Лютик, блять, полевой...

      Лютик сидел среди главаря и его свиты. Сначала он думал, что его отправят на задворки, ведь сидеть среди самых главных в иерархии — слишком круто для только что пришедшего малолетнего придурка, нет? Но Эскель объяснил, что это скидка на возраст, да и вообще «Геральту ты понравился». Что это значило на самом деле, оставалось только гадать. Сам главарь стоял в паре метров, у джипа, о чем-то тихо болтая с той самой черноволосой красоткой. Ее, кстати, зовут Йеннифэр. Эскель сказал они не встречаются, но тогда почему Геральт держит ее за талию? Ламберт закурил. Юлиан повернулся в его сторону.  — Поделишься?  — Сигой-то? А ты не маловат?  — Не волнуйся, умею. Курил уже. Байкер хмыкнул и протянул Лютику пачку. Тот достал одну сигарету, прикурил от ламбертовой и хорошенько затянулся. После полугода перерыва легкие ощутимо обожгло. Он медленно выдохнул.  — Расскажи больше о вас. Я даже не знаю как ваша, хм, банда? Называется. Выдохнув дым через нос, Ламберт ухмыльнулся.  — То есть ты навязался в банду байкеров, ничего о ней не зная? — Лютик не ответил, закинув голову, выпустив облако дыма и прикрыв глаза. — Ну даешь… Волками мы зовемся. Катаем туда-сюда по Америке, куда Геральт скажет. Или если кто предложит что-то поинтереснее. Обычно без цели.  — Почему именно Геральт главный?  — Ну как сказать. Он это все организовал. Да и из всех здесь, он самый… лидерский. Я пока его не встретил, думал, я самый выебистый. Но его слушать одно удовольствие. Такой вот он… Леттенхоф бросил взгляд на главаря. Тот смотрел куда-то вдаль, явно не сильно вслушиваясь в монолог Йеннифэр. Стряхнув пепел в бочку, Юлиан снова повернулся к Ламберту.  — А надолго вы здесь?  — Вроде как до весны. Но Геральту может шило в жопу ударить, чтобы подорвались и поехали куда. Кто его знает вообще… Он открыл бутылку пива, Лютик сделал последнюю затяжку, выкинул бычок, снова посмотрел на Геральта. И вздрогнул. Главарь Волков изучал его взглядом. Не просто смотрел, именно изучал. От прически, по васильковым глазам, сильно выделяющимся на бледном лице, по пирсингу на губе, по темной одежде и до ботинок. Он заметил и множество феничек всех оттенков черного на тонких руках, и накрашенные черным лаком ногти. Снова присмотрелся к лицу. Черт, и подведенные глаза заметил! Почему-то чуть улыбнувшись, он отвернулся. Будто после досмотра Юлиан просто растворился в воздухе, абсолютно перестав интересовать его. От такого детального изучения у Лютика вспотели ладони и пошли мурашки по спине. Не просто так Геральт настолько тщательно всматривался. Да и вообще… Вообще… А что вообще? Мысли зафиксировались на улыбке и не хотели сдвигаться ни на миллиметр. Улыбка Геральта была такой… мягкой… И красивой… И теплой… Главарь запустил руку в черные волосы и вдруг рассмеялся на какие-то слова Йеннифэр. Черт, его смех был такой же теплый и мягкий, такой тяжелый и бархатистый, как самое уютное на свете одеяло, под которым чувствуешь себя в полнейшей безопасности. Юлиан почувствовал несколько капелек пота на спине. Сглотнув, он опустил голову и уставился на носки своих кед. Что же его так влечет в Геральте?..  — Я… Я пожалуй пойду, мне нужно… Гм, домашку сделать, и все такое, и… — он снова сглотнул, понимая, что весь накопленный годами навык вранья сегодня взял выходной.       Не обращая внимания на вопросительные взгляды Ламберта и Эскеля, он направился к забору, и уже почти дошел…  — Лютик, подойди. Черт. Черт, черт, черт, черт, черт! Он собирался уйти подальше от Геральта, а тому вдруг приспичило с ним поговорить? Именно сейчас, блять. Ну спасибо.