Хотел бы я знать, зачем звёзды светятся. Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою.
***
Ища пожарный выход, выход на чердак, иными словами, любой путь, ведущий на крышу, Джейн потратила немало времени и сил. Ведь не подойти и не спросить ни у кого просто так: «А как у нас на крышу забраться?», просто потому что в эту же секунду засыпали бы уговорами и расспросами, предостережениями и излишней заботой. Что, конечно же, очень хорошо, да только не в данном контексте и не в данной ситуации. Попасть туда было нужно, просто жизненно необходимо — на протяжении последней недели все СМИ, издательства газет и просторы Интернета гудели и были переполнены информацией, гласящей о грядущем звездопаде, что должен произойти в эту ночь. А она выдалась идеальной для его созерцания: ясное, без единого облачка, небо, тёплая и совсем безветренная погода. Просто подарок для стороннего наблюдателя! Каким и собиралась стать девушка. Джейн, как упоминалось ранее, любила звезды, любила их всей душой, ведь видела в них нечто большее, чем просто блестящие точки посреди темноты неба. Видела в них вдохновение, которое неизменно разгоралось надеждой, слышала звон, разносящийся, скорее, не от их возможных соприкосновений, а от резонанса беспокойного сердца, начинающего биться чаще при одном лишь взгляде на них. Ведь у каждого свое прошлое, свое настоящее и будущее, разные пути, судьбы, решения, да жизнь, в конце концов, разная. Неизменными остаются лишь они — звезды. У каждого человека свои звёзды. Одним, — тем, кто странствует, — они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки. Для ученых они — как задача, которую надо решить… А для Джейн же это серебристые маячки, что не просто освещали верную дорогу, а поднимали дух для того, чтобы по ней идти. Девушка, с горем пополам найдя путь на чердак, уже оттуда карабкалась по старой, но вполне целой пожарной лестнице, не переставая смотреть вверх и надеяться, что люк будет открытым. Она чувствовала себя взволнованно, боязливо, но в то же время ощущала дух авантюризма и какой-то еле осязаемой свободы, что поднимала настрой и побуждала лезть дальше. Она добралась до самого конца. Поняла, что надежды её оправдались. Покрепче схватившись за один из прутьев, Джейн повисла на нём, второй рукой с силой толкая. Один раз, второй, третий… Вскоре ручка поддалась, как и сам люк, заставляя металлическую крышку с тихим скрипом отъехать вверх, открывая девушке прекрасный вид на кусочек парапета и черного бархата с уже рассыпавшимися по нему брильянтами-звёздами. На пару секунд закрыв глаза и вдохнув свежий, полный свободы ночи воздух, Джейн подтянулась и начала выбираться на крышу: сначала из люка показалась голова с бегающими из стороны в сторону глазами, затем плечи, руки, создающие опору, а вскоре и вся до конца девушка, что пару раз постучала по рукавам джинсовки, отряхиваясь от собранной на чердаке пыли. Она всё не оборачивалась — сделала шаг к парапету, стоя почти у самого края. И смотрела на город. На ночной Нью-Йорк с высоты трехэтажного дома, смотрела на жизнь, замершую во мраке, закованную его загадкой и тайной. В ней никто не спешил — только лишь вечно находящийся в движении центр, где рекламы, билборды и фонари устраивали свой собственный, искусственный день. Ничего не изменилось с наступлением темноты, да и как простое время суток может поменять ритм чьего-то существования? На самом деле, очень просто. В окрестностях поместья было также тихо и спокойно: в хрупкости тишины были слышны превращающиеся в эхо редкие голоса людей, гул редко проезжающих машин и неизменный свист цикад, запевающих свою собственную арию в траве сумрака. Джейн не закрывала глаза — боялась потерять равновесие, а то и чего хуже, упасть — поэтому продолжала смотреть на мелькающие огоньки, легко шевелящиеся кроны деревьев и движущиеся, как в компьютерной игре, дороги, полные авто вдалеке. Свежий, теплый воздух, он наполнил легкие Джейн — девушка вдохнула полной грудью, после чего шумно выдохнула, расплываясь в короткой улыбке. Улыбке, посвященной моменту. Моменту короткой свободы и счастья, моменту хрупкого спокойствия и тишины, магической природы умиротворения, появляющегося при одном лишь взгляде на город в тысячах огней… Но ночной пейзаж — это не совсем то, зачем она так долго забиралась на крышу, не совсем то, ради чего были брошены все эти усилия, подкрепляемые единым желанием. Главное полотно, на которое Джейн хотела сегодня посмотреть, растянулась прямо над её головой, с минуту на минуту готовое показать красоту космоса и обещанное звездное шоу. Девушка развернулась, быстро осмотрев крышу — та была на удивление плоской, как у большинства офисных зданий, имела пару выступов в виде коробок с вентиляцией и прочей практичной кутерьмой, а также небольшой парапет по краям. Быстро сделав вывод, что не хочет сидеть на открытом пространстве без какой-либо опоры, Джейн решила подойти к ближайшему «кубику», являющемуся выходом одной из вентиляционных шахт. Он-то и послужит спинкой кресла в этом ночном природном кинотеатре — девушка начала обходить, как вмиг замерла, пропустив через себя несколько эмоций, непременно отразившихся на её лице: недоумение, вопрос, радость, спокойствие, умиротворение. — Я не думала увидеть тебя здесь, — сказала Джейн. В тишине заснувшего города её голос звучал в несколько раз громче обычного, так что девушка решила впредь говорить тише или вообще шептать. В ответ к ней плавно повернулась голова с копной темных, взъерошенных легким ветром волос. Пятый сидел, подтянув ноги к груди, расслабленно свесив с них руки, и, до этого наблюдая за небом, теперь спокойно смотрел на недоумевающую неожиданной встрече Джейн. Одаривал своим обыкновенным, можно сказать, уже фирменным вопросительным взглядом. И в голове девушки произошел скорый диссонанс при виде двух, казалось бы, несовместимых вещей — Пятого и звёздного неба. Пазл никак не хотел собираться по одной простой причине: деталей, фрагментов, как таковых, не хватало, на их месте крутился один и тот же вопрос, ответ на который она решительно хотела разузнать. — Ладно, я подыграю. Что ты здесь делаешь? — девушка коротко улыбнулась. Она быстро, даже беспокойно, перевела взгляд на небо, а затем обратно на парня — проверяла, не началось ли то, ради чего она здесь. Пока оно было стабильно зернистым, звёзды падать не собирались, а значит у них в запасе было немного времени. — Сижу, — раздался голос в ответ, — можешь тоже сесть, путь твой был не легок, — последовала негромкая, еле заметная ухмылка, заставившая Джейн смутиться. — Не поняла, — девушка нахмурилась и, уперев руки в боки, теперь точно не собиралась следовать воле парня — встала рядом, нависая и намереваясь прояснить всю ситуацию. — Ты знал, что я буду здесь? — Пятый кивнул, — так значит и знал, что я ищу способы попасть на крышу? Ты ведь мог мне в этом помочь, просто телепортировав по доброй воле! — её голос, приглушенный в раздраженное шипение, звучал серьезно, но в то же время забавно и мило, так что Пятый, глянув на стоящую рядом девушку, тяжело вздохнул и спокойно указал на место рядом с собой, как бы говоря: «Не кипятись, а просто сядь». Джейн некоторое время молчала, поджав губы, но, поборов свою тягу к справедливости и правосудию, поняла суть невысказанных слов Пятого и, объявив временную капитуляцию, села, демонстративно отодвинувшись на пару сантиметров в сторону. — Ладно тебе, хватит, — Пятый по-доброму усмехнулся, легко задев её своим плечом, — я не мог лишить тебя этого духа авантюризма, ведь, согласись, невероятные ощущения испытываешь, когда лезешь на крышу по пожарной лестнице? — Так говоришь, будто сам здесь каждый день бываешь, — нехотя сказала Джейн, начав раскачиваться к разговору. — Не каждый день, но довольно часто, — девушка мгновенно заинтересовалась, повернув голову к Пятому, — когда щеглом был, постоянно сюда лазал. То на рассветы смотреть, то провожать закаты. Или же, как сейчас, наблюдать за звёздами, звездопадом, — Пятый, всё время смотревший на Джейн, перевел взгляд на небо, искрящееся миллионами белых точек. — Ты тоже здесь ради него? — ожила девушка, полностью развернувшись к парню — в ответ получила утвердительный кивок. — А ты думала из-за чего? — с удивлением спросил Пятый. — Ну, не знаю, — она замялась, не имея понятия, что ответить, — ты не подумай ничего такого, но я не предполагала, что тебя интересуют звёзды… — Конечно же, — Пятый усмехнулся так, что в один момент девушке показалось, он сделал это с долей горечи, — Пятый Харгривз — не человек, а машина без эмоций, который только и умеет, что убивать людей и радоваться алкоголю. Что же ещё? Я не могу смотреть на солнце или ездить на метро, потому что это слишком обыденные и житейские вещи? — Пятого понесло, но он был скоро прерван девушкой. — Я не говорила такого, — Джейн почувствовала себя неловко. Она поняла, какую глупую вещь сказала далеко не безразличному ей человеку, что он почувствовал и о чём подумал, какие воспоминания всплыли в его голове и какие мысли с собой подхватили. Иногда хотелось прикусить язык и чаще использовать правило «Перед тем, как что-то сказать, нужно хорошенько подумать». Только в этот раз Джейн с концами про него забыла и сейчас хотела исправить ситуацию. Уже не словами, ими вряд ли можно было помочь — девушка подвинулась ближе и думала робко обнять, но не решалась, видя, что Пятый совсем не был для этого настроен. Да и к тому же он совершенно не любил объятия — это Джейн усвоила давно и надолго. Ведь, действительно, почему у него не может быть каких-то обыденных черт? Простых симпатий и предпочтений в роде «любовь к прогулкам под дождем» или «кофе со сливочной пенкой, а не молочной». Эти понятия настолько элементарны, что к такому многогранному, как он, их было крайне непросто, сложно поднести. Но ведь возможно — Джейн взглянула на парня, задумчиво сдвинувшего брови и прибывающего в своих, видимо, незваных, комом навалившихся мыслях. Он выглядел собранным и серьезным, как ёжик, выпустивший иголки в ответ на внешнее раздражение. Своими словами девушка вогнала его в омут не очень радужных размышлений, отчего чувствовала себя, просто говоря, паршиво. Ведь лишила его возможного спокойствия и простого наслаждения от созерцания звёздами, вынудив сидеть в напряжении, борясь с внутренними демонами и противоречиями. Пятый Харгривз… С ним никогда не бывает просто. Но попытаться исправить недоразумение стоило — Джейн, заверив себя не бояться уколоться и быть ужаленной, с негромким, спокойным выдохом приблизилась к парню, заключая напряженное тело в кольцо своих мягких, возможно, нежеланных им объятий. Но предрассудки оказались фактором, пораженным человеческим восприятием — Пятый, некоторое время не отмирая, вскоре нехотя оттаял и тяжело вздохнул, прогоняя ненужные мысли и очищая разум. Девушка это почувствовала — его мышцы расслабились, отвечая на её действия, а над ухом послышались тихие слова: — Ладно, забудь. Мне не стоило этого говорить. Джейн отстранилась, положив голову на его плечо и спокойно проговорила: — Видимо, стоило. Знаешь, то, о чём люди говорят, а особенно на эмоциях, является сущей правдой, выражает то, о чём автор усердно думает. Так вот — то, о чём думаешь ты, является заведомой ложью, ведь таким тебя видит большая масса людей, они сформировали этот образ, который ты, подобно тяжелой ноше, тащишь за собой всю жизнь. Ведь если бы ты был таким подонком, то вряд ли спас бы семью от апокалипсиса. Дважды, — Пятый улыбнулся, — и вряд ли сидел бы сейчас здесь, как романтик, ожидая начала звездопада… — Это интересует меня чисто с физической точки зрения, — предпринял попытку упираться Пятый. — Неправда, — опровергла Джейн, — я знаю тебя совсем немного, но такое ощущение, что целую вечность, — девушка убрала голову с плеча и всмотрелась в простое, такое знакомое и милое лицо, которым не переставала любоваться и по сей день. — Я чувствую ровно то же самое, — негромко сказал Пятый, не отрывая взгляда от знакомых глаз, — знаешь, ведь у тебя есть поразительная черта. Я скажу, раз уж мы начали очередную ночь откровений. Ты читаешь людей, как книгу. Это заметили все, каждый в доме, и это просто поразительный дар. Не способность, а именно дар, Джейн. И говорю я это потому что, да, ты снова оказалась права, причем не только в вещах глобальных, но и таких, как простое нахождение меня на крыше. — Почему они привлекают тебя? — Джейн кивнула в сторону небосвода, — на каждого эта магия действует по-разному, так как она отравила тебя? — Почему нравятся звёзды.? — задумчиво протянул Пятый, некоторое время помолчав, — звезды — это одна из немногих вещей, которые заставляют меня успокоиться и прийти в себя, наверное, собраться с мыслями, утихомирить что-то рвущееся внутри, — он указал на область собственной груди. — Странно это, необъяснимо, но эти фонарики настолько притягивают к себе и чаруют, что я бы всю жизнь сидел на парапете и, забыв апокалипсисы, прошлое и настоящее, провел её остаток в компании нуклеарных огоньков космоса, — он поднял голову вверх, так, что в его глазах теперь отражались белые мерцающие точки. — И с тобой, — после недолгого молчания сказал Пятый, неловко улыбнувшись. Он никогда и никому не говорил таких слов, не сидел за компанию на крыше и не вёл душевных разговоров. В голове возникла ассоциация, будто он признавался первый раз в любви, как двенадцатилетний мальчик за чередой старых гаражей. — Как бы это не прозвучало. Джейн еле осязаемо провела тыльной стороной ладони по его щеке, ощущая мягкость и бархатистость кожи, её тепло и живость. Смотрела на Пятого, прикованная взглядом к его хрустальным глазам, его меняющейся каждую секунду мимике, созвездию родинок и густым, постоянно гнущимся бровям. На ставшее родным и узнаваемым из тысячи лицо человека, казалось бы, не отличающегося галантностью и уступчивостью, но стоит заглянуть поглубже… Она понимала его, как не понимала никого на этом свете, смотрела и видела отражение самой себя, будто наводила обруч зеркала. — Я понимаю тебя, — почти шепотом сказала она, — понимаю. Каждый серый день я смотрела на звезды, мечтая, что однажды окажусь на другом конце планеты с человеком, которому смогу доверять, смогу отдаться в защиту и с которым смогу почувствовать себя полноценной. Наполненной и счастливой. Смогу смотреть с ним на тот же небосвод и понимать, что когда-то, несколько лет назад, девочка Джейн мечтала об этом моменте и делала всё, чтобы он наступил, — Пятый приклонил голову вбок, — и он наступил. Причем человеком этим, по иронии судьбы, оказался ты. Хорошо, что твою задницу захотели подстрелить именно в тот день, — сказала она, переместив ладошку вниз и играючи пощекотав его подбородок. — Да, эти двое оказались отнюдь не случайными персонажами в чьих-то судьбах, — ответил Пятый, несколько задумавшись. — Я просто хочу, чтобы ты четко уяснила, — он серьёзно посмотрел на Джейн, собираясь говорить о, по его мнению, серьёзных вещах, — отныне всё твое настоящее и, надеюсь, будущее — не там. Не в той стране, не с теми людьми, не с тем обществом. Я уже говорил об этом, дважды, но повторить в третий раз мне будет не сложно, так что я сделаю это — теперь ты с нами. И со мной. Мы не позволим тебе пропасть в каких-то страхах прошлого и навеянных им же мыслями. Просто потому что смысла в них больше нет и никогда не будет. Я думаю, чт… Джейн не дала ему закончить. Весь недолгий монолог она пристально смотрела на парня, благодаря жизнь и звёзды, что не перестали мотивировать её мечтать и медленно идти к своим глобальным целям. Которые, в конце концов, поменяли свой лик, но оставили суть — ориентир светлого счастья. Которое девушка прямо сейчас и ощущала. Заставив начинающего оратора на миг прервать свою речь, она приблизилась, мягко, вымещая испытываемые эмоции, целуя. Снова заключила его лицо в свои теплые ладошки, снова ощутила аромат кокоса и свежего кофе на его спадающих к носу волосах, снова почувствовала, как в груди спирает от клокочущих, кружащих голову, ощущений. Теплый ветер дул в затылок, поднимая волосы обоих; Луна своим белым сиянием освещала крышу, над которой растянулся холст-небо с белыми каплями на нём — звездами. Звёздами, объединяющими судьбы, звёздами, вдохновляющими делать больше, звёздами, вселяющими жизнь и надежду… Крапинки, побуждающие идти дальше, делать и мотивироваться делать то, на что не хватало сил ранее. Падая, ты переворачиваешься на спину и смотришь наверх, встречаясь с висящими жемчужными бусами прямо над твоей головой. Улыбаешься, встаешь и продолжаешь идти. Так не это ли та вещь, называемая вдохновением? Пятый, притянув Джейн к себе ещё ближе, ответил, не собираясь обрывать поцелуй. Да, пусть в противовес своим убеждениям о том, что он не является романтиком, но ради теплого чувства блаженства в груди — он готов был стать таковым на один вечер. Ведь это их момент — их ночь, их крыша, их чувства и эмоции. Их небо, их звезды, их свист цикад и шум листвы. Пятый плавно убрал волосы с лица Джейн, заводя за ухо и проводя костяшками по тёплой щеке. Казалось, весь мир принадлежал только им двоим — он казался осязаемо иным.***
— Видел? — Джейн указала рукой куда-то в небо, заметив чиркнувшую его звезду, — первая упала. Девушка лежала, головой устроившись на животе Пятого. Сам же он, подложив под затылок свой пиджак, не был против такого положения девушки, а наоборот, видел в этом одни плюсы — подогрев был обеспечен, ровно как и объект его незамысловатых манипуляций. Не зная, куда деть руки, он бездумно перебирал волосы Джейн, не отрывая взгляда от широкого небосвода. На который уставились оба. — Нет, не видел. Но скоро должно начаться, — подметил Пятый, — смотри пока туда, — он указал пальцем в противоположную часть неба, — дружишь с астрономией? — Относительно. Я бы сказала, скорее да, чем нет, — ответила Джейн, уставившись в место, куда указывал парень, — и на что смотреть? — Видишь три ярких звезды, они в ряд выстроены, цепочкой? — девушка утвердительно промычала в ответ, — это пояс Ориона. Вообще, созвездие, но в нём из ярких только три звезды — «Минтака», «Альнилам» и «Альтинак». Самая приметная цепь на небосводе. — Это… круто, — засмотревшись на объект внимания Пятого, Джейн немного помолчала, — такие названия, кто их вообще придумал? — Сидел кто-то в обсерватории пару сотен лет назад, немного скучал. И решил развлечься, — подавился смешком Пятый, что непременно почувствовала девушка, лежащая на его животе. — Хорошо, блесну своим небольшим знанием астрономии, привитое гороскопами, — живо сказала она, прищуриваясь в поисках нужного объекта, и, спустя какую-то минуту, воскликнула, — вот, смотри! — Джейн указала на связку звёзд посредине небосвода, — моё созвездие, созвездие Стрельца! — Неплохо, — признался Пятый, посмотрев на сложную сетку из точек, — что касается моего созвездия — я знаю, как оно выглядит, но где конкретно находится — нет. — Весы ведь, да? — спросила Джейн, получив утвердительное «Угу» в ответ. После чего присмотрелась и, несколько секунд поводив взглядом, ткнула пальцем в небо, — вот оно! Что касается гороскопов и созвездий знаков зодиака — я спец. — Я заметил, — отрешенно ответив, засмотрелся на своё Пятый. Он прищурился, пристально наблюдая за тускло мерцающими точками, образующими геометрические фигуры и сетки — и вскоре оживился, быстро обращаясь к Джейн, — началось, смотри! Оба широко раскрыли глаза и от удивления приоткрыли рты, ведь то, что начало происходить сейчас на небе, было сложно комментировать и пытаться описать словами. Это нужно видеть, пережить и прочувствовать — Джейн затаила дыхание и была готова поклясться, что Пятый в тот миг поступил точно также — оттого прекрасным являлось ночное представление космоса. Звёзды… Одна за одной они начали падать, переливаясь миллиардами огней и стараясь перегнать друг друга в бесконечной гонке. Сначала совсем понемногу, пара в минуту, они спускались с высоты небосвода, бороздя его и, в конце пути, исчезая в его же чёрной мгле. Чуть позже их белые соседи, не удержавшись, следовали примеру, также срываясь вниз, оставляя от своего молниеносного пути тонкий искрящийся хвост, как быстро появляющийся, так и быстро исчезающий. Сотни таких же хвостов вскоре захватили необъятное пространство чёрного неба — звёзды были, действительно, словно маленькие тонкие молнии — в миг появлялись, отпечатываясь в захваченным красотой сознании. Это было неописуемо прекрасным зрелищем — звёзды, не останавливаясь, падали по две, а то и три, четыре в пару минут, заворожив лежащих на окруженной тишиной крыше Пятого и Джейн, что, разинув рты, не отрывали взгляда от неба, в эту ночь показывающее все красоты необъятного космоса. Они молчали, не смели рушить эту тишину, что разбавлялась лишь свистом цикад, шелестом листьев и гулом редко проезжающих автомобилей — храм их спокойствия, он наконец-то был воссоздан. Аура волшебства и чего-то магически-прекрасного царила повсюду, приукрашивая пути молний-звёзд и дополняя сложившуюся атмосферу. Атмосферу уюта, спокойствия, стабильного тепла и гармонии. То, что так не хотелось рушить, то, откуда не хотелось уходить и то, где хотелось навсегда остаться. Пятый не верит и никогда не верил в приметы, суеверия, но ещё в далеком детстве, когда он вместе с семьей становился свидетелем того, как какая-нибудь звёздочка вздумала свалиться с неба, все братья и сестры спешили загадать желание и верили, что то обязательно сбудется. Сработает это или нет — дело каждого конкретного человека, ведь только от него зависит, станут мечты реальностью или превратятся в прах, унесённый временем. Но попытаться всегда стоило — Пятый, заверив себя, что будет достигать не только фантазиями, но и поступками, закрыл глаза и, как мантру, несколько раз повторил про себя одни и те же слова: «Пусть она больше никогда не будет несчастной». Упала звезда. Джейн решила загадать то же самое.***
The end of the first chapter.