***
Ойкава стоял зимним вечером около деревянной лавочки. Его счастливое лицо освещали включенные фонари, около которых летали какие-то насекомые. Шатен был одет в белую глаженную рубашку, без единой полоски, а брюки его сидели на нем как у парня с журнала. Его шелковые мягкие волосы, которые так изящно завивались, были идеально уложены. Шоколадные глаза всматривались в даль, выискивая ту самую, которая согласилась пойти с ним на свидание. Замерзшей рукой он сжимал букет прекрасных цветов, аромат которых был нежным, напоминая весну. Тоору смотрел на время, прошло уже десять минут, с момента когда должна была прийти его бестия, но ее не было даже видно. Хлопья снега упали на кончик носа парня, хорошо, что он не надел очки, а довольствовался прозрачными линзами, которые ничуть не мешали смотреть в его выразительные глубокие глаза, утопая в них по собственному желанию. Бледные руки шатена уже закоченели, особенно пальцы, но он продолжал упрямо ждать пассию, что обещала прийти. Ее улыбка была изумительной, она сама была как девочка-сказка со сна, который не имел место быть в реальной жизни, но тем не менее был. Ойкава уже сидел на скамейке, даже не рассматривал долгожданный силуэт. Просто смотрел в пустоту, в даль, даже не надеясь, что она придет. Его сообщения были отправлены, но не прочитаны. Этот вечер был ужасным вечером в его жизни, ведь она не пришла. Бросила его. А Тоору так готовился, так ждал их встречи... С погасшим фонарем, погасло его доверие к людям. Погасла любовь к жизни. Фонари гасли один за другим, сплошная темень стояла на улице. И он уже даже не сидел, а шел ленивым шагом домой к Иваизуми Хаджиме, который даже не думал, что горькие прозрачные слезы стекают по щекам его лучшего друга. Никто не думал, что эти всхлипы настоящие. Он все время откладывал уход с назначенного им места для встречи на пять минут. Не знал, что делать. Тоору запутался... Он понимал, что его обманули, им воспользовались как игрушкой. Та девушка уже не казалась ангелом во плоти, непорочной девой. Он шел в слезах, а в то время его обожаемая Мина спала с каким-то милым мальчиком, который тоже не подозревал о змеином характере ее.***
Погода и правда была не самой теплой, но не хотелось надевать куртку. Хотелось походить в пальто кофейного цвета, что, в принципе, Накахара и сделала. Когда-нибудь ей это обязательно аукнется. Аромат его волос вбивался вместо воздуха. Шампунь, которым Тоору пользовался, явно был шикарен. Его волосы всегда были в идеальном состоянии, Ойкава всегда следил за собой, своей внешностью, мазал какие-то крема. Его бледная кожа всегда блестела и была в ухоженном состоянии. Вдруг шатен достал из внутреннего кармана куртки шоколадку и протянул ее в руки Саю, которая ничего не понимала. Тот всунул сладость и улыбнулся, как всегда: беззаботно, словно его ничего не тревожило, все было хорошо. — Накахара-чан, это тебе, — проговорил Тоору. Саю уже хотела было вернуть ему подарок, но юноша перебил ее: — и не смей возвращать, иначе я обижусь. Это совсем не интересовало девушку: его обиды. Ее интересовало лишь одно: почему он обратил на меня внимание? Никогда ранее он не смотрел на нее таким взглядом, каким смотрит на других девушек. Остальные особи давно таяли лишь от того, что он смотрит в их сторону, но с Накахарой этот номер не прокатил. Она не верила, что правда нужна ему, и не ошибалась ведь. Ситуация была неловкой, пришлось принять плитку, как бы не хотелось вернуть обратно, даже если бы пришлось швырнуть ее в лицо, что и сделала бы Саю, если бы рядом не было людей, правила приличия нисколько не трепали ее. Ей не нужны были отношения с этим человеком, который флиртует со всеми подряд, что его фанатки считают бредом. — Спасибо, Ойкава-сан, но прошу тебя больше не делать мне никаких подарков, в иные разы я не приму их, или просто отдам какой-нибудь твоей поклоннице, сказав, что это от тебя. Если придется, я попрошу брата поговорить с тобой, ибо мне не нужен ты и твоя симпатия, или что это там? Флирт? Надеюсь на понимание. Точка. Точка в их диалоге. Тоору был сильно удивлен, его так прямо отшили, без единой эмоции на лице. Было видно, что Саю не собирается с ним разговаривать, казалось, что у девушки не было настроения, но все было в норме, это подтвердила искренняя улыбка, которая появилась после прочтения сообщения Нацу. дурак какой-то 17:37 — Когда-нибудь я убью тебя, подстрою твоё самоубийствопопугай 17:38 — к тому времени ты уже будешь убит мной, смекаешь? :)
Примерно так и было каждый день, родители уже давно привыкли, но не вмешивались, так как знали, что их дети на самом деле уважают и ценят друг друга. И правда, никогда ни Саю, ни Нацумэ серьезно не ссорились между собой, при каждой перепалке мирились почти сразу.попугай 17:38 — мне твой ебакава шоколадку подарил, надеюсь, больше этого не повторится, я ясно сказала ему все. если что, поговоришь с ним? пока не надо, сама попробую рАсСтАвИтЬ вСе тОчКи нАд и.
Долгожданная остановка, на которой вышли и Накахара, и Тоору. Оба шли молча, чуть поодаль друг от друга. Саю все так же уткнулась в телефон, не вылезая оттуда, потому что была занята важным делом: писала твиты для своих любимых читателей, которые знали ее вдоль и поперек. И вот, наконец, пара дошла до дома. Саю зашла в подъезд и придержала дверь для шатена, хотя все должно было быть в точности наоборот. Поднимались по лестницам неспеша, в размеренном темпе. И вот, четвертый этаж, четырнадцатая квартира, послышалась возня в ключе и отворилась дверь. Девушка зашла первой, ее встретил растрепанный брат с запутанными волосами и в домашней одежде, жующий бутерброд, попутно запивая его горячим какао. — Вернулась блудная сестра. О, Ойкава-кун, рад видеть. Иваизуми сегодня занят, да? — Тоору кивнул. — Жаль. Что ж, пошли в приставку. Сегодня во что сыграем? Или как обычно? А Саю тем временем закрыла дверь в свою комнату, поставила телефон на зарядку и взяла с полки тяжелую книгу в жестком красном переплете. Ее любимый недочитанный детектив наконец-таки открылся. Обложка была совсем новая, что открылась тяжело, с некоторым скрипом. Страницы запахли запахом, что так приятно вдыхать. Накахара погрузилась в мир книг, забыв обо всем на свете.