(А)моральные

— Я же просил называть меня папочкой. — Да, — я кивнул и посмотрел на него сверху вниз. Стоять на коленях было привычно, мне нравилось это ощущение. Мне хотелось быть нужным и любимым, а он точно меня любил. Я знал это. Ведь ещё ни один человек не заботился обо мне так, как это делал… Папочка. — Молодец, Стэнли, — он провел теплой широкой ладонью по моей щеке. Большим пальцем обвёл контур губ и погладил по волосам, — я скучал, мой мальчик. — Я тоже. Очень, — по телу начали бегать мурашки. Мне хотелось быстрее почувствовать его губы на своей шее, его терпкий запах парфюма.       Предвкушение скапливалось в районе паха. Больше я не мог ждать. Наш последний раз был ровно месяц назад. Я скучал. Очень. Мне нужно было почувствовать его нежность на физическом уровне. — Хорошо, — папочка (мне было до сих пор неловко так его называть) закатил рукава белой рубашки. Он все делал нарочито медленно, заставляя меня сгорать изнутри. Колени начали побаливать, но я был готов простоять так вечность, чтобы он был со мной, — ты точно этого хочешь?       Он задавал этот вопрос каждый месяц и ничего не делал, пока я не говорил уверенное «Да». Но я всегда говорил. Не мог отказаться и не хотел. — Да… — шёпот сорвался с моих губ и я прикрыл глаза. — Точно? Я делаю это только потому, что ты этого хочешь. Мы не должны, Стэнли, — он провёл рукой по моей ключице, а я терял контроль. Сердце начинало отстукивать — «Да, да, да».       На какую-то секунду в голове всплыл образ Билла: его татуировки, обесцвеченные волосы, кольца и запах сигарет. Они были такими разными. Полные противоположности, как чёрное и белое. Без полутонов. Билл и он. Билл. Билл. Билл. — Я… — имя Денбро мимолётно пролетело в сознании, но этого хватило, чтобы я запнулся. Одна секунда. Ничтожно мало, но он заметил, — да. Я… Хочу. — Ты уверен? — папочка сделал шаг назад, складывая руки на груди, — или у тебя кто-то появился и ты хочешь прекратить? — Нет. Ничего такого. Пожалуйста… — я умолял. Я был готов перёд ним ползать (смешно, но я и так уже стоял на коленях), чтобы получить желаемое. — Ты все ещё мой мальчик? — Да. — Тогда докажи мне это, Стэнли.       Я ему отдавался. Полностью. Мне было очень хорошо. Каждый вздох, каждый стон принадлежал ему. Его тело, движения были продолжением моих. Наш секс (я называл это любовью) был как заученный наизусть стих. Все было слаженно и знакомо. Ни одного резкого движения, тихий шепот, нежные прикосновения. Я был готов навсегда остаться его мальчиком. Потому что я сам хотел, сам просил и ненавидел себя за эту слабость.

***

      Я проснулся от кошмара в своей комнате. Было ещё рано, но я больше не мог спать. После девятого числа прошло десять дней. А я начал скатываться на дно. Снова. Чувство вины и собственной ничтожности уничтожали. Быстро, стремительно, как раковые клетки. Эмоциональное состояние прыгало от стабильно-вменяемого до желания вскрыться.       Мне не хотелось никого видеть, не хотелось общаться и работать. Я только курил траву и имитировал жизнь. Было настолько тошно, что я не сразу заметил, что Клаус съехал из моего дома. Он не оставил о себе ни единого напоминания, кроме записки.       «Прости, Стэн. Я тебе верю. Всегда верил. Если захочешь поговорить, то напиши мне. И ещё раз прости»       Наверное, я простил. Но сейчас Клаус был не важен. Мои мысли занимал другой человек.       Билл.       Все это время мы с ним не виделись, но я ему писал, отправлял глупые фото и аудиосообщения. Мне было страшно, что если я пропаду (в очередной раз), то он больше не захочет меня видеть. А без него мне было невыносимо. Билл был необходимостью.       Чтобы отвлечь себя от самоуничтожения, я начал собираться на работу. Чудо, что меня не уволили. Честно, я был готов, что однажды Майк или его отец вышвырнут меня оттуда, но пока мне везло. Видимо, желающих работать за центы было не так уж и много. А мне было похуй. Главное, не дома.       На удивление время шло быстро. Я даже не заметил, как подошёл конец рабочего дня. Я работал на автомате, говоря дежурные фраза. Клянусь, даже если бы я захотел, то не вспомнил бы ни одного покупателя. Единственное, что осталось в памяти — неизменно дружелюбный Майк и его тупые расспросы о моём состоянии. — Как ты, Стэн? Ты выглядишь очень уставшим, — Хэнлон опустил взгляд и сочувствующе улыбнулся, — и твои друзья… Ну, которые из Западного района. Ты с ними ещё общаешься? — Какое тебе дело? — Не хочу, чтобы ты попал в неприятности. — Твое желание всунуть нос не в свое дело — моя главная неприятность, — едко ответил я, — мне пора. Пока, Майк, — я натянуто улыбнулся и вышел из магазина. Наверное, пора было увольняться.       Я думал, что на сегодня я уже исчерпал лимит «приятных» разговоров. Майк и назойливые покупатели отлично справились и пошатнули и без того неустойчивую нервную систему. Но нет. Это было ещё не всё. Подходя к дому, я увидел Ричи, который сидел на крыльце моего дома. За что мне все это? Блять, за что?       Как только он меня заметил, то тут же подскочил на ноги и уставился в пол, избегая моего взгляда. — Стэн, привет, — еле слышно поздоровался Тозиер. Он переминался с ноги на ногу и выглядел жалким. В прочем, как обычно — Что ты здесь забыл? По-моему, я тебе уже все сказал. — Но… Эдди сказал, что ты больше на меня не злишься. — А, ну раз Эдди сказал, — я раздраженно взмахнул руками, — то конечно. Что Эдди ещё тебе наплел?       Опыт мне подсказал, что мне не удастся избежать этого разговора. От Ричи было невозможно скрыться. Поэтому я уселся прямо на ступеньки и позволил себе надеяться, что Тозиер будет кратким. — Что я ему нравлюсь, — от неожиданности мои брови поползли вверх. Я посмотрел на Ричи, который от смущения покрылся красными пятнами и не знал, куда себя деть. — Блять, Ричи. Ты ему не нравишься. — Почему это я ему не нравлюсь?! — обиженно воскликнул он, — если я не нравлюсь тебе, то это не значит, что я не могу нравиться другим. Или ты ревнуешь, Стэн? — Ревную? Серьезно? — я не смог сдержать смех. Ревность к Тозиеру была последним чувством, которое я испытывал в этой жизни, — просто не связывайся с Каспбраком. — Но ты же связался со своим Биллом! — И? — Стэн, — Ричи сделал несколько быстрых вдохов и уселся на ступеньки рядом со мной, — то, что я говорил… Ну… То, что я тебя люб… — Я понял, — я резко перебил его, не давая закончить. Мне не нужно было это признание в любви. Оно для меня было пустым местом, очередной проблемой, которую я не хотел решать. — В общем, это правда. И я… Прости меня. После нашей ссоры… Я больше не хочу так. Мне тебя не хватает. — Ричи, — устало протянул я, — мы это уже обсуждали.       Мы постоянно говорили об одном и том же в разных вариациях. Эта тема была пережевана не один раз, а Тозиер все не мог успокоиться. Я уже не знал, что сказать и как объяснить, что нам не по пути. — Да, но… — Я тебя не люблю, Ричи. — Эдди говорил, что ты так скажешь, — он обиженно поджал губы и отвёл взгляд в сторону. — Прекрасно, блять. Мне ещё не хватало, чтобы вы меня обсуждали с Каспбраком. И, Ричи, тебе лучше с ним не общаться. И с Беверли тоже. — Это ещё почему? — Тебе напомнить, кто сдал Билла копам?! — я выплюнул это предложение, впиваясь ногтями в ладони, — ты идиот?! — Я нравлюсь Эдди. — Твою мать, — меня поражала такая наивность. Ричи был ребенком, который не понимал элементарных вещей. Ему настолько хотелось нравиться хоть кому-то, что он не видел дальше своего носа. Придурок. Я, конечно, не знал, что в голове у Каспбрака, но я был готов поклясться, что все его знаки внимания — игра. — Они не знают… Ты же не сказал. И мне жаль. Все же обошлось… — Ричи, — клянусь, я хотел сказать, что они все знают, но внутри что-то щелкнуло и в голове всплыли недавние слова Каспбрака — «Если Биллу придется выбирать, то выбор будет не в твою пользу, Стэн. Лучше со мной не ссориться. Не лезь в мои отношения с Тозиером. И я не буду лезть в ваши с Биллом». Отрицать очевидное было глупо. Я знал, что Эдди прав. И я решил играть по его правилам. — Эй, Стэн, — Тозиер погладил меня по плечу, привлекая внимание, — ты здесь? Что ты хотел сказать? — Ничего. — Ладно… И Стэн, ты же не против, что мы с Эдди, — Ричи запнулся и неуверенно потёр переносицу, — что мы с ним сближаемся? Я нравлюсь ему… — Нет, Ричи, не нравишься, — я покачал головой, но нарвался только на протест. Переубеждать было бесполезно. Наверное, Ричи хотел вызвать во мне ревность, но вызвал только жалость и раздражение. — Нравлюсь! — Тогда, что ты от меня хочешь? Спрашиваешь у меня разрешение? Серьезно? Когда соберёшься с ним трахаться, то тоже спросишь? Мне похуй, Ричи. Делай, что хочешь.       Тозиер резко замолчал и обхватил себя руками: — Ну, а Беверли… Она же хорошая. — Ты ни разу не видел, как она манипулирует? Думаешь, она на самом деле такая милая? Её улыбки, слезы — это все игра. Она даже не заметит, как растопчет тебя, особенно, если дело будет касаться Билла и Каспбрака. Хватит быть таким наивным! — А что же ты общаешься с ними, если они такие плохие?! Тебе можно, а мне нельзя?! Ты это хочешь сказать? — кажется, Ричи не нравилось, когда ему тыкали носом в очевидные вещи. Он начал злиться. — Да потому что я знаю с кем связался, а ты нет! — Как всегда. Ты все знаешь, а я тупой. — Все, хватит. Мне похуй. Можешь делать все, что хочешь. Общаться с Каспбраком, трахаться с ним. Плевать, — я резко встал со ступенек и вошёл в дом, хлопая дверью. Мне это надоело.       В пустом доме было невыносимо. Отец опять пропадал на работе, а с Ричи я больше не хотел разговаривать. Мне хотелось увидеть только одного человека — Билла. Я даже не успел опомниться, как позвонил ему. Длинные гудки начали раздражать. Он не отвечал, но я не мог сбросить вызов, на что-то надеясь. — Да, Стэн. Подожди секунду, — как только я услышал голос Билла, то непроизвольно улыбнулся, — сейчас. Подожди. — Ладно. — Что, Эдс? — я завалился на кровать, начиная прислушиваться к чужому разговору. Но ничего не мог разобрать. Голоса смешивались, превращаясь в неразборчивое шипение. Я понял только то, что Билл разговаривал с Эдди. Скорее всего обо мне. Но я смог расшифровать только несколько фраз. — Опять сорвешься и поедешь к нему? — Блять, Эдди, я не могу разорваться между вами. — Я тебя и не прошу. Мы со Стэном подружимся, — даже не видя Каспбрака, я представил, как он ухмыльнулся, — Стэн, привет, — прокричал Эдди. — Эдди передает тебе привет, — Билл сказал это уже в динамик телефона. — Ага, я слышал. Ему тоже привет, — у меня не получилось скрыть недовольство в голосе, но Билл не обратил на это внимание. Он либо не замечал, либо делал вид, что не видит, какие у нас отношения с Каспбраком. Если до ситуации с кокаином все было нейтрально, то сейчас у нас была необъявленная напрямую, но все же война, — приезжай ко мне. У меня никого нет дома. — Это такое завуалированное предложение потрахаться? — Билл засмеялся, но тут же добавил, — я скоро буду.       Мне нужно было его увидеть. Я хотел, чтобы Билл меня трахнул. После секса с папочкой (почему я раньше не замечал, как это отвратительно звучит), я ощущал его поцелуи и прикосновения на теле. От этого становилось дурно. Хотелось это смыть, перебить укусами и пощёчинами Билла.       Я постоянно их сравнивал. Просто не мог этого не делать. Абсолютно разные. Ни чем не похожие.       Запах сигарет против дорогого парфюма. Чистое тело против татуировок. Тягучая, тающая нежность против дикой страсти вперемешку с грубостью. Билл был другим. И мне это в нем нравилось.       Время ожидания было мучительным. Я следил за минутами на дисплее телефона и не мог дождаться Билла. Как только я услышал стук в дверь, я сразу же открыл и затянул его в дом. — Почему так долго? — я прижал Билла ко входной двери и тут же начал целовать. Я полностью отдался своим ощущениям, позволяя себе делать все, что хочу: кусать губы, облизывать десна, посасывать язык. — Эй, ты чего? — Билл не ожидал такого приветствия. Он растерянно на меня посмотрел и не двигался, — так соскучился? Стэн? — но я не ответил, продолжая настойчиво вылизывать его рот. На кончике языка чувствовался вкус никотина и мятной жвачки. Мне было это нужно. До дрожи, до сумасшествия. С Биллом я забывал о девятом числе, не думал о том, что я делаю. С ним все было по-другому. — Давай. Пожалуйста, — я прошептал ему в шею и провел языком по вене, — мне нужно. Сейчас. — Подожди, — но меня уже было не остановить. Я полез рукой ему под футболку и начал гладить живот, опуская руки ниже, — нет, Стэн, — Билл покачал головой, но я не воспринял его ответ серьезно. — Ты же хочешь. Я чувствую, — я накрыл рукой его член и немного сжал. Билл выдохнул мне в шею, сдерживая стон, — давай, как обычно. Не нежничай. Будь пожёстче. — Я тебе нужен только для секса? — вопрос Билла поставил меня в тупик.       Это было не так. Конечно нет. Но я растерялся, не зная, что ответить. Ведь я сам не заметил, когда Билл мне стал просто нужен. Изначально я хотел от него только боли. Я специально нарывался и злил его, надеясь получить в лицо (пару раз мне это удалось), но не сейчас. Билл был мне дорог. Он был моим противоядием против самоуничижения, — молчишь? Я так и думал, — Билл оттолкнул меня, поправляя футболку. — У тебя сегодня плохое настроение? Ты не хочешь трахаться? — он покачал головой, проходя в гостиную и усаживаясь на диван, — что уже произошло? Блять, Билл! — Ничего не произошло. — Тогда в чем дело? — Я не могу. — Не думал, что импотенция настигнет тебя так скоро, — раздраженно бросил я. В моих планах мы должны были уже трахаться, но Билл вёл себя странно. Что-то определенно случилось. — Слушай, лучше заткнись, — Билл откинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Он тяжело дышал, а узкие джинсы не могли скрыть его стояк. — Да что уже не так? Раньше ты всегда был за. Это из-за Эдди? — Что? Причем здесь он? — в глазах Билла читалось удивление и от этого мне становилось ещё больше не по себе. Если дело не в Эдди, то в чем? Или в ком? — Ну мало ли. Твой друг от меня не в восторге, — я подсел к Биллу и положил руку ему на колено, немного сжимая, — ну? — Из-за этого, — еле слышно проговорил он. А я почувствовал себя полным идиотом, потому что до сих пор не понимал, что Билл имеет в виду. — Что? — Твоя рука, — аккуратно, словно я мог рассыпаться от одного прикосновения Билл прикоснулся к моим костяшкам. Раны начали заживать, но кожа все ещё была покрасневшей и кое-где остались шрамы, — и из-за этого, — он повернул мою руку, осматривая ожоги. — И что? Раньше тебя это не беспокоило. — Раньше ты не делал себе ожоги! — К чему ты вообще это говоришь?! — Билл начинал закипать, а я решительно ничего не понимал. Он знал про покалеченную руку почти с самого начала, он знал, что я хочу чувствовать боль. Тогда в чем его проблема? — Ты всегда просишь быть жёстче. Эти твои пощёчины, шлепки, удушение. И мне тоже это нравится. Да. Но как, блять, я могу продолжать делать это, если ты ловишь кайф от боли? Как я могу быть уверен, что я не перешёл грань? Я не хочу делать тебе больно по-настоящему. Понимаешь?! У тебя же, блять, нет тормозов. Иногда мне кажется, что если я даже сделаю тебе больно… Ну, на самом деле. То ты не скажешь. Конечно, ты не скажешь! А я не хочу так, Стэн. Не хочу быть для тебя переносной пыточной камерой. — Билл, — его откровение все ещё звенело в ушах. Он был прав. Даже если бы Билл перестарался, то я бы ему не сказал. У меня не было рамок. Я привык к боли. Она была моей вечной спутницей, поэтому его лёгкие (Билл всегда бил не в полную силу) пощёчины и укусы только возбуждали и не причиняли дискомфорт. Сначала меня это раздражало. Мне нужно было больнее, сильнее. Но потом мне стало все равно. Главное, что это был Билл, а не он. — Что?! Скажешь не так?! Как только я пытаюсь быть с тобой нежным, тебя как будто переклинивает. Начинаешь возмущаться, специально меня злить и нарываться. Нахуя ты это делаешь?! — Я не хочу, чтобы ты был со мной нежным, — Билл бросил на меня раздраженный взгляд и нервно поправил, спадающую на глаза чёлку, — я хочу, чтобы ты был собой. — Ну-ну. Хочет он. — Хочу кое-что попробовать, — я сказал это скорее себе. Чтобы не передумать, я решил действовать немедленно. Мне было это нужно. Не знаю, что это было: эгоистичный порыв, чтобы сравнить его и Билла или желание доставить удовольствие. У меня не было ответа.       Не давая Биллу даже шанса меня отстранить, я встал перед ним на колени и посмотрел снизу вверх. Он замер. Видимо, не ожидал. Но мне это было на руку. Стоя на коленях в его ногах, я полез к ремню и начал его расстегивать. Пальцы путались между собой, но в итоге я справился и вытащил его из петель. — Ты хочешь?.. — Будешь строить из себя девственника? — я вскинул брови и нагло посмотрел ему в глаза, — я ведь могу и передумать. Давай, Билл. Я не буду просить ударить меня или придушить сильнее. Можешь делать все, что хочешь. Будь собой, — уже шёпотом повторил я, затягивая ремень у себя на шее и протягивая его Биллу, — клянусь, если мне будет по-настоящему больно, то я тебе скажу. Ты веришь мне? — Верю, — Билл кивнул и сжал конец ремня в руке. Кожа на шее и лёгкий недостаток воздуха возбуждали. Я чувствовал все острее, ярче. — Ну, что? Заставишь меня? — я закусил губу и отвёл взгляд. Внутри все горело. Я слышал стук своего сердца и дыхание Билла. С каждой секундой мне становилось все жарче.       «Ну же, Билл, не подведи» — мысленно просил я. И он не подвёл. — Замолчи, — спокойный, но не терпящий возражения голос отлетел от стен. Ремень на шее затянулся сильнее, а щёку обожгла лёгкая пощёчина. Это была игра. Сейчас я не хотел чувствовать настоящую боль, а Билл делал то, что я хотел.       Билл схватил меня за подбородок и заставил посмотреть в глаза, а мне захотелось бросить какую-нибудь колкость.       Папочка погладил меня по щеке, а я отпустил взгляд, глядя на него из-под опущенных ресниц.       От этой параллели меня передёрнуло. Я несколько раз моргнул, прогоняя наваждение. — Все нормально? — кажется, Билл заметил моё замешательство, но я только кивнул, начиная расстегивать молнию на его джинсах.       Ремень на шее затянулся ещё сильнее, воздуха стало меньше, а желание только увеличивалось.       Билл запустил руку в мои волосы и потянул, вырывая у меня из груди стон. Хорошо, то что нужно… Я поддался, утыкаясь носом в низ его живота и провёл языком по кромке белья.       Папочка заправил мне выбившуюся прядь волос за ухо и погладил по волосам. А я прильнул к его руке, надеясь получить ещё больше нежности.       Разные.       Не похожие.       С Биллом все не так. Все наши предыдущие разы я сравнивал их, но сейчас я понял, что нам не нужен третий лишний. Сейчас я хотел быть с Биллом. Только с ним. — Затяни ремень ещё сильнее, — тихо попросил я, обжигая кожу Билла дыханием. Я целовал его грудь, проводил языком по животу, но избегал самого главного. Мне нравилось его дразнить, нравилось смотреть, как он дрожит, когда я прикасался к его члену через белье. Наверное, я бы мог продолжать и дальше, но я не мог. Собственный член уже болел от желания. На секунду я замер, доводя нас до предела. Неспеша обвёл головку языком, оставил два невесомых поцелуя рядом с тазобедренной костью и взял в рот на всю длину. Сразу. Без замешательства. Билл втянул воздух через зубы и запустил руку мне в волосы. Я сходил с ума.       Тяжёлое дыхание Билла, его тихие стоны, шелест обивки дивана и ремень на шее выкручивали мое возбуждение на максимум. Мне хотелось ещё. Я обводил языком его член и трогал себя. Чужое удовольствие, смешалось с моим. Стоны собирались где-то в груди, вырываясь наружу. Несколько движений языком — Билл застонал и потянул за волосы. Верх-вниз по собственному члену и мой стон вибрацией проходит по члену Билла. Безумие. — Стэн…       Я понял его без слов, но не хотел отстраняться. Хотелось ускориться. Довести начатое до конца. Я нарастил темп. Отстранился и снова взял в рот. И так несколько раз. Глубоко, резко. Член проникал в самое горло. Слюна стекала по подбородку, но я продолжал. Ещё немного… Секунду… И Билл кончил. — Понравилось? — я облизнул губы, переводя дыхание. Я все ещё был на коленях, ремень свисал с моей шее, но мне нравилось это состояние. Я сделал это не потому, что хотел почувствовать себя нужным или любимым. Мне просто хотелось доставить удовольствие и я это сделал, — так и будешь молчать? — Билл ничего не ответил, притягивая меня к себе за ремень и поцеловал. Сегодня я отдавался другому человеку.       После секса мы лежали в моей комнате и разговаривали о всякой ерунде. Мне было комфортно, словно так и должно было быть. Но телефонный звонок все испортил. И я знал, чувствовал, что звонит он. — Стэн, все нормально? Ты будешь отвечать? — Я… Не знаю. — Кто это, Стэн? — Билл потянулся к моему телефону, а я не успел его остановить. Мне показалось, что сердце готово разорваться. Но лучше умереть от инфаркта в двадцать три года, чем рассказать Биллу свой самый главный секрет. — Кто это? — дрожащим голосом спросил я. — Твой отчим. Будет отчитывать непослушного сыночка за то, чем он занимается дома в его отсутствие?