***
В тот день я уходила домой сразу после того, как вручила каждого своего ученика его родителю. Тренировка в студии отменилась в связи с болезнью Ами. Франческо не мог уделить нам должного времени, переживая за жену, поэтому отправился к ней ещё после полудня. Я уже подходила к остановке, когда зазвонил мой телефон. — Привет, бабуля. Ты сегодня рано, — подняла я трубку. — Как твои дела? — Всё хорошо, только закончила дела в лавке, — ответила старушка. — Хотела предложить тебе прогуляться, как закончите тренировку. Есть место, которое хочу тебе показать. Что скажешь? — Сегодня мы не занимаемся. Так что могу уделить тебе внимание должным образом. Что за место? — заинтересовалась я. — Придешь — узнаешь, — хихикнула она. — Жду тебя около моего магазинчика тогда. — Ладно, минут через тридцать буду. Приехала я ещё быстрее, чем обещала. Водитель автобуса будто чувствовал мое нетерпение и желание как можно скорее узнать, что же хотела показать мне моя пожилая интриганка. Встретившись около её неизменного за долгие годы места работы, мы отправились в сторону небольшого парка, где любили гулять до переезда в нынешний дом. — Ты хотела прогуляться здесь? — шагала я рядом с бабулей, разглядывая знакомые места. — Не совсем, — загадочно сверкнула она глазами. — Помнишь набережную, которая находилась около дома, где мы снимали жилье? — Конечно же помню. Её уже несколько лет местные власти используют, как свалку для мусора, — меня аж передернуло от воспоминаний о захламленном пляже. — Я тут недавно мимо проходила, столько воспоминаний приятных посетило мою седую голову, — ностальгически произнесла старушка. — Помнишь, как Хаяси в шторм купался, не послушав отца? — Такое зрелище забудешь, — рассмеялась я. — С него ведь тогда плавки смыло и он полчаса в воде просидел с красным от стыда лицом и синими от холода губами. — И только ты ему пошла помогать, — рассмеялась и она. — Да, только плавки и с меня слетели в итоге. Хорошо, что было нам тогда лет по восемь, не так стыдно было. — Вот и пришли, — остановилась бабушка, а я и не заметила, как мы добрались до набережной. — Вот это да-а-а, — раскрыла я рот от удивления, увидев, что мусора нет совсем, пляж облагорожен, расставлены лежаки и зонтики, установлены навесы и лавочки у входа. — Красота какая! Когда успели всё исправить? — Местные говорят, что какой-то мальчишка всё по ночам убирал, — пояснила она, улыбаясь. — А ты всё так же по-детски впечатлительна. — Хочешь сказать, что не удивилась, увидев это впервые? А волнорез наш в порядке? Можем на него сходить? — Конечно можем. В детстве, когда мы жили неподалеку, моя бабушка и дедушка Хаяси частенько приглядывали за нами на каникулах. Летом мы постоянно ходили к морю и, не смотря на запреты родителей, старики разрешали нам прыгать с местного волнореза в воду. Конструкция его была проста: огромные каменные блоки, залитые сверху бетоном для прочности. Сооружение заходило далеко в море, благодаря чему можно было поплавать на глубине, понырять и порезвиться вдоволь. — Как же я скучала по этому месту, — расставив руки в стороны, наслаждалась я легким дуновением прохладного ветра. — Здесь ведь столько всего было. — Приходи сюда почаще, Ши, — стояла рядом со мной бабуля. — И обязательно приведи сюда Шоту. Он должен знать, где тебя искать… — Я живу с ним, бабуль, — улыбаюсь, отгоняя дурные мысли, назойливо всплывающие после сказанных слов. — Всегда около него кручусь. Зачем искать-то? — Это хорошо, — улыбнулась и она, но более тепло. — Нужно было и его сегодня позвать. — К сожалению, ничего не вышло бы, — вздыхаю. — Он со вчерашнего вечера занят патрулированием дальних частей города. Увидимся, скорее всего, уже завтра, если буду спать, когда он придет. — Чем-то важным занят? — Да. Им нужно устранить серьезного врага и спасти маленькую девочку. Подробностей не знаю, но судя по его состоянию, дело предстоит не из легких. — Его профессия опасна и может вызвать много неурядиц. Ни о чем не жалеешь? — Ни о чем, ни капли. Аизава — потрясающий человек, я восхищаюсь им с каждым днем всё больше. В нем столько отваги, самоотдачи и чувства ответственности, что абсолютно каждый герой может позавидовать. Он так заботится о своих учениках и так за них переживает… Ты бы видела, каких тумаков он надавал двум своим ученикам, что недавно подрались посреди ночи. Он так ругался на них, что даже мне становилось не по себе, но его лицо… Оно говорило совсем иное от его слов. Пусть внешне не похоже, но в нем добра, чуткости и тепла с избытком. Он чудесный, бабуль, — лицо мое снова расплылось в широкой улыбке. — Я безумно рада, что вы встретились, — ответила старушка. — Он будет тебе верным спутником. — Надеюсь, что ты, как и всегда, права. Ведь во многом благодаря тебе мы сейчас вместе. — Вы вместе благодаря судьбе. Я лишь подталкивала в момент нерешительности. — Что-то сегодня прохладно, — скукожилась я от резкого порыва холодного воздуха. — Обещают очередное похолодание, — поправила бабушка свой шелковый шарф. — Будем возвращаться? — Агась. Может, такси вызовем? — Пешком пойдем. — Пешком? — удивляюсь. — Тяжело не будет? — Я здоровая активная женщина в полном рассвете сил, — хмыкнула она, резко развернулась и направилась в сторону берега. Для полноты картины ей оставалось только волосы пафосно одернуть, ей-богу. — По пути не развалюсь, можешь не переживать. — Ты не меняешься, — хихикаю, догоняя её.***
Тем вечером Шота, на удивление, находился дома. Он снова засиделся за компьютером, но в этот раз до глубокой ночи. Я бы об этом не узнала, если бы не прозвучавший в абсолютной тишине звук уведомления из его телефона. — Они справились достаточно быстро, — прошептал брюнет, листая текст сообщения. — Уходишь? — потирая глаза, села я в кровати. — Да. Прости, что разбудил, — обернулся он ко мне, встал и присел рядом. — И за то, что так внезапно. — Ничего страшного. Ты совсем не отдохнул? — завидев работающий монитор и несколько пустых пачек энергетика, спросила я. — Не переживай об этом, — его рука мягко коснулась моего лица. Убрав прядь волос со лба, он мягко поцеловал его. — Я не мог прозевать собрание. — Совсем себя не бережешь, — рука машинально потянулась к его щеке. Уставшие покрасневшие глаза на минуту закрылись. — Позвони, как только освободишься. Хорошо? — Обязательно. Не смей переживать, всё будет в порядке. Ложись отдыхай, — погладил он меня по голове и поцеловал в щеку. — Я постараюсь. «Как тут не переживать, когда из раза в раз ты подвергаешь себя опасности?» — подумала я, провожая взглядом мелькнувший в дверном проеме силуэт мужчины. Той ночью мне приснился дивный сон. В нем мы с Аизавой прогуливались по пшеничному полю, улыбались друг другу и болтали о чем-то. Всё было спокойно, тихо и умиротворенно. В один миг он отпустил мою руку и пошел вперед. Я на секунду замешкалась и стала его догонять, но пространство словно растянулось и я оказалась далеко позади. Добежала я до него с огромным усилием. И только когда я коснулась его руки, всё стало на свои места. С каждым днем мои детишки всё больше расспрашивали меня о геройской деятельности Аизавы. Им даже Всемогущий, ушедший в отставку, был не так интересен, как Сотриголова. По мере того, чем делился со мной брюнет, я, немного приукрасив, рассказывала им всякие истории, не забывая при этом возвращаться к теме опасности и высокой ответственности. Тем утром меня первым делом забросали вопросами о расследовании, которое вел Шота с напарниками в последние дни. Мне ничего не оставалось, кроме как поведать им о похищенной девочке и о том, как герои долго её разыскивали. — Ши-тян, а вы слышали о банде Якудза, которые орудуют в городе в последнее время? — спросил один из ребятишек. — Якудза? Это уже давно пройденный этап истории. Их распустили давным-давно, — задумалась я на секунду. — Погоди, а откуда у тебя такие известия? — Папа рассказал, — гордо заявил мальчишка. — У них сегодня какое-то важное событие запланировано, связанное с этим. — Если бы твой папа не работал в полиции, подумала бы, что сказки сочиняешь. — А я слышал, что они связаны с распространением наркотиков, отбирающих и усиливающих причуды, — добавил ещё один парнишка. — Боги великие, я надеюсь, что всё это чей-то вымысел и редкие глупости, — опешила я такой осведомленности шестилетних детей. — За неполных четыре года, что я вас всех знаю, впервые слышу, что вы увлекаетесь криминальными новостями. Вы бы с таким энтузиазмом изучением простых иероглифов интересовались. — Ну Ши-и-и-и-тян! — протянули они хором. — Это же так интересно! — Мне вот ни капельки, — показываю им язык. — А девочка, которую сегодня спасет Сотриголова, придет к нам в гости? — задала вопрос одна из девчонок. — Сомневаюсь, — пожала я плечами. — Скорее всего, её вернут домой, где она будет в безопасности. — Жаль. Мы бы с ней подружились. — Не сомневаюсь. Ведь вы у меня самые потрясающие, — улыбаюсь. — Поэтому сейчас мы повторим ваши горячо любимые иероглифы. — Ну Ши-и-и-и-и! — уже вопили дети. — Они горячо нелюбимые! Как же тогда пророчески прозвучали слова маленьких негодников. Я и подумать не могла, что всё, что они наговорили, будет связано и окажется неимоверным стечением обстоятельств. Звонка Шоты я ждала с момента пробуждения. Ни на пробежке, ни по дороге на работу и на ней самой, где бы я не находилась, чем бы не занималась, не могла выбросить из мыслей то, что в тот момент происходило далеко от нас. Хотелось как можно скорее услышать его голос и узнать, что всё в порядке, он цел и невредим. Но зная, чем заканчиваются такие события, надеяться на крайне положительный исход не имело смысла. Телефон дал о себе знать около двух часов дня, когда дети ещё крепко и мирно спали, а мы с Томико болтали за чашкой горячего чая. — Здравствуй, Ши, — прозвучал хриплый бас по ту сторону. — Как твои дела? — Как ты? — вскочила я со стула. — Хитрая какая. На мой вопрос не ответила, да и не поздоровалась, — голос Аизавы был слегка заторможен, словно он только что вышел из-под наркоза, и это безумно сбивало с толку. — Шота, мне сейчас не до шуток, — ворчу, пытаясь успокоить внутреннюю дрожь. — Мне наложили всего десять швов, не стоит нервничать, — ответил он. — Всё в порядке. — В порядке?! — грозно переспросила я. — Десять швов? Что за резня там происходила? — Не совсем резня… — Аизава Шота! — рыкнула я в трубку. — Когда я приеду, тебе наложат ещё столько же швов, обещаю! — Исцеляющая девочка спасибо тебе не скажет, — отшутился брюнет. — Ты можешь приехать в ближайшее свободное время? — Тебе так не терпится получить нагоняй? — сарказм всё ещё присутствовал, но голос стал гораздо спокойнее, ведь я вспомнила о нашем недавнем разговоре. — В какой ты больнице? — В той, что рядом со станцией Кавагоэ, — пояснил мужчина. — Точного названия не знаю. — Далеко. Чистая одежда нужна? — Буду благодарен, если сможешь заехать домой. — С учетом этого мне понадобится около часа. Ничего страшного, что так долго? — Абсолютно ничего. Спасибо тебе, — говорил он всё так же вяло, но сложилось ощущение, что с улыбкой на лице. — Пока не за что. Жди. Лечение понадобилось не только Аизаве. В больнице я пересеклась с грустным от чего-то Мидорией и перевязанным с ног до головы Киришимой. От них же узнала, что добрая половина героев и работников полиции находилась тогда в палатах. Когда я вошла к Шоте, у него как раз находился один из работников правопорядка. — Здравствуйте, — поклонилась я, закрыв за собой дверь. — Здравствуйте, Атосагава-сан, — встал и поклонился мужчина в форме. — Меня зовут Наомаса Тсукаучи. — Приятно познакомиться, Тсукаучи-сан. Наслышана о вас. — О вас я, к сожалению, знаю немного, — хитро улыбнулся детектив. — Но благодаря Сущему Мику хотя бы что-то. — Не удивительно. Он то ещё трепло, — фыркнул Шота. — Вы сейчас к Эри пойдете? — спросил у него товарищ. — Да. — Тогда я пойду. Спасибо за помощь, Сотриголова. — Тсукаучи-сан, могу я попросить вас об одолжении? — обратилась я к нему. — Конечно, — кивнул он. — Только чем я могу вам помочь? — Отец одного из моих учеников, по всей видимости, принимал участие в сегодняшней спасательной миссии, — объясняю. — Не могли бы вы узнать, в порядке ли Морита Кецу, и сообщить мне результат? — Передавать новости не придется, — улыбнулся полицейский. — Кецу — мой напарник. С ним всё хорошо, отделался несколькими ссадинами. — Ах да, не связана ли эта ситуация как-то с воскресшими дивным образом Якудза и каким-то веществом, что усиливает причуды, — со скепсисом произнесла я, но на лицах этих двоих читался неподдельный интерес и удивление, учитывая, что они переглянулись после моих слов. — Но откуда вы всё это знаете? — оторопел Наомаса. — Мы же ещё ничего не сообщали СМИ. В новостях мелькали известия только о наркотиках, но о связи с бандой головорезов ничего не говорилось. — О-о-о, поверьте, у меня огромные связи, — картинно злобно улыбнулась я. — Она в детском саду работает, — пояснил Шота, испортив всю интригу. — А детишки достаточно любопытны и болтливы. — Мягко сказано, — отмахнулась я. — Мелкие любители криминала. — Журналистам пора фильтровать информацию, которую они выносят в массы, и ограничивать к ней доступ, — потер затылок детектив. — От части это вина полиции. Мы слишком много им рассказываем. — Да будет вам, всё в порядке. Всё дело в их повышенной любознательности, Аизава прав. Захотят, и не такое найдут. Большое спасибо за информацию, — снова поклонилась я. — Будет меньше поводов для беспокойства. — Да не за что, — слегка смутился мужчина. — Рад был повидаться. До встречи. — До свидания. Зачем Шоте понадобилась сменная одежда, стало ясно сразу — его геройский костюм снова был перепачкан кровью и грязью. Пока он переодевался, пока мы шли на другой этаж больницы, он пытался как можно мягче донести до меня историю девочки, которую они спасали. Но как бы он не старался, факт оставался фактом. От осознания всей омерзительности ситуации, в горле встал ком. Я даже подумать не могла, что подобное может случиться, а представлять боялась до дрожи. Использовать тело маленького ребенка как биоматериал для своих гнусных целей мог только исключительный подонок. — Сейчас она изолирована в боксе и находится под карантином, — говорил брюнет, когда мы подходили к застекленной палате, где в кровати лежала красивая белокурая девочка. Распущенные длинные до пояса волосы были неопрятны, словно их не расчесывали очень долгое время. Руки и ноги были обмотаны бинтами, скрывающими многочисленные шрамы. Носила она светлое платье с короткими рукавами, изодранное и грязное. Тяжело было не заметить, что дышала она тяжело, а по выражению спящего лица казалось, что ей больно. — Она всё ещё не проснулась. Температура до сих пор держится на высоких цифрах. — К чему такие меры? — удивилась я. — Это решение было принято на основании того, что девочка не контролирует причуду. Она способна отмотать человеческое время до любого момента в прошлом, будь то состояние до получения урона или до момента, когда человек ещё не родился. Поскольку мы ещё слабо понимаем полноту её силы и чтобы сохранять контроль над ситуацией, сейчас это самое рациональное решение, к сожалению. — Вы делаете это для её же блага, я понимаю, — вздыхаю. — Но для чего я тебе понадобилась? Я не психолог, а ей нужен хороший специалист в этой сфере, учитывая то, что с ней происходило. В голове не укладывается… — руки мои снова начали дрожать. — Главное, что сейчас она в безопасности и под нашей защитой, — приобнял меня Шота. — Если её причуда снова выйдет из-под контроля, то кроме меня её никто не остановит. — Хочешь сказать, что ты будешь за ней приглядывать? — протерла я врученным платком помокревшие глаза. — Это ещё не точно, но всё к этому идет. Я не совсем понимаю, что детям в таком возрасте необходимо, поэтому хочу, чтобы ты мне помогла. Если не против, конечно. — Как я могу быть против? Я с радостью помогу и тебе, и ей, — снова взглянула я на девочку. — Эри, значит.***
Сентябрь оказался достаточно насыщенным и полным событий месяцем. Хорошими они были или плохими, не столь важно. Загруженность была такой, что мы оглянуться не успели, как октябрь вступил в свои права. От лета уже почти не осталось и следа, а холодная температура на улице давала о себе знать всё чаще. В начале месяца Аизава, Всемогущий и ученики, участвовавшие в спасательной операции, посетили похороны Сэра Ночноглаза, который погиб вследствие сильнейших травм, полученных в ходе сражения. Эри наконец пришла в сознание. Её психическое состояние было всё ещё нестабильно, поэтому к ней никого не пускали, кроме Шоты. Кроме того, в больнице смогли установить, что сила её причуды исходит из рога на её лбу. Этот рог уменьшился вместе с жаром. Теперь он был не больше обычной шишки. Пришедшее с началом октября похолодание неожиданно пошатнуло здоровье бабушки. Старушка увлеклась подготовкой сада к зиме в одиночку и не заметила, как день сменился вечером. Мама с папой вовремя вернулись домой и уговорили её перенести остаток работы на выходные, чтобы они могли ей помочь. Но всё же бабуля замёрзла, простудилась и в итоге, заработав воспаление легких, оказалась в больнице. А так как к Эри всё ещё никто не мог прийти, каталась я только к своей пожилой родственнице. И в один из таких дней у стойки регистрации в клинике я пересеклась с Аизавой. — Какими судьбами? — удивилась я его появлению, ведь девочка лежала в другой больнице. — Ты же говорил, что у тебя классный час в это время. — Исцеляющая девочка попросила привезти ей некоторые бумаги из медпункта в академии, — слегка растерявшись, ответил брюнет, словно не ожидал меня там увидеть. — К бабуле не заходил? — Нет, прости. Времени не было. Чиё просила поторопиться, да и мне нужно обратно в класс вернуться. — Да ничего страшного, — облегченно улыбнулась я. — Передам ей привет от тебя. Если бы я только знала, что он тогда мне солгал… — Привет, красавица, — вваливаюсь в палату. — Как твои дела? — Уже намного легче, — убрала старушка кислородную маску с лица и села. — Показатели крови стали лучше, да и врачи говорят, что на поправку иду. — Отлично, — чмокнув её в щеку, села я напротив в кресло. — Госпожа Чиё заходила к тебе? — Да, буквально за несколько минут до твоего прихода ушла. Ей кто-то что-то привез. Не пересеклись разве? — Нет. Видимо, разминулись. Если бы я только знала, что они оба тогда мне солгали… — Это Шота был, — виновато тру затылок. — У него сейчас забот прибавилось, не успел к тебе заглянуть. — Это из-за той девочки? — спросила бабушка. — Да, но откуда ты о ней знаешь? — опешила я. — Чиё рассказала. Говорит, Аизава попросил тебя о помощи. — Попросил, — вздыхаю, растекаясь по креслу. — Только не могу понять, что мне делать. Она в таком сложном психологическом состоянии, а я обыкновенный воспитатель в детском саду. — Достаточно просто быть рядом, я думаю. Ему, как парню, тяжелее с ней общаться, поэтому и не смог без тебя обойтись, — пояснила она. — Ты справишься с этим лучше и быстрее найдешь подход. — Всё-то ты про меня знаешь, — показала я ей язык и взялась чистить яблоки. — Абсолютно всё, милая. Может быть тогда ничего не смогло бы выбить землю из-под моих ног…