***
Полторы недели пролетели, словно один день. Время шло настолько быстро, что Джейн не успевала поспевать за событиями. Что уже говорить о концентрации на своих ощущениях… Их было ровно столько, сколько и впечатлений. Каждый день сулил что-то новое и необычное, захватывая девушку в свой короткий плен: один из них нёс в себе ценность общения с семьей Харгривзов, второй — чтение книг из огромной домашней библиотеки, третий — прогулку возле поместья и запах свежескошенной травы, развееваемый теплым ветром… Что-то новое всегда происходило, ведь, всё-таки, среда, в которой очутилась Джейн — не такая уж и обычная, как могло показаться. Люди, с которыми она жила, были связаны между собой не простыми семейными узами, а большим, много большим: опытом, историей, переживаниями, а главное — способностями. У каждого из них была своя особенности, уникальные характеры, которые неизменно сталкивались в рутине, сотрясая стены дома новыми спорами, выяснениями отношений, да и обычным мирным общением… Скучать Джейн не приходилось. Жила Джейн не одними развлечениями. По два раза на день Джейн бывала у Грейс, что, действительно, как и говорил Пятый, делала всё для того, чтобы поставить её на ноги как можно скорее. Уколы, перевязки, компрессы, постоянная обработка шва: всё это давало свои плоды. С каждым днём Джейн находила своё отражение в зеркале всё более привлекательным, видя в нём девушку, похожую на ту, какой она была до инцидента в кафе. По прошествии полутора недель Эриксон могла ощущать себя практически здоровой. Её перестала тревожить бессонница, головные боли и рябь в глазах, а значит она могла выдерживать более тяжелые нагрузки, чем простая ходьба. Ссадина от пули постепенно затянулась, оставляя заметную, пока что красную линию на её плече. Отёк с лица полностью спал, как и фингал у глаза. Остался красоваться лишь серый след от гематомы под челюстью. Лицо девушки почти пришло в норму, свой первозданный вид. Как же она по нему скучала! Когда прошла неделя её интенсивного лечения, и настал первый день без обезболивающих, Джейн как ребенок радовалась этому новшеству, осознав, что теперь всегда сможет в полной мере ощущать челюсть и нормально разговаривать. Поэтому в то же утро провела двадцать минут у зеркала, рассматривая ставшие симметричными черты лица, его овал, также замечая, что количество веснушек в разы увеличилось (всё благодаря весеннему солнцу), а какой-то неизвестный ранее румянец вовсю подсвечивал кожу изнутри, придавая ей, до этого бледной и безжизненной, вид свежий и попросту красивый. То, что Джейн идёт на поправку, замечала не только Джейн. За совместными завтраками велись разговоры на различные темы, в которых девушка принимала своё активное участие, высказывая мнение и поддерживая остальных собеседников. Ваня, постоянно сидящая напротив неё, часто бросала тёплые взгляды в сторону Эриксон — у девушек водились крайне доверительные и близкие отношения. Джейн нравилась Ваня, а Ване нравилась Джейн, рядом с ней Эриксон чувствовала себя уютно и хорошо, их общение всегда шло по одному плавному течению, в конце концов позволяя определить их взаимоотношения как максимально дружеские и спокойные. Что касалось Клауса и Диего — с первым девушка водила крепкую дружбу юмористов. За столом отныне сидел не один, а целых два отпетых комика, понимающих шутки лишь друг друга. Второй же просто её уважал и принимал за данность, по крайней мере, старался воссоздать такой образ. Для всех он был спокоен и холоден, но внутри испытывал неосознанную симпатию и имел хорошее отношение к Эриксон. Собственно, как и все Харгривзы. Почти все. Из присутствующих в поместье оставался ещё один, номер его — Пять. После инцидента в коридоре их взаимоотношения с Джейн изменили свои обороты, то ли оказавшись поставленными на паузу, то ли просто медленно закручиваясь, подобно пружине, в любой момент готовой с огромной скоростью и силой выпрыгнуть обратно. Второй вариант был больше похож на правду — они действительно стали чего-то выжидать, входя в режим томного наблюдения, будто пытались выиграть в игру «кто передразнит другого». Неформальными наблюдателями стали Диего и Клаус, поспорившие, как раз таки, на объект их взаимосвязи. Каждый раз, когда Пятый с прищуром заглядывался на живо рассказывающую какую-то историю Джейн, братья, подобно маленьким детям в детском садике, начинали невербально уведомлять друг друга о начинающейся жаре, пиная под столом ноги или постоянно переглядываясь. Но, что сказать — период жизни от трех до сорока годиков самый сложный у мальчиков. Продолжим о Пятом. Он менялся — замечала это вся семья, правда пока не поднимала тему и не заводила разговоров. Парень стал чаще задумываться, как говорил Клаус, «залипать» в одну точку, перестал придавать большого значения тем вещам, которые раньше казались ему важными. Появилась искренность, вспышками появляющаяся в его речи — и важное условие — происходило это, зачастую, в присутствии Джейн. Джейн хорошела с каждым днём, восхищая всех не только прекрасным слогом, юмором и речью, но и красотой. Пятый смотрел на неё, не скрывая того, что любуется, смотрел, ловя такой же любопытный взгляд в свой адрес, на что, по прошествии пары секунд, вместе с Джейн отводил его в сторону. И Эриксон, и Харгривз неосознанно тянулись друг к другу, находя общение комфортным, несмотря на изредка опасные разногласия — стоит вспомнить об упрямости девушки и превозносимом эго парня. Как завелось говорить — противоположности притягиваются — так и они притягивались друг к другу. За счёт схожих историй, взглядов, ценностей, тонкой нити понимания и сочувствия… Сложными являлись эти взаимоотношения, но от этого не менее красивыми и интересными. За одним из завтраков состоялся разговор, ожидаемый Джейн уже больше недели. Диего не появлялся в поместье второй день, должен был сделать это сегодня, так что развлекать девушку остались трое: Клаус, Пятый и Ваня. Первый уже давно позавтракал и оставался за столом по причине завязавшейся дискуссии об интересном понятии «Лагом» *, второй пил уже третью кружку кофе под шумок громких слов и мнений, а третья, наконец-то доев сандвич с маршмеллоу, решила отдалиться от предыдущей темы и обратилась к Джейн: — Ты заметно лучше себя чувствуешь. — Да, это так, — девушка кивнула, — я, кажется, знаю, к чему этот вопрос. — Твоя интуиция тебя не обманывает. Как, думаю, не обманет сегодня, — Ваня выжидающе посмотрела на девушку напротив — та была в предвкушении, — не хочешь, — она запнулась, — не хочешь поупражняться вечером? Джейн не успела ответить. — Почему вечером скажу сразу — у меня репетиция, играю в конце месяца на благотворительном концерте. Так что раньше семи не получится. Думаю, в половине восьмого — в самый раз. Если ты, конечно, настроена и хочешь, и… — Конечно, Ваня! — Джейн сияла от счастья. Широко улыбаясь, она обернулась сначала на Клауса, затем на застывшего за спинкой её стула Пятого, — где увидимся? — В холле больше всего места — просторно, хорошая акустика. Как по мне, местечко то, что надо, — Ваня встала, забрав кружку, и унесла её в мойку. — Хорошо. В семь тридцать. В холле, — проговорила Джейн, запоминая сказанное Номером Семь. — Договорились, — сполоснув кружку, она поставила её в сушилку, — но, ребята, не смогу остаться с вами дольше — итак опаздываю. — Убегаю, — она помахала всем, в то время как все помахали ей в ответ. — Увидимся вечером, Джейн, — донеслось громкое из коридора от уже удалившейся Вани.***
Пять часов вечера. Джейн считала каждую минуту до начала их с Ваней занятия, отчего всё больше накручивала себя и раздражала находящееся на нервах сознание. Она ходила взад-вперёд по комнате, меряя её ровными шагами, время от времени садясь на кровать, потом снова вставая, продолжая движение маятника. Да, Джейн нервничала, причем нервничала сильно и ничего не могла с этим сделать, ведь, по сути, вся ситуация сложилась из-за её страха перед неизвестностью. Она боялась ошибиться, боялась не понять, не осознать суть процесса проявления этой силы, ведь задача стояла перед ней отнюдь не простая и обыкновенная. Это не математика, не экзамен по биологии или химии. Это сверхспособность. И начни Джейн думать об этом снова — очередная волна паники накрывала её с головой. — Нервничаешь? Джейн вздрогнула, после чего, закрыв глаза, выдавила: — Как ты… ладно. Девушка развернулась к Пятому, бесцеремонно вторгшемуся в её храм тишины, тревоги и самокопания: — Да, нервничаю. Все нервничают, это нормально! Она говорила так, будто успокаивала саму себя — должен же хоть кто-то. От прежнего запала осталось мало чего зажигательного, страх неизвестности вытеснил всё, заключая разум Джейн в свои холодные объятия. Из которых она не могла выбраться. Упав на заправленную кровать, Джейн подтянула к себе ноги, обратив вопросительный взгляд в сторону незваного гостя. — Зря. Могу тебе помочь, — Джейн только сейчас заметила, что в руках парня была какая-то книга. — Не против, я присяду? — он указал на свободный край кровати, ожидая ответа. — Да, конечно, — быстро ответила Эриксон, нервно закивав головой. — Садись, хоть с кем-то поговорю. Голова совсем не варит, — призналась она. — Понимаю, — между делом ответил Пятый, стягивая с себя туфли, — но мы это исправим, ведь к Ване ты должна пойти максимально собранной. — Джейн не успела оглянуться, как он уже сидел напротив неё, скрестив ноги по-турецки, и листал книгу в поиске нужной страницы. Пока Пятый был занят делом, Джейн выдалась уникальная возможность понаблюдать. В очередной раз она поражалась его красоте, мимике и способе выражению эмоций — сейчас он сидел, поджав губы и сдвинув брови, чем вызывал у Эриксон уже знакомые ей чувства. Какое-то детское очарование, завороженность и восхищение. Она ощущала, что её внутренний магнитик тянется к человеку на другом конце кровати, да притом не могла объяснить, почему. Джейн уважала его и не переставала делать это ни на минуту — сейчас он настроился давать ей информацию, которую мог не давать. Он пришёл помочь, успокоить, прекрасно зная, как ей, должно быть, страшно и неуютно. И именно в такие моменты, смотря на Пятого в его спокойном состоянии, без пиджака, галстука и туфлей, в одной рубашке, жилетке, шортах и гольфах, Эриксон не понимала, как семья может говорить, что он тот ещё маньячишко. Милый шестнадцатилетний заноза. — Хэй, — он щёлкнул пальцами у её носа, — ты тут? — Конечно, я слушаю. — Покопавшись в закромах нашей библиотеки, я нашёл то, чего совсем не планировал, на самом деле, находить. Твоему вниманию, — он поднял книгу, демонстрируя Джейн обложку, — единственная в этом доме книга о таком понятии как «психокинетический телекинез». Настоящая находка! — Круто, — честно призналась девушка, — но пока я ничего не понимаю. Физика пролетела мимо меня ещё в седьмом классе, так что… — Переведу всё на понятный язык, не беспокойся, — спокойно закончил за неё парень. — Итак, начну вообще с того, как пришел к этому, — он бросил взгляд на книгу. — Нет такого понятия, как «интуиция». Вернее, способности такой нет. Все слышали о телекинезе, суперскорости, суперсиле, телепортации, внушении, уменьшении или увеличении, понимаешь меня, да? — Джейн кивнула, — но об интуиции, — он выделил слово интонацией, — не слышал никто. Просто потому что его нет. Джейн поджала губы, потупив взгляд. Она всё ещё не понимала, что от неё хочет Пятый, так что продолжала молчать и вникать в его слова. Получалось не очень. — Есть другое понятие, оно заменит нам интуицию. Называется «психокинетический телекинез» — это твоя способность. Итак, слушай, — Пятый поставил палец к началу нужной строки, после, начав читать вслух. — Итак. Психокенез — это способность человека воздействовать на объект или иным образом влиять на исход ситуации, а также предугадывать вероятность возможных событий, используя силу своего разума, — он многозначительно посмотрел на заинтригованную Джейн, продолжив. — Термин «психокинез» был увековечен исследователем парапсихологии Дж. Б. Райном в начале 20-го века, хотя он и не изобрел это слово. Райн писал книги по экстрасенсорике и другим аспектам парапсихологии. Он проводил эксперименты по психокинезу в 1930-х годах, проверяя способность своих подопечных влиять на результат пары брошенных кубиков. Некоторые из его результатов были впечатляющими, и эксперимент в целом, по крайней мере, показал статистические перспективы. К сожалению, многие из его современников не смогли воспроизвести их, что серьезно снизило их потенциальное влияние. — Так, стоп, — прервала его Джейн, — здесь указан гораздо больший спектр возможностей, чем тот, которым я обладаю, — в её голосе слышалось недоверие. — Это потому что ты сама такого не видела и не делала. В спектре возможностей не только предугадывание события — это самая простая и примитивная фаза. Ты можешь непосредственно воздействовать на них. Психокинез — это телекинез, который, в добавок ко всему, включает в себя еще способность влиять на магнетизм, активность мозга, контролировать легкие частицы, менять форму предметов и даже исцелять тех, кто болен или травмирован. Спектр психокинеза более обширен. Психокинез обычно описывает паранормальные действия: всё, что, зачастую, происходит спонтанно и никак не контролируется. На этом остановимся, — Пятый захлопнул книгу, переводя взгляд на Джейн. И Джейн была, мягко сказать, в шоке. Округлившимися от услышанного глазами, она смотрела на Пятого, не понимая, как всё, что перечислил он, она может делать. — Магнетизм, менять форму предметов… — девушка заключила своё лицо в ладони, после, шумно выдохнув в них, обратилась к парню, — хорошо. Допустим. Просто представим, что всё это возможно, — она говорила так, будто пыталась успокоить саму себя, — но говорить просто. Попробуй сделать. Как мне привести всё это в реальность? Как? — Я думал над этим. Есть принцип, — Пятый бросил книгу перед собой, вскакивая с кровати, — я выделил три ступеньки твоих действий. И покажу их на примере своей силы. Итак, первый шаг — концентрация, — он закрыл глаза, демонстрируя всё девушке. — Тебе нужно максимально сосредоточиться на твоих внутренних колебаниях, эмоциях, затем — представить, что ты хочешь сделать, куда направить эту энергию. — Второй шаг — высвобождение. Ты должна перенаправить всю ощущенную энергию в одну точку, не важно, что это будет, — Пятый сжал кулаки, вокруг них начали появляться светло-голубые поля энергии, издающие неизвестный девушке ранее звук, — проявляешь её. Я делаю так. — И третий шаг — применение. Как только поймешь, что собрала достаточно энергии для практики, связываешь её с намерением и используешь! На этих словах Пятый исчез, тут же оказываясь на своем прежнем месте, в прежней позе — сидя по-турецки на кровати напротив Джейн. — Неплохо, — призналась Джейн, — и я поняла. На удивление. — Скоро применишь на практике — ты тоже так можешь. И я уверен, что можешь даже больше, — он свесил ноги с кровати, наклоняясь к туфлям. — Хоть что-то бы сделать, — неловко призналась Джейн, — будет обидно, наверное, если ты всё-таки ошибся насчет меня. — Не… — он поднял голову, уже завязав шнурки на одной из туфель, — не думай о таком. Уверенность — ключ к твоему успеху. Не веришь ты в себя — в тебя верю я. А если я верю, то дело не может быть безнадежным, — Пятый спрыгнул с кровати, подхватив книгу, — надеюсь, настроил тебя на нужную волну. — Мне стало интересно. Волнительно, но интересно, — призналась Джейн, — ты хороший учитель. — А ты станешь хорошей ученицей, — быстро улыбнулся он, — кстати об этом. Помнится, ты говорила, что хочешь подраться со мной. — Да, говорила. Предложение в силе, всегда акутально, — вплеснула нотки сарказма в их диалог Джейн. — Знаешь, я не хочу причинять боль девушке, — поджал губы он, настроившись на волну Эриксон. — Да что ты! Скажи это той из кафе, которой ты шею свернул, — Пятый почесал затылок. — То была вынужденная мера. — Так вот со мной так не получится, — Джейн явно брала Пятого на слабо, что он понимал, но искушение возможного боя сводило с ума. — Хочешь сказать, что хорошо дерешься? — девушка кивнула. — Поверь мне, очень хорошо. — Ладно. В таком случае — твоя воля. Потанцуем как-нибудь. Но только после того, как полностью оправишься. Полностью, — он выделил это слово дважды, — не хочу стать причиной твоих травм. — И, кстати говоря, на победу не рассчитывай, принцесса, — щеки Джейн загорелись, — я дрался с персонажами посерьёзнее тебя, так что… — Увидим, — Джейн ехидно улыбнулась, прерывая Пятого. — Увидим, — в унисон ей повторил он, — удачи с Ваней. После чего исчез, по своему обыкновению, не дождавшись ответа. — А-а-а, черт, хватит так делать! — упала лицом в подушку Джейн, страдальчески в неё простонав, — концентрируйся… Да как? Если хочешь, чтобы я сосредоточилась, то выйди из комнаты — сто процентов сработает. Но просьбы девушки Пятый не услышит — да этого и не надо, оба сами всё прекрасно понимали. Огласка — вопрос времени, которое так кропотливо считали Номер Два и Четыре.***
— Подойди ко мне, — подозвала Джейн Ваня, вытянув руку, указывая на место напротив себя. — Перед тем, как начать, мне стоит провести экскурс по… теории, — продолжила говорить она уже подошедшей Эриксон. — Я выделю, наверное, три вещи — покажу их на себе. — Вы сговорились? — под нос себе прошептала Джейн. — Что, прости? — переспросила Ваня. — Нет, нет, ничего. Я слушаю, — постаралась исправить ситуацию девушка. — Х-хорошо, — Номер Семь прищурилась на один глаз, улыбнулась и продолжила, — думаю, первое — это собраться с мыслью, сосредоточиться. Здесь главное подключать абстрактное мышление, то есть четко, конкретно представлять, чего ты хочешь добиться, что ты хочешь сделать. Важен конечный результат, безусловно, но не менее важно и то, как ты его достигнешь. У нас такие способности, что всё идёт изнутри, энергетикой — ты должна почувствовать, как она циркулирует внутри тебя, наполняет каждую клеточку тела. — Это как войти в транс? — задумалась Джейн. — И да, и нет. Видишь ли, это сейчас, пока мы учимся, разжевываем каждое действие по отдельности, медленно прорабатываем детали. В ситуациях, скажем, боя, время принятия решения будет сокращено до минимума. Твой противник не станет ждать, пока ты настроишь связь с космосом, — пояснила Ваня, при этом активно жестикулируя. — Смотри, я встаю, закрываю глаза и сосредотачиваюсь, — Номер Семь повторила на практике то, что сказала. — Дальше идёт второй шаг — любую энергию нужно проявить, — Ваня раскрыла глаза, вновь начав объяснять, — и каждый делает это как-то особенно. Например, вот, — девушка повторила действия, о которых говорила ранее, только ко всему этому прибавился яркий белый свет посреди её груди и громкий, похожий на способность Пятого, звук. — Я бы могла осуществить третий шаг, но не стоит испытывать мою силу в поместье, — Ваня мило улыбнулась, негромко посмеявшись вместе с Джейн. — Итак, я не закончила насчёт второго шага. Как говорила, проявляется сила по-разному. И я знать не знаю, как проявится у тебя — со временем обязательно поймешь. — Каким образом пойму? — Джейн подошла к рядом стоящему дивану, облокачиваясь о его спинку. — Я, правда, не знаю, — Ваня лишь пожала плечами, — самый верный способ — пробовать, пробовать и пробовать. Пытаться скрещивать пальцы, сосредотачиваться, вытягивать руки вперёд, не знаю, главное практиковаться. Ничего просто так к тебе не придет. Сейчас мы это как раз-таки попробуем, и я уверена, что ты справишься. — Вот как, — Джейн заинтересовали слова Вани, так что она отошла от дивана, подойдя к своему новоиспеченному учителю. — Да. Твоя способность многоуровневая. И если я могу лишь регулировать степень силы звуковых волн, задавать их масштаб, Лютер — показывать своё превосходство в силе над каждым, то у тебя всё интереснее — это своего рода телекинез. — Психокенез? — уточнила Эриксон. — Ты откуда всё знаешь? — нахмурилась Ваня, удивляясь то ли сообразительности, то ли невероятной удаче Джейн. — Скажем так: кто-то, как хороший тренер, готовил меня к бою. Ваня коротко посмеялась. — Я знала, что Пятый зайдёт к тебе. Но давай будем вливаться в работу, — Номер Семь взяла её за руку, подводя к столику с тарелкой фруктов и вазой цветов. — Итак, к делу. Ты до автоматизма довела навык, окрестим его как «предчувствие». Так вот, навык предчувствия. То есть безошибочно можешь определить, что случится в ближайший момент с тобой или твоим окружением. Я не ошибаюсь? — Да, всё так. — Хорошо. Это основа основ, и сейчас мы с тобой разберём механизм работы этого отточенного процесса на модели трех шагов. Так ты поймешь, как нужно работать в остальных сферах, а я понаблюдаю. — Давай пробовать, — Джейн повела плечом. — Итак, — Ваня обошла девушку, вставая за спиной, чтобы её не могли видеть, — в первую очередь — расслабься. По-настоящему расслабься, закрой глаза и слушай мой голос. Джейн повторила всё то, о чём сказала Ваня, стараясь расслабиться, но получалось плохо. Волнение вперемешку с остаточным страхом давило, мешая действовать. Это ещё больше раздражало Джейн. — Ну перестань — никуда ты не денешься, всё ж хорошо, — голос её звучал очень спокойно и убеждающе, — я здесь, рядом. Доверяй. Джейн ничего не ответила, продолжая свои попытки познать дзен. Наверное, опрометчиво говорить «доверяй» человеку, доверяющему одной лишь себе в этой жизни — хотя, такое заявление в данной ситуации было бы смелым. И ложным, ведь верила девушка с недавних пор узкому кругу лиц: фрику в халатике «Хеллоу Китти», Бэтману с ножами, девушке, стоящей позади неё и пацану в милых шортиках, которого она, чуть ли не ценой своей жизни, защитила от пули. Забавен этот список, но если подумать, эти люди за короткое время стали для неё не то что друзьями, а первыми в жизни людьми, которым она могла доверить свои мысли, мнение и какие-то взгляды. Так что она решилась, доверилась, в потоке мыслей прошептав ожидающей Ване: — Что дальше? — Прислушайся к дыханию, чувствам внутри себя. Какие картинки рисует сознание? Джейн слышала Ваню, как сквозь вату. Её несло куда-то в закрома разума. Внешние факторы становились маловажными, а внутренние — самыми первыми. Она буквально слышала своё шумное дыхание, вдох за выдохом, выдох за вдохом. Чувствовала нежданное умиротворение, покой, приглушенную радость, сменяющуюся коллекцией мгновений, картинок, подбрасываемых разыгравшимся сознанием. Её первый раз на велосипеде, первая пятерка, первые заработанные деньги, разработанный план побега из страны, сам побег, Пятый… Джейн шумно выдохнула, после чего почувствовала маленькие ладошки Вани на своём животе. — Почувствуй — она циркулирует внутри тебя, наполняет от края до края. И ты можешь задать её направление, только ты распорядишься ей, — на вдохе девушки Ваня чуть сильнее прижала ладони, позволяя Джейн всё прочувствовать, а на выдохе — убрала, отправляя ту в свободное плавание. Сделав пару шагов назад, она бесшумно взяла вазу с букетом одуванчиков в руки, теперь обращаясь к Джейн: — Что чувствуешь? — Себя, — кажется, одними лишь губами проговорила она. — Ты в нужном месте. Действуй, — твёрдо сказала Ваня. — Я не знаю как. — Знаешь. Джейн поднесла ладони к вискам, ощутив давление и тревогу — ровно такую же, какую ощущала в тот день, в кафе. Она поморщилась от неприятных ощущений, а пальцы, до этого спокойно лежащие у головы, начали подрагивать — Ваня готова была поклясться, что они соприкасались, образуя короткие голубые вспышки. Пора. Ваня вытянула в сторону руку, разжимая пальцы. — Нет! — Джейн в миг развернулась, поймав чуть не разбившуюся о пол вазу с недавно сорванными цветами. — Только не одуванчики, — с улыбкой проговорила она, обращая взгляд к широко улыбающейся Ване. — Умница! — Ваня потянулась к Джейн, кружа в объятиях искренней радости, — я так горжусь тобой. — Получилось, — ошарашенно проговорила Эриксон, отстраняясь, — я поймала её! — Поймала, — подтвердила Ваня, — давай отточим этот навык для начала. Так, чтобы ты делала это на автоматизме и желательно без давления, головной боли и такого долгого настроя. — Нас спасёт практика — практикуйся. Есть ещё кое-что — когда ты испытывала момент с неприятными ощущениями, то пальцы дрожали. И соприкасались, — она подняла брови, — из-под них выходили еле-заметные голубые вспышечки. Потренируйся, обязательно потренируйся. Мы разобрали механизм — ты поняла, как он работает. — А дальше дело практики, — подхватила мысль Эриксон, — поняла. — Спасибо тебе, Ваня, — девушка не знала, куда деться от испытываемых эмоций, — я могу забрать к себе цветы? — Пустяки, ты молодец. Любишь одуванчики? — Полевые цветы. Любые. Разве не чудо? — девушка потрепала по жёлтой головке один из одуванов. — Забирай, конечно. — Тогда я пошла, — быстро проговорила Джейн, уже готовая бежать. — Да начни с завтрашнего дня, не торопись, отдохни. Скоро мама ужин приготовит, посидим, поговорим. — Хорошо, — покрепче перехватила вазу девушка, — поменяю им воду, а потом спущусь на кухню.***
— Нет! — Только не одуванчики!
— Моя девочка. Пятый, что весь урок Джейн стоял в самом дальнем углу второго этажа, выглядывая из-за колонны перилл, наблюдал и мог видеть и слышать всё, что делали и о чём говорили девушки. Сейчас на его лице растянулась искренняя короткая улыбка, адресованная Джейн. Правда та не сможет её увидеть. Когда Джейн заключила Ваню в объятия, Пятый встал, засунув руки в карманы, и мгновенно поменялся в лице. — Ползите отсюда, идиоты. Клаус и Диего также наблюдали за уроком девушки, только выглядывали из-за колонны, противоположной той, за которой сидел Пятый. — Мы ещё смотрим, — недовольно прошипел Клаус, — что ты мешаешь? — Пятый, в самом деле… — начал Диего. — Захлопнитесь оба, — пригнувшись, он добрался до братьев, прошептав, — ты знаешь, какая здесь акустика? — Твоя девушка просто превосходна, я так её обожаю! — начал воспевать Джейн Клаус. — Моя… кто? Ты напился? — обратился к Клаусу он, — он напился? — А теперь к Диего. Но и Номер Два смотрел на него таким же выжидающим взглядом с двойным подтекстом, на что Пятый, закатив глаза, злостно прошипел: — Цирк уехал — клоуны остались. После исчез. А Диего и Клаус, сдерживая порывы зарождающегося смеха, бесшумно дали друг другу «пять». — Мне кажется, мы оба продуем — неделя, — отрицательно покачав головой, сказал Клаус, — это не наш вариант. — Увидим, — Диего оглянулся. — Джейн! Оба брата выглянули из-за колонны и увидели поднимающуюся по лестнице девушку с вазой одуванчиков в руках. Чертыхаясь, они на коленках поползли в противоположный конец балюстрады — явно не желая, чтобы их рассекретили.