***
Несколькими часами ранее. — Добрый день, Мисаги-сан, — открылась дверь больничной палаты. — Здравствуй, Шота, — улыбнулась вошедшему мужчине старушка. — Присаживайся. — Как ваше здоровье? — покорно прошел он и сел в кресло напротив кровати. — Скажи я тебе, что всё хорошо, соврала бы. Но я звала тебя не для вранья, верно? — тяжело вздохнув, взглянула она в окно. — Всё плохо? — Достаточно. — И Шиюки об этом не знает, я прав? — Ни она, ни моя дочь с зятем. Они слишком эмоциональны и восприимчивы к плохим новостям. Любая мелочь портит им настроение, а тут такое. Поэтому мне понадобится твоя помощь, как человека более уравновешенного и здравомыслящего. — Вы хотите, чтобы я поговорил с Ши? — Нет, в первую очередь я попрошу тебя держать в тайне наш сегодняшний разговор. Ей не стоит знать, что ты был в курсе и ничего ей не рассказал. Не хочу, чтобы вы ссорились. Попрошу лишь, чтобы ты был с ней рядом, когда всё случится. — Это слишком очевидная просьба, Мисаги-сан, — смахнув с лица прядь волос и откинувшись на спинку, ответил брюнет. — Не находите? — Хитрец, — прищурила женщина глаза. — Ты прав, но не попросить об этом я не могла. Ши слишком плохо переносит тягости. Войну со своими страхами, проблемами, ошибками и неудачами она ведет хорошо, но когда дело касается чего-то обидного, болезненного и горького, когда дело касается потери, она не справляется сама. Так вышло, что в моменты её слез я всегда оказывалась рядом, с малых её лет была ей поддержкой и верным другом, не смогла воспитать иначе, воспитать более сильной и устойчивой к непогоде. Уж слишком она похожа в этом на мать. Ты будешь нужен ей, как никогда. — Есть что-то, что я должен знать? — тяжело выдохнул Аизава, осознавая полноту картины. — Только то, что готовым нужно быть ко всему, — с грустью произнесла женщина. — Она замкнется, захандрит, будет плакать тихо, едва слышно. Ей будет больно и грустно. Не захочет делиться своими чувствами, будет всё в себе держать, отговариваться, что всё в порядке и не о чем беспокоиться, натягивая на лицо фальшивую улыбку. Затем станет задерживаться на тренировках всё больше, выкладывать туда все свои силы и негативные эмоции, чтобы уснуть получилось. Сон у неё будет ни к черту, — глаза старушки наполнились слезами. — Ши очень добрая, позитивная девочка, но очень уязвима. Мучительно больно осознавать, что это случится из-за меня… Без тебя она не справится. — Я буду рядом с ней, не переживайте об этом. Не назойливо, словно тень, чтобы вовремя подать руку помощи. — Спасибо тебе, Шота. За всё спасибо. — Благодарить меня не стоит. Она ведь многого могла не увидеть, если бы не я. — Стоит. Благодаря тебе моя внучка веселится, улыбается и щебечет без умолку. Ши, будто расцвела после встречи с тобой. А что может принести больше радости, чем счастье твоих близких? — Я рад это слышать. Поверьте, она изменила мою жизнь сильнее. — Верю. Ты, главное, береги себя. Случись что-то с тобой, Ши сломается. Сердце у неё слабое. Разговор длился совсем недолго, но давался обоим его участникам крайне тяжело. Обсуждать такие откровенные вещи с легкостью никому не дано.***
Через неделю после попадания в больницу Эри попросила о встрече с Мидорией и Тогатой. В ходе разговора по пути к ней выяснилось, что парни наткнулись на неё в процессе патрулирования улиц, помогая Ночноглазу в расследовании, а затем сражались с её обидчиком. Именно поэтому чувство доверия к ним было самым сильным. Не зная, что она любит, мы захватили с собой в качестве презента корзинку с фруктами и разные полезные сладости по типу пастилы, мармелада и конфет ручной работы. Врачи долго сопротивлялись и недоумевали, да и Шоту уговорить оказалось нелегким делом, но под натиском трех пар щенячьих глаз он сдался. При условии, что её хотели отгородить от всего, что могло затронуть воспоминания об инциденте, мы беспокоились, что она снова потеряет над собой контроль. Но, учитывая уменьшившийся до минимума рог и её текущее состояние, шанс на негативный исход событий был практически равен нулю. Пока парни болтали с Эри, я могла узнать её хоть немного. Стоя рядом с Шотой в дверном проеме, я внимательно за ней наблюдала и слушала, не пропуская ни слова. Оказалось, что девочка росла в крайне ужасных условиях. Я говорю про эмоциональный спектр, а не бытовой, хотя и он был ненадлежащим, судя по состоянию и виду, в котором она попала к нам. Из всего, что она говорила, нам удалось узнать, что во всем случившемся она винит себя. Ей не рассказали о смерти Ночноглаза, дабы не усугубить ситуацию. Рано или поздно она об этом узнает, но делать это тогда было бы жестоко по отношению к ней. Но больше всего меня поразило то, что девочка не знала, что такое счастье и веселье, ведь не смогла улыбнуться, когда её об этом попросили, просто не знала, как это. Я отказывалась верить, что взрослый сознательный человек мог позволить себе подобное обращение с ребенком. Из приятных моментов: Эри нравятся яблоки и сладости. Её лицо, когда узнала о существовании яблок в карамели, нужно было видеть: такое сияющее и мечтательное… А ещё нам удалось уболтать Аизаву обсудить с директором Незу возможность привести Эри на культурный фестиваль Юуэй. — А вас как зовут? — спросила у меня малышка, когда я, не сдержавшись, взяла третий стул, села рядом с парнями напротив неё, и стала нарезать принесенные фрукты в виде животных, пока ребята общались. — Атосагава Шиюки, но ты можешь звать меня Ши, — улыбнулась я, обрадовавшись тому, что и на меня она обратила внимание, и протянула ей тарелку. — Так легче запомнить. — Спасибо, — приняла она вкусности. — А кто вы? — Я буду помогать Аизаве приглядывать за тобой, — указываю ладонью на брюнета. — Ты ведь не против? — Совсем нет, — мотнула она головой. — Благодарю за доверие, — рука моя потянулась, чтобы погладить её по голове, но тут же осеклась. Эри машинально отклонилась. — Прости, — тут же убрала я руку. — Я не хотела тебя обидеть. — Извините, — взглянула она на меня глазами, наполненными слезами. — Я… Я всё ещё не понимаю… — Ничего-ничего, — не переставала я улыбаться, хотя сердце сжалось от такой картины. — У нас всё ещё впереди. Ужасно. Ужасно было видеть и знать, что существуют в мире настолько обиженные дети, не знающие тепла, ласки и заботы. Это самое паршивое явление в стране, которая борется за благополучие каждого своего жителя и трубит об этом во всех возможных источниках. — Что-то ты совсем поникла, — обратился ко мне Шота, когда мы вернулись в общежитие. — Всю дорогу ни слова не проронила. — Не ожидала я, что всё настолько плохо, — вздыхаю, рухнув на стул, не сняв верхнюю одежду. — Она даже коснуться себя не дала. — Думаю, это из-за того, что вы плохо знакомы ещё, — сел он напротив меня на корточки. — Вы ещё подружитесь. — Ты прав, она попросту не доверяет незнакомым людям. Но так хочется помочь ей поскорее адаптироваться, дать понять, что не все люди злые… — нагнувшись, коснулась я его лба своим. — Не могу видеть детей в таком состоянии. Они должны веселиться и радоваться, а не плакать и страдать. — У нас всё получится, просто нужно дать ей время. Через пару дней мы снова отправились к Эри, только в этот раз без Мирио и Изуку. Нужно было пообщаться с врачами и госпожой Чиё. Она тоже периодически навещала девочку в больнице, чтобы ускорить её восстановление. Бинты с рук и ног уже сняли, виднелись только многочисленные шрамы. Сама же малышка выглядела намного жизнерадостнее, чем раньше. — П-простите меня за тот раз, — смущенно заерзала она на кровати, когда я только села в кресло напротив неё. — А что было? — картинно захлопала я глазами, сделав вид, что ничего не помню. — Деку сказал, что вы очень хорошая, — взглянула она на меня. — А я так некрасиво… — Это такие пустяки, милая! — перебила я её, чтобы она снова не расстраивалась. — Но как же… — негодовала девочка. — Пу-стя-ки, — повторила я по слогам. — Ты голодная? Обедала уже или не успела ещё? — Да, — кивнула она. — Перед тем, как вы пришли, хорошо пообедала. Но от яблок не откажусь, — слегка наклонилась она в сторону, чтобы заглянуть в бумажный пакет, что стоял около меня. — Это прекрасно, — расплылась я в улыбке, доставая из него большой красный фрукт. — У нас есть для тебя ещё один небольшой сюрприз. — Сюрприз? — удивилась она. — Агась. До того, как мы с тобой отправимся на фестиваль, о котором говорили Деку и Лимиллион, мы съездим в Юуэй, пока там не так шумно и многолюдно. Что скажешь? По-моему, будет весело. — Я не против, — смущенно пожала она плечами. — Тогда завтра и поедем. Правда, нужно что-то придумать с твоей одеждой, — задумалась я на секунду, взглянув на больничный халат, что был на ней надет. — Ох, как же сразу об этом не подумала? — хлопаю себя ладонью по лбу. — Эри, а какой цвет тебе нравится? — Наверное, розовый или красный, — задумалась и она, сложив руки на груди и приложив указательный палец к губам. — Не знаю, какой выбрать. — Что-нибудь придумаем, — снова улыбнулась я, радуясь тому, что понемногу девочка раскрепощалась. Сразу же после визита к малышке мы отправились к бабуле. Выглядела она уже не такой бледной и уставшей. Самочувствие её потихоньку налаживалось. Она была куда разговорчивее, чем в день, когда попала в клинику, более оживленной и более жадной к новостям. Узнав об Эри хорошие вести, была несказанно рада и щедра на советы. — Это отличная возможность побывать в роли матери, — подмигнула мне старушка в процессе разговора. — Я бываю в роли матери каждый божий день. Многодетной, на секундочку, — хмыкнула я в ответ. — Их у меня пятнадцать человек. — Это совсем другое, как ты не поймешь, — театрально закатила она глаз. — Там ты выступаешь надзирателем, которому выдают этих мелких шкодников на время, за которое тебе надо придумать им массу занятий, дабы направить их бешеную энергию в правильное русло, а тут придется холить и лелеять одну единственную девочку круглые сутки. — Не такие они и… — Что? — перебила меня бабуля. — Хочешь сказать, что они не такие взбалмошные? — Нет, — улыбаюсь, едва сдерживая смех. — Не такие они и мелкие уже. По двадцать кило живого веса в каждом. Сорванцы они ещё те, не спорю. О-о, кстати, нас недавно пригласили для участия в каком-то экзамене в Юуэй, — обратилась я к Аизаве, сидящему рядом. — Не знаешь, что там будет? — Это пересдача экзамена на получение временной геройской лицензии. Если к вам приходил Босатка, то догадаться, что конкретно будет, тяжело. Он не предсказуемый, — пояснил брюнет. — Только вашу группу пригласили? — Нет, всех ребят старших групп. Только вместо меня пойдет Томико и ещё один воспитатель. Не натворила бы эта орава чего под таким «чутким» надзором, — вздыхаю. — Комари слишком мягкотелая, да и Миура далеко от неё не ушла. — То есть ты даже не станешь переживать, что с ними может что-то случиться? — улыбнувшись, приподнял он удивленно бровь. — Я отдаю их в руки про-героев. Чего переживать-то? — не понимаю. — Я быстрее буду о взрослых беспокоиться. Ущерб может быть непредвиденным. Это тебе не гигантская ящерка в центре города, это шестьдесят бедокуров, которым дадут полную свободу действий. — Когда свадьба? — от такого неожиданного вопроса бабушки у меня чуть челюсть не отвалилась. — Чего вы притихли? Я разве что-то странное спросила? — Господи, чего ради ты такие вопросы так внезапно задаешь? — скривилась я недовольно. — Вы так мило болтаете друг с другом, что другого вопроса в голове и не возникло, — улыбнулась она. — Это не повод так людей в краску вгонять, — фыркаю, пряча покрасневшие щеки за холодными руками. — Кто сказал, что меня это смутило? — ещё более неожиданно ответил Шота. — Я же говорила, что ты мне нравишься, Аизава, — лукаво ухмыльнулась старушка. — Так что там с моим вопросом? — Думаю, в скором времени, Мисаги-сан, — словно ни в чем не бывало сказал он. — Приглашение первой получите, обещаю. — А-а-а, каковы негодники, — прошипела я. — Ну вы тут поболтайте ещё, раз так не терпится обсуждать такую тему, а я цветам воду поменяю. Нужно было срочно спрятать от них полыхающее во всю лицо. Беседу эти двое всегда вели непринужденно, словно знали друг друга всю свою сознательную жизнь, какая тема не поднималась бы. И это смущало сильнее всего. — Бабуль, я к тебе завтра вечером заеду, ладно? — спросила я напоследок, перед тем, как мы собирались уйти. — Тренировка с утра? — уточнила она. — Нет, — мотнула я головой. — Мы хотим завтра Эри в академию привезти, чтобы немного познакомить с местностью и ребятами. — Дело хорошее. — Тебе чего-нибудь принести из еды? — Самой острой лапши из нашего любимого ресторанчика и персиков, — без зазрения совести заявила моя пожилая родственница. — Тебе же сейчас нельзя такого есть, — негодующе приподняла я бровь. — Врачи запретили, желудок угробишь. — Что они понимают в нормальной еде? — хмыкнула она. — Ты видела, чем они меня кормят? Одна трава и овощи. — Ну конечно, — ерничаю. — Рис, мясо и фрукты совсем ты здесь не видала, бедолага ты моя несчастная. — Ши, я хочу человеческой еды, — не унималась она. — Ладно-ладно, — махнула я на неё рукой. — Будет тебе лапша и персики. — Спасибо большое. Отпустив после этого Шоту домой, я заскочила в детский магазин. Обилие разнообразной одежды заставило меня задержаться там на добрых два часа. Хотелось купить всё и сразу, но я с трудом смогла себя остановить, ведь необходимость была во всех деталях гардероба. Остановилась в итоге на белой рубашке и красном сарафане. Не обошлось, конечно, без сумочки через плечо, всяких мелочей и приятностей. Для первого выхода в свет этого было достаточно. А дальше можно было сходить вместе с ней и выбрать, что понравится. Следующее утро на пару с прогнозом обещали, что весь день пройдет наилучшим образом. Погода радовала отсутствием облаков и ярким солнцем, дарящим тепло. В больницу к Эри мы с Шотой добрались достаточно быстро, попав лишь в одну небольшую пробку. И не смотря на то, что я волновалась, понравится ли девочке наряд, что я подобрала, она с восхищением смотрела даже на пижаму с жирафами, не говоря уже об остальном. — Ты готова? — спрашиваю у неё, подавая руку для удобства выйти из машины. — Не бойся, тут нам встретятся только хорошие люди. — Угу, — как-то неуверенно кивнула она, но руку всё же протянула. — Куда пойдем сначала? — Сейчас дождемся Лимиллиона и пойдем, куда глаза глядят, — улыбаюсь ей. — Вы уже приехали? — подбежал к нам Тогата, словно понял, что о нем говорили. — Да, немного раньше вышло, — ответил ему Аизава. — Это же здорово, будет больше времени. Первым делом мы отправились в сторону общежития класса 1-А, чтобы забрать Мидорию. Девочке могло быть гораздо комфортнее в их присутствии. На пороге нас встретили ребята, обсуждающие какие-то детали подготовки к празднику. Шумная компания тут же окружила нас и стала заваливать массой вопросов. Но, увидев, как Эри прячется за Мирио, было решено двигаться дальше. Первой локацией будущего фестиваля, которая нам попалась, была огромная сцена, на которую народ, пыхтя, заносил различные декорации. Готовились все к постановке какой-то пьесы, не иначе. Стояли там и огромная голова дракона, и мечи с копьями, и доспехи, и стойка с нарядными платьями, явно из средневековой эпохи, а одна из декораций в виде замка с башнями только подтверждала теории. Поболтав немного с учениками Кровавого короля и порассматривав всякие разности, мы двинулись дальше. Тогата следом отвел нас к своим одноклассникам, что как раз подготавливали и примеряли наряды для конкурса красоты. А дальше нас ждал отдел, где факультет поддержки готовился к технологической выставке. Ребятки к нашему приходу уже практически полностью собрали четырех огромных роботов. Факультет общего образования открывал свое интерактивное кафе, а ученики факультета управления занимались организацией всего торжества в целом, распределяя время, финансы и ресурсы школы. Дабы устроить самый лучший фестиваль, какой только они могут. За всё время мы не встретили ни одного ученика, который бы не был вдохновлен, воодушевлен и полон сил, чтобы попытаться устроить отличное событие для всех. В голове сразу вспыхнуло столько приятных воспоминаний со школьных времен, словами не передать. — Ну, полагаю, на этом всё, — обратился ко всем Мирио, когда мы подошли к столовой. — Ну почему? — удивляюсь. — А как насчет перекусить? Эри, ты не голодна? — Пить хочу, — согласилась она. — Быстроланч будет рад познакомиться с тобой. — Ты в порядке? Что думаешь о сегодняшнем дне? — спросил у неё Изуку, когда мы приземлились за понравившийся столик. — Я… Даже не знаю, — у девочки был настолько озадаченный вид, что мы уж было подумали, что ей не понравилось. — Столько разных людей так усердно стараются. Так что я хочу узнать, что в итоге получится, — после этих слов у меня словно камень с души упал. То, что мы смогли её заинтересовать, уже стало большим событием для нас. — Кстати, новости о программе класса 1-А слышала даже я, — вспомнила я, что об их занятии мы так и не спросили. — Полночь говорила, что это будет нечто грандиозное. — Деку, а что ты делаешь? — спросила у парня девочка. — Мы устраиваем вечеринку с живой музыкой, — улыбнулся ей Мидория. — Я буду танцевать и стараюсь изо всех сил, чтобы ты весело провела время. Приходи, пожалуйста, посмотреть. — Конечно, — радостно кивнула она. — А кто-то собирался устроить им публичную лекцию, если не придумают чего-то стоящего, — ворчала я шепотом на Шоту, когда мы шли в сторону выхода из школы. — Что это за наказание вообще такое? — Это послужило хорошей мотивацией, не более, — флегматично заявил мужчина, шагая рядом. — Если ты одобрил их затею, то выходит, что тебе она понравилась, — прищурила я глаза, смотря на него. — Они ничего другого не придумали, — отвернул он от меня свой нос. — Какая прелесть, — едва не пискнула я, хлопая радостно в ладоши. — Ну что, Эри, встретимся уже через две недели, — раздался позади голос Мидории. — Ага. — Ты ещё не уехала, а я уже соскучился, — смахивал воображаемую слезу Тогата. — Ты точно не поедешь с нами? — переспросил у меня Аизава, открывая дверь подъехавшей машины. — Нет, — отрицательно замотала я головой. — Обещала же бабуле еды принести. Нужно для этого ещё в кафе заехать, чтобы всё заказать и в магазин по пути заскочить за фруктами. Поэтому езжайте без меня. — Передавай ей привет. — Обязательно, — улыбаюсь и присаживаюсь рядом с девочкой. — Юная леди, вы же не обидитесь, если я в этот раз не поеду с вами? — Нет, — покраснела она от такого моего обращения к ней. — Это хорошо. Мне, к слову, очень понравилось сегодня с тобой гулять. С нетерпением жду наших новых встреч. — Я только сейчас заметила, какие у вас глаза, — смущение резко сменилось восторгом на её лице. — Какие такие? — улыбаясь, захлопала я ресницами. — Красивые очень, — добавила она. — Но почему они разного цвета? Это так завораживает. — Когда я была маленькая, моя бабушка объяснила это так: папа с мамой настолько сильно ждали моего появления, что мне передался цвет глаз их двоих — один от папы, другой от мамы, — вспомнила я, как часто задавалась этим же вопросом в детстве. — Как здорово, — ахнула малышка. — Спасибо за комплимент, — погладила я её по голове, не сразу заметив, что девочка в этот раз не уклонялась вовсе. И радости моей не было предела. — Ну что ж, к сожалению, вам уже пора ехать. Я бы с удовольствием провела с тобой время ещё. — Приходите ко мне в гости, — помявшись, сказала она. — Почаще. — Конечно же придем, не переживай, — улыбаюсь. Проводив взглядом уезжающий автомобиль, я, Мидория и Тогата отправились в сторону общежитий. Лицо моё сияло от массы позитивных эмоций, которые удалось испытать за день. Хотелось не идти, а буквально бежать вприпрыжку, чтобы побыстрее добраться до больницы и обо всем рассказать бабуле. Похвалиться такими небольшими, но такими значимыми изменениями в поведении Эри и тем счастьем, что я испытывала из-за этого. Мы уже доходили до центрального корпуса и бурно обсуждали произошедшее за день, когда в руках у меня зазвонил телефон. — Да, мамуля, привет, — радостно затараторила я в трубку. — Ши… — голос её от чего-то дрожал. — Бабушка… — Что случилось? — остановилась я, застыв на месте, как вкопанная. — Что с бабушкой? Алло! — ответа не последовало, только шорох какой-то раздался. — Ши, бабушка умерла, — ответ перехватившего трубку отца, прогремел громом среди ясного неба. — В каком смысле? — отрицала, отказывалась, не хотела верить тому, что услышала. — Я же только вчера у неё была. Она ведь на поправку шла, ела хорошо… Лапши заказала… — но осознание всё глубже врезалось в сердце, болью и дрожью разливаясь по всему телу. — Прости, милая. Мы сами не ожидали, — папа был подавлен. Рыдания и всхлипывания мамы где-то вдалеке отозвались и у меня солеными обжигающими ручьями, льющимися из глаз. — Приезжай.