(А)моральные

      На экране высветилось имя Стэна. Вибрация разрушила ночную тишину и мое напускное безразличие. Признаваться в симпатии (я был все ещё уверен, что это не любовь) — сложно. Но я больше не мог отгонять от себя чувства. Стэн был мне не безразличен. Я тяжело вздохнул и дал себе последний шанс. Можно было просто не ответить на звонок. Я дал себе возможность сбросить вызов и не морочить голову, но не воспользовался ей. — Да? Уже успел соскучиться? Или хочешь извиниться за то, что снова меня кинул? — я усмехнулся сам себе, ожидая услышать все, что угодно. Когда Стэн в очередной раз убежал из моей квартиры, я даже не удивился. Наверное, я привык или просто принял его странности. Я хотел знать, почему он так себя ведёт, но не мог до него достучаться. — Билл, это я, — чужой голос заставил меня вздрогнуть, — это Клаус, — видимо, Кляйн заметил моё замешательство и решил представиться. Сердце на секунду остановилось, а потом начало биться с бешеной скоростью. Я никогда особо не верил в интуицию, но сейчас внутренний голос кричал, что что-то случилось. — Ну, не молчи! — Приезжай. Ты ему нужен.       Я не стал расспрашивать. Мне хватило трёх слов «Ты ему нужен», чтобы сорваться с места, сесть за руль и вдавить педаль газа в пол. В тот момент я не думал, а подчинялся эмоциям.       Не помню, как я подъехал к дому Стэна. Кажется, я ехал слишком быстро, игнорируя светофоры и абсолютно все правила дорожного движения. Но плевать. Я был ему нужен.       Прямо у порога меня встретил Клаус: — Он у себя, — Кляйн кивнул в сторону лестницы, — я… Ты знаешь, что делать. — Знаю?! — я вспылил, но тут же взял себя в руки, переходя на шёпот, — я, блять, нихера не знаю. Что вы мне не договариваете? — Не сейчас. Иди к нему. Он уже немного успокоился. В общем… Билл, я… — Клаус прикусил губу и отвёл взгляд, — ладно, он сам тебе расскажет. — Как же вы меня заебали с этими тайнами, — я нервно поправил чёлку, решая не тратить время на разговор с Клаусом. Перепрыгивая ступеньки, я оказался рядом с комнатой Стэна. Но не решался войти. Я мысленно сосчитал до трёх и толкнул дверь.       Было темно, но мой взгляд сразу же зацепился за Стэна. Он сидел на полу, облокотившись о кровать и монотонно бросал теннисный мячик в противоположную стену. Снова и снова. Казалось, что Стэн меня даже не замечал. — Как ты?.. — я не знал, что сказать. Слова вязали рот и не складывались в предложения, а монотонный стук мячика о стену начинал сводить с ума, — Стэн? — я сел рядом слегка дотрагиваясь до него плечом, но Стэн даже не пошевелился. Он продолжал таранить стену взглядом и бросать мяч, — ты собираешься делать вид, что меня здесь нет? — Что ты хочешь от меня услышать? — его безразличный голос обжёг меня, — я не просил тебя приезжать. — Но я здесь. — Зачем, Билл? — Стэн посмотрел мне в глаза, прикусывая губу, — зачем ты со мной возишься? — Ты знаешь, — я отвёл взгляд. Удары мяча по стене дублировали стук моего сердца. Один, два, три… — блять, хватит! — я перехватил теннисный мяч и со всей силы сжал его, пытаясь успокоиться. — Отдай. — Скажи, что произошло. — Нет, — Стэн хмыкнул и попытался забрать у меня мяч, но я отбросил его в сторону. — Я не собираюсь у тебя ничего выпытывать. — Прекрасно. Потому что я не собираюсь тебе ничего рассказывать.       Несколько минут мы молчали. Я не знал, что сказать, как подобрать правильные слова. Невыносимо. — Стэн, — я схватил его за плечи, заставляя посмотреть мне в глаза. Хотелось найти там ответы, но я видел только пустоту. — Просто оставь меня, — Стэн сбросил мои руки с плеч. А мой взгляд зацепился за свежие ожоги на его руке. В голове взвыла сирена. Если до этого момента я пытался (клянусь) сохранять спокойствие и держать себя в руках, то сейчас я почувствовал, как нервы натянулись до предела и лопнули. — Что это, блять, такое? Что, Стэн?! — я сжал его запястье, не давая вырваться руку из моей хватки. Мне не нужен был ответ, я и так знал, что это он сделал с собой. Сам. — Отъебись, — голос Стэна дрогнул. Он сказал это так тихо, что я скорее прочитал по губам, чем услышал. — Зачем ты это сделал?! — мне казалось, что я бился о глухую стену. И чем сильнее я старался достучаться до Стэна, тем безнадежнее выглядели мои попытки. Как только я думал, что мы сближаемся, Стэн шагал в противоположном направлении, — за-чем? — я процедил сквозь зубы, пытаясь справиться с приступом бешенства. — Ты думаешь, мне нравится это делать?! — Я уже не знаю, Стэн! — Я заслужил это.       Слова Стэна отозвались в каждой точке моего тела. Они словно просачивались под кожу, обжигая и причиняя боль.       «Я заслужил, я заслужил, я заслужил». — Никто такого не заслуживает, — я рассматривал бледную кожу со множеством круглых ожогов. Кончиками пальцев я дотронулся до раны, но Стэн никак не отреагировал, — тебе не больно? — Больно. Но я это контролирую. — Не смей больше это делать! Не смей делать себе больно! — Тогда это будешь делать ты. Ударь меня. — Что?.. Нет. — Тогда можешь проваливать. Я не думал, что беспризорник окажется такой неженкой, — Стэн выплюнул эти слова мне в лицо, — мне от тебя нужен только жёсткий секс, но, видимо, не судьба. Ты даже не можешь дать мне нормальную пощечину. Может, мне стоит попросить Эдди? — Заткнись! — кровь начала закипать. Злость переполняла меня, но я не давал ей выход. Нужно было успокоиться, ведь я прекрасно понимал, зачем Стэн это говорит. — Заставь меня заткнуться. Я же вижу, ты злишься. Мне нужно чувствовать боль. — Что? — я не успел вдуматься в слова Стэна, потому что он рывком уселся ко мне на колени и заткнул меня поцелуем. Он кусал мои губы, оттягивал волосы, а мне было тошно, — Стэн, нет. — Давай, Билл. Ударь меня. Ну! — он схватил меня за руку и положил себе на шею, начиная сжимать. Он был не в себе. Его состояние, как маятник качалось из одной стороны в другую: от безразличия до безумия. — А тот человек, которого ты любишь, — я вскинул брови, вглядываясь в глаза Стэна, — он тоже делал тебе больно? Да?!       Кажется, я задал правильный вопрос. Лицо Стэна тут же изменилось. Он отвел взгляд и слез с меня, обхватывая себя руками. Мне было не по себе. Вся эта ситуация, весь разговор и реакция Стэна выводили меня из себя. — Никогда. — Стэн… — Когда умерла моя мама, я чувствовал себя никому не нужным. У меня остался только Клаус и отчим. И… — я боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть это откровение. Стэн говорил ровным, монотонным голосом, словно читал инструкцию к микроволновке, а не рассказывал историю своей жизни, — и… В общем, один человек меня поддержал. — Поддержал… — я не смог сдержать едкий сарказм, потому что прекрасно понял, куда клонил Стэн. — Да, Билл, поддержал, — Стэн закатил глаза, — мы переспали. Но я сам захотел. — Ну и что дальше? Ну потрахался ты с кем-то, влюбился и что? Зачем ты себя калечишь?! — Потому что так нельзя. Это было неправильно. Он говорил мне это, но я не слушал и сам просил. Мне нужно было, чтобы… Мне нужно было быть кому-то нужным. И сейчас нужно. Он… — Стэн? — Все, я не хочу больше об этом, — я видел, как Стэн дрожал. Он потянул пальцы в рот и начал сгрызать кожу. — Перестань. Хватит, — я перехватил его руку, переплетая наши пальцы, — но прошло уже много лет. Я не понимаю, почему ты до сих пор не выбросишь этого мудака из головы. — Не говори так о нем. — Ммм, любишь его, — я отвёл взгляд в сторону, борясь с эмоциями, — нахуя такая любовь?       Чем больше я узнавал, тем сильнее запутывался. Откровения Стэна были обрывками воспоминаний. Он приоткрывал для меня свое прошлое, но ничего не объяснял. — Ты не поймёшь. — Конечно, блять! Ты же не объясняешь! — Все, хватит. — Нет, Стэн, не хватит! — я раздраженно взмахнул рукой, — расскажи мне всё. Я выслушаю. Мне… Мне… — мысли не хотели преобразовываться в слова. Все тело, словно оцепенело, а язык напух. Почему говорить о чувствах так сложно? — Можешь не продолжать. Я понял. — Ладно.       Не знаю сколько мы просидели в темноте. Каждый был в своих мыслях, но присутствие друг друга ощущалось на клеточном уровне. После нервотрёпки наступило спокойствие, которое в одну секунду разрушилось звонком Беверли: — Билл, — по её голосу я сразу же понял, что что-то не так, — Эдди… Ему позвонили. Это насчёт того кокаина. Он говорил, что ещё есть время найти деньги. Но эти люди, — Бев тяжело вздохнула, — они сказали, что пора отдавать долг. И Эдс ушёл. Я пыталась его остановить, но… И я боюсь, что… Что он не вернётся.       В динамике послышалось тяжёлое дыхание и плач. А я почувствовал, как начинаю медленно сходить с ума. Если с Эдди что-то случится, я себе этого не прощу.