Тихая охота

            Эвелина быстро шла по пустому, сумрачному вестибюлю, торопливые шаги сзади подгоняли её к выходу. Как на зло, на институтском крыльце никого не было, хотя обычно, в это время, здесь толпы студентов. Решив взять инициативу в свои руки, резко обернулась, преследователь запнулся, и остановился в шаге от неё. Сама того не подозревая, Лина остановилась на том самом месте, где когда-то была сделана фотография студентов и преподавателей химического факультета, с которой и началась вся история. Окинул беглым взглядом преследователя, отметила его опрятность, и спортивное телосложение. - Ты кто такой, чего тебе надо? - Ничего себе, ты на вираж заходишь! Восхитился парнишка, но с некоторых пор, ни восторженные взгляды, ни пламенные речи не производили на девушку впечатление. В каждом слове ей слышалась ложь и лицемерие. Мама пыталась ей объяснить, что то, что произошло - ужасно, несправедливо, но это не должно влиять на её дальнейшую жизнь. Таких подонков, как Ремизов, единицы. Его высокомерие и амбиции поразили даже видавшего виды Артюхова. Доказательств его причастности к наркобизнесу, в избушке оказалось предостаточно: это и компоненты для производства синтетических наркотиков, и лабораторные колбы и приборы. Факт похищения людей, тоже не требовал доказательств, к счастью, потерпевшие оказались живы. С доведение до самоубийства было сложнее. Суммировав все показания, открылась неприглядная картина. Письмо Ольги было криком души, но не точкой, и кто её поставил, оставалось недоказанным. И тем не менее, нужно было, чтобы это дело обязательно попало в суд, пусть даже для этого Артюхову придется использовать свои кое-какие связи. Присяжные должны услышать письмо, чтобы в полной мере иметь представление о чудовище за решеткой. Подполковник перечитывал материалы дела, поражаясь, как, к уже закрытому делу о самоубийстве, присовокупились более тяжкие преступления, связанные одним человеком. Беспощадный, безжалостный. На стол легла бумага, с экспертизой ножа Ремизова: - Убийца. - Сделал он вывод, пробежав глазами по бумаге. - Я сам проведу допрос. Любовно проведя ладонью по папке с доказательной базой, Артюхову не терпелось посмотреть, как Ремизов будет изворачиваться, оправдываться Он удовлетворил просьбу подследственного, и пригласил адвоката, как потом оказалось, ему просто напросто были нужны зрители, будь его воля, он бы созвал весь следственный отдел. Ему ещё будет предоставлено заключительное слово в суде, только к тому времени весь шик и лоск с него слетит. Но сейчас, скованный наручниками, Ремизов чувствовала себя вполне уверенно. Его надменность, и непомерную гордыню не исправили несколько недель в СИЗО. С первых же его слов, Артюхов убедился, что недооценил этого подонка. Он уже понял, что рано или поздно, экспертиза ножа укажет на три убийства. Щуплого участкового убил легко, тот и пикнуть не успел, врача скорой сначала оглушил ударом под дых, только затем убил, фельдшера он ждал у дверцы машины, и навалился на него всем телом, и после этого вогнал нож в сердце, как он ни старался, следов оставил достаточно. А при той резвости, с какой за него взялись, от ДНК-анализа не отвертеться. Без смущения смотря в камеру, он стал рассказывать о своей жизни. - Ближе к делу, - перебил его Артюхов, - начните со знакомства с Ольгой Брянцевой, а свои сказки о нелегкой доле, оставьте для присяжных. За годы службы научился абстрагироваться, оставлять эмоции за порогом отдела. И всё же, каждый раз поражался, до какого бесчинства, зверства, могут дойти люди. Но этот кажется, пошел дальше всех. Он полностью отдавал отчет в своих действиях, не сомневался, что участковый вычислил его, и что Ольга перед смертью шепнула медикам что-то очень важное, по меньшей мере его имя. Мороз пробежал по коже подполковника от смакования подробностей убийств, от упоения, с которым он рассказывал о плане похищения дочки Казанцева: - Эту дурочку легко было перехватить в Москве, она же из штанов выпрыгивала, показывая какая она взрослая и независимая. Но здесь мне её держать было негде, а когда жена Казанцева уехала на дачу, а лох Брянцев за ней рванул, все стало ясно. У меня ещё оставался шанс получить два выкупа. Мешок на голову Казанцевой, яма для неё была готова. Оставалось припугнуть Брянцева, не размениваясь на разговоры, прислать ему пальчик возлюбленной, думаю, соплежую этого было бы достаточно, чтобы он опустошил свой кошелек. Но тут появился обеспокоенный муж, пришлось полагаться на случай, уж больно в их клубке всё было запутано. Но я рад, что прихватил Казанцева, у него волосы поседели от страха, наверное, вся жизнь перед глазами промелькнула. - За дочь он переживал, и за жену. Устало выдохнул Артюхов, выписывая постановление об отправке дела на судебно-психиатрическую экспертизу. Излишние подробности, которыми щедро делился Ремизов, наталкивали на мысль, что он решил сыграть в дурачка. - Готовься, ты просто не представляешь, как продвинулась эта область психиатрии. Напутствовал в след Артюхов. Неприятный осадок на душе, и тяжесть на сердце ещё долго будут напоминать о допросе, и всё же он был доволен, пожизненное Ремизову обеспечено. По крайней мере, его дочкам, встреча с ним не грозит.       Взгляд Лины остановился на лице незнакомца. На небесно-голубых глазах, на курносом носе, открытой улыбке, которой так хотелось верить. - Меня Юра зовут. Он предлагал ей пожать, протянутую в дружелюбном жесте, руку. Она колебалась, прислушивалась к бешеному стуку сердца, что оно ей хочет сказать? Подавив несвойственную ей панику, медленно дотронулась холодными пальцами до его ладони. Её потрясенное лицо развеселило его, он громко рассмеялся: - Замёрзла, пойдем кофе попьем. Она справилась с собой, и решительно кивнула. Новый знакомый дурачился, рассказывал анекдоты, желая вызвать её улыбку. Она пыталась ему подыграть, но в душе ничего не отзывалось. Неужели так будет всегда? Какой-то упырь отнял у неё надежды, мечты, юность. Беззаботное время, когда можно любить, пробовать и ошибаться, смеяться и плакать от души. Звонок её телефона заставил Юру присесть на стул, вокруг которого он оживленно показывал пантомиму. Встретив его вопросительный взгляд, Лина пояснила: - Брат, - и впервые улыбнулась. Брянцев действительно стал ей старшим братом. Эмоциональные переживания объединили их, вытеснили все чувства, оставив лишь любовь и благодарность. Лина могла только догадываться, что объединяло мать, отца и Брянцева, ни словом, ни взглядом никто из них не возвращался в прошлое. Ремизова вспоминали только после звонка Артюхова о ходе следствия. - Какие новости? - Ремизова признали вменяемым по всем статьям! - Это я и сам знаю. Ты мне расскажи про новый учебный год, про новых ухажёров. - Петь, кончай меня контролировать. Я же сказала, что справлюсь. И кстати, я сижу в кафе не одна, только что познакомилась с Юрой. - И что, Юра твой ровесник, вы вместе учитесь? В каком кафе сидите, мама знает? - Может ты сам у него спросишь? Растеряев шутливый тон, с горечью Брянцев сказал: - Спрошу, дай ему трубку. Лина не посмела перечить, со всей серьёзностью передала трубку. Как ни странно, но ни вопросы брата, ни их специфичность, не напрягли Юру. Пообещав заботиться и присматривать за Линой, он отдал ей трубку: - Хороший у тебя брат. - Ты слышал, Юра остался тобой доволен, а ты им? - Вполне. Как родители? - Продолжают переживать свой второй медовый месяц. Стали такие... - Счастливые, - подсказал Брянцев. - Непредсказуемые. Вот какие. Могут собраться пойти в ресторан. Ни с того ни с сего поехать на дачу. На тех выходных уехали в Питер, раньше на сборы уходила неделя, теперь собрались за вечер. - Ты рада за них? - Конечно. Только, как бы они не подарили мне братика или сестрёнку. - Не хочешь? - Я не против, но ведь вся жизнь перевернется с ног на голову. - Разве это плохо, если событие радостное? - А я согласна, и даже, пожалуй намекну им об этом. В крайнем случае, у меня есть брат, под чьим крылышком я всегда могу укрыться. Романтические чувства к Жене закончились в одну минуту, и не тогда, когда она вышла из дома, и не кинулась к его машине, а гораздо раньше, когда он приехал на дачу. Она уже была чужой, далёкой, и безответный поцелуй убедил его в этом. Можно было поставить точку, но он ещё двигался по инерции, пытался, не понимая тщетность уговоров. Было обидно и горько, но нужно продолжать жизнь. Женя выбрала семью, это её право. А может и выбора не было, он сам себе всё придумал. Её долгие взгляды, дрожащие губы, мягкая улыбка, в ответ на его прикосновения - ничего этого не было. Она не разделяла его чувства и желания. Он ещё пытался анализировать свое поведение, её. Потом понял, что дело это зряшное, как говорится в русской пословице: - На чужой каравай... Окончательное прозрение произошло когда Лина рассказала о похищении. Для него они перестали существовать как Женя и Павел, он объединил их в одно целое - Казанцевы. Момент, когда увидел их вдвоём, входящих в квартиру усталых измученных переживших страшные часы, но счастливых, он запомнит на всю жизнь. Был в этом какой-то парадокс, как будто они глотнули свежего воздуха, или испили воды из живительного источника, так блестели их глаза. - Приезжай на Рождество, съездим в Нью-Йорк. - Только если на помолвку. Галя согласилась переехать? - Пока нет. Приедешь, поможешь её уговорить. - Пользуешься моей добротой.       Ольга проснулась с отвратительным ощущением голода, но на кухню не спешила, стоит увидеть или унюхать пищу, и тут же добавиться тошнота. К тому же на кухне хозяйничал Рэм, а то, что она хочет сказать, вряд ли ему понравится. Когда через полчаса она всё-таки появилась там, застыла у порога, под тяжестью взгляда Рэма. Во рту внезапно пересохло, язык прилип к небу, не могла выдавить из себя слово: - У тебя что-то случилось? - Наконец смогла спросить Ольга. - Это ты мне скажи, что у нас случилось? Что у тебя на уме, почему глаза прячешь? Перестала ходить в институт, что за фигня с тобой происходит? - Восстанавливаю дипломную работу. Разве ты не видишь, что я целыми днями пишу. - Ещё бы посмотреть, что ты там пишешь. Бледная почему? - Волнуюсь. По поводу диплома она не волновалась, и действительно, переписывала в тетрадь, всё что помнила. Когда оставалась одна, доставала ноут из укромного места, сверяла написанное. Спрятав ноутбук, она надеялась усыпить бдительность Рэма, и связаться с братом, но он переиграл её, отключив интернет. - Я получил анализ ДНК. Казанцев не твой отец. Обидно? И мне, так как к плану Б не всё готово, придётся его немного отложить. Я отъеду, возьми список продуктов сходи в магазин, денег должно хватить. Вернусь, чтобы ты ждала меня с обедом, весёлая и довольная, твоё постное лицо мне уже порядком надоело. Ты не беременна? - Нет, - испуганно выпалила она, нарочно громко, чтобы голос не сорвался, и сумел скрыть правду. - Жаль, я хочу ребёнка. - Будешь растить его на деньги от наркотиков? - Ого, как ты заговорила! Не боишься? Ехидство в голосе было сдобрено выразительной усмешкой, от которой по коже пробежал мороз, Ольга вздрогнула от колючего холодка. - По-другому в нашей жизни - никак. Много твои родители заработали, а брат? Хоть и имеет бизнес, но собственного жилья нет. - Ты мог бы продолжить учиться, пусть не в медицинском, разве не этого ты хотел? - А дальше работать за копейки, как мои родители? Увольте. Скучные они, считали что нужно учиться в школе, потом институт, женитьба, работа, всё у них было расписано по плану. Мать работала администратором в доме творчества, отец электриком, оба получали копейки и их это устраивало, даже не стремились найти другую работу. Несчастные люди. - Думаешь, связавшись с наркотой будешь богатым, и счастливым? - Зря ты так, Ольга! У тебя слова опережают мысли, потому, что ты дура, хотя бы у меня училась, я хоть слово сказал не подумав? - Я не дура! Не кричи на меня! Раздраженно крикнула, губы предательски затряслись, глаза прожгли слёзы. Отвернулась, пряча слабость, посмотрела в окно, взгляду предстал пустой двор. Раньше всегда ребятишек было полно, с грустью отметила она. В несколько шагов Рэм преодолел расстояние между ними и замахнулся. Ольга зажмурилась, сжалась, ноги подкосились. Он цокнул с досадой: - Тебя ещё учить и учить. Дождавшись тихого щелчка замка, Рэм никогда не хлопал дверью, Ольга вышла в коридор, убедиться, что он ушёл. Когда Рэм первый раз на неё накричал, она остолбенела от шока, не могла сказать ни слова. Он тут же опомнился, притянул её к себе, погладил по голове: - Извини. Каждый следующий раз, когда он только повышал голос, она начинала плакать, он извинялся, но ему это быстро надоело, и он предлагал ей заткнуться. Как-то, она набралась смелости, пыталась защитить себя, когда он назвал её шалавой, за то, что надела обтягивающие джинсы. Дерзко ответила в тон ему, за что и была раздавлена, сначала его взглядом, а затем, тяжёлый кулак впечатал её в стену. У неё вырвался короткий вздох, перед глазами вспыхнули искры. - Запомни эти ощущения. Злорадно посоветовал Рэм. От его снисходительности её трясло, она старалась не попадаться ему на глаза, рано ложилась, и делала вид, что спит. Как быстро он забыл о тех вечерах, когда они вместе мечтали, как будут жить, растить детей, всё оказалось ложью, игрой. Возможно, беременность помогла ей осознать, взглянуть на это под другим углом. Ольга быстро спустилась в пустой двор, сейчас радуюсь что никого нет. В магазине, смяла список, достала деньги из кошелька, и в один момент решила купить водку. Рэм за вечер мог выпить бутылку, потом всё его раздражало, ко всему придирался, но совесть его явно спала, и душа не болела, и не переживала. Наполнив хрустальную рюмку, Ольга решительно выпила её, и поперхнулась. Сорокаградусный напиток обжег слизистую, она закашлялась, и тут же налила вторую, понимала что обратной дороги нет. Исправить уже ничего было нельзя, она упустила момент, когда Рэм прибрал к рукам её судьбу. Незаметно накинул сеть, запер в клетке,. А ей нужна свобода! Она совсем на чуть-чуть оторвалась от реальности, воспарила над землёй, и была грубо сброшена жесткой рукой. Поздно ругать себя за доверчивость, за то, что не поделилась проблемой с братом, хотя, в самом начале, это не было проблемой. А теперь у неё нет даже телефона, чтобы позвонить. После третьей рюмки злость и обида на Рэма не исчезли, Ольга была этому только рада. Она не чувствовала опьянения, мысли, как ступеньки, выстраивались в лесенку. Рэм давно грозился поменять замки, окончательно лишив её свободы. Пока же у неё была возможность связаться с братом. Выйдя на площадку, позвонила в дверь тети Поли. Не дождалась ответа, и обзвонила всех соседей. Никто не откликнулся, в будний день, все на работе. Отложив звонок на завтра, Ольга вернулась в квартиру, и продолжила пить, надеясь заглушить душевную боль. Рэм появился с первыми признаками опьянения, но сознания Ольги ещё было ясным. - Что это за план Б, как это связано с дочкой Казанцева? Задала мучивший её вопрос. - Тебе не обязательно знать подробности, и помни я слежу за каждым твоим шагом. Не вздумай его предупредить. - О чём? - О том, что тебе знать не положено. Ясно. На месте Казанцева мог оказаться любой, а благодаря твоему досье оказался он. Помни об этом, когда захочешь с ним связаться, или побежишь в ментовку. Ты ведь это задумала? Жёсткие пальцы сомкнулись вокруг запястья, Рэм толкнул её. Табуретка, на которую Ольга упала, зашаталась, она поморщилась, и схватилась за стол, чтобы удержаться. - Что ты собрался с ней сделать? Кинула на него затравленный взгляд, и самой стало гадко и брезгливо от унижения. В темных глазах Рэма была абсолютная пустота. - Хочешь познакомиться с Линой, заманить её? Она не будет с тобой общаться, она не такая наивная дурочка, как я. - Ты же поверила мне, почему она не поверит?Даже не представляешь, какие вы, девчонки, все одинаковые, ведетесь на деньги, или на впечатление. - Не забывай, она не сирота, как я, родители не позволят ей допустить ошибку. - Так родители и квартира, это самое лучшее в ней. - Ты собрался её похитить? Высказала Ольга свою догадку, от такого предположения её затошнило пришлось сделать глоток воды. - Я хочу, чтобы ты ушёл, чтобы мы расстались. Произнесла, и сразу раскаялась, видя бешеный огонь вспыхнувший в глазах Рэма. - Нет дорогая моя. Не вздумай бежать, докладывать, нас с тобой слишком многое связывает. Кроме этих скляночек, на твоём балконе, есть ещё кое-что, а это уже срок. Помни об этом. С каждым его словом, опустошение внутри растекалась темнотой, поглощая свет. Сердце билось где-то в горле, не давая вздохнуть полной грудью. Ольга беспомощно хватала ртом воздух, как рыба выброшенная на берег. - К тому же я не согласен тебя потерять. Мне в тебе почти всё нравится: трёхкомнатная квартира в центре, брат в Америке, и с тобой мне хорошо. Кое-что в тебе требует коррекции, я займусь этим после дела. Каждым словом он убивал в ней надежду. У неё нет причин ждать, что что-то изменится, Рэм передумает, и оставит её в покое. Неожиданная смелая мысль обожгла, и не вызвала отторжение. Наверное потому, что подспудно, где-то на периферии сознания, она уже была, существовала, тихо, как мышь, сидела притаившись, ждала своего часа. - Ты пойдешь со мной до конца, как декабристка. Нравится тебе это, или нет, но мы связаны. Ребёнок свяжет нас ещё крепче, мы будем неразделимы. Я хочу правильную семью, и она у меня будет. Как я этого добьюсь, тебя не должно волновать. Непроницаемое лицо Рэма, поджатые губы, не останавливали, а подталкивали к роковому шагу. - Смирись. Если не будешь делать резких движений, девчонка Казанцева останется жива. Ураган протеста, мятежных мыслей, накрыл с головой, ощущение реальности покинуло её, этого мига оказалось достаточно, чтобы она вскочила с табурета на стол и открыла окно. Её ещё можно было остановить, она ждала слов Рэма. Она готова была признаться, что беременна, хотела, чтобы он пожалел её, обнял нежно, как раньше, послушал её, и отказался от своего плана. Но то время ушло безвозвратно, он не остановится, и не пожалеет. Что же она наделала, о чём думала? - Идиотка, хочешь всё испортить?! Да, она именно этого и хотела, провалить его план. Стало непривычно легко, как давно не было. Небо было голубое - голубое.