— …Вэй Ин, что ты делаешь?
Мальчишка посмотрел на него, оторвавшись от бумаги и своих каракуль на ней, и выпрямился, перестав нависать над столом.
— Рисую тебя.
— Меня?.. — у него непроизвольно дёрнулись бровь и уголок губ, когда он вновь взглянул на рисунок Вэй Ина. — …Хм… я, конечно, не сама стройность, но почему я настолько круглый?..
Лицо напротив замерло, как и его тело, но потом он как-то снисходительно улыбнулся, сразу расслабляясь, видимо найдясь с ответом, после говоря мягким пояснительным голосом, будто он разжёвывал свой поступок маленькому несмышлённому ребёнку:
— Это булочка… маньтоу, если точнее. В конце я пририсую глаза… то есть, глаз. И повязку. И это будешь ты! Хорошо придумал, да? А потом, я нарисую себя… — тот резко сделал задумчивое выражение лица. Янгуан не сдержался и фыркнул, улыбнувшись уголком губ, дивясь фантазии Вэй Ина, делающей из него… булочку.
— Я ведь знаю, что это не булочка, а ты просто не…
— Булочка! Ты в виде булочки. — упрямо сощурился ребёнок, не желая принимать то, что он просто неудачно нарисовал его прекрасное тельце. — …Ох, кстати, я ещё вчера хотел спросить, а почему ты носишь повязку? — вдруг встрепенулся главный герой, вперив в его лицо свои глазки, пестрящие любопытством и бесконечным энтузиазмом узнать всё поскорее и в мельчайших подробностях.
Янгуан слегка наклонил голову в бок и отложил кисть в подставку, разместив кончик над тушью, чтобы не заляпать стол. Он незаметно выдохнул и драматично произнёс:
— Я родился с одним глазом. — во всяком случае, с матерью они договорились, что это и есть «истинная причина его уродства», так зачем выдумывать сказки, которые он уже через несколько секунд выкинет из головы?
…Хотя, по сути, они так и так занимаются какой-то хренью, скрывая его карюю радужку за повязкой, просто чтобы никто не увидел его гетерохромию. При пристальном рассмотрении, может, и видно, что цвета различаются, но если особо не присматриваться, то он почти не отличается от других. А с его среднестатистической внешностью, — к тому же, он весьма упитанный, — вряд ли привлечёт слишком много внимания. Таких, как он, чуть ли не на каждом шагу по десять штук на 3 чи.
— Что?! Как так?! — чужие глаза округлились, прямо как маньтоу, нарисованная на бумаге.
— Ну, не вырос… — пожал плечами мальчик, ещё раздумывая, казалось, над идиотским вещами.
— «Не вырос»?!
…Ну, вообще-то, он выдал… глупость. Насколько он знал, дети с циклопией умирали на первых днях своей жизни… а он здесь, живой. И с нормальным носом в придачу, вместо пресловутого «хоботка».
…Но Вэй Ин же маленький ребёнок, верно? Вряд ли он в свои шесть лет знает про такое страшное явление, как «циклопия»… да и вообще маловероятно, что древнекитайская медицина дошла до успешного изучения чего-то подобного…
Стараясь перевести тему, и перестать представлять фотографию одноглазого эмбриона с хоботком в руках его долбанутого дружка-медика, решившего напугать его такой хренью, Янгуан указал на одинокого круглого себя, выведенного толстыми линиями туши, уже начавшей подсыхать, и выдохнул:
— А кем будешь ты?
Ребёнок застыл, и, опустив задумчивый взгляд вниз, покусал нижнюю губу.
— Не знаю… может тоже…
Казалось, было слышно, как крутятся шестерёнки в его голове, а уж больно серьёзный взгляд, и вовсе дополнял картину, делая её ещё забавнее.
— Может, тогда нарисуешь обычных человечков? — мальчик вновь взял кисть, макнул в тушь, слегка убрав излишки, и аккуратно, чтобы не оставить кляксы, стал выводить маленькие фигурки, слабо напоминающие детей, ведь линии получались где-то то толще, то тоньше, на своём листке. — Вот… к примеру. — он развернул к мальчику листок, чтобы тот мог оценить его идею.
Вэй Усянь, критично изогнув тёмную бровь, осмотрел работу и взглянул на него, вновь снисходительно улыбнувшись, говоря:
— …Ещё пару лет практики и у тебя точно получится рисовать человечков.
Янгуан смешливо дёрнул уголком губ.
— А у тебя меня. — не удержавшись, фыркнул он, но после, осознав, что сказал, поджал губы, утыкаясь обратно в лист бумаги.
Вэй Ин хихикнул, смывая с себя маску критика, и вернулся к булочке, подрисовывая той всё новые смутно-знакомые черты, что-то мурлыкая себе под нос.
— …А ты… — прервал тишину Вэй Ин и сделал таинственное, и вместе с тем торжественное, выражение лица. Он поднял мерцнувшие глаза. — …слышал о «Предназначенных»?
— Конечно слышал. — сразу же несколько разочарованно хмыкнул Янгуан, так как ожидал какой-то другой более интересной темы.
— И что думаешь?.. — главный герой нетерпеливо подался вперёд, едва не смазав локтём тушь на бумаге.
— Мне всё равно. — пожал плечами мальчик.
Ему и вправду было совершенно всё равно: встретит и встретит; у него не будет времени на романтические похождения, так как он должен играть роль очень плохого страшного дяди с живыми трупами в качестве своих домашних животных.
Он, конечно, слышал, что некоторые девчонки любят плохих парней, но багаж с скверной репутацией некроманта женщина из этого мира точно не оценит, ведь постоянное давление от общества явно не осилит… а доставлять проблемы неизвестному человеку ему тем более не хотелось.
…Ну а если не встретит, то не встретит. Всё достаточно просто.
Может, метки у него не будет вовсе…
— Что?! Но это же твоя родственная душа! Неужто твоя мама не читала тебе легенды?..
— Моя служанка рассказывала мне парочку историй. Ничего особенного я там не нашёл. Да и к тому же, не факт, что ты вообще встретишь своего Предназначенного.
— Я буду искать её!.. — Вэй Ин встрепенулся, и тепло и ласково улыбнулся, смотря в пустоту с трепетной нежностью. — …Я найду её, даже если придётся обойти весь мир и заглянуть в каждый его уголочек!
«…Эх, Вэй Ин, тебе и искать не нужно… нужно только подождать учёбы в Гусу.»
Янгуан невольно застыл.
…А что, если Лань Ванцзи не будет Предначертанным Вэй Усяня?..
Он качнул головой, стараясь выбросить такие глупые мысли из головы.
…Нет, бред. Конечно, это бред: кто же ещё в этой Вселенной может стать его родственной душой, если не его муж? Они предначертаны друг другу самой Судьбой, ну, или же автором новеллы, как угодно.
…Да, именно. Другой исход и рассматривать не стоило.
Он выплыл из мыслей и тут же выпучил глаза, вскрикнув, глядя на ребёнка напротив:
— Ты что делаешь?!
— Рисую метку! — показав тыльную сторону ладони с тёмным неизвестным цветком. Капли туши оставались на лепестках, словно роса, глухо сверкая от солнечного света, падающего через окно, и дрожали, стоило Усяню дёрнуть рукой.
— Метку?! Дурак! Тушь же плохо отмывается!
— Давай и тебе нарисуем?! — вскочил мальчишка, сверкая широкой плутоватой улыбкой и глазами чертёнка.
— Не надо!.. — также быстро поднялся Янгуан, пытаясь убежать от главного героя, стремительно двигающегося в его сторону.
Янгуан прекрасно понимал, что эта маленькая обезьянка сейчас измажет его тушью с ног до головы, и будет он ходить весь сине-фиолетовый дня два, причём усиленно моясь всё это время.
…Негоже молодому состоятельному господину, и будущему хозяину многих слуг, ходить как оборванец.
Он едва не засмеялся от своих же мыслей, а оттого, будто бы истерично, крикнул:
— …Вэй Ин, я не хочу ходить с тёмными пятнами на руках! — стараясь быть на противоположной стороне стола от Вэй Усяня, поднял руки в защитном жесте.
— Не будь ты таким! Как старик, честное слово! Тебе всего шесть! В таком возрасте положено веселиться!..
«Залезть по уши в тушь — ты это называешь весельем?!»
— …Метки выглядят не так! — вскрикнул он прежде, чем успел подумать, но после рассудил, что это и впрямь неплохой способ выйти из этой проблемной ситуации.
— Ты знаешь, как они выглядят?.. — Вэй Ин заинтересованно подался вперёд, уже готовый ловить каждое слово. — Расскажешь?
Янгуан кивнул, стараясь сдержать ликующую ухмылку, так и рвущуюся искривить его губы.
— Если ты… прекратишь.
Мальчик быстро отложил кисточку и выжидающе посмотрел на него.
— …Они выглядят как шрамы. Я видел её у Мо Ся, моей служанки, — он переместил центр тяжести на другую руку. — у неё метка находится на самом видном месте — на щеке. Я раньше думал, что она где-то порезалась… но нет.
— Ого! А я слышал, что метки очень яркие и даже светятся…
— Где ты это услышал? — вопросительно приподнял бровь Янгуан.
— От сестрицы Ли. — слегка неуверенно выдал Вэй Ин. — …Мы играли в заклинателей, и та нарисовала нам обоим метки тушью, и говорила, что у её тётки метка светится, а ещё она чёрная-причёрная… — он немного неловко улыбнулся, замявшись. — Сестрица… она соврала, да?..
— Либо она сама это где-то услышала, и приняла это за правду, либо же она попросту захотела произвести на тебя впечатление…
— Сестрица влюбилась в меня? — сначала искренне удивился мальчик, но потом ухмыльнулся, выглядя до невозможности самодовольным.
— Не влюбилась. Просто ты ей понравился внешне, а это не одно и то же… довольно странно, кстати, ведь тогда ты явно был не особо… ну, знаешь… — Янгуан неопределённо махнул рукой, не особо желая говорить «ты был грязным бродяжкой».
…Нет, конечно, распрекрасные черты лица Вэй Ина не скрыть даже самым толстым слоем грязи, но всё же, гигиена…
Вэй Усянь обидчиво изогнул бровь, так и говоря прищуренным взглядом саркастичное «Спасибо!».
Янгуан лишь развёл руки, мелком улыбаясь.
Сероглазый вдруг подался вперёд через стол, опираясь руками о поверхность стола, пристально глядя Янгуану в глаза слишком серьёзным для ребёнка взглядом. Тот невольно напрягся, внутренне сожалея, ведь, видимо, перегнул палку.
Янгуан хотел было начать извиняться, как внезапно его носа коснулось что-то очень мокрое и холодное, и он дёрнулся назад, дотрагиваясь до кончика носа рукавом, под победный заливистый смех Вэй Ина, уже вовсю разложившегося на столе и стучащего ладонями по нему в приступе хохота.
— …Твоё лицо такое испуганное, гэгэ!
Янгуан, не слушая того, ведь он был больше озабочен каплями на носу, посмотрел на запястье и заметил тёмные пятнышки туши, медленно стекающие немного вниз, к локтю. Местами, она уже впиталась в рукав, оставляя чёрные кляксы.
По его верхней губе, вниз, стекла ещё одна капля.
— Вэй Ин! — грозно схмурился Янгуан, посмотрев на мальчишку.
— Теперь ищи девчонку с чёрной кляксой на носу! — рассмеялся он, убегая от Янгуана, уже схватившегося за кисть, чтобы отомстить не менее масштабно.
— Держись, мелкий…!
***
— Вы… почему у вас синие лица? — мать смотрела на мальчишек с удивлением, приподняв бровь в немом вопросе, пока проводила махинации с лицом своего сына, недовольного из-за этого, а потому брыкающегося и отмахивающегося.
Мальчишки одновременно тяжко вздохнули и сказали:
— Они чёрные…
— Развлекались. — лаконично произнёс Янгуан, пытаясь убрать чужие руки, настойчиво вытирающие кончик его носа. …Честное слово, было слышно, как что-то хрустнуло, а сама кожа уже онемела, и он вообще перестал его ощущать.
— О, Боги, — хлопнула себя по лицу Юньцзе рукой с платком, а после, заметив, что натворила, возвела глаза к небу, чуть снова не хлопнув себя по лбу. Она чертыхнулась и процедила, откидывая кусок ткани в сторону: — так вот оно как — иметь двух детей…
Янгуан чуть прищурился, смешливо дёрнув уголком губ. Даже несколько сочувствующе.
Вэй Ин мельком взглянул на того, и быстро отвёл весёлый взгляд, тоже чуть ухмыльнувшись и сложив руки на груди, глядя на госпожу Цзе, сделавшую от этого кислую мину.
Она взяла веер в руку, не очернённую тушью, и стала немного раздражённо, а от того дёргано, обмахиваться им.
— Матушка, мы же ничего такого ещё не сделали…
— За «ещё» по голове настучу, — рыкнула она, как отрезала, и хмуро указала веером на лестницу, ведущую на верхний этаж. — бегом мыться!
Янгуан попытался сделать не слишком радостное лицо, а потому немного «недовольно» скривил губы, так и наровящие выдать оглушительное счастливое «Да!!!», предчувствуя длительное отмокание в бочке и бесконечное блаженство от тепла и отдыха.
…Жаль, конечно, туда нельзя принести ещё и поесть чего-нибудь, а то он что-то проголодался от их буйной схватки. Суп с острой свининой…
Он невольно сглотнул, представляя знакомый вкус на языке.
Вэй Усянь недовольно застонал, видимо понимая, что особенных развлечений в ванной точно не найдётся и он будет томиться в маленькой, для него и его бесконечной энергии, бочке.
— Может, я тогда пойду вместе с ним?.. — вскинулся Вэй Ин спустя несколько секунд, светясь от гениальности своей идеи и уже хотя ухватиться за рукав василькового платья мальчика.
— Нет. — твёрдо прозвучало одновременно из уст обоих господ Цзе, и Вэй Ин поник, хныча:
— Не хочу! Я же умру со скуки, сжальтесь…
— Нет.
— А я тебе говорил перестать…
***
— Твой нос так и не отмылся…
— Я тёр как мог… — пожал плечами, непроизвольно касаясь кончика носа.
— Надо было тереть сильнее! — хлопнул ладонями по столу Вэй Усянь, а после, приухмыльнувшись, скрестил руки на груди и прикрыл глаза, и обидчиво пробурчал, надувая губы: — А ведь мы могли пойти вместе, и я бы тебе помог…
— Ты серьёзно собрался тереть мне нос? — вопросил Янгуан, приподняв брови от абсурдности его слов и банального удивления.
Они посмотрели на друг друга, однако, Вэй Ин быстро отвернулся, возвращая себе вид обиженки, и надул губы:
— …Ты не ценишь моих товарищеских качеств, Янгуан-гэ.
— Ага, так вот оно что… — едва сдерживая хохот, выговорил мальчик. — …теперь оттирать нос от туши у нас качество товарища…
— Не смог ты — смогу я, — важно подмигнул Вэй Ин, оборачиваясь к мальчику и указывая пальцем на себя. — кто ещё, кроме меня, будет так стараться ради твоего благополучия?
— Ах, благополучия… я ведь не смогу жить с пятном на носу, ах, действительно. Ты такой хороший диди, — заахал тот, прикрывая глаза. — как же я жил без тебя раньше… моя жизнь была сплошным страданием без тебя… и была бы, если бы не воля Небес, столь удачно уронившая тебя мне на голову…
Они с секунду просидели полностью невозмутимые, а после загоготали, утыкаясь друг другу в плечи.
…Мальчишки сидели одни в комнате Янгуана, а потому их странного диалога никто не видел.
Чжу Яо, по просьбе молодого господина, вышла, оставив тех дурачится одних.
— Хах… — Вэй Ин отлип от его плеча, плюхаясь на пол, его уголки губ ещё подрагивали от смеха, а живот судорожно опускался то вниз, то вверх, и он периодически ойкал, щупая его. — …чем бы нам заняться?..
— На улицу уже не хочется. — сказал Янгуан, присаживаясь рядом и думая над вопросом ребёнка.
Он стал вспоминать все игры, которые знал.
— Можно в Прятки. — предложил он, после некоторых раздумий.
Дом у них был большой, а потому мест должно быть вполне предостаточно.
— Прятки? — приподнял брови сероглазый, но после быстро встал, энергично закивав. — Хорошо! Тогда я буду первым, кто будет искать.
Цзе Янгуан вздохнул, ибо он хотел водить. Причём всё время из-за своей пухлой тушки, которую не спрячет даже колонна средних размеров.
— Отворачивайся. К стенке. — сказал он, указав на стену позади Вэй Ина, и, стоило тому отвернуться, закрывая глаза, двинулся прочь из комнаты, сразу сосредоточенно хмурясь.
…Где бы он мог спрятаться?
В спальне бабушки и дедушки? Нет, точно нет.
У матери? Возможно.
…Он, за всё время пребывания в доме, не был у неё в комнате, а потому ему было даже немного любопытно, что там находится…
—…Три… — услышал он.
Мальчик ускорился, пробегая вниз по лестнице, встречаясь взглядом с удивлённой Чжу Яо, застывшей на месте, стоило ей увидеть, бегущего невесть куда, хозяина.
Он приложил палец к губам, призывая ту молчать о его местонахождении.
Девушка быстро кивнула и стала подниматься наверх, где ребёнок оставил Вэй Усяня.
Тот продолжил идти и, уже будучи у двери нужной комнаты, услышал громкое:
— …Десять! Я иду искать!
И очень быстрое топанье ног, от которого Янгуан малость испугался, а потому быстро юркнул за дверь, тихо и аккуратно закрывая ту.
Он оглядел комнату, одновременно ища подходящее для него место и просто осматривая пустующую обитель его матери.
…Вокруг был беспорядок. Довольно нехарактерно для Юньцзе, ибо она всегда предпочитала держать свой дом, и свою комнату соответственно, в порядке и уюте, как подобало фэншую.
Сама по себе комната была светлой и довольно просторной: большая двуспальная кровать, заправленная дорогим постельным бельём (видно по материалу ткани) белого и василькового цвета; маленький чайный столик, возле которого была одна подушка; шкафы, на полках которых было много всяких фигурок из, скорее всего, глины и куча всяких рисунков.
На самом первом, который он увидел, была изображена, по-видимому, его мать.
Единственным отличием от нынешней были мягкая улыбка и пышный пион в её кудрявых волосах, подвязанных лентой в высокий хвост. На ней были непривычные одежды, яркой отличительной чертой которых является пион на груди…
«Цзиньские одежды.» — понял тот и прошёл вглубь комнаты.
Его взгляд направился дальше, однако, услышав топот чужих ног, он вздрогнул и как можно тише попытался залезть под кровать — единственное нормальное место, куда бы он мог спрятаться.
…Была одна проблема: его тело туда не пролезало.
«…Вот же чёрт!» — прорычал он, пытаясь протолкнуть себя дальше, однако после с ужасом понял, что застрял. — «Твою ж мать…».
Его взгляд стал безысходным, а из рта вырвался, больше похожий на хныканье, вздох.
Уже спустя секунду, смирившись со своей участью быть скоро пойманным, он подложил ладонь под голову, ожидая Вэй Усяня.
Лез он так, чтобы лицом находится к двери, поэтому застряла лишь его задница.
«…Правильно Юнис говорила, что мне стоило бы похудеть… кто ж знал, что мне понадобится стройность в прятках!» — он горько усмехнулся и, от нечего делать, стал смотреть перед собой.
На полу валялся пергамент, который был чем-то витиевато исписан.
Он с любопытством взял один из множества, который был оборванным внизу, и стал читать по мере возможностей.
…Всё же, особо сложные слова он пока не выучил, а потому мальчик надеялся, что тут написаны которые он хорошо знает.
Цзе Янгуан пропустил долгие и скучные приветствия, описывающие красоту его матери, как внутреннюю, так и внешнюю, сравнения её стана с бамбуком и глаз с ночным небом, другие непонятные символы, и перешёл сразу к делу.
…Я вновь пишу о своей просьбе. Я знаю, что тебе это не нравится, но, шимэй, пожалуйста! Я даже не знаю его имени! Мы ведь были так близки раньше, почему же сейчас ты так груба со мной? Я хочу помогать вам, я могу забрать вас в…
Тут он запнулся, пытаясь понять, что за иероглифы идут далее.
Незнакомые. Он не знал, что они обозначали.
Янгуан хмуро фыркнул, однако продолжил читать, пропуская непонятный отрезок.
…Я могу сделать его адептом! Вы будете купаться в роскоши!..
И письмо оборвалось.
— …Нашёл! — громко прозвучало над ним, и он от неожиданности и испуга вскрикнул, вскакивая, однако вместо этого ещё больше болезненно передавил себе пятую точку и поясницу.
Он протяжно застонал, утыкаясь лицом в пол и чувствуя, как от боли наворачиваются слёзы, размывающие всё в поле его зрения.
— Ты чего?.. — Вэй Ин быстро спрыгнул к нему, глядя на него обеспокоенными глазами и становясь на колени. Он вытер тому слёзы рукавом, растерянно приговаривая и поглаживая того по голове: — Неужели испугался? Или обиделся?.. Не надо плакать, прости меня…
— Я ударился… — простонал Янгуан, перебивая поток успокаивающих слов мальчишки. Он непроизвольно ухватился за подол его ханьфу, комкая в пальцах, и смотря на того слезливым взглядом. — …и застрял. Позови Чжу Яо, пожалуйста…
