Какой ад? Здесь завод, неуч!

— Всё элементарно, — начал давать разъяснения Бенедикт, когда Михаил в ответ на напористое предложение Сен-Жермена неуверенно кивнул, спросив, что именно от него потребуется. — Тебе нужно, вернувшись на Землю, постоянно думать обо мне: и днём, и ночью, ни на миг не забывая мой образ. Бывший прораб изумлённо уставился на Бенедикта и задумчиво поскрёб щёку: — Да я как-то больше по женской части, — признался он. — Дело не в этом, — раздражённо отозвался Бенедикт, явно задетый полным равнодушием Михаила. — От тебя не требуется меня любить, хотя это было бы неплохо и отлично помогло бы выполнить предстоящую задачу, но можно думать, вовсе не испытывая чувств. О медитации что-нибудь знаешь? — Слышал, — пожал плечами Михаил, — но никогда не занимался сам, а тех, кто медитирует, всегда считал прибабахнутыми. Ну, правда же, чудики! — Они не чудики, — сухо заметил Бенедикт. — Все эти люди выполняли возложенную на них миссию и пытаются выполнять до сих пор, не ведая о том, что центральный хаб отвалился, — Флорентиец скрипнул зубами. — Такое предательство! Никогда не прощу этих двоих! — Но ты сам виноват, — вмешался в диалог Сен-Жермен, снова укладываясь на тахту, поднимая с пола потухшую сигару и заново её раскуривая. По комнате опять поплыли колечки сладковатого дыма. — Зачем сто лет назад бросил Льва Николаевича в Индии с Лоллионом и укатил с Николаем Николаевичем в Нью-Йорк? Надо было рядом оставаться. Лёвушка парень молодой, вспыльчивый, обидчивый. Влюблён был в тебя, как кот… Мартовский. — Да ладно, ты преувеличиваешь, — буркнул Бенедикт, явно польщённый услышанным. — А то я не видел! — хмыкнул Сен-Жермен, перекатывая сигару во рту. — Даже если решил от него уйти и взяться за окучивание его старшего брата, перед отъездом подарил бы Лёвушке что-то посущественнее отеческих наставлений, и всё было бы в ажуре. Не появились бы тогда в его жизни ни Джемс Редли, ни позорные совратители в синтетических плавках с китайской распродажи. Но ты решил погнаться за двумя зайцами, и вот результат. Такой шикарный роутер сгубить! Своими руками! От одной искры вспыхивал, разжигать не надо было, — граф вздохнул и покачал головой, кисло добавив. — А этого разве воспламенишь? Он вон и не тлеет. Ох уж эти современные люди, у которых «вместо сердца высшее образование», как вполне справедливо подметил один мудрый человек. Поняв, что двумя предпоследними фразами Сен-Жермен весьма нелестно охарактеризовал его, Михаил обиженно насупился. Бенедикт покосился в сторону бывшего прораба и тоже издал глубокий вздох: — Приходится работать с тем, что имеем, — философски заключил он. — Увы, — меланхолично пыхнул сигарой граф. — Ладно, друг Миша, прости Его Светлость и меня за некоторую резкость в высказываниях, — снова вкрадчиво заговорил Бенедикт. — Мы оба очень расстроены предательством прежних партнёров, поэтому, возможно, тебе кажется, что мы грубы и с тобой, но это не так. — Ничего, — беззлобно улыбнулся Михаил, приглаживая топорщившиеся от волнения вихры надо лбом. — Я отходчивый. Директор стройки в какие только тесные, тёмные и узкие места меня ни посылал, будучи зол, а я всё равно работал, пока плитой не пришибло. Если я за работу возьмусь, точно не подведу. — Хорошо, — продолжил Бенедикт. — Давай ближе к делу. Сможешь воспринимать меня так, словно я твой должник и никак не верну долг? Это поможет круглосуточно помнить обо мне? — О, да! — обрадовался Михаил. — Проще пареной репы! — Замечательно. Вернувшись на Землю, ты, кроме мыслей о моей персоне, найдёшь достаточное количество последователей, которые думали бы о тебе. Вдохновенно и постоянно. А ещё лучше, чтоб молились на тебя. — Погоди. Неужели секту организовать придётся? — открыл рот Михаил, наконец, почуяв, откуда ветер дует. — С твоей точки зрения, вероятно, это будет выглядеть так, — неловко засмеялся Бенедикт, начиная вышагивать по комнате. — Тебе придётся постараться и донести в массы какую-нибудь свежую идею о строении мироздания, но так, чтобы в результате твоего действия мысли сотен тысяч, а лучше миллионов людей сосредоточились исключительно на тебе. — Что за идея? — заинтересовался Михаил. — Мне самому шибко умное не осилить! Бенедикт быстро крутил тёмно-рубиновый перстень на своём пальце. — Идея не важна. Ты даже можешь ничего не выдумывать, а сказать людям правду о том, что ваш мир стоит на слонах и черепахе в кабинете у директора Межгалактического завода по переработке бракованной продукции. Или что-то другое. Да хоть о том, что мир создали аннунаки, главное, чтобы сказанное заинтересовало массы. Кто-то начнёт смеяться над тобой, кто-то — рассердится, кто-то поверит и станет твоим последователем… Но каждый результат сгодится. Главное — привлечь внимание, чтобы многие думали о тебе, а ты в это же время будешь думать обо мне. Вот и вся работа. Конечно, — добавил он, — придёт момент, и идея, которую ты внедришь в массы, станет скучной, износится, как ветхое платье. О ней перестанут думать, больше никто не захочет следовать за тобой. Люди достаточно быстро охладевают к любым идеям. Тогда всё, что тебе потребуется — изменить внешность, организовать новое сообщество, придумать очередной миф, который увлечёт последователей. Самое трудное — начать, потом проще станет. Спустя тысячу лет можно будет поднять из пыли и отряхнуть старые религии, слегка их переиначив, и они прекрасно заработают на новых людях. У жителей Земли память короткая, всё быстро забывается. Будешь гонять одни и те же идеи по кругу с интервалом в десяток веков — и прекрасно! Есть крылатая фраза: «Всё новое — хорошо забытое старое». А у вас каждая следующая жизнь — как в первый раз. Память теряется, история переписывается… Тот же принцип, что в играх «Триады». Да вашу Землю по тому же принципу и создавали, чтобы она в «Триаду» вписалась. Не вышло, к сожалению для них, к счастью для нас. — Но зачем это всё? — не понимал Михаил. — Какая разница, если это — РАБОТА?! — раздражённо выдул из сигары мощный дымный поток Сен-Жермен. — Тебе обещали бессмертие и сверхспособности? Дадим. Будешь возжигать огни, гнуть ложки взглядом, материализовывать самогон — уж что попросят! Толпа у вас падкая на «чудеса», им за глаза хватит, чтобы начать считать тебя пророком. Ещё гипнотизировать научим, но не как ваши психотерапевты, а по-настоящему. Хочешь? — Нет, не согласен, — Михаил вдруг поднялся с места. — Если построить чего надо — дом, баню, дачу, гараж, да хоть дворец, — это пожалуйста, а фокусником я быть не желаю. — Тьфу! — Сен-Жермен в сердцах выплюнул сигару. — И как с таким упёртым работать?! — он с отчаянием посмотрел на Бенедикта. Флорентиец благостно улыбался. Увидев его светлое лицо, озарённое неземным сиянием, исполненное одухотворённой любви к миру, Михаил вдруг замер и передумал уходить. Что-то шевельнулось в глубине души, и мелькнула мысль о том, что, кажется, он начинает понимать незнакомого ему Лёвушку, о котором весьма нескромно поведал Сен-Жермен. — Придётся сказать всю правду, — решился вдруг Бенедикт. — Я совершил страшную ошибку, не признавшись Лёвушке сразу в том, чем мы занимаемся. Когда это сделал Лоллион, Лёвушка ощутил себя преданным мной, потому и отказался помогать дальше, но больше я такой ошибки не повторю. Если мы партнёры, то должны друг другу доверять, не так ли? — он обласкал Михаила тёплым взглядом. — Ага, — зачарованно согласился парень. — Сядь и слушай. Новообращённый гуру будущей секты упал на стул, не сводя восторженных глаз с Бенедикта, казавшегося ему сейчас прекраснейшим божеством, сошедшим на грешную землю. — Зря ты все карты на стол выкладываешь, — пробурчал Сен-Жермен. — Ну какой из него партнёр? Курам на смех. Но Бенедикт уже принял решение и отступать не собирался. — Дело вот в чём, — начал он рассказывать, — с тех пор, как директор Светозар получил вашу Землю вместе с приказом переработать её в энергию, но решил не уничтожать, мы с Сен-Жерменом заинтересовались ею и вознамерились проверить, на что она способна. Так ли уж совсем ни на что не годна, как считают ангелы и «Триада»? Без неприятностей не обошлось, конечно. Поначалу мы весьма неосторожно, испросив разрешения у директора, усовершенствовали генетику жителей Атлантиды, и те научились телекинезу. В итоге главный жрец Атлантиды в один неблагоприятный день случайно сшиб силой мысли один из фазоповоротных трансформаторов, установленных Светозаром над Землёй, и упавшие вниз осколки утопили весь континент. Директор был очень зол! С тех пор нас с графом в кабинет не пускает в своё отсутствие, поэтому во второй раз нам с Сен-Жерменом пришлось срочно удирать, когда Светозар вернулся раньше времени, а мы как раз тайком доделывали второй эксперимент. Впрочем, и тот опыт всё равно хорошим не закончился бы. Новые улучшенные люди, которых мы с Сен-Жерменом вывели и подселили на Землю, оказались жутко прожорливыми. — Жрали всё подряд, троглодиты, — вставил свою реплику граф, — и росли, как на дрожжах, ироды! Под сорок метров вырастали! Факт, эту нечисть рано или поздно утопить бы пришлось, как Атлантиду, иначе бы никого из животных и растений ни в океане, ни на суше не осталось бы! Тот незапланированный потоп только время нам сэкономил. — П-потоп? — заикаясь, спросил Михаил. — Пока мы выращивали на Земле великанов в режиме ускоренного времени, директор вернулся. Мы с Сен-Жерменом бросились убегать и отдавили хвост черепахе. Мы думали, она — муляж, а черепаха живая оказалась! Взбрыкнула. Земля свалилась в бассейн и едва не утонула. К счастью, её уицраор спас. — Д-да, Фёдор рассказывал. Кочегар ваш, — пояснил Михаил. — Только я думал, Земля сама упала. А, оказывается, это вы? — Мы, — виновато потупился Бенедикт. — Приношу извинения всему человечеству в твоём лице, друг, за эту небольшую ошибку. И на старуху бывает проруха. Богиня Софиюшка из Плеромы тринадцатого уровня тому ярчайший пример. Правда, серьёзнее, чем она, ещё никто не наворочал. А мы с графом так… Косячим по мелочи. Ну, Атлантида с потопом — и всего-то грехов! Уже почти никто не помнит об этом. Надеюсь, ты сможешь нас понять и простить? Ведь и ваши новостройки подчас падают, да и самолёты с истёкшим сроком службы сыплются с неба постоянно. Мы следим за новостями. — Ага, случаются неувязочки у всех, — подтвердил Сен-Жермен, — поэтому давайте по возможности прощать грехи друг другу. Михаил даже не нашёлся, что на это ответить. — Итак, в ходе экспериментов мы с графом дважды ошиблись, попытавшись превратить вашу Землю в генератор энергии, но в третий раз нам удалось понять: этого делать не следует! Люди, живущие на Земле — не генераторы, а проводники, и в этой работе им нет равных. В тот день, когда мы это осознали, дело пошло на лад. Сидеть на двенадцатом уровне высших миров, до которого всю нашу Плерому понизили приказом САМОГО из-за Софиюшкиного косяка, довольно скучно. Телепатия и творчество здесь весьма затруднены. Кроме того, пока живёшь внутри дефектной материи, появляются несвойственные потребности… Одним словом, представителям цивилизации разумных земноводных с Альфа Центавры, да и не только им, захотелось внезапно «клубнички». — И вы начали выращивать фрукты? — просиял наивный Михаил. — Нет, — снисходительно объяснил Бенедикт. — Другой клубнички захотелось, к фруктам отношения не имеющей. — А! — наконец, догадался парень. — Мы с Сен-Жерменом решили помочь страждущим. У нас есть сообщества, транслирующие передачи, а есть сообщества, согласные платить энергией за просмотр интересующего канала. Не хватало передающего звена. Именно таким устройством и стала ваша Земля. Кто-то в сообществе транслирует передачи на низких частотах, кто-то — на высоких, а люди способны принимать и передавать оба вида сигналов. Грешники и святые, весёлые и печальные люди нужны нам одинаково, ведь самые разные передачи пользуются спросом! Человеческие хаотичные мысли, которые так часто вас самих удивляют — просто фоновый шум, которым прикрывается идущая через вас трансляция. — А куда она идёт, трансляция эта? — полюбопытствовал Михаил. — В кучу разных мест, о которых вам знать не обязательно, но в итоге все довольны. Директор играет с вами, умиляется и добрые дела для вас делает, а мы извлекаем пользу, ничего не говоря ему! Короче, Светозар не в курсе нашего бизнеса. Смотри, не проболтайся, когда в кабинет придёшь. И последователям своим правду говорить не вздумай. Если всем проценты за использование возможностей их мозга выплачивать, никакой энергии не хватит. — Да как вы… — вскипел Михаил. — Погоди сердиться! — прервал его Флорентиец, заметив гнев на лице Михаила. — Проводниками сигналов вас сделали ангелы, приказ о вашем сожжении тоже отдали они. Если бы не Светозар, вы бы давно были дематериализованы. Какие к нам претензии? Мы всего лишь подобрали то, что никому не понадобилось, догадались, как этим пользоваться, и работаем с вами. Зачем обижаться? Всё равно у вас собственных мыслей в голове нет ни одной, разве что у очень немногих и буквально вот на столько, — Бенедикт показал Михаилу маленькое расстояние между своим большим и указательным пальцем. — Все свои новые идеи, чего бы они ни касались, из наших передач тырите! А некоторые просто живут с кашей в голове, не анализируя, даже не задаваясь вопросом, откуда эта каша к ним в голову попадает. Тогда какая разница, что через вас транслируют: бокс, секс, джаз, мантры, если многие даже не замечают этого? Но, безусловно, тем, кто замечает, всегда дано право выбора. Каждый может изменить свою частоту и транслировать что-то другое. — Но всё, что транслируется, не принадлежит нам? — упавшим голосом уточнил Михаил. Ненадолго возникшее очарование красотой Флорентийца почему-то пропало. — Нет, — мягко улыбнулся Бенедикт. — Вы всего лишь передатчики. Правда, в процессе передачи информации, у вас есть возможность принимать идущие через вас потоки данных к сведению и пользоваться ими, улучшая свой мир. Никто не запрещает. Твоя же цель — стать нашим центральным хабом вместо отвалившегося Лёвушки. Когда люди будут думать о тебе — неважно, плохое или хорошее, то вся информация, собранная ими, будет концентрироваться в один большой луч и направляться через твой мозг сюда, — Бенедикт указал на мониторы с помехами. — А потом она будет расходиться по разным информационным каналам к клиентам. Жители Ориона, Альфа Центавры, а также многих других сообществ благодаря тебе смогут смотреть интересные передачи, как научные, спортивные, так и… — Порнуха однозначно лучше заходит! Да и платят за неё бодрее, — после этой неожиданной откровенности Сен-Жермен затушил сигару, зевнув. — Вздремну-ка я, дружище! — обратился он к Бенедикту. — Думаю, с таким немощным роутером трансляция восстановится не скоро. Разбуди, если что, — и граф, повернувшись на бок, громко захрапел. — Так ты согласен? — Бенедикт выжидающе поглядел на Михаила. — Учти, если откажешься, я всё равно найду кого-то, а ты крепко пожалеешь, что передумал. Сотрём тебе память, и отправишься обратно в свою скучную сансару. «Я просто обязан помочь человечеству освободиться от ужасной эксплуатации, ведь только я один теперь знаю правду!» — молниеносно подумал Михаил и тут же спрятал свою бунтарскую идею поглубже, чтобы пронзительный взгляд Флорентийца не уловил эту предательскую мысль. — Согласен. Однако меня не устраивает одно: вы даёте мне бессмертие, которое нужно для исполнения вашей задачи, сверхспособности, которые также нужны больше вам, чем мне… Что получу я сам? — А что тебе надо? — поинтересовался Бенедикт. — Хочу знать, как устроен мир, раз здесь оказался. — Разве София не рассказала? — удивился Флорентиец. — Мне кажется, она немного не в себе. Наговорила такого, во что я поверить никак не могу. — Зря, — Флорентиец взмахнул краем роскошных одеяний. — Да, София действительно не в себе и давно. У неё постоянные депрессии из-за чувства вины, однако она рассказала тебе чистую правду. Если ты чего-то не понял, так и быть, я поясню, — и Бенедикт, приблизившись к стене, дёрнул за шнур, свисавший с потолка. «ПЛЕСТ-10^15-12», — узрел Михаил надпись на верху огромного развернувшегося перед ним плаката со сложнейшей схемой, от которой рябило в глазах. «Утверждено: САМ, Иеу, Сокровища, Тайны, Мелхиседек». Рядом с подписью САМОГО красовалась печать: серп, скрещённый с молотом, и пятиконечная звезда. — ПЛЕСТ? — Михаил непонимающе уставился на Бенедикта. — Что это? — Плеромный Стандарт, принятый и действующий на уровнях мироздания с квадриллионного по двенадцатый, на котором мы сейчас благополучно застряли, и подняться выше не сможем, пока Софиюшка или кто-то из нас не разродится идеей, как обезвредить «Триаду». Всё, что ниже двенадцатого уровня — это настоящая канализация мироздания, спускаться не советую. Там только служебные демоны могут выжить — младшие сотрудники «Триады». Для них те уровни, в целом, и предназначены. Людям там делать нечего. Ещё Архонты, не сдавшие экзамен, иногда по нижним уровням шастают, принимают облик драконов или кого пострашнее и души людей, случайно забредших вниз, пугают. Правда, Мелхиседек периодически этих шутников вытаскивает и изрядно надирает уши за баловство, потому что шастать по космической канализации вместо того, чтоб экзамены сдавать — это совершенное безобразие. Один раз дошутились. Нулевой уровень предназначен для спуска в небытие грязной энергии, не годной даже «Триаде» на создание игр. Так Архонты что-то наваяли, и слив забился. Пришлось вызывать асуров-сантехников. Ох, Светозар и бранился тогда! Я прежде никогда из его уст таких слов, полных неправедности, не слышал. «Бездельники, — орал, — эти Архонты, — а дальше нецензурно. — Ещё б немного, мы бы все захлебнулись!». Хорошо, что директор «Триады» придумал выход. Всё-таки умный он, недаром его Мудрым кличут. Лишнюю грязь, которая через слив не шла, закачал в баллоны и забрал в свои виртуальные миры. Назвал нефтью и научил игроков её вместо топлива использовать. Ещё подшутил над ними, сказав, что нефти мало осталось, и она скоро закончится. Вот потеха! Этой грязи тут — хоть залейся, а он им: «Закончится скоро!». Ха-ха-ха, — развеселился Бенедикт, но быстро перестал смеяться, заметив, что Михаил смотрит на него с явным неодобрением. — В общем, запомни, Миша: в высших мирах бездельников не любят. У нас девиз: «Работай всегда, работай везде, при жизни и после смерти, во время сна и во время бодрствования. Трудись на благо Плеромы и будешь счастлив!» — А отдыхать иногда можно? — робко спросил Михаил, изрядно струхнув и осознав, как сильно он не вписывается со своим греховным желанием отдохнуть хотя бы после смерти в Плеромные Стандарты. — Можно, — торжественно отозвался Бенедикт, — но недолго. Отдохнул пару секунд, чтоб в грех лени не впасть — и снова трудись. — А я слышал, что в райских мирах, — ещё тише заговорил Михаил, — вечный отдых положен? — Что за чушь! — мгновенно разрушил все его упования Флорентиец. — Это всё байки Архонтов, не сдавших экзамены, шастающих, где не положено, и смущающих вас, наивных людей. Видишь божественную схему? — материализовав учительскую указку, Бенедикт сурово ткнул в плакат, одобренный САМИМ и кучей непонятного народа, из которых Михаилу пока знаком был лишь Мелхиседек и то со слов Флорентийца. — Есть миры от нулевого уровня до заражённого тьмой двенадцатого, где надо работать на «Триаду». Либо на заводе у Светозара. Либо в качестве роутера на меня и Сен-Жермена. А есть высшие миры, — указка поползла к верхнему краю схемы, выходя из области кромешной тьмы за жирную красную линию туда, где всё пространство было испещрено причудливо изогнутыми разноцветными полосами. — Здесь нет потребности в еде и сне, а значит ты можешь, если попадёшь туда, с чистой совестью эффективно работать над созданием чего-то нового по Плеромным Стандартам ВЕЧНО. Но безделья и бесплатных пальм с бананами нет нигде! — возвысил голос Бенедикт. — И мы с Сен-Жерменом всегда в трудах, не то, что вы, духовно неразвитые существа, тратящие свою жизнь на ерунду и мечтающие откосить от непосредственных обязанностей. Только смерти и ждёте, чтобы бездельничать, а надо работать! И трёхтысячелетние планы вовремя выполнять. Ясно? — Это как вечная стройка? — на всякий случай уточнил Михаил. — 24/7 ∞, — охотно подтвердил Бенедикт. — Кажется, я начинаю понимать, почему София налажала, — и отвечая на вопросительный взгляд собеседника, добавил. — Мне кажется, она это сделала нарочно. Достала её ваша бесконечность, трёхтысячелетние планы и ПЛЕСТ. — Возможно, — на удивление быстро согласился Флорентиец. — Правила действительно одни и те же от начала времён. ПЛЕСТ был принят САМИМ и не изменялся никогда. — Кто это — САМ? — Древнейшая душа, рождённая из Абсолюта. Древнее САМОГО во всём мироздании никого не существует. Он наш всеобщий прародитель, поэтому имеет право диктовать любые правила для всех. — А малюсенькая точечка в левом верхнем углу схемы, откуда все разноцветные полосы лезут, как червяки после дождя, и есть Абсолют? — догадался Михаил. — Да, — торжественно промолвил Бенедикт. — Никому не известно, что там, внутри этой точки! А кто скажет, будто знает, тот лжёт. Оттуда начинается мироздание, но конца у существования нет. Поток Силы изливается в бесконечность. Каждого, кто пытался проникнуть и взглянуть, что внутри, бывал либо отброшен, либо раздавлен, поэтому никто не познал Абсолют. И ты оставь эту глупую затею, если она сейчас вдруг мелькнула в твоей голове. — Да не мелькнуло у меня ничего, — отмахнулся Михаил. — Вот никак не пойму, точечка такая крохотная, — он с любопытством приглядывался к схеме, — каким образом из неё столько всего наружу выперло? — Это и есть главная тайна мироздания! — наставительно изрёк Флорентиец. — И если хоть одной душе удастся сию тайну разгадать, все остальные об этом узнают немедленно, так как все мы связаны между собой телепатически. Кроме уровней с двенадцатого по нулевой, конечно. После Софиюшкиного греха нас от верхних уровней отрезало зоной отчуждения. Ну вроде как больные мы все тут, на карантине. Как вылечимся — выпустят обратно. Но для этого надо придумать способ уничтожить дефектную материю, не нарушая конов мироздания. А это практически неразрешимая задача! Что же касается Абсолюта… Есть среди древних душ версия о том, что всё негодное, сливающееся в небытие через нулевой уровень, перерабатывается в неизвестном измерении и возвращается через Абсолют в виде света, но это не точно. Михаил задумчиво покосился на блаженно спящего Сен-Жермена. Внезапно его словно толкнуло изнутри: — Эй, ты говорил, что отдыхать можно не более двух секунд! А граф полчаса уже дрыхнет! — Не дрыхнет, а работает, — холодно поправил его Бенедикт. — Как это? — изумился Михаил. — Во сне?! — Да. Граф Сен-Жермен сейчас либо обучается новым знаниям в астрале, либо ведёт философские беседы с другими душами на ментальном уровне. Это серьёзная работа. И не смей возражать, — перебил он Михаила, открывшего уже рот для очередного вопроса. — Если хочешь спросить, чем обычно занят я, пока через Землю на Альфа Центавру идёт трансляция порн… научных передач, то вот ответ, — Бенедикт указал на гору пергаментов, сваленных на огромном столе в углу комнаты. Груда вздымалась почти до потолка. — Я пишу мемуары, описывая все события моей жизни с момента рождения до сегодняшнего дня. Ни одна мелочь не будет упущена. Сейчас я застрял на первой встрече с Лёвушкой, — на лице Бенедикта отразилась светлая печаль. — Увы, очень тяжело писать о предателе, променявшем меня спустя сто лет на двух идиотов в плавках. — Но Сен-Жермен сказал, ты сам от него уехал! — справедливости ради напомнил Михаил. — Всё равно, — упрямо возразил Флорентиец. — Он должен был помнить меня и хранить мой образ в своём сердце, ибо нас с первого взгляда связали возвышенные чувства, как Руми и Шамседдина, как Арджуну и Кришну, как Раму и Баладжи! — Может, стоило этим чувствам быть чуть менее возвышенными? Тогда бы никто никого не бросил? — неожиданно для самого себя выпалил Михаил, тут же поняв, что зарвался. — Язык прикуси, умник, — беззлобно огрызнулся Бенедикт. — Тебе и через тысячу лет не понять сути наших отношений. — Кстати, а это что? — парень ловко перевёл беседу на другое, указав на символику государственного флага бывшего СССР, расположенную на плакате. — Символ Плеромного единства. Саму суть единства Светозар некоторое время тому назад пытался перенести на вашу Землю. Даже меня и графа тогда во плоти временно впустил на планету, не побоялся нового потопа. Уж очень хотел, чтобы вы зажили хорошо! Не вышло. Всё исказилось из-за влияния дефектной материи, созданной Софиюшкой, но попытка была неплохая, — Бенедикт тоскливо глядел на развёрнутый плакат, продолжая рассказывать. — Светлые идеи в мозг нужным людям директор успешно надиктовал, план реализации отличный подготовил, нас с графом отправил ситуацию проконтролировать. Говорил я ему, что бесполезно это. Пока Софиюшка не исправит свой мощный косяк, дальше светлых идей о счастье дело не пойдёт. Так и будем мыкаться: вы — на Земле, а мы — тут. Думаешь, я в детстве мечтал стать владельцем порнографического видеосалона? — внезапно с поразительной откровенностью спросил у Михаила Бенедикт и тут же сам себе ответил. — Я новые миры посещать хотел! И отнюдь не такие, куда сейчас транслирую фильмы про секс кентавров с русалками. Я желал сам строить красивые миры, но не по ПЛЕСТУ, а от чистого сердца! И во что превратилась моя жизнь? — Бенедикт утёр скупую слезу. — Что же делать? — не на шутку обеспокоился Михаил, впервые за всё время беседы искренне проникнувшись откровениями Флорентийца. — «Триаду» валить надо, оттуда все миазмы по двенадцатому уровню ползут! — решительно рубанул Бенедикт. — А как нам их завалить? — Да, как?! — зачарованно смотрел своему новому начальству в рот бывший прораб. — Прости, этого даже САМ придумать не может. То есть, если не по дхарме, то всё получается, но без дхармы мы никак, ибо светлые. Михаил задумчиво переводил взгляд с плаката на Бенедикта, тщетно пытаясь соединить в голове миллион разрозненных фактов. Наконец, осторожно спросил: — А если окружить «Триаду» со всех сторон кучей таких Земель, как наша, при этом людям, живущим на Землях, в мозг начать транслировать сигнал из высших миров, чтобы они все разом передали этот сигнал в игру, где томятся обманутые души? Что тогда случится? Мне видится, произойдёт взрыв изнутри, и вся дефектная материя, созданная не по ПЛЕСТу, сгорит, а души, которые были украдены из высших миров, выживут. Они ж бессмертные. Но, может, я не прав? Бенедикт перевёл ошеломлённый взгляд на Михаила и вдруг радостно улыбнулся. — Должно сработать! — и тут же помрачнел. — Да, конечно, можно придумать, как сделать много копий вашей Земли, не прибегая к помощи ангелов, ибо они все подкуплены «Триадой», и с ними лучше не иметь дел. Но кто добровольно отправится заключать контракт, чтобы попасть в игру? Я бы мог, но Савелий Мудрый слишком хорошо меня знает даже в гриме. Если я приду в офис, он сразу поймёт, что готовится диверсия. Светозара и Сен-Жермена тоже не впустят. Асуров просить бессмысленно. Их голова для такого дела не предназначена, они только бракованную продукцию в печи жечь умеют. Так кому можно доверить столь важное задание? — Мне, — спокойно сказал Михаил. Бенедикт впервые за много столетий утратил дар речи и ошеломлённо воззрился на молодого мужчину. — Без базара. Пойду, — решительно ударил себя кулаком в грудь новый сотрудник межгалактического видеосалона. — Кто, если не я? Слёзы счастья хлынули из глаз Флорентийца. Схватив Михаила в объятия, он прижал его к своей широкой груди, воскликнув: — Удачи, мой смелый друг! Наш завод тебя не забудет!