My euphoria

Всем знакомо чувство перед самым важным экзаменом в жизни. Волнение, страх, ожидание, неуверенность. Именно это сейчас испытывает Чонгук, когда сидит на корточках, опираясь головой о пустующую сцену и лихорадочно обдумывая все возможные варианты продолжения вечера, плавно перетекающего в ночь. Он всё правильно понял? Jm – это Пак Чимин? Разве это может быть правдой? Люди, подобные ему, навряд ли бы находили время на зависание в соц сетях, не говоря уже о том, что в последние несколько месяцев их общение было практически круглосуточным. Да, он отвечал порой не сразу, а спустя несколько часов или на следующий день, но всё же. Зачем такому, как Пак Чимин, такой, как Чонгук? Всё это похоже на какой-то розыгрыш, только непонятно, где смеяться. Чонгук разбит и в смятении. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это слишком плохо, чтобы быть правдой. Он устало трёт глаза и поднимается на ноги. Прошло 25 минут. - Малыш, прости, что заставил тебя ждать. – Тэхён появляется как всегда неожиданно и закидывает большую сумку на плечо. - Всё в порядке, ты же на работе. – Чон старается выдавить улыбку. – Спасибо за такой подарок, я давно не испытывал столько..всего. - Рад, что тебе понравилось. – Он закидывает руку другу на плечо и подталкивает того в сторону, видимо, направляя к выходу. – Сильно устал? Какие планы дальше? Мы можем оставить вещи в машине и прогуляться по городу, зайти в пару баров. - Думаю, ты устал сильнее. Давай поедем домой? – Младший устремляет взгляд под ноги, стараясь выглядеть непринуждённо. Наверное, не сто̀ит сейчас принимать судьбоносных решений. К тому же, он скорее всего уже опоздал. Всё это ошибка, наверняка его больное сознание сгенерировало то, что Чонгук хотел, совмещая ожидания и мечты. Он извинится перед jm позже, объяснится и серьёзно поговорит. Они расставят все точки над «И», посмеются над забавным недоразумением и продолжат общаться как ни в чём не бывало. Он лишь надеется, что они смогут, потому что без их разговоров он уже не смыслит жизни. Слишком глубоко этот парень засел у него в голове. - Как скажешь. Сегодня твой день. – Тэ ухмыляется и толкает массивную дверь на улицу. - Мы заходили не здесь. – Чонгук вглядывается в темноту, вдыхая свежий прохладный воздух. Ещё довольно тепло по ночам, может, пройтись немного не было такой плохой идеей. - Это чёрный вход. У главного сейчас слишком много людей. Чонгук боязно озирается по сторонам, застыв на месте. В десяти шагах светят фары чёрной ауди с тем самым номером. Внутри всё переворачивается. Его всё ещё ждут. - Всё в порядке? – Тэхён заслоняет собой вид на ауди и взволновано заглядывает в глаза. – Моя машина припаркована не очень далеко. Чонгук ничего не отвечает. Привычным действием он достаёт телефон из кармана и смотрит время – прошло 37 минут. Нижняя губа трескается, зажатая в зубах, жар охватывает тело, потеют руки. Он сверлит взглядом ауди за спиной друга, чувствуя вкус крови. - Эй, Чонгук? – Тэ волнуется, а младший нервно трясёт правой ногой, не прекращая терзать губы зубами. Телефон в руке снова вибрирует. @pkjmn верь мне Как будто это так просто. Он ломано усмехается и закрывает лицо руками. - Малыш, посмотри на меня. – Тэхён медленно отстраняет его ладони, пытаясь поймать взгляд. – Что произошло? Поговори со мной, пожалуйста. – Он выглядит напуганным, и от этого у Чона сжимается сердце. - Прости. Боже, Тэ. Я просто не знаю, что мне делать. - Давай мы доедем до дома, и ты всё расскажешь, хорошо? Я сделаю тебе горячую ванну и сварю какао. – Он старается говорить спокойно, но бешеные глаза выдают его. - Кажется, я должен идти. – Чонгук снова бросает взгляд на ауди, которая всё это время не двигается с места. - Что? Куда ты всё время смотришь? – Старший оборачивается, задумчиво оглядывая машину позади них, и переводит вопросительный взгляд на друга. - Я.. Это сложно объяснить. Чонгук делает глубокий вдох и сам пытается успокоиться. Он должен поверить. Они общаются год. Они близки. Он хочет поехать. Прямо сейчас. Он делает шаг вперёд, но Тэхён преграждает ему путь. - Я никуда тебя не отпущу. Ты с ума сошёл? - Мне нужно. – Чонгук стеклянными глазами смотрит сквозь него. – Jm ждёт меня. Тэ распахивает глаза и приоткрывает рот, сумка с грохотом падает с его плеча на асфальт. - Ты.. – Он громко сглатывает и убирает двумя руками волосы назад, оставляя ладони на висках. – Ты знаешь, кто он? - Кажется, знаю. – Чонгук и сам понимает, что звучит неубедительно, поэтому не удивляется, когда Тэхён опускает руки и складывает их на груди. - Такой ответ меня не устраивает. Ты не пойдёшь чёрт знает куда чёрт знает с кем. - Тэ, пожалуйста, не начинай это. - Он в той машине? – Друг снова оборачивается и принимает угрожающий вид. Глаза горят, желваки гуляют на лице, брови нахмурены. - А теперь ты послушай меня. – Чонгук касается его плеча, привлекая внимание. – Я взрослый, Тэхён. Не злись, но я сам принимаю решения, не нужно вечно меня оберегать. - Ты не понимаешь. – На него, кажется, слова не действуют, потому как взгляд становится ещё более диким. – Он может оказаться сумасшедшим! Может что-то сделать с тобой!– Тэхён хватает его руку на своём плече и крепко сжимает её. - Я просто не могу. - Взгляд меняется на просящий. Больно. - Это.. Я думаю, это Пак Чимин. – Чужая рука соскальзывает с его, безвольно вытягиваясь вдоль тела. - Что? – Глаза снова расширяются. – Как? У него порш. - Что? - Это не его машина. – Тэхён разворачивается, забив на сумку с аппаратурой в ногах, и направляется к ауди. Сердце Чонгука опускается в пятки, он едва настигает друга у самой машины, когда из неё выходит высокий брюнет. - Седжин? – Тэ изгибает бровь. – Ты? Всё внутри обрывается на этих словах. Это определённо не Пак Чимин. Глубокий вдох. Так ли важно, кто jm на самом деле? Ещё утром Чонгук писал ему о том, что ему на это плевать. Jm - всё ещё близкий друг. Да, он что-то темнит насчёт песни, но он всё ещё хороший парень, так? Брюнет смеряет Тэхёна холодным взглядом, а потом разворачивается к его спутнику, закусывая щёку изнутри. - Ты Чонгук? - Да. – Слишком тихо. - Едешь? - Какого чёрта? – Тэхён снова врывается в разговор, агрессивно метая молнии. - Боже, Тэхён, я устал и хочу домой. Чимин попросил забрать его друга, так что не устраивай сцен. Решайте всё сами, но не втягивайте меня в это. Чимин. Чонгук обходит машину и открывает дверь пассажирского сидения. - Тэ, я буду на связи. - Только попробуй не отвечать на звонки. Я не буду ложиться, пока ты не вернёшься. Отговаривать его было бесполезно, поэтому он лишь кивнул и уверенно опустился в кожаное кресло, не давая себе времени передумать. Водитель опускается рядом, хлопая дверью и незамедлительно заводя двигатель. Силуэт друга всё ещё отражается в боковом зеркале, когда они выезжают с парковки. Его взгляд был слишком обречённым. Они едут всего несколько минут, когда Чонгук понимает, что ему нечем дышать. Волнение не даёт лёгким наполниться, затыкая путь к ним неприятным комом, который не прекращает расти в горле. - Я могу открыть окно? – Голос хрипит и дрожит. Наверное, он звучит ужасно. Стекло медленно опускается, и Чонгук жадно хватает воздух ртом, проталкивая ком дальше, пока он не лопается где-то внутри. Он должен взять себя в руки. - Нам долго ехать? - Нет. – Брюнет выглядит безучастным и не отводит взгляд от дороги, освещённой фонарями. - Кто ты такой? - А ты? Чонгук теряется. Он рассматривает свои руки, всё ещё контролируя глубокое дыхание. - Я личный менеджер Пак Чимина. – Он всё же отвечает на вопрос и, кажется, немного смягчается, наблюдая, как напрягается парень рядом. – Расслабься. Остальную часть пути они молчат, но Чонгук всё равно старается не думать о предстоящей встрече. Если он отдастся своим мыслям, то выпрыгнет из машины и сбежит или всё же задохнётся. Они заворачивают в элитный район к невысоким малоквартирным домам с огороженной территорией. Несколько шлагбаумов открываются перед ними, стоит Седжину кивнуть охране на постах. Машина останавливается у зелёного газона с каменной кладкой, и менеджер выходит первым, благородно предоставляя Чонгуку несколько мгновений в одиночестве. Он подходит к очередному охраннику у дверей в дом и о чём-то с ним беседует, показывая ему на выходящего вслед за ним парня. Тот осматривает его с ног до головы, кланяется и формально здоровается, но Чонгук этого уже не слышит - в ушах только глухое биение сердца. Они проходят дальше и встречают ещё одного мужчину, а затем ещё одного в лифте. Туда Чон заходит уже один. - Тебе на самый верхний этаж. Там всего одна квартира, не ошибёшься. Охраны там нет. Доброй ночи, Чонгук. Он не успевает ничего ответить, когда двери захлопываются у него перед носом, невесомо отправляя его наверх. Когда они отворяются на нужном этаже, прямо напротив оказывается единственная белая дверь, которая почему-то пугает сильнее, чем гроза в детстве. Чонгуку хочется спрятаться, закутаться в одеяло с головой и тихо ждать, когда это пройдёт. Но это не пройдёт. Только не в этот раз. Он подходит к двери и прислоняется лбом к косяку, всерьёз обдумывая побег. Это так по-детски, но, чёрт возьми, как же решиться на этот последний шаг? Ему нужен какой-то знак, какой-то толчок. Хотя бы капля былой смелости. @pkjmn я знаю, что ты здесь дверь не заперта просто открой, когда будешь готов я свободен до послезавтра Чонгук усмехается. Даже сейчас jm умудряется ему помочь. Он так много сделал для него. Он доверился. Разве можно не ответить ему взаимностью? Он делает глубокий вдох и шумно выдыхает, хватаясь за позолоченную ручку. Дверь открывается бесшумно. Внутри темно, откуда-то просачивается тусклый свет, и он, осторожно ступая, идёт на него. Тихо. Он выходит в гостиную с кожаным диваном и журнальным столиком – единственное, что можно рассмотреть от света небольшой декоративной лампы, умостившейся на полу. С каждым шагом ком снова начинает расти в горле, а руки потряхивать, поэтому он останавливается, пытаясь унять дрожь и прислушиваясь к тишине. Что-то пробивается сквозь неё. Звуки улицы. По ногам проходит лёгкий ветерок, и Чонгук замечает приоткрытую дверь, видимо, ведущую на балкон. Он медленно отодвигает штору и замечает фигуру, опирающуюся локтями о перила и смотрящую в ночное небо. Стальные, чуть влажные волосы блестят в свете звёзд, которых сегодня полно на ясном небе. Футболка слегка колышется от ветра, и Чон готов поклясться, что видит россыпь мурашек на сильных руках. Это настолько завораживает его, что он ещё мгновенье наслаждается предоставленной возможностью оставаться незамеченным. Почему-то именно в этот момент становится как никогда спокойно. Все тревоги, пережитые за сегодняшний день отпускают его, наконец позволяя вдохнуть полной грудью. - Ты простудишься. – Слова сами вылетают из него, но Чон не успевает переживать об этом, потому что блондин чуть поворачивается в его сторону и улыбается, всё ещё не отрывая взгляда от тёмного свода. - Выпьешь чего-нибудь? – Чимин всё же смотрит на него, и Чонгук интуитивно отшатывается, вжимаясь в косяк. Осознание обрушивается на него так неожиданно, что он снова теряется. Перед ним стоит Пак, мать его, Чимин! Эмоции на его лице, видимо, отчётливо отражают его состояние, потому что блондин снова улыбается и поднимает руки вверх. – Я не трону тебя. Становится стыдно за своё поведение. - Я всё ещё жду, когда из-за угла выглянет камера и послышится что-то вроде «снято!». – Чонгук всё ещё жмётся к косяку и опускает глаза. - Я понял. – Голос такой глубокий и неожиданно серьёзный. Чонгук не знает, что внутри Чимина сейчас такая же буря. Он боялся, что его jk не поймёт, не поверит, не согласится приехать, не сядет в машину, а потом не переступит порог его квартиры. Он не хотел давить, но очень ждал его. Он боялся спугнуть, боялся разочаровать. Когда Чимин увидел его на концерте, сомнений в том, чтобы открыться ему, уже не было. Всё стало неважным тогда. И очень ценно, что Юнги и Седжин поддержали его в этом решении. Он не планировал исполнять ту самую песню, было тяжело договориться с директором, но как ещё выразить свои чувства, он не знал. Всё получилось так, как получилось. Пока не понятно, как всё обернётся, но рискнуть стоило. - Позволь мне начать заново, хорошо? – Он опустил руки и осторожно сделал шаг к Чонгуку. Тот поднял на него большие глаза и выпрямился. – Привет. – Чимин улыбнулся и протянул ему руку. – Я Чимин, но ты знаешь меня как jm. – Брюнет протянул свою в ответ, заламывая брови в каком-то отчаянии. Его пальцы холодные, несмотря на то, что он одет по погоде в отличие от Чимина. Блондин сжимает чужую руку крепко, но нежно, задерживая дольше, согревая своим теплом. – Это правда я. - Мне сложно поверить во всё это. – Шепчет Чон. – Но я рад, что я здесь сейчас. Робкая улыбка всё же расцветает на его лице, и Чимин облегчённо выдыхает, улыбаясь в ответ и рассматривая парня напротив. Он немного выше его, шире в плечах и в целом крепче. Но есть в нём что-то невероятно трогательное, то, что невозможно рассмотреть сразу. Острая линия челюсти компенсируется смущённым румянцем на щеках, тёмные выразительные глаза одаривают бесконечно нежным взглядом, чувственные губы выглядят мягкими и, боже, эта родинка под нижней…и милые зубки, которые делают улыбку ещё более очаровательной. От него невозможно оторвать взгляд. Его хочется касаться. Хочется почувствовать запах его кожи и слушать чистый голос всю ночь напролёт. Чимин смаргивает пелену наваждения и нехотя разрывает затянувшееся рукопожатие. – Чай? - Кофе. – Чонгук следует за Чимином в квартиру и останавливается, замечая на журнальном столике знакомую папку, на которую сначала не обратил никакого внимания. Таких папок миллион, но та, которую он отдал Тэхёну, отличается от остальных. Розовый заяц в углу, нарисованный им самим перманентным маркером, машет широкой лапой, подмигивая. Что она делает здесь? Ответ приходит сам собой, когда он замечает край собственного рисунка, выглядывающий из папки. Брюнет спешно раскрывает её, подтверждая свои догадки. Чёртов Тэхён. Тэхён! Чонгук достаёт телефон из заднего кармана джинс и пишет другу, что он в порядке и находится в квартире Пак Чимина (матерь божья!). А потом отбрасывает его на столик и снова обращается к рисунку. Портрет не самый лучший, и теперь он жалеет, что Тэ выбрал именно его. - Не злись на него за это. – Чимин появляется в проходе с двумя дымящимися кружками в руках. - Тогда ты понял? – Брюнет поднимает на него взгляд. Всё складывается в одну картинку. - Нет, это произошло раньше. – Он протягивает ему кофе. – Я не знал, какой ты пьёшь, поэтому сделал просто чёрный. - Спасибо, хён. Чонгук тянет руку навстречу, когда Чимин замирает от комбинации сладкого «хён» и прохладных пальцев, которые так приятно создавали контраст с обжигающей кружкой. Мгновенье затягивается под задержанное дыхание двух парней, не сводящих помутнённых глаз друг с друга. Чонгук дёргается, когда Чимин резко отмирает и ставит обе кружки на столик под едва слышное: - Всё должно быть не так. Старший порывисто обвивает одной рукой его талию, притягивая к себе, а вторую вплетает в пушистые волосы, утыкаясь в шею. Брюнет прикрывает глаза и чувствует, как кончик носа скользит по его шее, горячее дыхание обжигает кожу, а потом едва ощутимое, будто случайное, касание мягких губ. Ноги слабеют, когда пальцы начинают массировать загривок, одновременно усиливая хватку на талии. Тепло рукѝ ощущается даже через ткань толстовки, волна мурашек проходит по спине к лопаткам от лёгких поглаживаний. - Поверить не могу, что это ты. – Тихий шёпот прямо на ухо заставляет Чонгука отпустить себя и обвить руками чужую шею и плечи, потереться виском о светлые волосы и впитывать ощущения. – Не бойся меня, jk, я никогда не причиню тебе боль. Чонгук давит в себе чувства, которые грозятся разорвать тело на части. Объятия друга не должны вызывать такую лавину, сбивая с ног. Кажется, он может простоять так всю жизнь, если только Чимин позволит ему. Время замедляется, и Чимин жмётся ближе, судорожно выдыхая в нежную шею. Подбородок утыкается в чужие ключицы, и он готов поклясться, что ещё никогда не было так правильно. Брюнет едва уловимо пахнет хлопком и чем-то чуть сладким, поэтому приходится удерживать себя, чтобы не попробовать его кожу на вкус. Если бы действительно можно было достать Луну с неба, он бы прямо сейчас бросил её к его ногам. Как бы ни хотелось растянуть этот момент, им нужно было поговорить, поэтому Чонгук отстраняется спустя время, присаживаясь на пол у журнального столика и хватая кружку, чтобы чем-то занять руки. - Расскажи мне всё. – Младший смотрит снизу вверх блестящими глазами, ничуть не помогая вынырнуть из чувств, поглотивших разум. Чимин прокашливается и мягко оседает рядом, вытягивая ноги под столик. - С начала? - Если это возможно. Блондин закидывает голову на диван и прикрывает глаза, пока лёгкая улыбка растягивает его губы. - Я наткнулся на твой аккаунт, когда ты впервые нарисовал меня. Фанаты тогда взорвали мой директ и бесконечно отмечали мой профиль под твоим постом. - Но это же было.. – Голос Чонгука раздаётся сбоку, но он не открывает глаза, понимающе хмыкая. - Да, позапрошлой весной. Тогда я завис на твоей странице на всю ночь. - Почему? - Меня очень часто рисуют. И поверь, я восхищаюсь каждый раз. Но они.. Думаю, ты должен понять то, что я имею в виду..они могут быть потрясающими, но..как фотографии. Красивые картинки, модные лу̀ки, мёртвый взгляд. Ты же будто видел меня насквозь. А потом меня увлекли комиксы с Ёнтаном и Гурымом. Я постоянно думал о том, кто ты, переживал, если мысли героев были грустными. Всё это время я хотел написать тебе. Создал левый аккаунт, чтобы следить за обновлениями. Чонгук забывает дышать, разглядывая изящный профиль и слушая глубокий тихий голос. Тусклый свет мягко освещал пушистые ресницы, которые отбрасывали тени под глаза, пухлые губы соблазнительно размыкались, когда блондин говорил, а острый кадык дёргался каждый раз, когда он сглатывал слюну. Чон не хочет перебивать, он готов задохнуться, если Чимин продолжит. - Могу я тоже кое-что спросить у тебя? – Старший ловит его взгляд, поворачивая голову, и тому приходится спешно отвести глаза, краснея до кончиков ушей, и кивнуть. – Почему ты нарисовал меня тогда? Почему рисовал ещё? Чон подпирает коленями подбородок, всё ещё грея руки о горячую кружку. Чимин не может налюбоваться им. - Иногда я записываю каверы на песни разных исполнителей, поэтому часто смотрю ютуб, пока рисую или тренируюсь. Мне понравилось твоё выступление на одной из премий, и я включил себе твой концерт. Ты классно поёшь, классно двигаешься, классно…выглядишь. Старший хмыкнул и удовлетворённо кивнул, возвращая взгляд в потолок. - До кавера дело не дошло, я так понимаю. - Нет, это..немного не мой уровень. Я пока не умею так. - Ты умеешь лучше. – Пак приподнимается, опираясь локтями о диван, и выглядит угрожающе. – Но об этом позже. Чонгук выглядел как нашкодивший ребёнок с этими надутыми губами и длинными ресницами, прячущими взгляд. Не терпелось задать главный вопрос, который мучал его так много месяцев: - Как ты узнал, кто я? - Тэхён. Однажды он подвозил меня домой после работы. У него на заставке было ваше совместное фото из Диснейленда. - Поверить не могу, что впервые ты увидел меня на размазанной фотке после бредового разговора с Золушкой. - С Золушкой? - Не будем об этом. - О чём вы говорили? – Чимин откровенно посмеивался над краснеющим парнем, пока тот прятал лицо в коленях, страдальчески постанывая. - Так что там дальше? – Чон пытался перевести тему, и старший решил сжалиться над ним. - Не ругай то фото. Живые эмоции самые красивые. Ты очаровательно улыбался на нём, но впервые я увидел тебя раньше. - А? – Чонгук оторвал голову от колен и вопросительно приоткрыл рот, снова делая Чимина слабым. - Это произошло в конце года. Ты выложил портрет Тэхёна и отметил его профиль. Там каждая третья фотка – твоя. Тогда я ещё не знал, что это ты, но.. - Но? - Неважно. – Чимин вспоминает, как часами разглядывал фотографии незнакомого парня, млея от его привлекательности. – Так вот. Когда Тэхён подвозил меня, я заметил фото на заставке и спросил о тебе. Сначала я подумал, что он не хочет рассказывать, но потом он всё же начал. - О, нет. Блондин снова смеётся: - Не переживай, по его рассказам ты буквально тот самый сын маминой подруги! Сначала я не обращал внимания на незначительные сходства, пока Тэхён не рассказал про твои увлечения и не включил мне один из твоих каверов. - Ты..узнал меня по голосу? - Да. Сразу же. – Что-то подсказывает, что нужно остановиться. Страшно взболтнуть лишнего и испугать ещё сильнее. Чонгук нервно ковырял кружку в руках, снова не решаясь посмотреть в глаза. - Я хочу знать, что ты почувствовал тогда. – Он шепчет, и блондину приходится напрячься, чтобы разобрать его слова. Чимин не уверен, что младший готов услышать ответ. Чимин не уверен, что сам знает его. - Мне сложно объяснить это. – Глубокий вдох. - Тогда расскажи всё, что не мог до сегодняшнего дня. Ответь на все вопросы из нашего диалога. Пожалуйста. Чонгук, не перебивая, слушал рассказы из детства и преддебютных времён, про ворчливого Юнги и солнечного Хосока, про любимых родителей и смешного Бан Шихёка. Про мечту и веру, про успех и славу, про айдолов и фанатов. Про усталость. Про одиночество. Про апатию и серость. Время несётся с бешеной скоростью, но никто не обращает на это внимания. Они не умолкают и ещё дважды возвращаются на кухню за чаем, но в итоге пьют вредную газировку, которую обожает Чонгук. Чимин упрашивает его поесть, но тот не соглашается, боясь упустить хотя бы минуту долгожданного разговора. Они смеялись и смотрели на звёзды. Они рассматривали фотографии Гурыма в недрах телефона младшего и делали дурацкие селфи. Они незаметно касались друг друга, втягивая носом чужой запах, стараясь запомнить особенности мимики и запечатать образ глубоко в сердце, не боясь шрамов, способных появиться там спустя время. Когда рассвет впускает первые золотистые лучи в гостиную, Чонгук округляет глаза. - Мне пора. Кажется, они оба не готовы к этому. Чимин хочет что-то сказать, придумать причину оставить его рядом дольше, но в реальности лишь кивает, когда Чон подскакивает с пола, направляясь в коридор. Он обувается слишком долго, растягивая последние мгновенья вместе. - У меня был лучший день рождения. Спасибо, хён. - Я хочу сказать кое-что, пока ты не ушёл. – Чимин опирается бедром о тумбочку, складывая руки на груди, когда Чон выпрямляется, натягивая на голову капюшон. – Ты должен быть смелее, и у тебя всё получится. Ты должен поверить в себя. - Что ты имеешь в виду? - Когда я не знал, как ты выглядишь, я искренне не понимал твоей робости и неуверенности в себе.. Сначала я подумал, что, возможно, у тебя какой-то недуг или слишком сильные комплексы, но потом ты постепенно начал мне открываться. В смысле, обычно парни с твоими увлечениями пользуются популярностью. Так или иначе, это влияет на самооценку. Но когда я увидел тебя, услышал твой голос..почему, Чонгук? Что-то произошло с тобой, и это не даёт мне покоя. - В старшей школе все чем-то увлекались. Мои хобби не делают меня тем, кто я есть. Я – всё ещё я. - Ты прав, но они показывают какой ты. Говорят, что невозможно хорошо делать несколько дел сразу, но ты справляешься с этим. – Чимин подходит на расстояние вытянутой руки и едва касается кончиками пальцев скулы Чонгука, одёргивая себя через мгновенье. – Всё, за что ты берёшься, выходит невероятно чувственным. Ты отдаёшь всего себя своему делу, я забыл уже каково это, когда что-то становится твоим наваждением. – Он понижает голос до шёпота. - Ты очень тонко чувствуешь музыку, людей, ты вкладываешь эмоции, и это всегда видно. Ты заставляешь видеть больше. Ты будто сам показываешь то, что считаешь нужным. Чонгук теряет дар речи, хоть и хочет ответить что-то на такие смущающие слова в свой адрес. Всё так невероятно сказочно сейчас. Брюнет следит за тем, как Чимин ласкает его взглядом, медленно обводя каждый миллиметр лица и останавливаясь на губах. Волнение снова нарастает, сердце чаще бьётся в грудной клетке, напряжение повисает в воздухе. Чонгук нервно облизывает губы, и взгляд напротив темнеет, а дыхание становится тяжелее. Нестерпимо хочется податься вперёд, и эта мысль просто сжигает изнутри. Он делает шаг назад, упираясь лопатками во входную дверь и цепляя ручку за спиной обеими руками. Это отрезвляет Чимина, растерянно заглядывающего ему в глаза. Чёрт возьми, он чуть не совершил ошибку! Последнее, что он видит перед тем, как Чонгук выскальзывает за дверь, - это то, как он медленно мотает головой в отрицательном жесте, не сводя с него печальных глаз. Всё внутри обрывается на этом моменте. Он всё испортил. Но рядом с ним очень сложно контролировать себя. Чимин соврал, когда говорил о том, что забыл о том, каково быть под наваждением. Наваждение уже почти год преследует его. Наваждением стал парень, минуту назад хлопнувший дверью. Наваждением теперь будут его губы, по которым так грешно прошёлся розовый язычок. Блондин оттягивает волосы назад и возвращается в гостиную. Кажется, где-то Юнги оставил свою потрёпанную пачку Marlboro, которая была бы сейчас очень кстати. В тишине звучит трель айфона, и он автоматически поворачивается к журнальному столику, понимая, что это не его телефон. На экране высвечивается «Тэ-тэ» и его милая фотография с Ёнтаном. Чёрт. Он срывается в коридор, чтобы остановить Чонгука, но прямо перед ним дверь распахивается, являя того, запыхавшегося и с лёгким румянцем на щеках. Пак поднимает руку с телефоном, уже собираясь рассказать про звонок Тэхёна, как чувствует дрожащие пальцы в волосах и горячие губы на своих. Телефон выпадает из рук, падая на мягкий ворс ковра, но никто не замечает этого. Чимин теряется лишь на секунду, отвечая на несмелое касание мягким движением губ, осторожно и медленно прихватывая то верхнюю, то нижнюю и утопая в сильнейшем удовольствии со вкусом ванильной газировки. Он шумно выдыхает, когда чувствует под ладонями полоску голой кожи в районе поясницы. Она покрыта мурашками, но слишком нежная и тёплая. Он задерживает одну руку на этом участке, не желая лишаться этого ощущения, а второй мягко надавливает на пресс, поднимаясь выше к груди, чувствуя горошинки сосков. Чонгук роняет едва слышный стон, стоило с нажимом провести по ним и очертить ключицы, впиваясь в шею пальцами до красных следов. Младший вжимается в него всем телом и обводит его верхнюю губу языком. Блондин хватает воздух, приоткрывая глаза, и прижимает его спиной к двери, чуть сильнее надавливая на шею и усиливая хватку на пояснице. Он касается его лба своим и ведёт ладонью вверх под футболку, оглаживая удивительно узкую талию. Чон вздрагивает от этого действия, но не отталкивает. - Ты сносишь мне башню. – Чимин снова впивается в его губы уже более настойчиво, мягко надавливая большим пальцем на подбородок и проскальзывая языком внутрь. Чонгук встречает его своим, тягуче скользя вдоль, а затем обхватывая его губами. – Ммм.. Хриплый стон плавит младшему мозги, и он полностью отдаётся в руки блондина, остервенело вылизывающего его рот, будто нуждался в этом больше жизни. Руки выпускают стальные пряди и массируют шею сзади, спускаются на грудь и вцепляются в ткань чёрной футболки, притягивая ещё ближе. Чимин прикусывает его нижнюю губу, и он чувствует вкус крови уже второй раз за день. Его ещё никогда не целовали так. Он ещё никогда сам не целовал так кого-то. Воздух заканчивается слишком быстро, лёгкие горят от невозможности сделать вдох, ещё секунда, и он потеряет сознание. Чимин отстраняется ровно на сантиметр, и они жадно хватают воздух губами, смотря друг на друга из-под опущенных ресниц. - Обещай, что мы увидимся снова. - Шепчет блондин, убирая непослушную прядку с чужого лица. Брюнет улыбается, снова прикрывая глаза и едва ощутимо касаясь опухших губ своими лишь на мгновенье: - Обещаю. Ещё одно понимание озаряет яркой вспышкой, когда Чонгук покидает квартиру, в этот раз окончательно: он никогда по-настоящему не влюблялся до этого дня. Золушка всё же исполнила его желание.