Чонину. Тот доверился ему, пошёл не куда-нибудь, а именно к нему. И что? Не может же Хан сдать его, как последняя крыса? Решение пришло само собой. — Простите, босс, что звоню так поздно, — сразу же бросился оправдываться Хан, стоило Джебому принять вызов. — Просто хотел доложиться, что сегодня выловил ещё одного. Торговал какой-то дешёвой дрянью в туалете. — Что с ним сделали? — поинтересовался Джей Би уставшим голосом. Ему уже этот клуб стоял поперёк горла, и хотелось закрыть его к чертям. Однако он всё же решил дать шанс двум балбесам, которые неплохо проявили себя в деле. — Не стали церемониться, — хохотнул Хан. — Я же просил без крови! — рявкнул низкий голос. — Не переживайте, шеф, — поспешил успокоить его Джисон. — Мы просто сдали паршивца копам. Вместе с его дешёвым товаром. Те радовались как дети, которым подарили два кило леденцов. — Охотно верю, — вздохнул с облегчением Джебом. — Что ещё? — Помимо этого торгаша недоделанного всё очень неплохо, — похвалился Хан. — После двух увольнений охранники настолько тщательно проверяют документы, что умудрились вчера не пустить Чанбина, сказали, что он выглядит как школьник. В трубке раздался заливистый хохот шефа. — Можете представить, что устроил этот коротышка? — довольным голосом продолжал тот. — Орал не своим голосом, угрожал порвать их всех на клочки, если они немедленно не извинятся. В общем, даже я услышал эту истерику сквозь музыку и выскочил на улицу как раз вовремя, чтобы Чанбин действительно не поубивал этих дебилоидов, которые даже не в состоянии запомнить начальство. — То-то он был таким притихшим сегодня, — с трудом уняв хохот, проговорил Джей Би. — Я ему в следующий раз бейдж выдам с именем и должностью, дабы больше не ставить охранников в неловкое положение. Со Чанбин считался правой рукой Джебома, несмотря на довольно молодой возраст. В свои двадцать пять парень успел заработать себе репутацию жесткого, но чрезвычайно мудрого переговорщика. Он всегда выкручивал из противоположной стороны на сделках самые выгодные для клана условия, при этом та даже не осознавала до конца, на какие уступки идёт, а когда приходило понимание, рыпаться было уже поздно. Зато выглядел молодой человек слишком уж молодо, особенно из-за своего катастрофически низкого роста. Приближённые к нему люди знали, что это его больное место, и старались не произносить при нём даже этого слова. А тут охранники в лоб ему заявили, что он ещё не вырос из школьной формы, а уже пытается ломиться в клуб. — Я тут кое о чём хотел попросить, шеф, — глухо отозвался Хан, когда Джей Би успокоился и перестал всхлипывать в трубку. — Чем смогу, — откликнулся мужчина, вмиг посерьёзнев. — Тот мальчишка, что помог нам выйти на Хёнджина, помните его? — Такой улыбчивый малый с синими волосами? — чуть хмуря брови, припомнил Джебом. — Ага, — подтвердил Хан. — В общем, его сейчас взяли под своё крыло друзья Чон Чонгука. Вместе с младшей сестрой. — Слышал что-то, но подробностей не знаю, — хмыкнул Джей Би, не понимая сути просьбы. — Дело в том, что он сбежал. Не знаю уже, что произошло там, от мелкого трудно добиться членораздельного объяснения. — И ты хочешь, чтобы я поговорил с ним? — фыркнул Джей Би и тут же сам ответил: — Не думаю, что мелкий настолько провинился. — Нет-нет, — поспешил убедить его парень. — Я сам у него всё выясню, просто нужно немного времени. — А я что могу? — Не могли бы вы связаться с Чон Хосоком, пусть он как-то предупредит Намджуна или Сокджина, что мелкий у меня и с ним всё хорошо. Он же общается с ними. — Так может просто отвезти его к ним? — предложил Джей Би. У него вообще с детьми не ладилось, не умел он с ними. — Боюсь, как бы он вообще не сбежал из Сеула, — высказал свои опасения Джисон. — Я поговорю с ним, выясню, в чём проблема, и завтра отвезу. — Ладно, попробую, — пообещал Джебом и отключился. Джисон на всякий случай вырубил свой телефон. Потом соврёт, что разрядился. Но сегодня им действительно лучше отгородиться от внешнего мира. И он в очередной раз убедился в этом, когда, обернувшись на звуки шлёпающих по полу босых ног, наткнулся на Чонина, замотанного в его банный халат, доходивший мальчишке почти до пят. — Садись, — пытаясь быть строгим, скомандовал Джисон и кивнул на стул возле барной стойки. — Пей, — Хан поставил перед мальчишкой чашку с горячим травяным чаем. — Фу, — мелкий скривился и попытался отодвинуть от себя ароматное пойло, но не тут-то было. — Если не выпьешь сам, то мне придётся напоить тебя силой, а это, знаешь ли, не очень приятно. Уж поверь моему опыту. Нехотя мелкий взял в руки чашку и сделал несколько глотков. На вкус питьё оказалось очень даже неплохим, и уже через пару минут чашка опустела. — А теперь выкладывай, что стряслось, — усевшись напротив пацана с чашкой крепкого кофе, проговорил Хан. — Достали они меня, — фыркнул Чонин. — И чем же, позволь спросить? Тем, что дали тебе настоящий дом? Тем, что заботятся о тебе и пытаются сделать твою жизнь лучше, чем то дерьмо, в которое она превратилась в последнее время? — Они мне шагу не дают ступить без их ведома! — взорвался мальчишка, едва сдерживая слёзы от обиды на весь мир. — Контролируют каждое моё движение! Из дома не выпускают! — Это называется забота, дурень, — снисходительно произнёс Джисон и, протянув руку, потрепал парнишку по чёрной шевелюре. Непривычно было видеть Чонина без его синих волос, но, видимо, Кимы серьёзно взялись за воспитание мелкого, и первым шагом на пути к исправлению стала смена радикально синего на нормальный цвет волос. — А мне на хрен не сдалась их забота, — огрызнулся пацан и осунулся, словно из него, как из воздушного шарика, выпустили вмиг воздух. — Я не могу без тебя, — прошептал он, смущённо уронив взгляд на дно опустевшей чашки. — Я скучаю. Последние слова больно полоснули по сердцу, разрушая последнюю неловкую преграду, выстроенную Джисоном. Он поднялся, обошёл стойку и остановился за спиной Чонина. Подался вперед, почти касаясь носом чёрной макушки, и втянул носом запах своего шампуня, который на волосах мелкого заиграл совершенно незнакомыми нотками. Мальчишка поёрзал на стуле, придвигаясь к теплу чужого тела, пока спина его не ткнулась в грудь Джисона. — Я тоже скучаю, мелкий, — сипло прошептал Хан, зарываясь носом в чужие волосы, но всё ещё сдерживаясь от того, чтобы обнять мальчишку и притянуть к себе так близко, что воздуху между ними станет тесно. — Поговори с ними, пожалуйста, — проскулил Чонин. — Пусть разрешат нам хоть изредка видеться. — Думаю, Намджун считает меня неподходящей для тебя компанией, — грустно усмехнулся Хан и всё же обнял мелкого, который жался к его груди в поисках ласки. — Но почему? — Может, потому что я бандит, — предположил Хан. — Или потому… — Парень втянул воздух носом, набирая полные лёгкие, прежде чем договорить: — Что безумно хочу тебя. — Я… я тоже, — эхом отозвался Чонин и попытался развернуться, но Джисон лишь сильнее стиснул его в своих руках, прочно удерживая на месте. — Ты ещё слишком мелкий, — усмехнулся Хан. — А я слишком взрослый для тебя. — Перестань, ты старше всего на каких-то лет шесть! — Эй! — возмущённо воскликнул Хан. — Каких шесть? Мне всего двадцать один! — Тем более, — хихикнул Чонин, ему совершенно не было стыдно за то, что приписал Хану пару лишних лет. — И вообще, возраста согласия я уже достиг, так что… — Возраста согласия, может, и достиг, — прервал его Хан. — Зато возраста для моих принципов — нет. — И сколько же требуется для твоих грёбаных принципов? — Я зарёкся заниматься сексом с теми, кому не исполнилось хотя бы восемнадцать, — отчаянно борясь с самим собой, чтобы эти самые принципы не нарушить, ответил Джисон. — Мне восемнадцать исполнится совсем-совсем скоро, — проскулил мелкий. — В феврале. — Вот в феврале и поговорим, — поставив твёрдую точку в их разговоре, пообещал Хан. — Но это же, блин, несколько месяцев! — возмущению Чонина не было предела. — Ты за это время половину Сеула перетаскаешь к себе в постель! Хан разжал руки, и мальчишка мгновенно воспользовался внезапно доставшейся свободой — развернулся на стуле и вцепился в предплечья Джисона в немой мольбе не прогонять его. — А если я пообещаю, что не буду ни с кем спать до февраля, тогда ты прекратишь свои поползновения в сторону моей кровати? — совершенно серьёзно спросил Хан, глядя мальчишке в глаза. Он понимал, что это практически невозможно. У него не было секса всего несколько недель, а крышу сносило так, что хотелось убивать голыми руками. А тут почти пять месяцев. Пять, мать вашу! Но да, он готов был хотя бы попробовать. — Ни с кем ни с кем? — недоверчиво прищурив глаза, переспросил Чонин. — Ни с кем ни с кем, — подтвердил Хан и улыбнулся. — И даже никому не позволишь отсосать тебе? — Эй, мелкий! Ты палку-то не перегибай, — хохотнул Джисон, но взгляд, уткнувшийся в него, заставил сглотнуть и ответить: — Никому. — А мне? Мне позволишь? — Хан дёрнулся, когда лапки Чонина скользнули на пояс его джинсов, и пальцы вцепились в ремень. — Замри, — приказал он, накрывая прохладные ладони своими. — А если не замру, то что? — ехидно улыбаясь, поинтересовался Чонин. — Если не замрёшь, то сделка отменяется, — преодолевая внезапно образовавшуюся сухость в горле, прошипел Джисон. — Я таки перетрахаю до февраля половину Сеула. Чонин отдёрнул ладони, словно обжегшись, и послушно сомкнул их за спиной. Хана такое послушание удивило и пролилось бальзамом на едва дышавшее самолюбие: неужели мальчишка действительно влюбился в него настолько, что готов отказаться от своих наполеоновских планов, только бы Хан сохранял ему верность? Эта мысль грела душу. — Но если будешь послушным мальчиком, так и быть, разрешу тебе как-нибудь подрочить мне, — прошептал он, прежде чем накрыть поцелуем удивлённо приоткрытые губы.***
Ужин проходил в довольно дружеской атмосфере, и Чонгуку на какой-то момент даже показалось, что Тэхёна отпустило, и обида забылась. Однако стоило Дахён с Ёнтаном наперевес удалиться в свою комнату, и прежний злобный ёжик вернулся, сердито шипя на каждое слово Гука. — Эй, Тэ, ну хватит уже дуться из-за какой-то мелочи. — Мелочи? — фыркнул парень, резко развернувшись и уткнувшись в мужчину сердитым взглядом из-под бровей. — Что именно ты называешь мелочью: нелестное мнение о моих навыках вождения или деление имущества на твоё и наше? — Не перегибай… — начал было Чонгук, но разве его кто-то слышал? — Нет, в принципе, всё правильно, — продолжал Тэхён, оседлав своего любимого конька — склонность к длинным монологам, достойным пера пусть не Шекспира, но какой-нибудь Джудит Макнот точно. — «Ровер» — вполне себе мужская тачка, а кто в нашем доме мужик? Конечно, Чон Чонгук. А Ким Тэхён так, моделька гламурненькая. Как ты там говорил: канареечная профессия? Только вот знаешь что, дорогой мой? — Парень уткнул руки в бока. — Ты мне не богатенький папик. И ты меня не содержишь, я сам вполне себе неплохо зарабатываю на все свои капризы. И живёшь ты в моём доме, между прочим, уже без малого семь лет. Я хоть раз упрекнул тебя? Хоть раз возмутился тем, что ты разбрасываешь свои шмотки по всему дому, а я потом вынужден собирать их? Хоть раз взбрыкнул по тому поводу, что кое-кто единогласно постановил, что в нашей маленькой семье хозяюшкой, хранящей семейный уют, должен стать обязательно Ким Тэхён? — Чонгук едва успел открыть рот, воспользовавшись паузой, во время которой Тэ переводил дыхание, только вот проговорить что-либо ему не удалось, как новый поток слов хлынул с удвоенной силой: — Ты вообще в последнее время ведёшь себя так, как будто кто-то чем-то тебе обязан. Но сам при этом совершенно не хочешь отдавать. Ты даже не предупредил, что отправляешься в чёртово СИЗО! — Мы уже обсудили это… — только и успел вставить Гук, вот только Тэхён не обратил на его слова никакого внимания, продолжив: — А теперь ещё начинаешь из-за машины на мне срываться. Я искренне полагал, что если мы живём вместе, делим одну кровать, едим фактически из одной миски, то я вполне имею право сесть за руль твоей тачки. А все разговоры о том, что машина — это как зубная щётка, вещь сугубо личная, придуманы не кем иным, кроме как жадными мужиками, которые только за рулём могут почувствовать настоящее наслаждение, потому и относятся к своим «малышкам», — Тэхён скривился и прорисовал пальцами кавычки в воздухе, — нежнее, чем к тёлкам. Я по наивности душевной считал, что ты не такой, Чонгук, но, видимо, ошибся. Что ж, если для тебя машина дороже, пожалуйста, остановимся прямо сейчас и распрощаемся. А дальше каждый пойдёт своим путем: ты со своим «ровером», а я с дорогими мне людьми, которых ни за что не променяю на кусок железа, даже если это мой любимый «гелик». — Ты серьёзно? — только и смог выдохнуть Чонгук, глядя на Тэ ошарашенным взглядом. — Похоже, что я шучу? — тихим, но твёрдым голосом поинтересовался Тэхён, вздёрнув голову и упрямо посмотрев на Чона. — Хочешь, чтобы я ушёл? — Чонгук говорил, но сам отказывался верить в собственные слова. Тэхён молчал, но взгляда не отводил. Он не сказал «да», но и остановить Чонгука не пытался. Даже тогда, когда тот, не произнеся больше ни звука, прошёл к двери, сунул ноги в ботинки и сдёрнул с вешалки кожаную куртку. Не остановил тогда, когда Чон резко распахнул дверь и шагнул в темноту за порогом. Не сдвинулся с места, услышав рёв двигателя, который спустя несколько секунд стих, оставив после себя звенящую тишину. Тэ так и стоял, сунув руки в карманы широких брюк и глядя невидящим взглядом перед собой, а в голове не осталось ни единой мысли. Даже не хотелось волком завыть от оглушающего чувства одиночества и пустоты. Он словно провалился в бездонную яму, беспросветную, где нет ни запахов, ни звуков. Но, несмотря на это, Тэхён отчётливо осознавал, что произошло: Чонгук ушёл. И самое страшное состояло в том, что Тэ не смог бы с уверенностью сказать, изменил бы он ситуацию, если бы мог? Нет, утверждать он не взялся бы. Случилось то, что случилось. — Прости меня, пожалуйста, — виноватый голосок Дахён вывел Тэ из оцепенения, заставив повернуться лицом к девочке. Она стояла, ссутулив плечи и заламывая пальцы на руках. Губы её предательски дрожали, а в глазах собрались слёзы. — Я не хотела, чтобы всё получилось так… — Ты ни в чём не виновата, — одёрнул её Тэ бесцветным голосом. — Я специально сказала, что… — Я знаю, — спокойно ответил Тэхён и принялся составлять тарелки и чашки в посудомоечную машину. — Я же знала, что он разозлится, и всё равно сказала это, — не унималась девчонка, помогая парню и временами заискивающе заглядывая тому в лицо. — Это ничего не меняет, Дахён, — настойчиво повторил Тэ. — Неважно, почему ты сделала это. Проблема существовала всегда, просто настало время озвучить её. Это как нарыв. Он зреет, болит где-то внутри, ноет, но наступает момент, когда его необходимо вскрыть, пока гной не отравил организм. — Но это же действительно мелочь! — возмутилась девочка, уставившись на Тэхёна. — Это всего лишь машина. Ну не хочет он, чтобы кто-то другой садился за руль, и ладно. Поворчали и успокоились. Но чтобы из-за этого расходиться? Чёрт, вы же вместе куеву тучу… — Дахён! — строго прикрикнул Тэ. — Прости, — тут же осеклась девочка. — Много лет. А теперь получается, что всё зря? Тэхён устало вздохнул и, подхватив крутившегося под ногами Ёнтана, подошёл к дивану. Опустившись на мягкие подушки, он уткнулся носом в тёплую шерсть и вдохнул любимый запах. — Ничего не зря, — проговорил он наконец, подняв голову и посмотрев на присевшую рядом девочку. — Все эти годы мы были счастливы. — И ни разу не ссорились? — недоверчиво спросила она. — Ну почему же, ссорились, — грустно усмехнулся Тэ, потрепав пса по пушистой макушке. — И ещё как. Даже посуду били. — Значит, всё хорошо, — заметно повеселев, подытожила Дахён и вернулась к уборке. Раз уж она стала причиной семейного скандала, то справедливо посчитала, что должна понести за это наказание. — Вот только он ни разу не уходил, — чуть слышно прошептал Тэ, радуясь, что девочка этого не услышала. Спустя полчаса, когда в кухне стало чисто, а Дахён уже во второй раз ушла к себе, снова с Ёнтаном на руках, Тэ погасил свет, собираясь подняться в спальню, как вдруг метнулся к вешалке, где оставил ветровку, и достал из кармана порванный конверт. Заметив, что Чонгук порвал его, Тэхён уже не смог сдержаться. Вызвавшись сходить за свежим кофе, он выскользнул из палаты и заглянул в урну. Обрывки конверта всё ещё лежали сверху. Боясь быть застигнутым врасплох, Тэ огляделся по сторонам, а, убедившись, что никого нет, быстро запустил руку в мусорку и достал бумажки. Природное любопытство, как всегда, победило здравый смысл и предупреждения рассудительного внутреннего голоса, который орал о необходимости оставить всё как есть. Если кто-то хочет сохранить тайну, так тому и быть — не стоит ворошить демонов. Но Тэхён не был бы Тэхёном, если бы прислушивался к другим, а тем более к самому себе. Вот и сейчас, снова включив свет, он раскладывал на столе обрывки листа, собирая их вместе, а закончив, улыбнулся. На этот раз внутренний голос ошибся. Тэхён ни на мгновение не пожалел о содеянном. Достав из ящика комода скотч, он принялся аккуратно склеивать части листа. Тихий стук в дверь заставил Дахён отложить телефон. — Не спишь еще? — спросил Тэ, просунув голову в комнату после негромкого «Открыто». — Я тут нашёл кое-что. Думаю, ты должна это увидеть. Парень опустился на край кровати и протянул девочке склеенный лист. — Это что? — удивлённо спросила Дахён, принимая из его рук бумагу и рассматривая её. И вдруг выдохнула: — Результаты теста? — Тэхён кивнул, всё ещё пристально следя за реакцией подростка. — Я ничего в этом не понимаю, — растерянно помотав головой, пробормотала девочка. — Там написано, что с вероятностью в девяносто девять целых и девять сотых процента Чонгук является твоим биологическим отцом. Тэхён ожидал чего угодно: удивления, радости, растерянности, но только не гнева, вспыхнувшего в глазах Дахён. Девочка со злостью отшвырнула лист и, подтянув колени к груди, уткнулась в них подбородком. — Эй, ты чего? — спросил Тэ, протянув руку, чтобы погладить подростка по голове, но та отпрянула от него, словно от прокажённого. — Дахён, что случилось? Я думал, ты обрадуешься. — Чему радоваться? — вспыхнула девочка. — Тому, что я не нужна ему? — Почему ты решила, что не нужна? То, что мы с ним поссорились, никак не скажется на его отношении к тебе. — Тэхён недоумевал, в чём крылась причина столь резкого отторжения со стороны ребёнка. Ведь ещё минуту назад она, казалось, обрадовалась, а в следующее мгновение в девочку словно бес вселился. Щёки её раскраснелись, а глаза сощурились, разбрасывая искры. — Он ничего не сказал мне. Просто порвал эту чёртову бумажку, — прошипела Дахён, ткнув пальцем в злосчастный листок, валявшийся на полу, а Тэхён, осознав истину, улыбнулся. — Глупенькая, — прошептал он, прижимая девочку к себе, несмотря на слабое сопротивление. — Какая ж ты ещё глупенькая, — проговорил он ей в макушку. — Чонгук даже не вскрыл конверт, прежде чем разорвать его. — В смысле, не вскрыл? — прошипела Дахён в плечо Тэхёна. — В том самом смысле, — хмыкнул он. — Не вскрыл. — Но почему? — девочка выпуталась из объятий Тэ и подняла на него повлажневшие глаза. — Потому что ему не важны результаты, — с улыбкой на губах проговорил Тэхён. — Для него ты стала настоящей дочкой, несмотря ни на какие проценты. — Правда? — всё ещё недоверчиво, спросила девочка, но изменила мнение, когда Тэхён кивнул, улыбаясь, и снова прижал её к себе. — И для меня тоже, — выдохнул он, однако засмеялся, услышав глухое: — На папашу ты точно не тянешь. Скорее, на роль старшего брата, которого мне всегда хотелось иметь. — Тогда готовься к тому, что обзаведёшься ещё несколькими родственниками, поскольку остальные прилагаются по умолчанию. — И вы все возьмётесь за мое воспитание? — поинтересовалась заметно повеселевшая Дахён. — Даже не сомневайся, — подтвердил Тэ, на что девочка уже сама крепко обхватила его за шею руками и прижалась изо всех сил. — Только пообещай мне кое-что. — И что на сей раз пожелает юная шантажистка? — Помиритесь с папой, пожалуйста.***
Чонгук не появился ни на следующий день, ни через день. Не пришёл даже в больницу проведать вернувшегося в их стройные ряды Юнги, который активно шёл на поправку и уверенно набирал вес благодаря заботливой откормке Чимина. На щеках его появился здоровый румянец, а глаза вновь заблестели жизнью. Подниматься самостоятельно врачи ему пока не позволяли, однако при помощи друзей он вполне мог прогуляться по коридору. Юнги, правда, порывался ходить в туалет без посторонней помощи, но, после прямой угрозы привязать его к кровати и в течение следующих нескольких дней надевать на него подгузники, согласился на помощь Чимина. Поток посетителей в его палате казался неиссякаемым и прерывался исключительно на ночные часы, а с наступлением утра возобновлялся вновь. Даже Джисон посетил больного. Сделал он это исключительно с целью застать там опекунов Чонина и всё же попросить разрешения видеться с мелким. Сокджин согласился сразу, зато Намджун долго ещё читал лекцию о неустойчивой подростковой психике и влиянии на неё секса и беспорядочных связей. Однако, заручившись обещанием Хана не трогать мальчишку до восемнадцатилетия, посчитал, что полугодовой срок вполне можно считать достаточной проверкой на прочность отношений, и согласился на их нечастые встречи в свободное от учёбы время. На все вопросы о Чонгуке Тэхён либо отмалчивался, либо отшучивался, пока Чимин в конце концов не припёр его к стенке, потребовав прямого ответа. В самый разгар повествования в палату ввалился Югём с женой и дочкой наперевес и, естественно, возжелал вникнуть в суть вопроса. А после того как ситуация прояснилась, созвонился с Намджуном и, следуя наставлениям Юнги, горестно вздыхавшего о том, что вынужден оставаться в постели, пока друзья будут вытаскивать Чона из депрессии, направился в офис, который временно пустовал — весь персонал отправили в отпуск. Гём и Джун обнаружили товарища в абсолютно невменяемом состоянии. Тот сидел на полу возле дивана, пялился в плазму в полстены и лениво бросался попкорном в их с Тэ фотографию, стоявшую на столе. — Ну и свинюшник, — протянул Джун, переступив порог просторного и некогда весьма строгого кабинета. — О, братва подвалила, — тупо улыбаясь, пробасил Гук, расставив руки в приветственном жесте. — Пить будете? — поинтересовался он заплетающимся языком. — У меня есть пиво, соджу, где-то даже вискарь завалялся. — Нет, — твёрдо отрезал Намджун. — Пить мы не будем. — Ладно, тогда я сам, — буркнул Гук, хватаясь за очередную бутылку характерного зелёного цвета. — И ты тоже не будешь, — констатировал факт Югём, отбирая тару и отодвигая упаковку с ещё пятью такими бутылками. — Я тебе больше скажу: ты сейчас примешь душ, приведёшь себя в порядок, а потом мы вместе придумаем, как решить твою проблему. — Мою проблему? — выпятив нижнюю губу, пробормотал Гук. — Но у меня нет никаких проблем. — Ответ не мальчика, но мужа, — фыркнул Джун, отбирая бутылку виски, вытащенную Чонгуком из-под стола. — Кстати, тебе просто повезло, если нет проблем. Лично у меня их завались. Усыновление, ответственность за двух детей, одному из которых просто не терпится забраться в штаны к бандиту-хакеру, которому мне ой как хотелось бы оторвать все выпирающие части тела и в первую очередь голову. В общем, хватает проблем. — А у меня их нету, — пожав плечами, буркнул Чонгук и пьяно хохотнул. — Придурок ты, Гук, — отвесив тонсену звонкий подзатыльник, проговорил Джун. — Согласен, — поддакнул Югём и тоже шлёпнул Чону по голове. — Да пошли вы оба, — попытался огрызнуться тот, но хёны оказались решительно настроены на серьёзный разговор. Несмотря на сопротивление, друзья отволокли Чона в душ, откуда не выпускали, пока тот хоть немного не протрезвел. Напоили крепким кофе, окончательно приведя мужчину, который сейчас больше походил на подростка, в божеский вид. После чего принялись разрабатывать план по возвращению Гука в родные пенаты, а именно в дом Тэхёна. «Гелик» неторопливо прополз по дорожке и остановился перед воротами гаража. Нажав кнопку на брелоке, Тэ терпеливо ждал, пока роллеты поднимутся, и застыл с открытым от удивления ртом, увидев на привычном месте «ровер» с сидящим на капоте Чонгуком. Несколько минут две особи мужского пола сверлили друг друга взглядами через лобовое стекло «гелендвагена», а притихшая на пассажирском сиденье Дахён пристально следила за обоими. Наконец, Тэ выбрался из тёплого салона, поёжившись от прохлады сентябрьского вечера, и сделал несколько шагов навстречу Чону, остановившись в паре метрах от него. — Привет. — Чонгук спрыгнул с капота и подошёл к Тэ почти вплотную. — Я долго думал, как исправить то, что натворил. — Я чувствую. — Тэ поморщился от ощутимого перегара, исходившего от Чонгука, но тот, казалось, не обратил на это никакого внимания, продолжив: — Конечно, я мудак, этого не изменить, — признался он, пожав плечами. — И я не буду обещать, что исправлюсь, потому что этого не произойдёт. Я всё так же буду разбрасывать свои вещи, ограждать тебя от лишних переживаний, скрывая то, что может расстроить. — Тэхён обречённо вздохнул, понимая, что Гук искренен как никогда. — Но могу пообещать кое-что другое, — почти шёпотом произнёс мужчина, глядя в любимые глаза. — Обещаю, что буду любить тебя до момента, пока не перестанет биться моё сердце. Обещаю, что буду беречь тебя и защищать, сколько бы ты не противился этому. Обещаю, что никогда не предам. — Чонгук сделал вдох и коснулся ладонью прохладной щеки Тэхёна. — Ты не самое дорогое, что есть в моей жизни, — прошептал Гук. — Ты и есть моя жизнь. И сейчас я хочу кое о чём спросить тебя. — Мужчина отступил на шаг назад, запустил руку в карман куртки, а когда достал её, на раскрытой ладони лежала тёмно-синяя бархатная коробочка. — О господи, — разочарованно выдохнул Тэ. — Я же просил обойтись без всей этой мнимой романтики. Мы оба прекрасно знаем, что это не… — Заткнись хоть на минуту и дай мне сказать, — с улыбкой проговорил Чон, перебивая поток недовольства. — Что там? Камень размером с куриное яйцо? — не обратив внимания на приказ Гука, Тэ ткнул в коробочку, которая по размерам была раза в три больше, чем обычные, в которых принято преподносить кольца своим любимым. — Ты можешь помолчать? — рыкнул Чонгук, нахмурившись, а когда Тэ замер с приоткрытым от возмущения ртом, улыбнулся и продолжил: — Ким Тэхён, согласен ли ты, — отчётливо проговаривая каждое слово, Чонгук открыл коробочку, демонстрируя поблескивающий металлическими вставками ключ-брелок, — водить мой «ровер» до конца жизни? Тэ коснулся указательным пальцем брелка, нахмурив брови, будто раздумывая над ответом. Поднял взгляд на Гука и на несколько мгновений прикрыл глаза, а когда вновь распахнул веки, Чонгук прочитал ответ в карамельном взгляде. — Согласен, — улыбнувшись, шепнул Тэ. — В горе и радости. — Отлично! Объявляю вас водителем и водителем! — радостно изрекла Дахён. — А теперь, может, поедим? Я сейчас от голода сдохну на хрен! — Дахён! — в один голос крикнули мужчины вслед убегающей девчонке. — Я тоже люблю вас, папочки! _________________________________________________ Дорогие мои! Вот и подошла к завершению очередная моя история. Остался Эпилог, но это уже просто финальная точка, которая на мой взгляд получилась очень красивая. Однако все же завершается история именно в этой главе. Поэтому с чистой совестью меняю статус работы на «Завершен». Хочу поблагодарить всех, кто прошел со мной весь этот непростой путь: в особенности мою любимую бету Werebat (Лизу), новую помощницу ARMY_BTS_FF (Таню), которая согласилась работать со мной над новой историей (когда она выйдет, понятия не имею, потому как не планирую ее выкладывать до завершения, чтобы не томить читателей ожиданием). И, конечно же, хочу поблагодарить читателей, всех, кто ждал, терпел длительные перерывы, не бросил читать. И особенно всех те, кто писал отзывы, участвовал в обсуждении, хвалил и ругал. Каждое ваше слово очень важно для меня. Каждый ваш лайк ценен. Каждый ждун замечен. Я начала писать вторую часть, потому что не получилось оставить персонажей. Знаю, что многим она не зашла, кого-то разочаровала, кому-то не понравилась, но я полюбила эту историю так же сильно, как и все остальные. А главное — я довела ее до логического завершения, хотя искренне признаюсь, что возникало желание заморозить. Но именно вы, мои читатели, не дали мне этого сделать. Пока будет оставаться хотя бы один человек, кому мои работы нравятся, я буду продолжать их писать. Не обещаю, что они будут выходить часто, это зависит не от меня, а от событий в реальной жизни. Но я постараюсь. Буду очень благодарна, если вы оставите отзывы о истории в целом. Они помогут мне при создании следующих рассказов, да и просто порадуют тоскливыми осенними вечерами. А сейчас позвольте откланяться. До новых встреч, мои огонёчки! Люблю вас! Цем-цем!