Соулмейт ау

Ушиджима необычный. Помогает то, что большую часть его жизни люди говорили ему, какой он необыкновенный. Будучи молодым спортсменом, который быстро вырос, чтобы стать шишкой, достойной представлять свою страну в спорте, в котором он преуспел; да, Ушиджима никогда по-настоящему не сомневался в своей ценности. На самом деле он не обычный. Кричащие фанаты, статистика базы данных и несомненный успех-этого достаточно, чтобы подтвердить это. Но почему-то каждый раз, когда он думает о них, Ушиджима обнаруживает, что не способен чувствовать ничего, кроме обычного. – Я понимаю. - говорит Ушиджима, не сводя глаз с чашки чая, которую он держит. – Спасибо. – Не благодари меня, - отвечает Сакуса, сузив глаза и засовывая руки в карманы застегнутой на молнию куртки. – Исправь это. – Я не могу. - признаётся Ушиджима, чувствуя, как взгляд Сакусы усиливается. Ушиджима делает глоток из своей чашки, чтобы больше не встречаться взглядом с другом. – Я боялся, что ты это скажешь, - бормочет Сакуса достаточно громко, чтобы Ушиджима услышал. Он ничего не говорит на это, и они сидят в тишине в течение нескольких секунд, прежде чем Сакуса заговорил. – Вакатоши, я проделал весь этот путь не для того, чтобы ты сказал мне, что даже не попытаешься. При этих словах Ушиджима отшатывается. – Попробовать? - спрашивает он. На его лице появляется угрюмое выражение, когда он встречается взглядом с Сакусой. – Я уже пытался. Они ясно дали понять, что не хотят даже пытаться. Сакуса едва реагирует на сердитый тон Ушиджимы. Вместо этого он поднимает бровь и откидывается на спинку сиденья, устраиваясь поудобнее, чтобы еще раз доказать, что он контролирует ситуацию и чувствует себя непринужденно в этом разговоре. – Это не то, что сказал Бокуто. Ушиджима отворачивается, внезапно испытывая желание проглотить комок в горле, который нарастает. Ему требуется секунда, чтобы собраться с мыслями, прежде чем он отвечает. – Так что же он сказал? – Он сказал, что вы с Ойкавой нашли друг друга в средней школе. - Сакуса пересказывает: – Что друг догадался, что Бокуто может быть твоим соулмейтом. Этот упомянутый друг сообщил тебе, совершенно понятно, эту информацию, и ты ничего не сделал. Хмурый взгляд Ушиджимы становится жестче. – Я сказал Цукишиме, что, возможно, Ойкава сочтет эту информацию полезной, учитывая, что у него оставалось еще несколько недель до отъезда из страны. – Нет, - парирует Сакуса, – Ты велел Цукишиме рассказать Ойкаве о возможности того, что Бокуто может быть твоим соулмейтом потому что, цитирую, «возможно, он найдет применение этой информации». Намекая, что ты ничего не будешь делать. -Сакуса делает паузу и после того, как Ушиджима ничего не говорит, он заключает: – Чего ты не делал. – Я боялся отказа. - Ушиджима ловит себя на том, что признается после того, как слова Сакусы громким эхом отдаются у него в голове. – Ты боялся, что Бокуто отвергнет тебя? - недоверчивый тон Сакусы очевиден. – Бокуто Котаро? Пожалуйста, скажите мне, что мы говорим об одном и том же Бокуто. Я имею в виду, ты ведь его знаешь, верно? Его немного бесит то, как Сакуса говорит с ним свысока, но часть Ушиджимы твердо верит, что он этого заслуживает, поэтому он подавляет желание напомнить Сакусе, что он старший, и вместо этого пытается сосредоточиться на том факте, что Сакуса здесь, чтобы помочь. – Нет, - отвечает Ушиджима, крепко сжимая руки в кулаки на коленях, давно забыв о чашке чая. – Я его не знаю. Сакуса на секунду задумывается, и Ушиджима предполагает, что Сакуса, вероятно, намного умнее, чем он показывает. Хотя его тон насмешливый и резкий, Сакуса более или менее пытается понять точку зрения Ушиджимы, и Ушиджима не может чувствовать ничего, кроме благодарности за его усилия. В конце концов, дружба Ушиджимы с Сакусой длится уже много лет, и Ушиджима понимает, что Бокуто имеет большое значение в жизни Сакусы. Эта встреча-тому доказательство. – Правильно. - говорит Сакуса – Потому что ты отверг его. Ушиджима мгновенно открывает рот, чтобы возразить, но слова, кажется, подводят его, так как это утверждение содержит больше правды, чем любое оправдание, которое может придумать Ушиджима. Тем не менее, он все же говорит. – Я не отвергал его. – Хорошо, -говорит Сакуса, и Ушиджима растерянно моргает. – В таком случае все было бы гораздо сложнее. Ушиджима поймал себя на том, что грустно улыбается в ответ. – Как будто этого недостаточно. Сакуса вздыхает. – Это будет нелегко, это точно. - говорит он, опуская глаза на свой сотовый, лежащий на столе. Как раз в этот момент появляется уведомление, освещая его телефон. Ушиджима фыркает, видя, как на лице Сакусы появляется болезненное выражение любви. – Он подойдёт? - Спрашивает Ушиджима, и когда Сакуса поднимает на него вопросительный взгляд, он просто отвечает, наклонив голову в другую сторону кафе, где, как он знает, сидит Мия Атсуму. – А что его выдало? Шляпа и темные очки? Чем больше он старается быть незаметным, тем больше внимания привлекает. Ушиджима пожимает плечами – Его взгляд всегда кажется тяжелым. - он объясняет: – Я предполагаю, что я неприятный человек для него в данный момент? – Если это имеет какое-то значение, то Ойкава ему не нравится больше. При упоминании Ойкавы Ушиджима чувствует, как что-то сжимается в груди. – Ты не знаешь, если... - Ушиджима замолкает, не уверенный, стоит ли вообще что-то спрашивать. Должна ли ему быть предоставлена эта информация? О чем он вообще будет спрашивать? – Нет, - говорит Сакуса, по-видимому, зная, что Ушиджима имел в виду, – Я никогда не встречался с Ойкавой и не хотел ничего слышать от Хинаты. - лицо Сакусы хмурится, и Ушиджима понимает, что относится к этой реакции. Телефон Сакусы загорается еще одним уведомлением, и они оба смотрят на него, пока оно не исчезает. – Я знаю, на чьей ты стороне, когда речь заходит о соулмейтах. - Говорит Сакуса, когда его телефон снова загорается. С того места, где сидит Ушиджима, он видит, что уведомления продолжают появляться на экране, одно за другим. Его не удивляет, что Мия раздражает даже в текстовых сообщениях. Он несколько впечатлен способностью Сакусы игнорировать его. – Мы говорили об этом во время нашей последней совместной тренировки. – Я помню.- Ушиджима говорит, как и его разум переносит его обратно в тот день. Сакуса был тем, кто поднял этот вопрос, и хотя тогда он не знал об этой информации, теперь он знает, что это потому, что он узнал, что Мия Атсуму был его соулмейтом ранее на той неделе. Ушиджима в то время не любил эту тему. Любая информация, которую он когда-либо сохранял о соулмейтах, чаще всего исходила из одного источника, и это был его отец. После того, как его родители развелись, его отец потерял доверие в глазах Ушиджимы, но даже так, одна вещь прилипла к нему. Соулмейты неизбежны. Сакуса подошел к нему на последней тренировке, ссутулив плечи и засунув руки в карманы, словно размышляя о самом его существовании. Затем он спросил у Ушиджимы его мнение о родственных душах, и лицо Ушиджимы превратилось в уродливую хмурую гримасу понимания. Он прямо заявил, что родственные души - это «неизбежное неудобство». Сакуса согласился, и на этом все закончилось. – Тогда ты еще не знал, что Бокуто - твой соулмейт. – Тогда я даже не знал, что у меня есть соулмейт. - уточняет Ушиджима, хотя это было позже в том же году, когда он узнал. – Итак, я предполагаю, что ты не считаешь Бокуто неудобством? Ушиджима снова смотрит на телефон Сакусы, все еще показывая уведомления, которые он продолжает получать от Мии, а затем вздыхает, чтобы встретиться с понимающим взглядом своего друга. – Я даже не считаю Ойкаву неудобством. Тогда все было по-другому. – А как обстоят дела сейчас? Ушиджима честно отвечает. – То же самое. Относительно то же самое. - Сакуса кивает, и Ушиджима выпрямляет спину. – Но я хочу это изменить. – О? - уголки губ Сакусы приподнимаются, и Ушиджима с трудом сдерживается, чтобы не нахмуриться из-за того, что он выглядит таким гордым. – Я не знаю Ойкаву, но знаю Бокуто. Он-проблемный. Ты действительно готов взять на себя весь этот груз? Сам вопрос кажется Ушиджиме пустяком, но независимо от того, насколько трудным кажется предстоящий путь, ответ быстро приходит ему в голову. – Он мой соулмейт. - пауза. – Они оба такие.- Ушиджима не уверен, что это был бы достаточный ответ для кого-то еще, но Сакуса, кажется, принимает его; кивая еще раз, прежде чем он немного улыбается. – Ты не можешь отступить. – Я никогда не отступаю. – Хорошо, - отвечает Сакуса, когда экран его телефона гаснет. Он вздыхает – Вот и первый вызов. - Ушиджима моргает, но прежде чем он успевает спросить, Мия Атсуму уже там; он отодвигает стул от соседнего стола и садится прямо во главе стола. – Оми. Ушиджима. Какой сюрприз! – Он знал, что ты там. - говорит Сакуса, а Ушиджима кивает в знак приветствия. – Ну что ж, это облегчает дело. – Атсуму. - Сакуса предупреждает, но Мия, похоже, не сдерживается, когда он скрещивает ноги и прищуривает взгляд на Ушиджиме. – Теперь, я уверен, Оми проинформировал тебя о текущей ситуации, которая заключается в том, что мы все знаем, что ты — идеальная половина нашей лучевой помехи-ну, одна треть. - Мия бормочет – И я уверен, что вы, ребята, разобрались в этой ситуации, и теперь мы работаем над ее решением. Я просто хотел бы сделать предложение, и я знаю, что это может оказаться проблемным, но, - Мия подчеркивает последнее слово, поднимая руку, чтобы сделать сцену более драматичной. Ушиджима сдерживает желание закрыть глаза, в то время как Сакуса открыто закатывает глаза. Мия ждет, позволяя тишине растянуться достаточно долго, чтобы Сакуса вздохнул один раз, а Ушиджима моргнул три раза, а затем он указывает пальцем на Ушиджиму с поднятой рукой и говорит – Я говорю, поговори с ним. – Я не уверен, что Бокуто согласится на разговор со мной. - По крайней мере пока. - тихо добавляет Ушиджима к своему честному заявлению: Мия закатывает глаза. – Только не Бокуто. Ты думаешь, я позволю тебе приблизиться к этому милому мудаку, прежде чем ты уладишь свои разногласия с этим другим мудаком? - Он фыркает и Ушиджиме не нравится, куда это все ведёт. Еще меньше ему нравится, когда улыбка Мии становится злой, а Сакуса с нежностью наблюдает за ней. – Нет. Ты будешь говорить с Ойкавой. Разговор с Ойкавой никогда не был чем-то таким сложным. Несмотря на их отвратительное отношение друг к другу в школьные годы, Ушиджима всегда находил время поговорить с ним, и наоборот. Хотя большинство слов, которыми они обменивались, вряд ли составляли хороший разговор; разговор с Ойкавой был обычным делом, и обычно он был сосредоточен на волейболе. Даже сейчас, когда Ойкава далеко, Ушиджима думает, что ему будет трудно начать разговор не с ним, а с темой их разговора. В отличие от их школьных дней, у Ушиджимы нет похвал или советов по поводу его игры. У них нет постоянной потребности побеждать друг друга на турнирах. Конкурентные стороны их ассоциации давно устоялись, и волейбол, хотя он все еще является частью их, к их жизни соответственно, больше не имеет значения в их отношений. Или, следовательно, отсутствие отношений. Поэтому, если бы Ушиджима действительно захотел, он мог бы протянуть руку и поговорить с Ойкавой, но тогда им не о чем было бы говорить, и им пришлось бы сосредоточиться исключительно на единственной другой теме, о которой они когда-либо говорили. Ойкава с самого начала дал понять, что его не очень волнует их душевная связь. Соулмейты не были для него неизбежными идеальными узами. Это были варианты, очень привлекательные варианты, но не определенные. Ушиджима до сих пор помнит, как Ойкава объяснял ему это в тот день, когда они наконец заговорили о боли, которую разделяли друг с другом. Ушиджима с трудом смирился с мыслью о том, что родственные души не могут быть важными в глазах Ойкавы, в то время как Ойкава насмехался над доверием Ушиджимы к совершенству уз. После этого разговора Ойкава отказался говорить об их связи, лишь время от времени поднимая ее, чтобы пожаловаться на боль, просто чтобы позлить Ушиджиму. В конце концов, Ушиджима знает, что Ойкава никогда не заботился о самой боли, на самом деле, как и Ушиджима, боль, которую они разделяли, часто была мотивацией продолжать двигаться вперед. Что действительно беспокоило Ойкаву, так это то, что именно Ушиджима был его соулмейтом, и именно знание этого заставляло Ушиджиму сомневаться в своей вере в родственные души. Или, конечно, выяснение того, что у них была еще одна родственная душа в старшей школе, действительно изменило ситуацию, поскольку это заставило Ойкаву еще больше задуматься о родственных душах, и это заставило Ушиджиму укрепить свою веру в абсолютный аспект их связи. Но даже с такой большой переменой ничего не изменилось, и Ойкава все равно ушел. Поразмыслив, Ойкава понял, что его отношение к соулмейтам действительно пошатнулось, и, возможно, именно поэтому Ушиджима мог легко обвинить Ойкаву в том, как он слился, узнав, что Бокуто тоже был его соулмейтом. К сожалению, это единственное, о чем он думает в течение недели, которая проходит после его встречи в кафе с Сакусой и Мией, которая быстро закончилась, когда один из клиентов, наконец, узнал одного из них, и им пришлось уйти, прежде чем они вызвали шум. Часть его может жить только в сожалении, когда он думает о Бокуто, в то время как другая часть горит ненавистью к Ойкаве за то, что он заставил Ушиджиму поверить, что родственные души не идеальны. Но, конечно, Ушиджима знает,что он не может винить Ойкаву. Он также знает, что его ошибки и сожаления принадлежат только ему, он не может пытаться оправдать их как последствия его воздействия на неправильные убеждения Ойкавы. В конце концов, он не может винить в отказе Бокуто Ойкаву, даже если это все, чего хочет его детская часть. – Ты действительно не должен так много думать - голос Кагеямы прерывает его мысли. – Ты только навредишь себе. – Мысли у нас работают по-разному, - напоминает Ушиджима своему связующиму. – Хотя, твои-не все принадлежат тебе. Кагеяма пожимает плечами и садится на скамью рядом с Ушиджимой. Окинув быстрым взглядом комнату, теперь видит, что все остальные члены Адлеров покинули раздевалку, и, возможно, Кагеяма был прав, он слишком много думал, если Хошиуми удалось уйти так, чтобы он этого не заметил. – Мысли об Ойкаве могут быть опасны для любого. - Кагеяма заявляет – Я советую тебе этого не делать. Всегда интересно наблюдать за детским поведение Кагеямы по отношению к Ойкаве. Это часто напоминает Ушиджиме его собственное поведение в школьные годы. – Мия предложил мне связаться с ним. – Если он предложил, я бы не стал этого делать, - отвечает Кагеяма, и Ушиджима вспоминает, что Мия раздражает Кагеяму не меньше, чем Ойкава. – Но я предполагаю, что это большой план, о котором Шое все время думает по отношению к Бокуто? – Да. - Подтверждает Ушиджима. – Я хочу все исправить. Ты в курсе ситуации? – Я знал об этом еще на первом году, - признается Кагеяма, и Ушиджима не очень удивляется. – Не похоже, чтобы кто-то из вас действительно пытался это скрыть. Кроме того, хоть Шое и не хочет вмешиваться... - Кагеяма замолкает, прежде чем начать причитать, – это все, о чем он думает. – Ох. - говорит Ушиджима, немного удивленный тем, что Кагеяма так раздражен. – Это не твоя вина. -говорит Кагеяма – это Ойкава. – Я думаю, что это, возможно, нас обоих. Кагеяма фыркает. – Нет, я уверен, что это Ойкава. Я знаю его со средней школы. Может быть, он и не говорил мне об этом лично, но он говорил всем остальным. Все знали об отношении Ойкавы к соулмейтом. – Я был не самым приятным вариантом. – Ты-не вариант.- Кагеяма усмехается – Ты-его судьба. Как бы далеко ни убежал Ойкава, он не сможет этого избежать. Эти слова отдаются эхом громче, чем что-либо еще, и уносят Ушиджиму в то время, когда он слышал знакомые слова от своих самых близких друзей. – Тебе не стоит беспокоиться об этом. - сказала ему Семи на втором году старшей школы. – Все наладится. Оно должно. – Он прав, Вакатоши-кун! - Чирикнул Тендо. – В конце концов, мы это сделали. – Семи никогда не ненавидел тебя. Ушиджима до сих пор помнит глубокий вздох Семи, когда Тендо попытался возразить, что он изначально не нравился Семи. Он помнит слишком драматичное объяснение Тендо, почему он так думал. Ушиджима и Семи обменялись понимающими взглядами, прежде чем согласиться с ним и позволить ему сбежать, чтобы подружиться с первогодками. – Он просто не понимает, что в прошлом году я был дерьмовым человеком. - сказал Семи, как только Тендо скрылся из виду. – С моим отношением, это просто выглядело так, как будто я не любил всех.– Семи пожал плечами – Так что, если подумать, настоящая проблема здесь в отношении Ойкавы. Ушиджима хотел согласиться, особенно учитывая его недавнее взаимодействие с Ойкавой в матче между высшими квалификационными командами. Его насмешки, обзывательства и невыносимое отношение к Ушиджиме пробудили его собственные детские качества, и Ушиджиме не может не нравиться, как растет желание доказать Ойкаве неправоту. – Он ненавидит меня, и я не думаю, что от этого легче. – Он не ненавидит тебя, - заявил Семи, – Он просто не принял узы, как ты, и это, вероятно, потому, что он дерьмо. Даже Иваидзуми считает Ойкаву дерьмовым человеком. Он не ненавидит тебя. – Он просто напуган. - голос Кагеямы снова прорывается, возвращая Ушиджиму в раздевалку Адлеров вместо спортзала Шираторидзавы. - Даже Шое так думает. – А как ты относишься к их дружбе? - Спрашивает Ушиджима, любопытство берет верх. – Я перестал интересоваться его друзьями, как только он подружился с Цукишимой. - Ушиджима смеется, глядя на напряженное выражение лица Кагеямы. – Кстати, это Цукишима рассказал тебе о Бокуто? Да, он. Ушиджима до сих пор так ясно помнит тот день. В последние дни он чувствовал себя усталым. Школьные занятия были самыми тяжелыми, и год скоро подходил к концу. В то время он все еще решал мелкие детали относительно своего выбора продолжать заниматься волейболом. Его родители часто звонили, чтобы дать совет, в то время как он также проводил много времени со своими тренерами, следящими за тем, чтобы он все делал правильно. День, когда Цукишима подошел к нему, был последним в тренировочном лагере первого года. Накануне Ушиджима узнал, что Ойкава собирается уехать за границу. Он был не в лучшем настроении. Ему даже потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы осознать сказанные ему слова. В первый год блокирующий Карасуно подошел к нему почти неохотно, почтительно расспрашивая о его родственной душе связи с Ойкавой. – Это связь боли? - Ушиджима был удивлен этим вопросом, но быстро пришел к выводу, что это не редкость, когда люди знают. Тем более что и Ойкава, и он были довольно популярны. От чего он потерял дар речи, так это от последовавшего вопроса. – Может быть, у тебя есть более чем один соулмейт? В то время Ушиджима и Ойкава знали о своей второй половинке всего несколько месяцев. Мало кто знал— на самом деле, Ушиджима был уверен, что только его друзья и, возможно, третьигодки Аобаджосай были посвящены этой информацией. – Почему ты так говоришь?- спросил Тендо, подбежав к Ушиджиме в этот момент. Цукишима немного отступил, выглядя неловко, когда Семи вскоре подошел, чтобы послушать разговор. – Извини, я знаю, что это не мое дело. Просто они не хотели оставлять меня в покое и… Приношу свои извинения, если причинил вам какой-то дискомфорт. - Сказал он, и Ушиджима чуть не запаниковал, когда он поклонился, чтобы извиниться. К счастью, Тендо преградил ему путь. – Ты хочешь сказать, что знаешь кого-то, кто связан с болью? Цукишима нахмурился, и примерно в это время к ним подошёл Хината, весело спросив: – Ты действительно думаешь, что Бокуто-сан-его соулмейт? Слова Хинаты, как и все, что обычно делает Хината, повергли его в шок. Ушиджима помнит, как Цукишима застонал от досады, и губы Семи и Тендо одновременно опустились. Сам Хината в конце концов застыл и, заикаясь, вышел из комнаты, когда Ушиджима понял смысл его слов. – Бокуто?- спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, кроме Семи и Тендо, которые оба повернулись лицом к Цукишиме, который свирепо смотрел на удаляющуюся спину Хинаты. – Он играет за «Фукуродани» в Токио. - отозвался блокирующий. – Он атакующий. - сказал Семи – Я слышал о нем. Я видел его на национальных. Тендо издал сдавленный звук и Ушиджима— Разум Ушиджимы опустел как раз перед тем, как вся информация обрушилась на него, как холодная волна. Этого было много, что он даже не знал с чего начать. В его голове постоянно возникали образы всех национальных турниров, на которых он присутствовал, всех тех случаев, когда он мог видеть Бокуто. В конце концов он рисует его образ; он представляет себе его дикие черно-белые волосы, его высокий и мускулистый рост. Фукуродани - одна из лучших школ Токио. Бокуто-это тот, о ком даже Сакуса говорил с ним. Это всего лишь теория. Цукишима подошел к нему, чтобы проверить свою теорию. Но почему-то сердце Ушиджимы сильно бьется в груди, и все его тело словно горит; вены подпитываются тем же огнем, который горел, когда он узнал, что Ойкава-его соулмейт. Ойкава. Правильно. Ойкава не хотел его. Ойкава уходил; его разум быстро напомнил ему об этом, и поэтому Ушиджима сделал шаг назад, привлекая внимание своих друзей и Цукишимы. – Ты должен сообщить об этом Ойкаве, возможно, он найдет применение этой информации. Ушиджима не задерживался достаточно долго, чтобы увидеть их реакцию. – Если говорить о более подробных деталях, то это Хината сказала мне, но да, Цукишима поднял эту тему - говорит Ушиджима Кагеяме, наконец-то найдя в себе силы пошевелиться. Он встает со скамейки и, завязав шнурки, начинает собирать свою одежду. – И Ойкаве ты тоже рассказал. Этот идиот. - Кагеяма бормочет: – Я имею в виду, технически Ойкава знал. Он только что подтвердил это для него - он вздыхает, а затем тоже встает со скамейки и хватает свою спортивную сумку. – Так ты собираешься связаться с Ойкавой? – Мия прав. Я не могу ожидать, что подойду к Бокуто, не уладив свои разногласия с Ойкавой, - говорит он, хмурясь еще сильнее. – Но какая-то часть меня не готова встретиться с ним лицом к лицу. Я боюсь, что он отвергнет меня - Опять же само собой разумеется. – А ты не думал о том, чтобы обойтись без Ойкавы? - Спрашивает Кагеяма, и Ушиджима знает ответ, хотя впервые слышит этот вопрос. – Нет, - твердо заявляет он, – наша связь создана для нас троих. – Но... - Кагеяма замолкает. – А что, если Ойкава не изменился? Ушиджима на мгновение замолкает, позволяя словам Кагеямы эхом отдаваться в его голове. Ушиджиме не требуется много времени, чтобы придумать правильный ответ, но он не может найти в себе силы озвучить его. Их очень много. Ушиджима хочет многое сказать, и все сводится к тому, что он знает о соулмейтах. Из всего, чему его когда-либо учил отец, есть две вещи, которые он держал близко к сердцу. Во-первых, за покраснением, которое мяч оставляет на ладони, скрывается удовлетворение. В отличие от других вещей, которые приносят удовлетворение в жизни, это покраснение приходит с наградами, которые идут глубже, чем любая победа. Не многие понимают или чувствуют это, но когда Ушиджима пронзает мяч и горечь достигает каждой части его нервной системы, его переполняют эмоции, которые проистекают из семени, посаженного в его сердце, которое уже давно выросло в дерево. Дерево, которое продолжает приносить плоды с каждым шагом, который он делает во имя волейбола. Во-вторых, соулмейты-это идеальные неизбежные союзы. В рассуждениях о узах нет никаких совпадений или фантастических мифов. Все дело в судьбе и предназначении. Все дело в высшей силе, которая контролирует неоспоримую истину. В узах никогда не может быть ошибки. На самом деле, никогда не было доказательств того, что связь рухнула. Все родственные души, когда они встречаются, навсегда переплетаются. Любовь придет к соулмейтам, независимо от аспектов отношений. Возможно, это был определенная точка зрения его отца, когда он говорил о соулмейтах, или, может быть, логика, лежащая в основе каждой истины, которую разделял его отец, в любом случае, Ушиджима никогда не боялся того, что ждет его в будущем, когда речь заходит о его родственной душе. Даже когда стало очевидно, что у него нет физической связи, как у большинства людей, которых он знал, или легко идентифицируемой эмоциональной или нефизической связи, Ушиджима никогда не беспокоился о своей второй половинке. Будучи терпеливым человеком, он жил, зная, что у судьбы есть план для него, зная, что однажды он встретит свою вторую половинку, и все встанет на свои места. С таким менталитетом Ушиджима предпочел сосредоточиться на волейболе, а не на чем-то другом. Он не уверен, когда спорт стал чем-то большим, чем просто времяпрепровождение или повод для провести время с отцом вместо того, чтобы заниматься домашними делами или домашним заданием. Когда-то в детстве Ушиджима просто научился ценить волейбол превыше всего остального. Он научился тренировать свой ум и тело, чтобы преодолевать любые трудности, которые встречались на его пути, он узнал, что за силой стоит сила больше— с каждым бегом, каждым прыжком, каждым ударом приходила горечь, о котором всегда говорил его отец, и с этим приходила награда. Однако над каждым достижением или победой его величайшей наградой всегда будет способность понять связь волейбола с его душевной связью. Сначала это было нелегко. Однажды мама была вынуждена отвезти его в больницу после неожиданной боли в правом плече. Врачи в замешательстве, но умудряются прийти к выводу, когда он уходит так же быстро, как и пришел. Осознание того, что у него есть связь с болью, усложнило так много вещей в его детстве. Хотя мама почему-то сочла это уместным; отец разделял его беспокойство. –Если у тебя есть связь боли с твоим соулмейтом, это означает, что вся боль, которую ты чувствуешь, он тоже будет чувствовать. Хотя твоё тело может быть подготовлено или обучено выдерживать определенный уровень боли, твоя вторая половинка может не обладать такой способностью. Ушиджиме восемь лет, но он хорошо понимает, что это значит. Он понимает, что в спорте, которым он занимается, есть новый недостаток, и на этот раз его сила не поможет преодолеть его. Ушиджиме восемь лет, и он чувствует, что его мир делится на две части. Есть часть, которая держит все, что он знает с волейболом в своей основе, в то время как другая часть-неизвестная судьба, с которой он не может бороться. Не то, чтобы отец сказал ему, что он больше не может заниматься любимым видом спорта, а скорее в том, что сам Ушиджима процветает из-за этого укуса, что заставляет его сомневаться в своем следующем шаге. Он не хочет причинять боль своему соулмейту, и хотя ему восемь лет, и он, вероятно, не способен причинить какой-либо реальный вред своей второй половинке, он знает, что путь, по которому он пойдет в жизни, в конечном итоге будет опасным. История его отца о волейболе-тому подтверждение. Следующие несколько недель он с трудом принимает решение. Игра в волейбол в это время становится более утомительной, чем обычно, и хотя люди вокруг него замечают в нем определенную перемену, они ничего не говорят, и Ушиджиме приходится прибегать к выяснению этого самому. Часть его знает, что есть решение, которое должно быть принято, но большая часть его отказывается принимать какое-либо решение, поскольку он ждет чего-то, что он не может точно назвать. Это нечто приходит через год. Оно приходит в виде слишком знакомого жара в неожиданном месте. После пульсирующей боли, которую он почувствовал в первый раз, заставившей его осознать свою связь с болью, различные боли приходили и уходили в течение года. Ничто никогда не приближалось к уровню первого инцидента, но Ушиджима медленно принимал случайное чувство боли, которое не было его. Иногда он находит утешение, зная, что его соулмейт где-то там и что они действительно связаны. Но ничто не сравнится с тем, что он чувствует, когда понимает, что означает боль в правой руке. Он чувствует это сначала в один случайный холодный зимний день, а потом, кажется, никогда не перестанет чувствовать. Он-ребенок, который понимает то, чего не понимает большинство детей. Он-ребенок, который придерживается иных ценностей и ожиданий, чем большинство детей. Он-ребенок с твердым взглядом на реальность и небольшим количеством времени для ложных эмоций, но с этой болью Ушиджима надеется, что смысл сосредоточен на волейболе. Он надеется, потому что не может ничего подтвердить, но боль знакома, боль так идеально подходит к тому жалу, за которым Ушиджима всегда гоняется. Эта боль пробуждает в нем что-то новое. Хотя жало исходит не от него, оно приносит награду, и плод, который Ушиджима выращивает из этой боли, - это то, что формирует его характер в ближайшие годы. Волейбол становится его самой сильной мечтой. Он наслаждается этим, наслаждается совершенствованием, наслаждается победой, наслаждается возможностью тренировать свое тело, чтобы не отставать от жала на правой руке. С ним растет его родственная душа. Боль от обеих рук всегда одинакова, всегда одинакова по силе и постоянству-и Ушиджима это знает. Он знает, что его надежда не тщетна, он знает, что судьба сделала свое дело и убедился, что его отец ошибся в своих предположениях. Его соулмейт будет сильным, их тело тренированным, подготовленным и способным. Встреча с Ойкавой и позднее выяснение того, что он был его соулмейтом, подорвали его уверенность в родственных душах. Даже по сей день Ушиджима ненавидит вспоминать о том, что он чувствовал в школьные годы. Потом он узнал о Бокуто и его неудаче в отношениях с Ойкавой, и растущее разочарование в их отношениях заставило Ушиджиму действовать беспечно. Год, последовавший за его третьим годом в старшей школе, был жестоким во многих отношениях-осознание того, что он подвел своих родственных душ, делало его еще более болезненным. И все же именно благодаря своим ошибкам он смог осмыслить и смириться с реальностью сложившейся ситуации. Это намного сложнее, чем он может выразить словами, но Ушиджима хорошо знает ответ на вопрос Кагеямы. Не имеет значения, изменился ли Ойкава. Соулмейты-неизбежная истина. Ушиджима будет бороться за свои узы, в отличие от другого. На этот раз он будет настаивать на том, чтобы его убеждения были услышаны. Всегда есть шанс, что с Ойкавой ничего не получится, потому что Бокуто не был в уравнении. На этот раз все будет иначе. Таким образом, все наладится, Ушиджима проследит за этим. – У меня есть вера в мои узы. - Ушиджима уверенно заявляет, и очень похоже на то, как Сакуса смотрел на него с гордостью, когда они встречались в последний раз; Кагеяма, кажется, доволен его уверенностью. Иваизуми, с другой стороны, нет. – Это приводило его в бешенство каждый раз, когда ты упоминал о вашей неизбежной связи. - Говорит он; голос в трубке звучит хрипло, и Ушиджима понимает, что, возможно, ему следовало принять во внимание разницу в их часовых поясах. – Сказать ему, что ты знаешь, что у тебя все получится, потому что вселенная так говорит, не заставит его увидеть причину. Ушиджима хмурится, понимая, что Иваизуми не сможет сказать этого по телефону. Он удобно устроился в своей квартире после того, как отвез Кагеяму домой. С разговором, который у него был со своим товарищем по команде в раздевалке, свежим в его памяти, Ушиджима посчитал, что было бы хорошей идеей, наконец, прогнать все через Иваизуми, прежде чем он обратится к Ойкаве. На самом деле он не ожидал такого поворота разговора. – Значит, ты согласен, что он ослеплен разумом? - спрашивает Ушиджима, надеясь, по крайней мере, найти общий язык. – Ну конечно. - заявил Иваизуми. – Он просто идиот. – Тогда как— – Он очень неуверенный в себе, поверхностный, невежественный, упрямый идиот. - Иваизуми прерывает его со вздохом. – Но это не значит, что у него нет причин быть таким. – Я не понимаю. – Ушиджима, - начинает Иваизуми, и Ушиджима крепче сжимает телефонную трубку, ожидая слов, которые, как он надеется, придадут всему смысл. – Тоору был очень впечатлительным ребенком. - неожиданно говорит он. – Когда он был моложе, он стал свидетелем того, что изменило его взгляды на родственные души. Многие из наших близких пытались изменить его мнение, но, как я уже сказал, он упрямый идиот. - Он вздыхает. – Одна из его самых больших проблем с родственными душами-это их определенный аспект. Соулмейты-это идеальный неизбежный союз. Они обречены. Это означает, что они полностью вышли из под контроля человека, и это-это тяжелая пилюля, которую трудно проглотить, когда вы не можете заставить свою связь работать или когда вы не хотите признавать свою связь. – Если бы Ойкава дал нам шанс..- Иваизуми снова перебивает его. – Это не так просто. Я имею в виду, что в этом вопросе я с тобой согласен. Соулмейты обречены. Я верю в связь. Но Тоору-нет. - раздаётся еще один вздох, но, как ни странно, он исходит не от Иваизуми. Ушиджима застигнут врасплох, когда он понимает, что Иваизуми не один, и тот, кто с ним, скорее всего, посвящен в разговор. Его сердце на секунду останавливается, думая о том, что это может быть Ойкава. – И, возможно, в каком-то смысле он никогда этого не сделает. Но это не значит, что вы, ребята, не можете заставить все работать. Я имею в виду, ты ведь этого хочешь, верно? – Да. - Ушиджима едва успевает ответить, так как его сердце бешено колотится, и он продолжает убеждать себя, что Иваизуми никогда бы не ответил на звонок, если бы Ойкава был где-то рядом. – Чего хочет Бокуто? - спрашивает Иваизуми, и из-за внутреннего расстройства Ушиджимы, он почти не обращает внимания на то, что Иваизуми фамильярно называет его второго соулмейта по имени. – Сакуса предупредил меня, что его товарищи по команде не слишком довольны мной, а потом Мия настоял, чтобы я держался от него подальше, - Ушиджима не решается сказать следующее, но считает, что Иваизуми даст лучший совет, если узнает всю правду. – Он думает, что я не хочу его. И это действительно то, что вызвало это желание в Ушиджиме, чтобы помириться со своими соулмейтами. Ему было больнее, чем можно описать словами, что его близкий друг связался с ним только для того, чтобы сообщить, что одна из его родственных душ жила с ощущением, что он был нежеланным все эти годы. Ушиджима ждет, что Иваизуми подтвердит его слова, но гул разочарования так и не приходит. Вместо этого Ушиджима слышит бормотание, а затем Иваизуми, кажется, прикрывает телефон, разговаривая с кем-то, кто с ним. Ушиджима терпеливо ждет,хотя его грудь продолжает колотиться. Это не может быть Ойкава, говорит он себе, но с кем еще Иваизуми мог говорить по-японски? – Ушиджима, - наконец говорит Иваизуми, – я уверен, что ты сможешь убедить Бокуто в обратном. Ты ведь хочешь его, правда? Ушиджима хмурится, понимая намек. – Ну конечно. Но Мия сказал— – Это не его дело. - Он слышит голос, который принадлежит не Иваизуми, но и не Ойкаве, так что биение его сердца успокаивается. Иваизуми откашливается. – Неважно, что думает Мия... он действительно не имеет никакого отношения к вашими решениям. Ушиджима мычит в знак согласия, но его сознание теперь полностью сосредоточен на человеке, который, кажется, находится с Иваизуми, поэтому он быстро спрашивает: – Кто это с тобой? Иваизуми заикается и давится собственной слюной. Брови Ушиджимы удивленно поднимаются, когда он начинает что-то бормотать. – Никто. Я имею в виду, есть кто-то, но.. никого важного. Не то чтобы он не важен, я просто- Прости. Я обещаю, что не буду раскрывать эту личную беседу кому попало. Черт, я имею в виду, что он не просто кто-то..- – Хаджиме. - незнакомый голос прерывает, и Ушиджима слушает, как Иваизуми извиняется, а затем, кажется, ничего не происходит, поскольку другая сторона замолкает. Ушиджима почти собирается проверить, повесил ли Иваизуми трубку, когда голос обращается к нему. – Ушиджима-сан. Ушиджима моргает. – Да? – Это Акааши Кейджи. Я-родственная душа Иваизуми-сана. – Рот Ушиджимы слегка приоткрылся, когда Акааши сделал паузу, прежде чем добавить: – Я также близкий друг Бокуто-сана. В его голове мелькает быстрое воспоминание. Он помнит, как сидел перед компьютером и смотрел финал весенних национальных. Весь матч Ушиджима провел на краешке стула, его взгляд мгновенно привлек человек, которого он теперь знал как своего соулмейта. Бокуто. Он помнит, как повторял его имя в голове каждый раз, когда камера показывала его. Даже когда Фукуродани проигрывает Ушиджима не может не испытывать сильного чувства гордости, поскольку капитан стоит твердо, глядя вперед. Он помнит, как камера на секунду показала его лицо, и это было все, что Ушиджиме потребовалось, чтобы распознать голод в его глазах. В конце концов, он уже видел этот голод раньше-и во взгляде Ойкавы, и в лице, отражающемся в зеркале. Кроме того, Ушиджима помнит человека, стоящего рядом с его второй половинкой. Помнит, что видел спокойные глаза, всегда смотрящие в его сторону. – Акааши. Связующий Фукуродани. - Говорит Ушиджима без фильтра. На другом конце провода раздается тихий смешок. – Прошу прощения, что подслушал ваш разговор. - говорит Акааши – И я прошу прощения, если перехожу черту за то, что собираюсь вам сказать, но, пожалуйста,-подчеркивает он, – Пожалуйста, не слушайте Мию-сана. - Ушиджима молчит, не зная, что ответить. – Хотя у него могут быть только хорошие намерения, он ошибается, если думает, что все это сработает без Бокуто-сана. - затем добавляет Акааши. – Я не собираюсь исключать его, - оправдывается Ушиджима. – Я и не думал, что ты это сделаешь. - Отвечает Акааши. – Я просто думаю, что лучше всего попытаться решить проблему Ойкавы вместе с Бокуто. Вскоре после этого телефонный разговор заканчивается. Иваизуми заканчивает тем, что забирает телефон у своего соулмейта, только для того, чтобы навязать мнение Акааши. Ушиджима остается размышлять о многих вещах, и когда проходят часы, и он обнаруживает, что ворочается в постели, не в силах заснуть, Ушиджима сдается и делает еще один телефонный звонок. – У меня тренировка рано утром. - этими словами Сакуса приветствует его. – Я не знаю, что делать, - вот что говорит на это Ушиджима. На другом конце провода раздается глубокий вздох, а затем Сакуса ругается. – Атсуму все испортил, не так ли? Я просто знал, что он это сделает. Сегодня Хината продолжал болтать о Кагеяме и его мыслях о том, как его раздражает Атсуму. Это не может быть совпадением. Ушиджима выдыхает. – Я говорил с другом Бокуто. – Если это был Куроо, я не хочу этого слышать - пауза, - или Коноха. – Я не знаю, кто они. - Ушиджима в замешательстве. – Хорошо. - Сакуса фыркает – С кем же ты тогда разговаривал? –Акааши Кейджи. Он был в Фукуродани- – Связующий. Я знаю. Он также не просто друг Бокуто. - Бормочет Сакуса. – Долгое время я думал, что эти двое-соулмейты. На самом деле, единственная причина, по которой я до сих пор так не думаю, заключается в том, что я знаю, что он твой. – Ох, - отвечает Ушиджима, теперь по-другому воспринимая слова Акааши. Они вдруг стали важными больше, чем все остальные. – Тогда, возможно, я знаю, что делать. Сакуса ворчит по поводу того, что его разбудили, прежде чем сказать Ушиджиме, чтобы он доверял своему чутью, и вешает трубку. Затем Ушиджиме требуется всего тридцать минут, чтобы наконец заснуть; его разум больше не запутан паутиной мыслей. Следующие несколько дней он избегает разговора о своих соулмейтах, насколько это возможно. Время от времени Кагеяма спрашивает о его мыслях, но Ушиджима пытается дать расплывчатые ответы и почти ничего не знает о своих дальнейших действиях. Затем, через неделю после телефонных звонков, Ушиджиме звонит Сакуса. Когда он отвечает, вместо того, чтобы услышать голос своего друга, Мия приветствует его, требуя обновления всей ситуации «разговора с Ойкавой». Ушиджима молча вешает трубку. Дни, кажется, тянутся и сливаются друг с другом до такой степени, что он остается совершенно ошеломленным, когда однажды после тренировки его тренер напоминает им, что следующий матч будет против Шакалов. Мысли Ушиджимы быстро возвращаются к их прошлогоднему матчу. Как он мог забыть? Это был первый раз, когда он столкнулся с Бокуто, зная, что он его соулмейт. Адлеры выиграли матч с впечатляющим счетом, но это не означало, что Шакалы не сражались. Ушиджима часто сосредотачивается на главных нападающих команд соперников, чтобы сравнить свои силы с ними, но он не мог уделить Ориверу Барнсу ни одной мысли за весь матч. Он удивлен, что никто не заснял это на камеру; глупое любовно-болезненное выражение его лица появлялось всякий раз, когда он смотрел на улыбающееся лицо своего соулмейта. Смешно, что Шакалы только недавно узнали о его родственной связи с Бокуто, так как каждый член Адлеров говорил с ним о его страстных взглядах после этого матча. Так же, как и многие его друзья в Шираторидзаве хорошо знали о его одержимости Ойкавой; любой, кто обращал внимание, мог легко сказать, что Ушиджима полностью ушел к своим родственным душам. Однако теперь он понимает, почему Бокуто до сих пор никому об этом не рассказывал. Или почему Сейджо часто проявляли к нему больше неприязни, чем к любому из его товарищей по команде. Это не делается легко. Он думает про себя, пока тренер приказывает всем разойтись по раздевалкам. Ушиджима обнаружил, что плетется позади своих товарищей по команде, его разум теперь полностью занят мыслями о собственных неудачах. После его разговора с Сакусой, он уже принял решение. Ушиджима понимал, почему Мия считал, что ему важно уладить дела с Ойкавой, прежде чем связываться с Бокуто, но совет Акааши дал Ушиджиме гораздо больше утешения. Независимо от того, сколько усилий Ушиджима готов был приложить, он знал, что все это будет бессмысленно с предопределенной ненавистью Ойкавы. Кроме того, Ушиджима ни за что не откажется от своих убеждений в соулмейтах, столкнувшись с ним лицом к лицу, особенно после того, что произошло в их школьные годы. Ушиджиме была нужна помощь и что лучше поможет, чем другой его соулмейт? Что может помочь лучше, чем кто-то другой, кому суждено стоять рядом с Ойкавой? Ушиджима знает, что связь будет работать со всеми тремя; он знает, что судьба связала их через боль и даже больше, через волейбол. Жало, за которым он гонится- обе его родственные души, вероятно, делают то же самое. Есть что-то прекрасное в уверенности Ушиджимы, когда он думает об этом. Это разжигает огонь в его жилах, зная абсолютность его связи. Он уверен, что их связь сработает. Он уверен, что они неизбежны. Еще. И все же в нем есть небольшая часть. Очень маленькая часть, которая, кажется, растет по мере того, как он продолжает размышлять о том, как все стало таким. Очень маленькая часть, которая кричит на Ушиджиму от злости и стыда. Очень маленькая часть его сомневается. Ушиджима уверен, что все получится, но через какое-то время в его сознании всплывают два воспоминания. Два воспоминания, которые похожи, но разделены годами. Два воспоминания с двумя разными людьми и двумя разными установками. Два воспоминания, которые причиняют боль, Ушиджима знает, что его соулмейта никогда не почувствуют через их связь. Первый - после матча в средней школе. – Мы соулмейты - говорит он, наконец загоняя Ойкаву в угол возле спортзала. Ойкава смотрит на него почти десять секунд, ничего не говоря, глаза слегка ошарашены, а рот сжат в прямую линию. Ушиджима смутно припоминает, как слышал стук плохо закрытого щелчка, в то время как радостные возгласы переполненного спортзала просачивались сквозь дверь туалета. – Ойкава, - окликает Ушиджима, когда тишина становится слишком долгой и реакция, которую он получает от него, неожиданна. В конце концов, хотя у них и есть свои разногласия, Ушиджима никогда не ожидал, что он просто отвернется, не сказав ни единого слова. Это шокирует его до такой степени, что он застывает, когда Ойкава уходит. Этого не должно было произойти. Ушиджима помнит, как размышлял. Не уходи. Он помнит желание. Ошибка. Он помнит, что подумал, как только Ойкава почти полностью скрылся из виду, а затем: «Я знаю» - заявляет Ойкава. –«Это ничего не меняет.». Ойкава уходит, а Ушиджима остается ждать. Ждать, когда он вернется. Но он этого не делает. Он никогда не возвращается, чтобы сказать Ушиджиме, что он шутит, никогда не возвращается, чтобы извиниться, никогда не возвращается, чтобы просто поговорить. Ушиджима остается ждать, и это происходит снова через много лет. Второй - тоже после матча. Он сидит за пределами стадиона, его глаза сосредоточены на автобусе, который медленно заполняется унылыми игроками команды Ушиджимы, только что раздавленной. Немногие обращают на него внимание. Сакуса едва смотрит в его сторону, когда он выходит, разговаривая с капитаном. Сам Мия ведет себя тише обычного. Это кажется странным, но Ушиджима ждет. Он ждет, а потом видит его. Бокуто тоже его видит. Еще. Тогда Ойкава на словах признался, что знает. На этот раз Бокуто смотрит на него издалека, а Ушиджима смотрит ему в глаза и легко подтверждает, что знает. Конечно, он знает. Ушиджима сглатывает и ждет. Проходит мгновение, потом еще и еще- Он уходит. Он никогда не приближался к нему, и единственный вывод, который может сделать Ушиджима, - это то, что Бокуто, как и Ойкава, не хочет его. У Ушиджимы есть свои собственные сомнения. У него есть свои сомнения. Я не отступлю. Он говорит себе, и так же быстро, как эти воспоминания пришли, они исчезли, и Ушиджима выпрямляет спину и смотрит вперед, готовый еще раз погнаться за неизбежным. В конце концов, каким бы неадекватным он себя ни чувствовал, он не обычный. Он найдет способ поддержать своих соулмейтов, их троих, наконец-то вместе. С этой мыслью Ушиджима входит в раздевалку; его мозг уже работает над планом, который он мог бы привести в действие в день матча.